Помоги проекту - поделись книгой:
— Активная радиолокация, активная радиолокация…
Самолеты только что пришли, речевые автоинформаторы не успели перевести с английского языка. Капитан теоретически знал английский — но сейчас то ли забыл его, то ли не обратил внимания на предупреждение. А оно, между прочим, означало, что русские обнаружили их и взяли на прицел…
— Ракета! — закричал кто-то на урду, и с этого момента все пошло не так, все пошло кувырком.
Капитан, уже готовый нажать на кнопку запуска ракет, инстинктивно отдал ручку управления от себя, уходя ниже, под брюхо советским самолетам — и сорвал наведение на цель. Два самолетных строя налетели друг на друга — и оказалось, что пакистанских самолетов уже не восемь, а пять, капитан увидел пухнущий в небе ком огня и дыма, и понял, что кого-то сбили прямым попаданием. Начал разворачивать самолет, пытаясь зайти в хвост советским — и тут увидел самих советских. Это были совершено не похожие на советские самолеты машины, поджарые, с широкими крыльями и двухкилевым оперением, такие он видел только на американской базе ВВС, где проходил переучивание.
Мелькнула мысль — это же американцы! Их предупредили о том, что возможно — их поддержат американцы авианосцев, потому что американцы — за них и против русских. Американцы подумали, что перед ними русские и сбили их!
— Friendly! Friendly! — закричал капитан первое, что пришло в голову, одновременно разворачивая машину — don't shoot! Don't shoot!
Ему удалось на мгновение захватить неизвестный самолет в прицел — но очевидно вражеский летчик понял это и сорвал захват, пустив свою машину в совершенно необычное пикирование с переворотом, капитан никогда не видел ничего подобного. Снова что-то забубнил информатор, капитан наклонил нос своего самолета, пытаясь поймать противника на прицел на выходе из пике. Но в это время, ракета ближнего боя Р-73 настигла самолет пакистанского капитана, взорвалась, и самолет закувыркался в воздухе, разваливаясь на части. Счет капитана Шали остановился на числе три, катапультироваться он не успел.
Выбив самолеты прикрытия, советские истребители рванулись в атаку на пакистанские истребители — бомбардировщики, делающие второй заход на штурмовку Кандагара. Там они потеряли одну свою машину — один из советских летчиков не успел увернуться от роя ракет, которые пакистанцы запустили по нему. Еще один советский самолет был подбит — но у него было два двигателя, а не один, и поэтому он просто вышел из боя. Пакистанцы в том налете недосчитались одиннадцати машин, в том числе шести из восьми F16. На южном направлении у Пакистана осталось всего два современных самолета — в то время как все новые и новые советские истребительные полки перелетали к южным границам Союза.
Граф Наф-Наф собрал войска
И толкнул им такую речь
Вот мой соломенный меч
И я объявляю войну!
Волкам, шакалам и прочей шпане
Всем тем, кто живет не впрок
Клянусь ботвиньей, я сам преподам
Этим дармоедам урок…
National Security Agency — шутники переводят это как No Such Agency[26] находится на армейской базе Форт-Мид, удачно расположенной на двести девяносто пятой дороге, между Балтимором и Вашингтоном. Территория агентства занимает шестьсот пятьдесят акров, что очень много. База находится на полном самообеспечении — собственная электростанция, телевизионная станция, полиция, три библиотеки, детский сад для детей сотрудников, куча кафетериев, баров — и все это за тремя рядами колючей проволоки, охраняющейся так же тщательно, как и Форт Нокс, где хранится золотой запас США. Три забора — несколько метров высоты, внешний и внутренний просто колючая проволока, средний колючая проволока под током.
В описываемый период в штаб-квартире агентства работали несколько тысяч человек. Для них в восемьдесят четвертом и восемьдесят шестом годах были выстроены два здания, семь и девять этажей, с первого до последнего этажа здания покрыты светоотражающими стеклянными панелями, навешенными так, что происходящее внутри невозможно прослушать при помощи лазерного луча. В стены — встроена медная сетка — это тоже предохраняет от прослушивания. Площадь построенных для АНБ зданий — один миллион четыре тысяч квадратных футов, это больше чем у ЦРУ и любого другого правительственного ведомства кроме ФБР и Госдепартамента США.
