Ресурсное государство

Ресурсное государство .-.'- .

Однако апологеты импортных теорий, презентуя результаты своих исследований, вынуждены, если честны, признавать, что исследо­ванный ими феномен совсем не такой, каким они себе его априори представляли, или не существует вовсе.6 А независимый исследо­ватель, занимающийся эмпирическим изучением страны, прежде всего фиксирует неприменимость стандартных понятийных и мето­дических схем для описания наблюдаемого.7

Политэкономия социализма и ее наследие

D России, с моей точки зрения, не было той экономики, которая описывается в стандартных учебниках. То, что внешние наблюдате­ли принимают за экономику, вероятнее всего, вообще не экономи­ка, а ресурсная организация государственной жизни.8 Втеориях, ко-

6 Так произошло с поисками среднего класса в России. См.: М.Тарусин. Средний класс и стратификация российского общества: лекция от 27 января 2005//Публичные лекции Полит.ру: http://www. polit. ru/lectures/2005/02/02/mid. html

7 Т. Нефедова, Дж.Пеллот. Неизвестное сельское хозяйство. Зачем нужна корова. М., 2006.

8 Я не нашел в экономической литературе адекватного определения такой системы отноше­ ний, поэтому использую термин ресурсы и ресурсное государства без ссылок. Отсутствие определений тем более интересно хотя бы потому, что в обыденных отношениях и в про­ фессиональных дискуссиях термин ресурсы неизбежно возникает в разговоре всякий раз. когда обсуждается судьба России. Есть совершенно невнятная, с моей точки зрения, пози­ ция идентификации отечественного социализма с азиатским способом производства, при которой в какой-то степени затрагивается вопрос о ресурсах. См., например: А. В. Захаров. «Реальный социализм» и «азиатский способ производствам/Общественные науки и со­ временность. 1993. №3. С. 164-172.

Очень хорошо чувствовал ресурсную природу социализма Юрий Васильевич Яременко: «Описывая эти процессы, я ощущаю определенную неудовлетворенность из-за отсутст­вия адекватного языка описания. Строго говоря, речь не идет о явлениях экономических — скорее их следует осмыслять в терминах социологии. Вторичность нашей экономики по отношению к воссозданию и расширению упомянутых мной административно-социальных структур — это та проблема, которую никто до сих пор правильно не понял и не оценил, потому что мы привыкли жить в умозрительном мире экономического детерминизма. И нам трудно осознать, что наше общество было больше похоже не на Европу или Америку, а скорее на древний Египет, где строительство пирамид являлось цементирующим эле­ментом всей египетской цивилизации. Так и наша экономика в своем развитии не имела какого-то внутреннего смысла, а была лишь неким пространством для воспроизводства и расширения административных структур»» (Ю.Яременко. Экономические беседы. Диалоги с С.Белановским. М., 1999). Однако идеи Ю.Яременко не развивались отечественными экономистами, увлеченными в основном переводами классиков мировой экономической мысли и попытками втиснуть наши реальности в заданные бог знает кем и когда понятий­ные рамки.

₉

Симон Кррдонский

"'торые исповедуют прогрессивно настроенные экономисты, такой -р феномен, насколько мне известно, не анализируется. Аппарат этих С теорий соответственно мало применим к описанию потоков ресур­сов, дирижируемых государством. Товар в России не совсем товар, деньги не совсем деньги, производство не совсем производство, и даже потребление только внешне сходно с классическим потреб­лением, описываемым в стандартных учебниках экономики.

