Куда бы мы ни ехали (Everywhere We Go)

Выезд в Суонси

Это случилось в середине восьмидесятых, году так в 1983, мне кажется, мы отправились в Суонси по богом забытой М4 на моей машине; нас было четверо, как обычно в те дни. Остальные сеяли панику и устраивали беспорядки на заправках, в то время как мы спокойно сваливали, если что. Хотя мы знали, что “Суонси” пользуются уважением, мы не беспокоились. 8 том сезоне еще никому не удалось нас погнать, несмотря на столкновения с некоторыми известными фирмами. Это был наш первый сезон в Первом Дивизионе, клевое Времечко, и команда и мы делали свое дело.

Наше прибытие на стадион прошло как обычно. Мы припарковались поблизости, и привычные заряды в адрес местных на этот раз были гораздо более громкими, потому что они были не просто другой командой, они были иностранцами [“Суонси Сити” – команда из Уэльса ]. Стадион сам по себе полностью оправдал наши ожидания – оказался дерьмовым – но настроение нам подняло известие, что за нами следует моб валлийцев. Возможно, они не собирались прыгать, но, по общему мнению, они были частью нашего хобби. Вскоре начался махач, но они оказались лохами, просто любителями распускать языки в надежде на то, что полисы появятся прежде, чем дойдет до серьезных вещей. Не ждите такого счастья. Несколько человек было завалено, когда подоспела полиция и спасла их.

Раздача тумаков привела нас в душевное настроение, так что, с учетом победы нашей команды, мы покидали трибуну, чувствуя себя великолепно, когда все стало идти не так. Когда мы направились к стоянке, тот самый моб “Суонси” высыпал на улицу перед нами. Мы вчетвером продолжали идти прямо сквозь них, и ожидаемого прыжка не было, просто выкрики насчет “мудаков кокни” и прочие оригинальные заряды.

Мы были на тротуаре, собирались переходить улицу, когда услышали сзади крики и какую то беготню. Это за нами. Мы бросились врассыпную через улицу и стоянку, но я, будучи старше, медленнее и, наверное, глупее остальных, остановился около своей машины, в то время как они убежали. Я обернулся и увидел примерно десять валлийцев, окружающих меня. Я посмотрел вокруг; повсюду были машины моих так называемых “коллег”, но в них сидели сплошь голимые мамаши и папаши, и звук захлопывающихся дверей чуть не оглушил меня. “Попал”, – подумал я.

Я постарался найти лидера – всегда есть лидер, и в этот раз он стоял чуть ли не в миле от меня, такая здоровая дубина была у него. “Ну что, кокни, ты ведь этого хотел?”

Эти слова и тон, которым они были сказаны, взбесили меня, но добрые начала взяли верх. “Ладно, парень, я не хочу никаких неприятностей”.

“Слишком поздно, ты их уже заполучил”, – сказал он, и я быстро окинул взглядом стоянку; тут были не только его приятели, но и какое то количество наших фанов, и я надеялся, что они помогут мне.

Мой мозг лихорадочно работал, но выход был только один. Если меня и завалят, то этот ублюдок, стоящий передо мной, должен получить хотя бы раз, и неплохой раз. “Давай, подонок”, – закричал я, – “погнали!”. Я бросился вперед, уверенный, что его приятели попятятся назад, не ожидая такого развития событий, и он окажется один рядом. Я немного обманул их, и внезапно понял, что могу завалить их лидера и попытаться свалить. По крайней мере, у меня появился шанс. Однако он разгадал мое намерение и ударил меня дубиной по колену. Я упал как подкошенный, постаравшись сгруппироваться, чтобы меньше пострадать от ожидаемых пинков.

Когда я упал, кто то закричал; “оставьте его, пошли за другими ублюдками!”, и они свалили. Я даже глазам своим не поверил. Я полежал пару секунд, потом сел. Они ушли. Слава Богу. Теперь я обратил всю злость на людей в машинах, стоявших вокруг, потому что, с моей точки зрения, они кинули меня, и это значило, что они кинули клуб. “Вы гребаные трусы!”, – закричал я.

Я собрался садиться в машину. Нога просто убивала меня. но я чувствовал смесь облегчения, злости и стыда, потому что хоть я и легко отделался, но меня все таки завалили, чего не случалось раньше Внезапно я снова услышал шум. Они возвращались. Я вновь стал их мишенью, и вновь они окружили меня. На этот раз все было хуже, потому что мог пострадать не только я, но и автомобиль, и булыжники в их руках только усилили мой страх. “Ну ка, ну ка, посмотрим, кто здесь”. Лидер выступил вперед снова

“Ладно, приятель, хватит”. Я пытался говорить спокойно, но в душе был сильно испуган. “Пожалуйста, не трогайте машину”.

Он стоял, глядя на меня, его парни что то кричали. Могло понестись в любой момент. Но лидер сказал: “оставьте его. с него хватит”, со своим ужасным акцентом.

“Спасибо, приятель”, – ответил я. “Спасибо”.

Он снова посмотрел на меня и сказал: “я тебе не приятель, понял?”, после чего они развернулись и двинулись прочь, выкрикивая оскорбления в адрес окружающих.

Я чувствовал себя совершенно изможденным. Я залез в машину ждать остальных. Когда они вернулись, стало понятно, что двоим удалось благополучно убежать, но третий, остановившийся посмотреть, где я, был сильно помят. Позднее выяснилось, что у него сломана челюсть. Они завалили его после меня.

На следующей неделе мы играли в воскресенье. Но “Суонси” в субботу играли в гостях против Шпор, и мы решили отплатить ублюдкам той же монетой. Слухи о том, что случилось с нами, быстро распространились, и оказалось нетрудно собрать приличный моб, и хотя в обычном состоянии мы десять раз подумали бы, прежде чем отправиться на Уайт Хэрт Лзйн на трибуну Шпор, в этот раз мы мечтали о мести. Шпоры не интересовали нас – нам были нужны валлийцы.

Конечно, моб из двадцати человек не может остаться незамеченным на Шелф, и скоро со всех сторон на нас посыпались оскорбления от фанов Шпор. Но вскоре они поняли, что здесь что то новое, я думаю. “Суонси” находились несколько ниже нас, так что мы ушли до окончания игры и направились к гостевому сектору, где обнаружили открытые ворота и никого рядом. Мы с ревом поднялись по лестнице, чтобы увидеть только мам, пап и их деток. Голимая выездная поддержка, те, кого мы искали, отсутствовали – там не было ничего даже похожего на моб.

Мы были здорово разочарованы и чувствовали себя обманутыми. Мы даром потратили время, да к тому же рисковали получить от Шпор Но все равно, я кое что вынес для себя, и самое главное – что я не побегу больше. Лучше стоять и драться, пусть даже меня завалят, но не бежать.

