Гильдия

— И сколько времени уже прошло?

Аджела и Рух обменялись взглядами. Аджела продолжала молчать, так что Рух снова повернулась к Аманде.

— По-моему, уже около полугода. Аджела?

Аджела сделала рукой легкий, почти беспомощный жест.

— Сама я заметила только после того, как ты обратила на это мое внимание — три или четыре месяца назад. Передо мной стояла трудная задача — добиться, чтобы все уроженцы Земли сплотились вместе, впервые за всю историю. Большинство не могло до сих пор всерьез поверить, что на НИХ и в самом деле могут напасть. Если бы не эта проблема... и не Там...

Она умолкла.

— В какой момент он и в самом деле сдался, если он действительно это сделал — внутренне, я имею в виду, — я не знаю, — продолжала Рух ровным голосом. — Я согласна с вами. По сути он не сдался, даже теперь. Просто он достиг точки, когда ему кажется, что он должен что-то сделать, но все пути, кроме дороги назад, закрыты. И он принял сознательное решение вернуться — сдавшись. А что думаете вы?

Аманда смотрела вдаль, мимо них.

— Я думаю, вы правы, — ответила она. — Он, как ребенок, пошел за этой целью. И теперь считает, что слишком поздно поворачивать назад. Конечно он может заставить свое тело и разум отказаться от выбранного пути; но это уже ничего не даст. Инстинктивно Хэл хочет атаковать проблему — и продолжает это делать, пока он жив и пока находится здесь. Но, я не думаю, что он действительно застрял в тупике. Он это положение создал сам.

— Как? — воскликнула Рух. — Я не уверена, что понимаю вас, Аманда Морган.

Аманда спокойно сказала:

— Хэл полагает, что испробовал все способы достигнуть желаемого и, продолжая попытки до бесконечности, не добьется успеха. Но на самом деле так быть не может.

— А что же тогда происходит на самом деле? — Аджела всем своим видом выражала глубокую заинтересованность.

— Возможно, он просто пытается отойти и поискать новое направление атаки, — ответила Аманда. — Я думаю, что в глубине души Хэл сознает, что преследовал свою цель до тех пор, пока не потерял перспективу. Он отчаялся; к тому же его инстинктивное стремление атаковать подводит его. Он ходит по кругу, повторяя одни и те же действия и получая тот же самый отрицательный ответ; а себе говорит, что каждый раз шел другим путем.

Она остановилась. Обе женщины молча смотрели на нее.

— Если это так, — наконец произнесла Рух тем же ровным голосом, — то что же требуется от нас?

— Помогите ему отступить назад и взглянуть на проблему более широко.

— А как? — спросила Аджела. Аманда сурово взглянула на нее.

— Я вошла в эту дверь лишь несколько минут назад, — ответила она. — До этого момента мне ничего не было известно. Я подумаю. Вам тоже не помешало бы.

Снова наступила тишина, на этот раз несколько напряженная.

— Вы правы, — сказала Аджела. — Извините, Аманда. За эти последние несколько лет у меня появилась привычка чересчур часто выпаливать вопросы и приказания. Буду откровенна. В настоящее время я не вижу никакого ответа; и у меня ощущение, что если таковой имеется, то мы не получим его легко и быстро.

— Да, — кивнула Рух, — По-моему, ответ мы найдем не тогда, когда будем ломать над ним голову. Все произойдет на подсознательном уровне. И наиболее вероятно, что это откроется вам, Аманда.

— Да, — согласилась Аджела, — у вас есть преимущество. Он любит вас, Аманда.

— Вы имеете в виду, что я люблю его, — спокойно заметила Аманда.

— Да, — подтвердила Аджела, глядя ей прямо в глаза, — конечно же, я имела в виду именно это.

— Если не принимать во внимание чувства, — спокойно произнесла Рух, — следует учесть то, что мы виделись с ним почти каждый день. И, возможно, не замечаем каких-то деталей. А вы встретитесь с ним после некоторого перерыва.

— Прошло больше чем три года, — уточнила Аманда.