В. Ильин так определяет отличие ресурсов от капитала: «Категории ресурса и капитала связаны, но не являются тождественными. Ресурс — это возможность, которая отнюдь не обязательно станет реально­стью. Любой капитал — это ресурс, но не каждый конкретный ресурс превращается в капитал. Капитал — это рыночный ресурс, реализо­вавшийся в процессе возрастания стоимости. Поэтому обладатели одних и тех же с точки зрения материальной формы ресурсов мо­гут иметь разное отношение к капиталу и соответственно — разное место в классовой структуре. Деньги в кубышке — это сокровище; деньги в рыночном обороте, приносящие прибыль, — это капитал. Такое превращение ресурса в капитал возможно лишь в контексте рыночного общества. Там, где нет рынка, возрастание рыночной стоимости ресурсов не происходит».9

В России была предпринята попытка построения социальной сис­темы без капитала, основанной только на ресурсах. Попытка в ка­ком-то смысле удалась. И потому социальная структура по умолча­нию по-прежнему описывается классами по отношению к средствам производства, а не традиционными для современной импортной науки классами по потреблению — высшим, средним и низшим.

С моей точки зрения, ресурсная организация государства, усколь­зающая от описания методами классической науки, нормативно описана в трудах классиков строительства социализма в СССР. Идеальные конструкции политэкономии социализма за 80 лет в какой-то мере стали самой жизнью. Они настолько привычны, что опознать социалистические стигматы в нашей сегодняшней, по видимости капиталистической жизни — задача и неблагодар­ная, и содержательно не тривиальная. В ходе строительства социа­лизма возникли, например, принципиально новые феномены, та­кие как: классы рабочих, крестьян и служащих, отрасли народного хозяйства и административно-территориальное деление страны. Они представляют собой объективации категорий политэкономии социализма. Их невозможно понять, не используя ее понятийный

В.Ильин. Классовая структура: классические концепции и современная Россия //Отечествен­ные записки. 2003. №3.

10

Ресурсное государство

аппарат. Однако, с точки зрения классической науки, эти наши объ­ективные реальности являются полной бессмыслицей и существо­вать не должны и не могут.

Советский социализм был целостной системой управления ресур­сами, рационально выстроенной, логически связной и реализован­ной в системе государственного устройства. Он не умер, вопреки мнению большинства отечественных идеологов, политиков и эко­номистов. Более того, очистившись от советской риторики, он воз­рождается как во многом антисоветский — но социализм. Конфликт между сторонниками разных форм его реинкарнации (от интер­националистов-государственников и православных социалистов до национал-социалистов) — основа многих актуальных идеологи­ческих дискуссий. Даже те политики, которые считаются либераль­ными, ищут приемлемые формы реализации таких тезисов, как не­обходимость промышленной политики, планирования, справедли­вого распределения и контроля за ценами.

Сложнее ситуация с наукой экономикой и социальной практикой, на ней основанной. Положения политэкономии социализма воспри­нимаются сегодня «настоящими экономистами» как некий курьез, настолько они выходят за рамки той экономики, которую препода­ют в вузах и бизнес-школах. И как курьез воспринимают отечествен­ные предприниматели то, чему учат в этих вузах и бизнес-школах, настолько эти знания не соотносятся с их практикой. Основные предметы в этих учебных заведениях — иностранные языки и ма­тематика. Специальные предметы чаще всего представляют собой пересказы содержания переводных книг и статей, не имеющих ре­ферентов в нашей жизни.

Основная идея советского социализма заключается в том, что эко­номика и социальная организация государства должны быть сли­ты в единый механизм справедливого распределения ресурсов. Производство должно быть компонентом социальной жизни, а со­циальная жизнь должна быть организована как самое современное производство.

Во времена Ленина образцом устроения жизни были технологии второй промышлен­ной революции. Сегодня актуальны информационные технологии, апологеты которых намерены все учесть, подсчитать и обеспечить контроль за ресурсными потоками. Недавняя попытка применить эти технологии для управления потоками в алкоголь­ном бизнесе привела, как известно, к первому в новейшее время кризису дефицита. Но начало положено.

₁₁

Симон Кордонский_

" Синкретическая система должна обеспечивать бескризисную плав­ность и поступательность развития общества, основанного на ра-С циональной концентрации и распределении принадлежащих об­щенародному государству ресурсов.