Предыдущее сообщение было прислано человеком, который сам участвовал в футбольном насилии, в то время как следующее иллюстрирует проблемы людей, с футболом не связанных, могущие возникать при столкновении с мобом. Оно также показывает, что иногда все может зайти настолько далеко, что сами участники будут не рады. Однако подробности инцидента в то же время доказывают, почему невозможно полностью победить футбольное насилие, даже если на самих стадионах все будет спокойно.

Толстяк

В тот день мы отправились посмотреть, как “Челси” сделают “Шеффилд Уэнсдей”. Они были типичной убогой северной командой, и нужно было дать им просраться – вы понимаете, что я говорю не о драках и всем таком прочем, так как в наше время на трибунах все под контролем блюстителей правопорядка. Но они привезли большой моб, и перед матчем были стычки в нескольких пабах, хотя в целом ничего серьезного. После игры, как обычно, мы прыгали на них в метро, и не для всех северян поездка осталась без последствий.

В любом случае, они были лохами, и все закончилось очень быстро. Тогда мы (компания из нескольких человек) решили отправиться на Кингс Роуд, снять парочку шлюх и оттянуться. Так что для начала мы забурились в бар и клево проводили время, когда появился другой моб “Челси” из примерно десяти рыл. С некоторыми я был знаком, остальных знал в лицо, и мы потрещали с ними около получаса о событиях того дня, после чего занялись своими делами.

Немного позднее в баре началась драка. Один из того моба стал наезжать на бармена, и те потребовали, чтобы он ушел. Вышибалы стали выкидывать его, но впряглись приятели парня. Мы оставались в стороне, потому что в баре такие вещи не проходят, тем более что это был один из наших любимых, и к тому же, как мы считали, это была их личная проблема – это не имело никакого отношения к футболу. Таким образом, пока вышибалы были заняты потасовкой с фанами “Челси”, тот, кто заварил всю кашу, продолжал выяснять отношения с барменом. Внезапно он схватил стакан и ударил им бармена по лицу.

Лицо несчастного немедленно залилось кровью, все остановились, как обычно в таких случаях. И прежде чем кто либо отреагировал, тот ублюдок заорал: “все, уходим отсюда!”, и они побежали к выходу, преследуемые вышибалами. Бармен орал как резаный, и все их люди тоже что то кричали. В общем, черт знает что. По роду своей профессиональной деятельности я должен уметь оказывать первую помощь, и я направился к стойке помочь тому челу. Его лицо было в глубоких порезах там, куда пришелся удар. Он явно пребывал в шоке, что отчасти даже было ему на пользу, потому что помогло успокоиться, я приложил лед, чтобы остановить кровотечение, пока не приедет скорая.

Внезапно один из вышибал, указав на меня, закричал: “Он тоже был с теми ублюдками!”

“Отвали, приятель, я пытаюсь помочь ему”, – только и успел я сказать, прежде чем он ударил меня в голову. После этого все мои приятели вскочили, и нам пришлось буквально сражаться, чтобы вырваться из этого места до прибытия полиции. Все кинулись на нас, как будто мы были в чем то виноваты: господи, мы просто занимались своим делом. Нам удалось свалить, но некоторые были сильно помяты, и мы помчались прочь со скоростью ракеты, потому что уже слышался вой сирен, а мы не собирались быть повязанными. А ведь я просто хотел помочь человеку.

Мы заскочили в проходивший мимо автобус. Мы не могли ехать на метро, хотя станция была прямо напротив бара, потому что там полно скрытых камер, и мусора легко вычислили бы нас. Мы поехали в свой район, где зашли в другой бар, обсуждая случившееся. Все понятно: мы же разговаривали раньше с тем мобом, и для вышибал мы были одними из них. Примерно через час снова появился тот гребаный моб. Мы тут же вскочили и вытащили их на улицу с собой вместе. Они вполне заслуживали пинков за то, что втянули нас в свою идиотскую драку. Но они стали кричать и ругаться, было видно, что они сильно напуганы, хотя и не мы были предметом их страха. Мне удалось успокоить одного из них, и он рассказал мне обо всем, что случилось в баре и после.

По его словам, тот парень устраивал проблемы всегда и везде. Они никак не могли от него отвязаться, потому что он жил рядом и так же, как они, ездил на каждую игру, домашнюю и выездную. В тот день ему досталось от фанов “Уэнсдей” в метро. В баре он уже был здорово пьян, к тому же, как они считали, удолбан, да плюс ко всему искал, на ком бы отыграться, и когда бармен сказал, чтобы его вывели, ударил того по лицу стаканом, после чего вообще начал прыгать на все, что двигается, включая даже одного чела из их собственного моба. Выйдя на улицу, они сделали то же, что и мы: сели в проходивший автобус. Зайдя в него, они оживленно обсуждали детали произошедшего, что вполне естественно.

Кроме них, в автобусе были еще только парень с девчонкой, и те парни вскоре начали распускать языки насчет девчонки, ну, знаете, как это бывает. Внезапно тот чел окликнул парня и спросил, хорошо ли его девчонка трахается. Все засмеялись, несчастная корова залилась краской, а парень просто не знал, что делать. Они встали и пошли к выходу, но наш герой сказал им, чтобы они сели, если не хотят неприятностей. Он требовал, чтобы парень ответил на вопрос. Тот делал вид, что игнорирует все происходящее.

Но ублюдок все не унимался. Он сказал парню, что собирается изнасиловать его чиксу. Она, как вы можете себе представить, пришла в ужас, парень поднялся и назвал нашего героя животным или чем то в этом роде. Тогда тот, словно Колин Джексон [английский спринтер барьерист], перепрыгнул через сиденья и ударил парня в лицо, они сцепились и начали кружиться между сиденьями. Неожиданно он с криком: “смотрите, что я нашел!” вцепился парню зубами в ухо и откусил его! Неудивительно, тот чувак и его чикса орали, как резаные. Потом появился кондуктор, и ублюдок переключился на него.

После этого парни выскочили из автобуса, стремясь поскорее оставить сумасшедшего подонка, и оказались там, где мы их и встретили.

Послушав сей рассказ, я понял, что у нас могут быть серьезные неприятности. Мусора будут искать нас, вероятно даже на следующей игре на Бридж. А так как меня видели с барменом, я буду “кандидатом номер один” – у них будет великолепный словесный портрет. В ситуации такого рода есть только два выхода, и мы быстро выбрали один из них, потому что из за одного подонка могло пострадать двадцать человек. Я знаю, что многие отнесутся к этому брезгливо, но первое, о чем мы подумали, это о том, чтобы сдать его властям. Да, конечно, никто не любит стучать, но, черт возьми, это было серьезно. В любом случае, некоторые и слышать об этом не захотели, так что нам остался второй выход – какое то время не появляться на Бридж, пока все не уляжется, и так мы и сделали.