Рух проницательно взглянула на нее.

— Вы же не хотите сказать, что вы утратили контакт с ним...

— Нет, мы с ним никогда не теряли контакта, — ответила Аманда. — Разве у вас нет знакомых, с которыми, бывает, не видитесь в течение долгого времени, и все же при встрече вам кажется, словно вы не и расставались? У нас то же самое... только сильнее. Хэл может измениться. Могу измениться я. Но я уверена, у нас не возникнет никаких разногласий. Речь о другом. Как убедить его согласиться с решением, отличным от его собственного? Гримы — народ упрямый; и никому и никогда не удавалось убедить Донала отказаться от решений, принятых им самим.

— Вы думаете, что в Хэле осталось многое от Донала Грима? — спросила Аджела.

— Конечно осталось, Аджела, — мягко сказала ей Рух. — Невозможно отбросить те черты, которые заложены раньше. Разве ты забыла, сколько в тебе еще осталось от экзотов? А ведь ты покинула Мару и появилась здесь, в Энциклопедии, когда тебе было двенадцать лет, ведь так?

Аджела устало улыбнулась.

— Возможно, я слишком часто забываю об этом, — ответила она. — Нет, ты права, Рух. Дело в том, что я знала его только как Хэла; к тому же как экзотка я, вероятно, не понимаю, что такое насилие. Извините, Аманда. Наверняка я употребила неподходящее слово.

— Это не так, — покачала головой Аманда. — Ведь верно, Рух Тамани?

— Не так, — подтвердила Рух. — Тот, кто думает о насилии, знает, что такое насилие. Это было во имя Бога; но я знала, что такое насилие.

— Но если вернуться к теме нашего разговора, — произнесла Аманда, — то Рух права. Моя интуиция поможет искать ответ. Но это не значит, что я его найду. Возможно, одна из вас окажется более удачливой в поисках.

Она улыбнулась им.

— Так что вы также займетесь этим, хорошо?

— Разумеется, Аманда, — ответила Рух.

Впервые она назвала Аманду по имени. Та с признательностью улыбнулась в ответ.

— Конечно, — сказала Аманда. — Мне не зачем было спрашивать. Итак, могу я теперь пойти к Хэлу?

— Я сообщу ему об этом.

Рука Аджелы, потянувшаяся к кнопке на столе, замерла, когда Аманда заговорила.

— Не могли бы вы лишь указать мне, как его найти?

— Конечно, — ответила Аджела. — Это хорошая мысль — появиться без предупреждения. Он в своих комнатах. Я соединю с ними тот коридор, по которому вы шли. Когда выйдете отсюда, это будет первая дверь направо.

— Благодарю, — Аманда поднялась с кресла. — Разумеется, мы встретимся еще? Как только вы захотите, чтобы мы снова собрались втроем, сообщите об этом Рух.

— Вы можете найти меня в любое время, воспользовавшись внутренней системой связи Энциклопедии, — пояснила Рух.

Аманда уже направлялась к двери. Она остановилась и обернулась к ним.

— Хорошо, я так и сделаю, — сказала она, улыбаясь. — Очень хорошо, что мы наконец познакомились. Не волнуйтесь. Я верю в Хэла — в его душу. Надеюсь, вы тоже.

Аджела в отличие от Рух не улыбнулась в ответ.

— Мы всегда верили в него. Но если он в конце концов сдастся и оставит нас, то на что надеяться Земле, человечеству? Всем нам?

Рух взглянула на нее.

— Вся надежда на Господа, — который никогда не оставляет нас.

В комнате наступила тишина. Потом Аманда повернулась и решительно направилась к двери.

— Я вскоре поговорю с вами, — произнесла она и вышла.

Как только дверь за ней закрылась с мягким щелчком, Аманда подумала, что ее задача может оказаться вовсе не такой простой, как она дала понять собеседницам во время разговора о Хэле. Любая из них — а, возможно, и обе — могла все эти месяцы оказывать давление на него, даже не сознавая этого.