Достаточно пожить в России, чтобы убедиться в том, что система, по­строенная на основе категорий политэкономии социализма, не ис­чезла с распадом СССР. Поэтому работы основоположников полит­экономии социализма Ленина, Сталина, Бухарина, Сокольникова, Струмилина и таких практиков социалистического строительства, как сталинские наркомы Вознесенский, Зверев и Любимов, остают­ся адекватными описаниями нашей реальности, естественно, с по­правкой на время, стилистику и безыдейность.

Настоящий социализм — общество без рынка с его кризисами пере­производства и соответственно без экономики.

Ресурсная политэкономия сопоставлена с ее содержательной критикой в трудах Мизеса, Ротбарда и их многочисленных предтечей и последователей. Однако эти работы, блестящие и по форме, и по содержанию, доказывающие неадекватность логики и практики социалистического строительства, все-таки дают мало оснований для прогнозов и оценок состояния постсоветского ресурсного строительства. Как иллюстрации к содержательной критике социализма можно рассматривать воспоми­нания жертв репрессий, участников войн, обычных граждан о том, как и какая им нарезалась пайка, как они воевали, сидели, голодали, хоронили близких или бежа­ли из страны, направившей все усилия на достижение великой цели. Разрыв меж­ду нормативным политэкономическим описанием, с одной стороны, и критикой и обыденным видением ресурсного государства — с другой, настолько велик, что не поддается преодолению. Это хорошо видно при сравнении риторики «гласности» и современной патриотической риторики. Одни люди верят в нормативные схемы ус­тройства имперской государственности, социализма и формулируемые сейчас конс­трукции идеального устройства современного российского государства. На этом осно­вании они отказывают в адекватности другому знанию — об имперских и сталинских репрессиях, о голоде при императорах, Сталине, Хрущеве, Брежневе, о бардаке ель­цинских времен, о повальном расхищении государственных ресурсов, современном произволе силовиков, о коррупции чиновников всех времен и многом другом. Другие признают адекватными только теоретическое отрицание социализма и обыденное знание о человеконенавистнической практике самодержавия, социалистического и постсоциалистического ресурсоустройства. Эти люди считают стилизованные описа­ния империи, страны Советов и современной государственности злонамеренными спекуляциями или прямой ложью. И этот разрыв между нормативной теорией и опи­саниями практик ее реализации не может быть залатан никакой пропагандой.

12

Ресурсное государство ^ _й *

Ресурсное государство

Задачами ресурсного государства были и остаются мобилизация и управление ресурсами, которые совсем не товары и чья ценность невыразима в деньгах. Ресурсное богатство меряется натурой, «чу­гуном и сталью на душу населения страны». Мобилизация ресурсов заключается в том, что государство (в идеале) безраздельно управ­ляет всеми материальными и человеческими потоками. Ресурсное государство возникло как инструмент управления ресурсными по­токами, им же сформированными. Оно создает условия для беспре­пятственного перемещения ресурсов и прежде всего убирает то, что им мешает, то есть внутренних и внешних врагов.

Ресурсы по-российски — скорее сокровища, которые утаиваются или бесполезно растрачиваются природой и людьми, в то время как они должны быть отмобилизованы и употреблены на достиже­ние великой цели. Административно-территориальная, отрасле­вая и социальная организация нашей страны производна от поис­ка, добычи и накопления ресурсов, их распределения и освоения. Социальные связи при такой организации жизни есть потоки ресур­сов между элементами государственной структуры. Население — ресурс для строительства советского, или, как сейчас, российского социализма. Образование — ресурс (отсюда, например, разговоры об утечке интеллектуального капитала), здоровье населения — ре­сурс, земля — ресурс. Труд не является в рамках такой организа­ции жизни товаром, он тоже ресурс. Термин «трудовые ресурсы», изобретенный политэкономами социализма, очень точно отражает место и роль населения в организации добычи других ресурсов и их переработке, а значит, и в социальной системе. Государство, как Мидас, трансформирует в ресурсы все, что оказывается необ­ходимым.