А того чела все таки повязали той же ночью. Выйдя из автобуса, он ввязался во что то еще, и закон в конце концов настиг его. Вероятно, его засадили за решетку. Слава яйцам.

История, помещенная ниже, рассказана нам Дэйвом К. из Мэйденхеда; она показывает, как даже самая незначительная вещь может спровоцировать нападение, иногда с совершенно неожиданной стороны. Если бы он не знал, как вести себя в подобной ситуации, все могло обернуться гораздо хуже. И опять таки, подобное почти ничем не мотивированное насилие лишний раз подтверждает всю глубину проблемы.

Ноттингем

Прежде чем я начну, позвольте. сообщить вам несколько дополнительных сведений, важных для понимания сей истории. Во первых, я шотландец; во вторых, я болею за “Фалкирк” и, в третьих, не пойду на матч ни одной английской команды, даже если за меня заплатят. То, что приключилось со мной – чистейшей воды результат нахождения в неподходящем месте в неподходящее время, но все это – истинная правда.

Несколько пет назад я и двое моих партнеров по бизнесу решили провести Рождество в Ноттингеме, по ряду причин, не последней из которых была та, что там полно дешевых женщин. После бурной пятничной ночи, в субботу мы пообедали в ресторане и неторопливо возвращались обратно в отель, чтобы принять душ и немного поспать перед следующей вечеринкой. Я знал, что в тот день в городе была игра, но тем не менее никаких задних мыслей по этому поводу у меня не было. Мы прогуливались по городскому центру и остановились у агентства по торговле недвижимостью, так как указанные в окошке цены были просто смешными по сравнению с нашими местами, когда с нами поравнялась небольшая группа парней. Внезапно один из них остановился и спросил меня: “Ты смеешься над нашим городом?”

Я совершенно не почувствовал серьезности ситуации. Я обернулся, уставился на него и просто засмеялся, поскольку вопрос был абсолютно идиотским. Однако, когда он заключил: “Вы фаны “Бирмингем”, и вы смеетесь над нашим городом?”, и я увидел, как двое моих так называемых друзей вовсю втопили по улице, я моментально протрезвел и осознал, что у меня большие неприятности. Они набросились на меня прежде, чем я смог двинуться с места. Единственное, о чем я думал – только бы не упасть, и мне все таки удалось отбиться, хотя я и получил несколько хороших зуботычин.

Я вырвался и побежал следом за своими приятелями, моя майка была вся в крови, которая текла из носа. Но я не мог замедлить ход, потому что тот моб бежал за мной. Они приближались все ближе и ближе, и я подумал, что пора звать полицию. На другой стороне улицы стоял мужчина лет пятидесяти, который все видел и выглядел достаточно заинтересованным, так что я побежал по направлению к нему, надеясь на его помощь. Но когда я подбежал к нему, он с криком: “Бирмингемский ублюдок!” ударил меня ногой в пах. Я просто не верил тому, что происходит. Толпа, гнавшаяся за мной разразилась овацией, и побежала даже еще быстрее, и теперь этот дед тоже присоединился к ней, я поднялся и побежал (едва держась на ногах) в другую сторону. Повернув за угол, я увидел своих приятелей. Они нервно похохатывали, еще не оправившись, видно, от испуга, что мне совершенно не понравилось. Но по крайней мере они позвонили в полицию; им ответили, что они едут, и чтобы мы шли на площадь, где нас будет легче заметить, и где безопасней. Примерно через пять томительных минут мы увидели полицейскую машину и посигналили им руками, но вы думаете, они остановились? Ага, держи карман шире, но зато хотя бы тот моб оставил нас в покое. Сделав третий круг по площади, они наконец подъехали к нам, и я излил на них всю свою злость за то, что они не останавливались раньше. Хопперы, наверное, думали, что мы махали им, чтобы пожелать “Счастливого Рождества!”. Вдобавок ко всему, они сказали, что могут только отвезти нас обратно в отель, потому что если они попробуют арестовать кого нибудь, то ситуация может выйти из под контроля, и, к тому же, я, дескать, не догадался посчитать, сколько их было. Можете представить мое состояние, но что я мог сделать?

Вспоминая сейчас все это, я даже улыбаюсь, но в глубине души я надеюсь, что тот дед, ударивший меня по яйцам, скоро, очень скоро станет импотентом.

Следующий инцидент, в свое время широко освещавшийся в местной прессе, еще более тревожен, поскольку доказывает, что насилие среди суппортеров может иметь место на самой незначительной игре. Несмотря на принятые школой меры предосторожности, неприятности все таки произошли. Наверное, это наиболее яркий пример того, как футбол используется для “прикрытия” насилия.

Школа Денифилд

Я хочу вернуться к одному из наиболее отвратительных, ужасных и поразительных моментов моей жизни, связанных с футболом. Как вы думаете, что это было? “Вест Хэм” – “Миллуолл”? Дерби Old Firm, вероятно? Может быть, даже “Лидс” – “Манчестер Юнайтед”? Нет, не угадали. Это был полуфинал Английской Школьной Лиги между школой Денифилд из окрестностей Ридинга и школой моего сына, Сент Майкл из Гарстона, сыгранный на поле клуба “Ридинг” (да да, я не ошибся) 9 мая 1995 года. То, что должно было стать величайшим спортивным событием для наших мальчиков и предметом их гордости, их родители и учителя запомнят как один из худших своих дней

Это была переигровка. В первой игре нам не повезло, так как мы вели 2 0 за десять минут до конца, но расслабились, и противник сумел свести матч к ничьей; За игрой наблюдало порядка 500 человек, включая изрядное количество гостей из Ридинга, и все стали свидетелями отличной игры, прошедшей в великолепной дружеской атмосфере – да и чего еще ожидать от матча школьных команд? Как вы можете себе представить, вторая игра привлекала всеобщий интерес, но когда мы прибыли на место, я отметил, что сам стадион и его окрестности были достаточно неопрятными. Кроме того, я не заметил суппортеров из школы Денифилд, присутствовавших на первой игре, но зато увидел то, чего никогда не видел на школьных играх раньше: двух полисменов.

Первый тайм прошел великолепно, наши мальчики на глазах группы поддержки из примерно 250 человек к перерыву вели 3 0. В это время я заметил небольшую группу местных, ходивших вокруг поля и оскорблявших приезжих зрителей. Потом они начали выкрикивать оскорбления в адрес наших игроков, все это становилось некрасиво, и один из родителей подошел к ним и попросил их успокоиться и вести себя потише. Оскорбления и агрессивность этих людей была отвратительной, и мы попросили полисменов навести порядок, что, справедливости ради нужно сказать, они и сделали, и крикуны удалились на почтительное расстояние.