Аманда повернула направо, как ей сказала Аджела. Десятью метрами дальше по коридору Аманда обнаружила дверь. Не объявляя о своем приходе, она коснулась кнопки замка и шагнула внутрь. Когда дверь скользнула в сторону, Хэл, сидевший у стола, поднял глаза на неожиданную гостью.

Аманда, остановившись у двери, которая снова закрылась, заметила его изумление.

— Значит, ты уже забыл, как я выгляжу, — сказала она.

Беззаботность ее тона должна была на какой-то момент послужить прикрытием — они не виделись три года. Человек, сидевший перед нею, выглядел более чем усталым напоминая отшельника, изнемогающего от борьбы с самим собой. Это могла заметить лишь Аманда, которая давно знала и понимала его. Сторонний наблюдатель вряд ли догадался, что скрыто за непроницаемым худощавым лицом темноволосого мужчины, со с светло-зелеными глазами под широкими черными бровями. Его мускулистые руки казались чересчур большими в сравнении с клавиатурой — Хэл как раз набирал какой-то текст.

Изумление в его взгляде длилось лишь секунду. Почти неуловимым движением пальца он стер набранное, встал и, обогнув стол, направился к ней.

— Мне надо было отчитаться... — начала Аманда, но его руки уже обняли ее, а губы встретились с ее губами, заставив ее умолкнуть — с жестоким голодом, который она никогда не чувствовала в нем прежде. Она долго отвечала на его поцелуй, наконец, откинула голову назад и рассмеялась.

— Разве тебя не интересует, как я очутилась здесь?

— Это не имеет значения, — ответил ей Хэл. Он снова поцеловал ее. Он три года мечтал о том, чтобы она оказалась здесь — как заблудившийся в пустыне хотя бы глоток воды. Но за последний год в нем появилось нечто новое, из-за чего он опасался ее прибытия. Хэл знал, что принимая решение, о котором он объявил Аджеле и Рух, он отказывался рассмотреть последствия, которые это решение означало для них с Амандой.

Отказ Хэла продолжать сражение, в то время как она еще участвовала в нем, должен был разлучить их навсегда; независимо от того, хочет этого кто-то из них или нет.

Глава 7

Хэл проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами и не шевелясь. Он почувствовал, как Аманда приподнялась, а затем снова улеглась рядом с ним. Они отказались от силового поля, выбрав старинные одеяло и матрац, вроде тех, которыми до сих пор пользовались на большинстве бедных Молодых Миров — к ним, кстати, принадлежал и Дорсай. В кровати с силовым полем он не мог бы почувствовать движения Аманды, даже если бы она находилась в миллиметре от него.

Значит, она только что снова при свете звезд и молодой луны, что проникала через иллюзорное подобие форточки в потолке комнаты, смотрела, как он спит. За последние три ночи она часто это проделывала. Аманда умела приподняться так, чтобы не разбудить его, но когда ложилась снова, Хэл всегда просыпался. Он задавал себе вопрос, что же она пыталась рассмотреть, а возможно, и узнать для себя?

В течение трех дней и ночей он избегал прямого разговора с ней и ясно сознавал, что это было трусостью — первой сознательной трусостью за все его жизни. Но каждый раз фраза о том, что они должны расстаться, словно, застревала у него в горле и лишала речи как только он пробовал заставить себя заговорить об этом.

Или же она прочитала это все на его лице, когда он спал? Он не мог ее недооценивать: Аманда обладала способностью читать в душах других людей.

— Да. — Он перекатился на спину и уставился на звезды, находившиеся там, где им и следовало быть, хотя форточка и была искусственным подобием. — Мы должны поговорить.

Аманда снова приподнялась на локте; черты ее лица, остававшегося в тени, были едва различимы, ее распущенные волосы падали ей на плечи. Она взглянула на Хэла, потом опустила голову и мягко поцеловала его в губы. Затем опять принялась рассматривать его.

— Я должен был поговорить с тобой сразу, как только ты появилась здесь, — начал он. — Но...