Территория, полезные ископаемые, флора и фауна, люди, наконец, —не более чем ресурс. Вместо экономики как системы производства благ в социалистическом государстве есть накопление и управление ресурсами, нужными для того, чтобы, как в анекдоте времен брежневского застоя, попытаться в очередной раз обогнать мировых лидеров, стоящих, если верить официальной пропаганде, на краю пропасти. Ресурсы самоценны, владение ресурсами — всё. Социально значимы те, у кого боль­ше ресурсов, и если ты не имеешь доступа к ресурсам, значит, ты никто. Производство есть разработка ресурсов, социальная жизнь — накопление ресурсов. Политика — борьба за ресурсы, в том числе и такие, как территория, геополитическое поло-

₁₃

Симон Кордонский

ь жение, космос, океанские глубины. Вместо экономики — распоряжение ресурсами, Р причем эффективность распоряжения определяется по степени приближения к ве-\Г ликой цели.

I Ресурсная организация государства фрактальна, то есть на любом уровне устройства она воспроизводит основные свои структурные

1 особенности. Каждый фрагмент государственного устройства, в том числе люди, есть ресурс для другого фрагмента. И перед каждым таким фрагментом государством «ставится» задача быть ресурсом,

; то есть быть полезным с точки зрения достижения великой госу-

! дарственной цели, которую конкретизируют вплоть до отдельного человека.

Общегосударственная великая цель декомпозируется в набор част­ных целей фрагментов государственного устройства (единиц адми­нистративно-территориального деления, отраслей народного хо­зяйства, социально-учетных групп рабочих, крестьян и служащих), которые созданы как детали в машине поступательного движения к цели. Пятилетние планы социального и экономического развития СССР, утверждавшиеся на съездах КПСС, развертывались в годовые, квартальные и месячные планы всех фрагментов его устройства — от республик до сельсоветов, от отраслей народного хозяйст­ва до рабочей бригады. Выполнение этих планов обеспечивалось ресурсами, распределяемыми государственными планирующими органами. Физически материальные ресурсы выделялись органами государственного снабжения, а трудовые ресурсы — Госкомтрудом и НКВД-МВД.

Формой использования ресурсов является их освоение. Предприятие, отрасль или регион, которому разнаряжены ресурсы, должны их освоить. Результатом освоения является удовлетворе­ние нормативной потребности или создание некоего изделия.

В результате освоения ресурсов товар не возникает. Сам факт расходования ресурсов есть свидетельство их использования. Израсходованные ресурсы списываются, перестают существовать как единица учета.

Формой хранения ресурсов является складирование. Запас, как из­вестно любому человеку, пожившему при социализме, карман не тя­нет, и потому количество ресурсов, накапливаемых государством и его гражданами, огромно. Но это богатство не может быть оцене­но в терминах товаров и денег, по самой природе государства.

14

Ресурсное государство

Объем накопленного можно представить на простом примере: расхищение и вывоз за пределы России металлов, накопленных СССР, дают возможность уже 15 лет не­плохо жить разного рода крепким хозяйственникам десятка государств. А запасы соли, спичек, мыла, консервов и сахара, заначенных гражданами государства в эпоху последнего дефицита (в 1970-1980-е годы), были, по экспертным оценкам, израсхо­дованы к середине 90-х годов прошлого века.

При ресурсной организации государства ни о каких собственно экономических инструментах определения эффективности речь не может идти в принципе. Вопросы о стоимости, экономической эффективности не могут быть даже поставлены — они находятся вне социалистической политэкономической парадигмы. А если ставятся, то это симптом эрозии великой идеи и начала перехода от очередной стабильности к очередной депрессии.

Использование ресурсов определяется порядком управления, ко­торый есть совокупность множества подзаконных актов, норма­тивов и инструкций, регламентирующих накопление и хранение ресурсов, их освоение и порядок списания. Нарушения этих инст­рукций, нормативов и регламентов образуют состав преступления против порядка управления.