По окончании игры игроки вместе с суппортерами отпраздновали победу и отправились в раздевалку принять душ и переодеться, а мы ждали их у дверей. Тренер по физподготовке из школы Денифилд поздравил нас с победой; он сказал, что виновниками тех инцидентов были их бывшие ученики. Его это не удивило, поскольку, по его словам, этот район города пользуется недоброй репутацией. Именно он настоял на присутствии полиции – что было неплохо, как вы могли убедиться.

Когда мы начали грузиться в автобусы, собираясь отправиться домой, местные вернулись, но теперь их было намного больше. Едва наши мальчики вышли из раздевалки, местные окружили их автобус и стали оскорблять их и стучать по автобусу. Несколько родителей немедленно подошли к ним, чтобы успокоить. Внезапно один из родителей попятился назад, держась за лицо. На переносице его был большой порез, так что мы сразу подумали о бритве, но на самом деле его просто ударили кулаком, разбив очки. Можете вы в это поверить – на такой игре! Крови было много, но порез, к счастью, оказался неглубоким, и мы решили сесть в автобусы и как можно быстрее покинуть это место.

Местные еще больше распалились при виде крови, но мы уже сидели в автобусе, когда внезапно раздались два громких удара. Вылетело одно из боковых окон, а лобовое стекло треснуло. Это было невероятно. Мы были в шоке и не могли поверить, что на земле возможны такие вещи. Подоспели еще полицейские, они начали эскортировать нас по направлению к трассе, но со всех сторон в нас летели камни. Полиция не могла их остановить, и просто постаралась как можно быстрее вывезти нас из города.

Всю дорогу домой мы сидели в полной тишине, шокированные произошедшим. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я с трудом сам в это верю. Мы привыкли слышать о подобных вещах на матчах Лиги -хотя лично я ничего такого ни разу не видел – но я никогда не поверил бы, что такое возможно в детском футболе Неужели это ждет всех нас? Следующее сообщение, от Барри из Слау, демонстрирует, как сложно бывает избежать насилия на трибунах. К счастью, в наши дни подобные вещи редки, но след они оставили глубокий.

“Челси”

С того случая прошло много лет – наверное, это было в начале семидесятых, я еще учился в школе, а вторыми цветами “Челси” были красно зелено белые. Я ходил на все домашние игры “Челси”. Я думал, что не пропущу ни одного матча в том сезоне, но этот оказался моим последним. Я даже не помню, с кем мы играли, но я уверен, что это была кубковая встреча, потому что на той неделе “Арсенал” играл с “Миллуоллом”, что возможно только в Кубке, даже в те дни. Мы с приятелем стояли на Шед, которая в то время была самой опасной трибуной в стране. Мы обычно старались держаться сбоку, чтобы не попасть в какую нибудь драку – там всегда были драки – обычно они случались прямо за воротами. “Челси”. имели такую репутацию, что драки происходили между различными группами фанов Синих, потому что тогда никто больше даже близко к Шед не подходил.

Однако на той игре мы почему то стояли прямо за воротами, и в начале матча мы оказались в эпицентре событий. Вокруг образовалось свободное пространство, а в центре развернулась массовая потасовка. Мы стояли в стороне и смотрели – первый раз в жизни мы видели драку так близко. Не то чтобы мы раньше не сталкивались с насилием – в те дни трибуны и станции метро по субботам были настоящими полями сражений – просто на этот раз все происходило прямо на наших глазах, непосредственно перед нами.

Внезапно кто то выхватил бритву. Он размахивал лезвием как сумасшедший, и все отхлынули прочь от него. Мы с приятелем постарались спрятаться за спинами других и выбраться оттуда, выбраться немедленно. Но Клайв, мой приятель, неожиданно споткнулся, наверное его кто то толкнул, и оказался прямо перед тем челом, готовым проткнуть все равно кого. Даже не успев подумать о том, что я делаю, я бросился вперед и ударил того парня по руке, и он выронил свое оружие. Я подхватил Клайва, и мы побежали прочь, потому что в этот момент уже появились полисы с собаками, что в те времена на “Челси” было обычным явлением. Мы пулей вылетели со стадиона. Клайв плакал, кажется, а я все не мог отойти от страха, что тот парень бросится за мной, или что меня повяжут. Мы сразу отправились домой, два перепуганных подростка, а раньше мы думали, что нас это не может коснуться. По сей день я больше ни разу не был там.

Нападение на заведомо ни в чем не повинного человека – на наш взгляд, наиболее яркое проявление трусости, и ничем такие вещи оправдать нельзя. Хотел бы я посмотреть, как так называемые “крутые”, об одном из которых – следующее письмо, нападут на кого нибудь, одетого в майку “Вест Хэм” или “Челси”, неподалеку от Аптон Парк или Стэмфорд Бридж. Я в этом сильно сомневаюсь.

“Шеффилд Юнайтед”

Я студент, живу в Шеффилде, но поскольку я фан “Бристоль Сити”, я отправился на матч моей команды против Клинков [разговорное название “Шеффилд Юнайтед”], что, несмотря на счет, доставило мне громадное удовольствие. Мы проиграли 0 3, но тем не менее покидали гостевой сектор в превосходном настроении, обсуждая безобразную игру команды. Со мной было еще четверо, двое парней, и две девчонки, всем примерно по девятнадцать. Теперь я понимаю, мы были наивными, у двоих из нас под куртками были майки “Сити”, а третий, Дэйв, тоже в майке, повязал куртку на поясе. Мы шли вдоль трибуны по направлению к выходу, и когда отошли от стадиона ярдов на 50, услышали, как кто то кричит нам.

Мы не придали этому значения, вокруг была по крайне мере сотня людей, покидавших стадион, но тут этот человек подбежал к нам и остановился перед Дэйвом. Он сказал: “Вы сейчас в Шеффилде, и я не хочу видеть эту гребаную майку, так что снимай ее!”

Дэйв ответил: “Хорошо, хорошо. Я не хочу никаких неприятностей. Я одену куртку”, – и действительно начал одеваться.

Еще примерно через 100 ярдов тот чел остановил нас снова и сказал: “Сними ее совсем. Нас трое впереди, и еще трое идут следом, и если ты ее не снимешь, вам кранты”.

Вокруг нас было около сотни человек, и буквально в пяти метрах стоял полицейский микроавтобус. Когда Дэйв стал стягивать майку через голову, мужик ударил его по ноге, а потом по голове. Дэйв упал, и мужик закричал: “Попробуйте зайти в метро, и вы трупы!” У Дэйва остался синяк под глазом, глаз быстро заплыл, и было выбито три зуба.