— Ничего, дорогой, — отозвалась она. — Я знаю. Рух и Аджела сказали мне. Ты считаешь, что должен прекратить поиски ответа.

Ну, конечно. Они, должно быть, рассказали ей сразу, как только она появилась здесь.

— Да, — ответил он.. — Я здесь уже три года, Аманда; и за все это время — ни малейшего продвижения.

Аманда медленно кивнула.

— Понимаю. — Ее голос звучал задумчиво.

— Еще год назад, — произнес Хэл, — у меня не было сомнений: я найду путь в Созидательную Вселенную. Я знаю, что она существует. И обретение ее принесет огромные и очевидные для всех жителей Старой Земли выгоды. Как минимум, она могла бы стать местом, куда люди скрылись бы, если силы Молодых Миров все-таки прорвутся сквозь фазовый щит.

— А как максимум?

— А я разве не говорил тебе обо всем этом прежде?

— Крайне мало. Немного о том, чего ты надеялся достигнуть, — мягко отозвалась Аманда. — В основном про то, что заставило тебя начать эти попытки, а также о прошлом, но о будущем — мало.

— Пожалуй, да, — кивнул Хэл. — Ты права. Я никогда не делился с тобой многими из своих надежд. Не хотел обещать того, чего не смог бы...

Хэл с трудом подбирал слова, пытаясь найти нужные. Непривычная для него вещь — и необычное ощущение.

— Ты не хотел пробуждать надежды даже во мне — на случай, если не удалось бы осуществить их, — сказала Аманда.

— Пожалуй, так. Да, — согласился Хэл, — ты права. Именно поэтому. Даже тебе.

— А тебе никогда не приходило в голову, что тебе совсем необязательно доказывать мне свою удачливость?

— Не знаю. — Он заколебался. — Возможно, я боялся именно того, что произошло. Я хочу сказать: я не боялся не достигнуть успеха; приходиться прекращать всякие попытки еще до того, как у меня по-настоящему иссякли силы.

Он ждал какого-то ответа. Но Аманда молчала. И тогда он снова обратился к ней.

— Знаешь, тут другое. Мы, независимо от твоих и моих чувств, должны идти разными путями; и это произойдет, если я сверну в сторону и окажусь вне уравнения, в то время как ты останешься в нем. И ты знаешь, что будет именно так. Третья Аманда никогда не отвернется от миров, где множество людей нуждаются в ней. Твое происхождение и все, чему тебя учили, не позволят тебе это сделать.

— Это было бы так, — медленно произнесла она, — если бы ты повернул по своей воле.

Услышав эти слова, он испытал едва ли не облегчение, зная, что наконец они произнесены вслух и дороги назад не будет.

— Именно поэтому я и медлил сказать тебе, — продолжал он. — О, Аманда... Аманда...

Ему сдавило горло. Он не мог говорить. Аманда протянула руку и мягко, успокаивающе, погладила его лоб — как больному ребенку.

— Ты еще не ушел, — прошептала она.

— Но момент для этого почти настал, — Хэл преодолел замешательство и снова обрел способность говорить, хотя собственные слова причиняли ему боль. — Я и так задержался слишком надолго. Есть и другие причины. Дело не в том, чтобы я избавился от неразрешимой ситуации прежде, чем она доведет меня до безумия. Если бы эта причина была единственной, я бы продолжал свои попытки до тех пор, пока меня не оттащили бы силой. Но находясь здесь, я отдаляю момент, когда Блейзу станет известно о моем уходе, и тем самым сдерживаю изменение, которое наступит лишь только исторические силы заполнят созданный мной вакуум.

— Уверен ли ты в том, что, когда это произойдет, результат будет благоприятным? А что, если все ухудшится ?

— Разумеется, я не знаю, что произойдет, — сказал он. — Ясно только одно. Благодаря моему уходу Блейз лишится противника. Подобная неустойчивость должна начать действовать против Блейза, в то время как до того момента исторические силы работали на него и Иных.

— Ты в этом уверен? — спросила Аманда.