Национальная идея

как обоснование необходимости

мобилизации ресурсов

Основателями социализма была сформулирована идея «достиже­ния всеобщего равенства», а их российские последователи в начале 20-х годов XX века изобрели принципиально новые схемы мобили­зации ресурсов для ее реализации. Сочетание идеи всеобщего ра­венства и таких средств ее достижения, как полная национализация ресурсов с последующим их плановым распределением, составля­ет специфику советского социализма. Задача его построения в СССР, наверное, во многом упрощалась тем, что в стране во время Первой мировой войны уже были созданы мобилизационные институты. Если следовать концепции О.Бессоновой, то этническая «разда­точная» специфика организации производства, распределения, по­требления и обмена в России тоже как нельзя более способствовала внедрению социалистических новаций.

₁₅

Симон Кордонский_ t *' Цель (национальная идея) необходима России для обретения госу-

5 дарственной идентичности. Вечно молодая страна никак не может С повзрослеть и стать такой же, как другие государства, не озабо­ченные юношескими проблемами. Когда-то это было самодержа­вие— православие — народность, потом коммунизм во всем мире, трансформировавшийся в строительство социализма в отдельно взятой стране. Масштаб цели должен оправдывать издержки моби­лизации ресурсов, в том числе ограничение свобод граждан.

Всеобщее равенство, как показал наш опыт, не достижимо метода­ми, разработанными Лениным, Сталиным и их соратниками и после­дователями. Однако основоположники создали самовоспроизводя­щуюся инфраструктуру принудительного уравнивания людей, кото­рая настолько укоренилась в нашей жизни, что мы ее по большей части считаем само собой разумеющейся, естественной.

Сохранность этой инфраструктуры такова, что она может быть ге­нерализована, как только появится мотивировка — идея, которую примут истосковавшиеся по порядку и недостижимому равенству граждане. Согласно критериям социальной справедливости, кон­солидация всех ресурсов государством и последующее их прямое распределение могут снова стать всеобщей государственной прак­тикой. После идентификации идеи государство начнет «наводить порядок» в использовании ресурсов, механически уничтожая все, что мешает ему строить очередное светлое будущее, и превращая собственных граждан в ресурс для реализации этой идеи.

«Опросы общественного мнения показывают, что народ, который власть сейчас пытается подкормить «приоритетными националь­ными проектами», с надеждой ждет «наведения порядка» в распо­ряжении ресурсами. Народ ждет, когда же начнут сажать тех, кто прихватил общенародные ресурсы в бардаке перестройки и строи­тельства капитализма».

Честные граждане не упускают случая, когда можно получить из кормушки помимо очереди или просто украсть немного. Однако они ненавидят отечественных капита­листов, сделавших хапок главным в своей деятельности. Так что негативное отно­шения нашего народа к социалистическим предпринимателям имеет ту же природу, что и перестроечная драка в очереди за водкой, спровоцированная теми, кто про­лезает без очереди. В программы большинства современных политических партий в явной или скрытой форме входят требования грабить награбленное, национализи­ровать ресурсы и установить одну общую очередь за ними.

Политически озабоченные граждане уже который год пытаются изобрести что-то идеологическое, ради чего необходимо будет

16

'- %*.

Ресурсное государство j-

«прекратить бардак». Причем это нечто должно быть сравнимо по мобилизующей силе с системой идей раннего коммунизма.10 Пока у них рождаются только идеологические выкидыши, пародии на антиутопии и вариации на тему первого куплета «Варшавянки».11 В процессе идеологической комбинаторики — скорее подсозна­тельно — обкатываются разные варианты сочетания великих идей предыдущих циклов жизни ресусрного государства: «православия, самодержавия, народности» и «всеобщего равенства». Авторы явно не марксы, что не исключает возможности принятия государс­твом какого-либо варианта их продукции как государственной идеологии.

Идет масштабный эксперимент, в ходе которого уже опробованы лозунги сохранения целостности страны, борьбы с терроризмом, фашизмом и экстремизмом, повышения уровня жизни, увеличения зарплат бюджетников, улучшения здоровья и повышения уровня образованности населения. Эти частные цели пока не стали элемен­тами системы целеполагания и принятия решений по распределе­нию ресурсов.