Я знаю, что по сравнению с другими это всего лишь маленькая стычка, но для нас это был единственный инцидент, и мы были в ужасе. Мы не думали, что такие уроды еще ходят на футбол; теперь мы поняли, что ошибались Мы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать или спровоцировать какой либо конфликт; этот подонок напал на нас только из за того, что мы были там, и что мы были фанами “Сити”.

ГЛАВА 12 – ХИЛЛСБОРО

Нас нисколько не удивило, что мы получили много писем, посвященных трагедии Хиллсборо, которая, без сомнения, послужила катализатором тех драматических изменений, произошедших на стадионах за последние годы. Часть писем прислали нам суппортеры “Ливерпуля”, часть – фаны “Форест”, бывшие свидетелями одного из самых черных дней за всю историю британского футбола. Мы даже получили письмо от полисмена, находившегося на службе на стадионе в тот день. Также множество суппортеров со всех концов страны поделились с нами своими соображениями о случившемся.

Уже много было написано о событиях того ужасного дня 1989 года, но помещенное нами здесь сообщение отражает точку зрения многих контактировавших с нами фанов. Мы не сомневаемся, что выводы, фигурирующие в нем, встретят, возражения, но игнорировать происшествие на Хиллсборо никому не удастся. Что действительно не вызывает никаких сомнений, так это то, что те несчастные, погибшие в тот день, стали жертвами одной единственной вещи – футбола – и они должны быть в памяти каждого зрителя каждую субботу. Что благодаря им мы имеем возможность наблюдать за игрой в гораздо более безопасной обстановке, и что их трагическая гибель навеки изменила лицо британского футбола – это непреложные факты. Мы можем только надеяться, что их страдания, хотя это и звучит несколько нелепо, не пропали даром, И да хранит нас Господь.

С точки зрения “Форест”

Мое нахождение в тот день на Коп на Хиллсборо оставило о себе плохую память. Я все еще думаю про себя: “В самом ли деле это случилось? Неужели действительно был там?”, и странно, но потом, когда я смотрел все по телевизору, мне это казалось гораздо более реальным, чем когда я видел все своими глазами. И хотя я был тогда на Хиллсборо, и у меня остались программка и билет, так что я могу доказать это, я ни на одну минуту не забываю, что мне не дано ощутить ту агонию и чувства суппортеров “Ливерпуля” и родственников тех, кто погиб там, и я уверен, что эти чувства будут с ними всю оставшуюся жизнь.

Начиная с того самого дня, разговоры все идут и идут, и будут, видимо, идти вечно. Многие обвиняли полицию, и призывы наказать отдельных ее офицеров звучали громко и долго ФА также получила свою долю критики за то, что предоставила фанам “Ливерпуля” трибуну Леппингз Лэйн, хотя более вместительная Коп казалась более уместной в данном случае. Но разве кого то способны удивить ошибки ФА? Разве это что то необычное?

Естественно, поскольку это был полуфинал Кубка Англии, все билеты были распроданы и, как всегда, когда спрос превышает предложение, начинаются проблемы. Каждый, кому случалось присутствовать на таких больших, как полуфинал, не говоря уж о финале, играх, знает, что сотни, а может, и тысячи людей отправляются на них без билетов. Некоторые покупают их у спекулянтов, некоторые пытаются украсть у других фанов, а некоторые предлагают деньги стюардам, чтобы их пропустили. Еще одна хорошо известная тактика – собрать толпу и штурмовать ворота, заставив таким образом полицию пропустить всех, чтобы избежать беспорядков в окрестностях стадиона. Эта тактика отлично работала долгие годы, и единственная проблема – то, что полиции она превосходно известна.

В тот конкретный день я видел кинутых спекулянтов – и должен сказать, что они этого вполне заслуживают – и видел толпы людей, ищущих, у кого бы отнять билеты. На трибуне, где собрались фаны “Форест”, ходили слухи, что внушительная толпа наших фанов собирается штурмовать ворота, чтобы прорваться внутрь. Все отлично знали, что вокруг стадиона – сотни безбилетных фанов “Ливерпуля” и “Форест”, и что полиция ни за что не позволит им превратить окрестные улицы в поле битвы. Когда наконец я зашел на трибуну, я удивился, как много народу на стадионе, потому что снаружи оставалось еще множество людей, но атмосфера на нашей трибуне была фантастической – песни и все такое, и все в напряженном ожидании начала игры.

Я помню, как я взглянул на противоположную трибуну и отметил, что центральный ее сектор переполнен, а на боковых достаточно много свободных мест, и подумал, что там, должно быть, драка, поскольку полисы и стюарды суетились вокруг центрального сектора. Я знаю, что сейчас это выглядит некрасиво, но тогда мы начали насмехаться над фанами “Ливерпуля”, как обычно, когда из динамиков раздалось сообщение о произошедшем, и люди один за другим умолкали, начиная осознавать, какое ужасное несчастье произошло.

Люди заговорили о раздавленных и погибших, многие покидали трибуны, так как стало очевидно, что случилось непоправимое. Только в машине по дороге домой я понял, свидетелем чего я был, но тогда это все казалось каким то малореальным. Мы больше думали о дате переноса и о том, будут ли наши билеты действительными на переигровку. Вечером в пабе мои друзья были более шокированными, чем я. По телевизору они увидели более живую картину смерти и страданий.

По прошествии некоторого времени, в прессе стали появляться обвинения, сопровождаемые схемами стадиона и фотографиями скрытых камер наблюдения, сделанными до открытия ворот. Я все время ждал, что кто нибудь наконец скажет правду: что полиция делала все возможное, чтобы контролировать толпу в окрестностях стадиона, пока не столкнулась с необходимостью открыть ворота и пропустить людей – тех, у кого были. билеты, и тех, у кого их не было. Никто не отважился, звучали только различные фиктивные версии, но правды не было. Открыть ворота было необходимо – выбора не было, иначе люди погибли бы снаружи. Трагическую ошибку допустили те, кто в тот момент находился внутри, кто должен был направить фанов на соседние сектора.

Но больше всего меня бесит реакция некоторых мерсисайдцев и некоторых журналистов. Я разговаривал о Хиллсборо с фанами со всех концов страны – это одна из тем, постоянно затрагиваемых в разговорах суппортеров – и все они говорят одно и то же: когда в Мерсисайде поймут, что часть вины должны взять на себя те, кто прошел без билетов? Те, кто пришел с целью взять штурмом ворота на Леппингз Лэйн, как они делали это на других стадионах, должны разделить ответственность за смерть несчастных фанов “Ливерпуля” с офицерами полиции, присутствовавшими там, но эти слова никогда не будут услышаны.

Фаны “Ливерпуля” – лучшие в мире, все мы знаем и любим их скоузерский юмор. Это не их вина, не так ли? Я ни в коем случае не хочу сказать, что за тех потерявших терпение фанов должны отвечать все фоны “Ливерпуля”. Брайан Клаф [игрок “Ливерпуля”] набрался храбрости рассказать о тех событиях – а многие забыли, что он был там, и был на поле – и немедленно был подвергнут остракизму в прессе за свои слова. Ну ладно, теперь время пришло. Успокойтесь, примите часть вины и прекратите тыкать пальцами во всех, кроме себя.

Даже сейчас, то есть через несколько лет после того судьбоносного дня 1989 года, Хиллсборо остается, совершенно правильно, одной из наиболее дискутируемых тем среди суппортеров нашей страны. На полицию за ее действия в тот день обрушилась чудовищная волна критики, и полученный ответ был встречен с возмущением, был расценен как попытка переложить вину на фанов “Ливерпуля”, то есть обвинить самих жертв в их смерти. Пресса, ливерпудлианцы и общественное мнение объединились, выбрав наиболее очевидную мишень. Конечно, полиция, ведь они должны были не допустить этого, и на нее посыпались все обвинения, упреки, гнев и фрустрация.

Основное, что вменяется полиции в вину – то, что они открыли ворота и пустили людей на трибуну. Однако многие футбольные фаны не считают это решение проявлением некомпетентности – хотя это и не снимает вины с полиции, ни в коем случае. Данное решение, сделанное под влиянием эмоций, привело к смерти почти сотни людей, но вызвано оно было теми суппортерами, кто пытался пройти без билетов. Это обычная тактика суппортеров, и, в чем убеждает нас помещенное выше письмо, на той игре ее использовали оба лагеря. Если вы просмотрите съемку, сделанную у ворот Леппингз Лэйн за несколько минут до начала матча, то убедитесь, что давка еще до открытия ворот началась на улице перед стадионом. Полиция уверяла, что у нее был единственный выход – открыть ворота, что так часто они делали и раньше. Вероятно, если бы начало матча отложить минут на пятнадцать, они справились бы с ситуацией. Но они предпочли открыть ворота, сказав, что другого выхода нет. Однако непосредственной причиной несчастья была неудачная система пропуска людей к самому стадиону и, когда давка уже началась, запоздалое открытие ворот на поле. Но мы никогда так и не узнаем, многие ли из тех, кто штурмовал ворота на Леппингз Лэйн, имели билеты на игру, и в то время как полиция, несомненно, вела себя неправильно, каждый суппортер, штурмовавший ворота, способствовал возникновению проблемы, и они должны помнить об этом всю свою жизнь.

Принятые после Сообщения Тэйлора [т.н. Taylor Report – документ о необходимых изменениях в английском футболе: улучшении стадионов, организации проведения матчей и т.д] меры вселяют уверенность в том, что эта трагедия никогда не повторится в нашей стране вновь. Достаточно посмотреть на изменения, произошедшие на практически всех стадионах Британии, чтобы понять, что вещи изменились к лучшему. В целом же, хотя это отличное решение для подавляющего большинства суппортеров, оно повлекло за собой ряд нежелательных побочных эффектов, не последний из которых – рост цен на билеты, что оттолкнуло многих людей от футбола, хотя в то же время модернизация стадионов привлекла других. Но те, под чьим контролем находится наша национальная игра, не могут справиться с проблемой растущих цен. И пока они этого не сделают, им не удастся добиться уважения рядовых суппортеров.

ГЛАВА 13 – ИГРОКИ, КЛУБЫ И Ф.А.

Есть одна вещь, которую особенно любят суппортеры, – когда игроки реагируют на них. Я не имею в виду похлопывание в ладони поднятых над головой рук, вызванное избитым “Только один…”, я говорю о настоящей связи между игроком и сектором за воротами, горластой толпой, которая в лучшие дни становится лишним игроком команды. Нам просто необходимо, чтобы парни, которым мы платим зарплату каждую неделю, чем то – взмахом руки, косой ухмылкой, самым незаметным жестом – показывали нам, что мы, и то, что мы делаем, имеет значение, что от нас тоже зависит их игра, и мы любим это.

У нас в “Уотфорде” был такой игрок. Я не называю его имени, но любой фан “Уотфорда” сразу поймет, кого я имею в виду; он был настоящим героем дешевых трибун. Наверное, он был самым вспыльчивым игроком из всех мне известных – вам знакомы такие, чертовски талантливые, но ведущие себя так, будто им на все плевать. Но когда он был в настроении, сам бог не смог сравниться бы с ним. Мы любили его не просто за его мастерство, а за его внимание к нам, суппортерам за воротами, и своим поведением он доказывал, что мы в самом деле для него – не пустое место. Стоя на противоположной половине поля, в чужой штрафной, он махал нам рукой, призывая быть активнее, если мы умолкали; он кричал зрителям за воротами, а когда забивал гол, это надо было видеть – и голова его всегда была повернута в нашу сторону. Он любил это, он любил нас, и за это мы любили его, нет ничего проще.

Да, мы знаем, это звучит, возможно, слишком пафосно, и ясно, что во всем этом с его стороны была изрядная доля эгоизма, но почему бы всем не быть такими же? Разве не об этом мечтаем все мы? Конечно, об этом – чтобы гол был забит прямо перед вашим сектором, о том, что вы сделаете при этом; настоящее блаженство, полет фантазии. Печально, ФА призывает судей бороться с “отмечанием” гола, что само по себе просто преступно. Разве не ради этого мы ходим на футбол – тридцати секунд оргазма среди девяноста минут обыденности, тридцати секунд, когда мы все сходим с ума?

Конечно, великолепно, когда наши собственные игроки реагируют на наши заряды, но когда заряды адресованы игрокам противника, все бывает не так красиво. Первый раз свидетелем такого феномена я стал на матче “Уотфорда” на Мэнор Граунд, и та игра была если не последней, то одной из последних для одного футболиста “Оксфорд Юнайтед” перед его переходом в другой клуб. На наш взгляд, он явно берег себя, опасаясь получить травму, и играл поэтому вполсилы

Конечно, мы, приезжие фаны, сфокусировали свое внимание на том парне, который готовился к переходу в один из всемирно известных клубов, и постоянно оскорбляли его – не из за трансфера, а из за того, что он играл не так, как мог бы, а это самое страшное преступление в глазах любого футбольного суппортера. Представьте себе такую картину: “Оксфорд” атакует наши ворота, за которыми как раз находимся мы, и зарабатывает угловой. Тот игрок, как обычно, борется за выбор позиции в центре штрафной, а мы сыплем оскорблениями в его адрес. Внезапно он поворачивается к нам, нагибается и похлопывает себя по заднице, Все просто в бешенстве, чуть ли не беспорядки начинаются, мы пытаемся привлечь внимание судьи и полиции, игрок оскорбил нас, зрителей – неслыханно! Судья и полиция, что неудивительно, полностью игнорируют наши протесты, и остаток матча мы продолжаем поливать этого футболиста грязью, что даже становится катализатором для беспорядков после игры в окрестностях стадиона, а фаны “Оксфорда” абсолютно не понимают, в чем дело.