Ностальгически-социалистическое составление планов социаль­но-экономического развития в разных формах, от архаичных, таких как программа «Сибирь», до более современных, таких как пакеты реформистских законопроектов от Центра стратегических разра­боток (ЦСР) при Минэкономики, как и 30 лет назад, стало источни­ком средств существования гуманитарной интеллигенции.

Ситуация в какой-то степени парадоксальная: общей идеи еще нет, а планы по ее реализации уже строятся по образцу планов достиже­ния всеобщего принудительного равенства.

Мне запомнился случайно подслушанный разговор (1970-е годы) инструкторов райко­ма КПСС, обменивавшихся мнениями по поводу визита на предприятие: «Ты не пред­ставляешь, настолько все плохо — рабочие не знают, под каким девизом они сегодня работают...». Сейчас не только рабочие, но и власть еще не знает, под каким девизом она работает и ради чего она хочет навести порядок в огромном ресурсном хозяйстве, частично ей уже не подвластном.

10 В.Найшуль. Букварь городской Руси. Семантический каркас русского общественно-по­литического языка: лекция от 26 января 2006//Публичные лекции Полит.ру: http://www. polit.ru/lectures/2006/02/03/naishul bubu.html

" М.Леонтьев, М.Юрьев, М.Хазин, А.Уткин. Крепость Россия. Прощание с либерализмом: сборник статей. М., 2005, а также - "Проект Россия»» неизвестного автора (htlp://www. projectrussia.ru/text)... «Вихри враждебные реют над нами, злобные силы нас злобно гнетут, в бой роковой мы вступили с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут». Слова «Варшавянки», между прочим, принадлежат известному теоретику и практику социалисти­ческого строительства Г. М. Кржижановскому.

₁₇

Сим он Кордонский * * Совсем не исключено, что в ближайшем будущем нас ждет творчес-

„ кое переосмысление политэкономии социализма. И далее, в ходе С очередного этапа административной реформы, произойдет лега­лизация обновленных практик социалистического строительства, а также возрождение государственных органов планирования, рас­пределения и контроля за ценообразованием.

Ресурсные депрессии и репрессии как способ «наведения порядка» в использовании ресурсов

I 1олитэкономия социализма была и остается единственным пози­тивным систематизированным описанием такого государственного устройства, в котором, кроме прочего, циклы ослабления — укреп­ления государственности заменили собою обычные экономические циклы. Ведь социализм как теория возник в ответ на вызов, сформи­рованный перед идеологами XIX века катастрофическими послед­ствиями периодических экономических депрессий (кризисов пере­производства), сопровождавших становление капитализма. В по­строенном социализме на смену кризисам перепроизводства при­шли ресурсные кризисы дефицита. Опыт показывает, что ресурсное государство всегда находится в более или менее глубоком кризисе, имеющем форму перманентного дефицита ресурсов. Государство стремится выйти из кризисов, ужесточая контроль за распределе­нием имеющихся ресурсов, а также мобилизуя новые. Однако оно практически никогда не достигает того, что хочет.12 Кризисы — де­фициты в ресурсном государстве чреваты, если не принимать ре­прессивных мер, ослаблением государства, иногда — его распадом. Происходит это (если абстрагироваться от высоконаучных объяс­нений «настоящих экономистов») из-за неэффективного использо­вания консолидированных государством ресурсов. Подобная не­эффективность в основном связана не с дефектами планирования, а с тем, что ресурсы используются нецелевым образом или просто расхищаются.

Единственным способом борьбы с нецелевым использованием и хищением ресурсов (кроме массированной пропаганды честного

" Я. Корнай. Дефицит. М., 1990.

18

Ресурсное государство _../.- .

труда и клеймения расхитителей) были и являются репрессии, кото­рые есть действия государства, наказывающие за то, что ресурсы, предназначенные для одного дела, были израсходованы на другое дело или просто украдены.