Естественно, по пути домой этот случай стал предметом бесчисленного количества шуток, потому что тот игрок сделал, наверное, то, чего мы и добивались, это была реакция на нас, и она отчасти извиняет наше собственное поведение. Нас разозлил не его жест сам по себе, а отношение к нам в целом. Тот факт, что вся трибуна битый час осыпала его оскорблениями, нисколько его не извиняет; и с тех пор тот футболист – в первой десятке самых нами ненавидимых.

Причина, по которой суппортеры оскорбляют игроков – это, конечно же, попытка вызвать ответную реакцию, и, к чести 95 процентов игроков будь сказано, они обычно никак не отвечают на оскорбительные заряды в свой адрес (если бы только зрители могли вести себя так же!). Но нас в данном случае интересуют остальные 5 процентов, потому что их поведение может спровоцировать серьезные беспорядки: например, если игроки дерутся на поле, это может привести к возникновению проблем среди зрителей. Если у вас есть какие то сомнения, то давайте рассмотрим один единственный инцидент, наглядно демонстрирующий как поступки игроков и суппортеров влияют друг на друга – случай, когда Эрик Кантона ударил фана. Это самый наглядный пример того, как поведение игрока может провоцировать суппортеров.

Мы не собираемся подробно останавливаться на том, что произошло тем январским вечером 1995 года на Селхерст Парк [стадион клуба “Кристал Пэлас”] – у нас есть свое мнение, у вас, без сомнения, свое, инцидент вызвал столько шума, что по сей день у всех в памяти. Совершенно очевидно, что реакция Кантона на оскорбление со стороны фана стоила “Юнайтед” чемпионства и Кубка Англии, и если какой нибудь суппортер “Юнайтед” станет это отрицать, то он просто дурак. Более того, можно сказать, что Мэттью Симмонс, “тот самый” фан, сделал для победы “Блэкберна” в чемпионате не меньше, чем Алан Ширер или Кенни Далглиш [в то время был тренером “Блэкберна”], что явно говорит о влиянии суппортеров на результат Однако мы не станем говорить о самом инциденте, наша цель – эффект “снежного кома”, который вызвала та игра в целом. В данном случае эффект был сильный и привел к трагедии.

Возможно, нас обвинят в том, что мы выступаем против “Юнайтед”, но это не соответствует действительности. Мы выступаем против “Юнайтед” ничуть не больше, чем против любого другого клуба, чей стадион называется не Викарэйдж Роуд; мы против того, чтобы суппортеров поливали грязью, и здесь “Юнайтед” должны принять вину на себя. Поступок Кантона всех шокировал и вызвал очередную атаку медиа на суппортеров. Причем в этот раз “под прицелом” оказались и все мы, то есть те, кто не был на той игре. Нас снова представили в образе ультраправых расиствующих безработных молодчиков, столь любимом британскими СМИ, так как мы довели гения до такого поступка. В ближайшие дни среди нефутбольной публики распространилось мнение, что Мэттью Симмонс получил по заслугам, а в среде фанов “Юнайтед” широкое распространение получили листовки и майки с его адресом. Про юнайтедская пресса дружно надела розовые очки и, что стало уже привычным, выступила со своей обычной позиции “ведь это же мы”.

Подобное событие вполне заслуживало вмешательства полиции и расследования ФА (еще одного!), так что медиа и так не оставила бы этот случай в покое, однако далее произошло наихудшее из возможного, по крайней мере для ФА: “Юнайтед” и “Пэлас” вышли в полуфинал Кубка Англии, который должен был состояться на Вилла Парк [стадион клуба “Астон Вилла” в Бирмингеме] в воскресенье 9 апреля. Справедливо полагая, что неприязнь болельщиков двух клубов вряд ли исчезнет за несколько месяцев (хотя в действительности ее и не было вовсе, пока не подключилась журналистская братия), ФА оказалась перед фактом встречи клубов в наиболее взвинченной и потенциально опасной атмосфере: в атмосфере полуфинала Кубка. ФА, нужно признать, не стала сидеть сложа руки, как обычно, а сделала кое что для того, чтобы матч стал образцом спортивной дружбы и товарищества. На их счастье, сам по себе матч прошел без каких либо эксцессов.

За пределами стадиона, однако, все было несколько иначе. Существовавшие до матча опасения, что фаны обоих клубов будут атаковать друг друга, подтвердились, и перед игрой произошло несколько небольших потасовок. Однако все это затмило немыслимое событие: смерть суппортера “Кристал Пэлас” в драке неподалеку от одного паба. Даже сейчас подробности инцидента не совсем ясны, но известно, что фаны обоих клубов достаточно мирно выпивали вместе, пока кто то не начал разговор о Кантона. В результате все закончилось дракой, распространившейся по находившемуся рядом паркингу, в которой и погиб фан лондонской команды.

Футбольная общественность совершенно справедливо была возмущена этой трагедией, но опять таки, ФА столкнулась с наихудшим из возможных сценариев: игра закончилась вничью, и предстояла переигровка. Поднялась шумиха по поводу даты переигровки. Полиция и ФА. хотели провести ее как можно быстрее, так как все равно рано или поздно пришлось бы ее проводить, а провести ее раньше – значило для них заслужить уважение со стороны “настоящих” фанов. “Манчестер Юнайтед” согласились с таким решением, в то время как “Пэлас” просили отодвинуть матч на более поздний срок, с тем чтобы дать двум лагерям суппортеров время успокоиться. ФА обратилась к руководителям “Пэлас” и клуба болельщиков с предложением пойти на необычный, но весьма болезненный шаг: попросить своих суппортеров не ездить на переигровку.

Матч, конечно же, вызвал огромный интерес со стороны медиа, все внимание было приковано к суппортерам, все ожидали только одного. Полиция, вместо того чтобы с пониманием отнестись к ситуации, задействовала на игре двойное количество своих сотрудников, и уверяла всех, что не допустит инцидентов среди фанов, потому что знает, как работать на таких больших играх, как на Вилла Парк. Такое утверждение само по себе уже выглядело странно, так как подавляющее большинство инцидентов на первом матче произошло за пределами стадиона. Игроки и официальные представители обоих клубов выступили на телевидении с обращением к суппортерам забыть о вражде и наслаждаться спортивным зрелищем.