Репрессии при советском социализме — примерно такой же инстру­мент управления ресурсной организацией государства, как полити­ка учетной ставки при капитализме. «Посадки» могут быть массиро­ванными (массовые репрессии) или локальными, в зависимости от задач, которые ставятся государством. Важно, что в ресурсном го­сударстве они всегда остаются способом регулирования ресурсных потоков, а не результатом применения закона, перед которым все равны.13 Ведь усилия государства направляются на такую организа­цию распределения ресурсов, которая исключала бы их воровство. А крадут их всегда, на то они и ресурсы. Государство вынуждено са­жать и тех, кто распределил ресурсы так, что их украли, и тех, кто украл. Иного, как говорили перестроечные публицисты, не дано.

Спецификой советского социализма являлось то, что репрессии стали инструментом формирования «трудовых ресурсов». В ходе репрессий социалистическое государство использовало осужден­ных за нарушения порядка управления (а не закона) как «трудовые ресурсы»14 и обучало людей тому, как идеологически правильно пользоваться разнаряженными им ресурсами.

Совсем не случайно те времена, которые некоторые апологеты со­ветского социализма считают расцветом государства, хронологиче­ски совпадают с наибольшим размахом государственных репрес­сий. Потоки мобилизованных государством ресурсов невозможно поддерживать, если периодически не вычищать тех, кто пытается их перенаправить в другие русла. С другой стороны, в периоды де­прессий государственные репрессии исчезают как институт. На сме­ну им приходят негосударственные репрессии, поскольку вместе

13 Термин правовое государство в принципе не относится к ресурсному государству, где традиционному праву нет места. Вместо права — социалистическая законность, основан­ ная на политической целесообразности. Политическая практика отечественного социализ­ ма всегда представляет собой некую форму реализации репрессивной технологии, иногда относительно мягкой, как сейчас, иногда чрезвычайно жесткой. Д.Фельдман, например, отмечает, что в сталинском уголовном праве преступление есть нарушение порядка или ре­ жима, а не нарушение закона. Репрессии в социалистической законности были (и оста­ ются) борьбой с нарушением установленного строителями социализма порядка, в первую очередь в использовании ресурсов (Д.Фельдман. Терминология власти. Советские поли­ тические термины в историко-культурном контексте. М., 2006).

14 Принудительный труд. Исправительно-трудовые лагеря в Кузбассе (30-50-егг.). Т. 1. Кемерово, 1994. См. также: М. Колеров. Военнопленные в системе принудительного труда в СССР (1945-1950)//Отечественные записки. 2003. №3.

19

■- ■

V -**

^ л!

Симон Кордонский

с ресурсами государство теряет репрессивные функции. Размах ре­прессий, проводимых новыми распорядителями ресурсов, в целом fo ничуть не меньше, чем те, которые осуществляет государство, ко­гда полноправно рулит ресурсными потоками. Негосударственные репрессии интерпретируются как рост преступности. Может быть, в ресурсном государстве действует «закон сохранения репрессий», обеспечивающий поддержание ресурсных потоков.

Общеизвестно, что в СССР были хронические дефициты (продо­вольствия, ГСМ, товаров народного потребления и пр.), из которых социалистическое государство пыталось выходить неспецифиче­скими для него методами, минимизируя репрессии или сочетая их с «экономическими реформами». Хрущевские и косыгинские ре­формы перемежались маломасштабными шелепинскими и андро-побскими «поездками» директоров магазинов и заводов, несунов и расхитителей социалистического имущества, а также борьбой с алкоголизмом как явлением, ухудшающим качество трудовых ре­сурсов.

Такие ревизионистские действия только загоняли проблемы кон­центрации иуправления распределением ресурсов вглубь, расхола­живали аппарат и способствовали формированию «антисоветских» тенденций в общественном мнении. Ревизионизм руководства СССР, выразившийся в отходе от практики широкомасштабного ре­прессивного регулирования, привел в конечном счете к великой депрессии ресурсной организации: всеобщему дефициту ресурсов, перестройке и распаду СССР.