Такое освещение событий со стороны медиа привело к тому, что за матчем наблюдала самая маленькая аудитория для кубкового полуфинала со времен войны. Во втором тайме, когда против Роя Кина были нарушены правила, он не удержался и наступил на нарушившего правила игрока, лежащего на поле. Другой футболист “Пэлас”, Даррен Паттерсон, подбежал и попытался ударить Кина, вслед за чем завязалась массовая потасовка. Все это случилось неподалеку от кромки поля, прямо на глазах суппортеров, которые вскочили и выкрикивали ругательства в адрес футболистов. Некоторые даже пытались прорваться на поле и принять участие в драке. “Взаимное уважение”, “спокойствие” и т.д. в считанные секунды было уничтожено теми самыми людьми, кто призывал к ним.

Последующее удаление было воспринято удаленным игроком с демонстративным неудовольствием, а его товарищи по команде всячески выражали ему свое сочувствие. Пресса и общественное мнение выступили с дружным осуждением инцидента. ФА, очевидно шокированная произошедшим, обещала принять дисциплинарные меры по отношению ко всем участникам инцидента (так часто мы слышим эти слова, и -так редко что то следует за ними), но вскоре все получили прощение. Еще бы, неужели подобный инцидент на футбольном поле настолько серьезен, чтобы лишать игроков возможности сыграть в финале Кубка? Последствия инцидента в контексте вынесенного наказания футболистам абсолютно не важны. Важно понять, что происшествие в январе на Селхерст Парк повлекло за собой цепь событий, приведших к гибели футбольного суппортера. Такой вывод неизбежен, и, хотя многие отрицают это, нет никаких сомнении, что действия игроков оказывают прямое влияние на поведение суппортеров, наблюдающих за игрой.

Если игрок гостей нарушает правила, бьет рукой или головой игрока “Уотфорда”, с таким же успехом он мог бы ударить любого из нас. Это задевает каждого, и реакция, естественно, последует максимально негостеприимная. И хотя директора и прочие деятели в ложе всего навсего неодобрительно покачивают головами, они знают так же хорошо, как и парни за воротами, что атмосфера игры немедленно изменится, и футболисты и зрители для достижения результата ничего не пожалеют. Здесь необходимо заметить, что футбол в самом деле мужская игра, и когда мы восхищаемся мастерством Ле Тиссье [легендарный форвард “Саутгемптона”] и Ходдла, все мы в глубине души понимаем, что матчи, по крайней мере в Англии, выигрывают харлоки и раддоки [Пил Раддок – известный защитник – “костолом”, выступавший за “Ливерпуль”, “КПР” и “Вест Хэм”]. Зубодробительные подкаты и борьба по всему полю – такие же неотъемлемые части английского футбола, как ввод мяча из за боковой и угловые. Клубам это, конечно же, известно, и те самые тренеры, кто с таким похвальным усердием разбирают каждую секунду игры, в упор не видят, как их собственные игроки чуть ли не отрывают голову нападающему противника в своей штрафной, но зато способны разглядеть “очевидный пенальти” на другом конце поля. ФА отлично известно, что поведение многих игроков на поле абсолютно неприемлемо, и в прошлом некоторые из них достаточно быстро были наказаны в дисциплинарном порядке. Видеосъемки, скорее всего, будут использоваться и дальше, и я не сомневаюсь, что это отличная штука, так как в прошлые годы множество грубейших приемов остались безнаказанными.

Но хотя ФА в конце концов взяла под контроль поведение игроков на поле, их поведение за его пределами – совершенно другая тема для разговора, и здесь ФА абсолютно неэффективна. Как большинство фанов, мы относимся к профессиональным футболистам с огромным уважением и восхищаемся ими, а их личная жизнь скрыта от нас плотными жалюзи. И пока они на сто процентов выкладываются на поле, она нам безразлична, по крайней мере пока не задевает нас. Игрок может быть гомосексуалистом, может спать с чьей то женой, может спать с овцой – нам то что за дело? Это делает их даже более интересными; ведь они тоже люди, в конце концов, и в большинстве своем ничем не выделяются. Как часто в интервью среди своих любимых вещей они называют желтые газеты и журналы, бифштекс или Фила Коллинза? Так что об этом не стоит и говорить.

Однако если их поступки подрывают репутацию игры, это совсем другое дело. Таким образом они задевают и нас с вами, суппортеров, потому что нефутбольная общественность начинает считать, что наша игра – нечто недостойное, игра хулиганов и зрелище для быдла. В течение сезона 1994 95 годов игроки и тренеры неоднократно попадали в различные сомнительные ситуации и часто оказывались в полицейском участке, что ранее было просто немыслимо. ФА должна предпринять реальные шаги в отношении тех, кто позорит нас.

Мне нравится думать, что 99 процентов времени я – вполне приличный человек. Я не пью и не курю; даже детей своих не слишком часто шпыняю. Но если я изобью кого нибудь в ночном клубе или на улице и попаду в участок, я буду рад отделаться парой зуботычин и штрафом. Если я нападу на кого то на стадионе, то скорее всего буду избит полицейскими, а если полицейские в участке найдут при мне кокаин, то меня ждет, по меньшей мере, нехилое давление с их стороны, так как они постараются выбить из меня имя и адрес того, у кого я купил наркотик. Все эти вещи происходили с игроками премьер лиги в течение сезона 1994 95 годов. И что же? Да почти ничего. Кантона отделался дисквалификацией от ФА и общественными работами от полиции, более чем мягкое наказание, учитывая его нападение на человека, да еще перед телекамерами, благодаря чему инцидентом “любовался” весь мир. Деннис Уайз подал апелляцию, а Полу Мерсрну и Крису Армстронгу просто помогли решить их же проблемы (хотя в случае с Мерсоном принудительное лечение было бы вполне адекватной мерой).

Постороннему человеку это говорит лишь об одном: футболистам сойдет с рук практически все. Если вы нарушите закон, против вас будут все и вся. Но игроков это не касается – они подают апелляции, их берут на поруки, и они снова играют за свои клубы. Почему? ФА, конечно же, почивает на лаврах, не делая ровным счетом ничего. Они оштрафовали Винни Джонса на 20000 фунтов и дисквалифицировали его на шесть месяцев за его книгу [книга Винни Джонса о всевозможных “грязных” приемах в футболе и о том, как сделать их незаметными для судей], но выступают против вмешательства полиции в случаях типа того, когда Данкан Фергюсон ударил противника головой.

Но если на проблему насилия и наркотиков ФА реагирует весьма вяло, то такая проблема, раздутая прессой, как трансферы скандинавских игроков в английские клубы, их никак не может оставить равнодушными. Обычному фану на это наплевать, ведь клубы покупают необходимых им игроков. Что с того, что кто то имеет с трансферов деньги? Это нас не слишком заботит; пусть лучше разберутся со всем остальным, чем грести все деньги, которые мы приносим в игру.