Если вас пустят внутрь — вы попадете в самый длинный коридор в мире, девятьсот восемьдесят футов длиной, пятьсот шестьдесят шириной, местные называют его Бродвей. По обе стороны — ряды одинаковых дверей с номерами, ни на дверях, ни на бейджах сотрудников нет имен и званий, только номера. Идентификационные карточки, по которым можно пройти внутрь — бывают двух видов, красный — «секретно крипто», и зеленый — «совершенно секретно крипто». Если у вас нет такой карточки — то вы можете находиться в здании только в компании сотрудника с допуском и только в красной зоне, в зеленую вас не пустят. На каждом шагу — морские пехотинцы США, режим безопасности просто маниакальный. Впрочем — сотрудников АНБ можно понять, если русские получат доступ к шифрам, на то чтобы их сменить потребуется несколько месяцев и несколько сотен миллионов долларов, все это время Америка будет беззащитна. По крайней мере, так читается. ЦРУ разработало систему одноразовых, совершенно нерасшифровываемых шифров «Степданс», делающих бессмысленным саму профессию криптографа[27] — но в этом здании об этом предпочитали не говорить и не думать.
Примерно в час ночи — в Москве было уже девять ноль-ноль, а в Кабуле высадились первые боевики полков Аль-Исра — на территории Форта Мид приземлился вертолет. Это был новейший H-70 Sea Hawk, который поступил далеко не во все части, принадлежал он не к восемьдесят девятому транспортному авиакрылу — а числился за испытательным центром ВМФ на Патуксент-Ривер. Вертолет этот был оснащен полным комплектом приборов для полета в плохих метеоусловиях и ночью, и поэтому именно этот вертолет использовали для того, чтобы тайно забрать вице-президента США из его вашингтонской резиденции в Военно-морской обсерватории и доставить в АНБ. Проще (да и тише) было бы автомобилем — но боялись русских шпионов.
АНБ выбрали как место для размещения штаба, координирующего операцию по захвату Афганистана потому. Что там была едва ли не самая совершенная в США аппаратура обмена данными, и там же можно было быстрее всего получить информацию о мерах, предпринимаемых советской стороной.
Вице-президента Буша, бывшего директора ЦРУ принимал в свеем огромном кабинете без окон директор АНБ, генерал-лейтенант Уильям Е. Одом. Сухощавый, в старомодных очках, бывший помощник военного атташе в Москве, бывший помощник Збигнева Бжезинского и личный друг Александра Солженицына он являлся крайне правым, и ярым антисоветчиком, сокрушение Советского союза было его жизненной целью, и мало кто в США внес такой же вклад в это предприятие, какой внес в него он, генерал Уильям Одом. ЦРУ он недолюбливал, как и полагалось армейскому офицеру и директору АНБ — но осознание того, что сейчас, на его глазах, Советский Союз будет унижен и потеряет стратегически важную для него страну — заставляло его примириться с тем, что бразды правления все же будут у ЦРУшников. Точнее — у бывшего директора ЦРУ Буша, никого из сотрудников ЦРУ сюда не допустили, в Управлении шли повальные проверки. После провала ВСЕЙ разведывательной сети ЦРУ в Советском союзе и странах Восточной Европы — стало понятно, что в ЦРУ действует советский агент.
Генерал Одом указал вице-президенту Бушу на свое место во главе стола — но вице-президент проигнорировал приглашение, усевшись на свободное кресло.
— Спасибо, Билл, это место твое. А вот это — вице-президент похлопал по столешнице перед собой — пусть будет моим.
Генерал-лейтенант поморщился — он не любил, когда к нему обращались Билл, начал представлять сотрудников.
— Крейг Атлас, советский отдел, ведущий аналитик.
Полный, даже толстый мужчина, чем-то похожий на итальянца привстал со своего места
— Николас Брейден, полковник, офицер связи. Неоднократно бывал в Пакистане в качестве венного советника, знает ситуацию там.
Николас Брейден был негром. Самым настоящим. Вице-президент не был расистом — но подумал, что все-таки не стоило отправлять негра советником в Пакистан, черт знает, как к этому отнесутся местные военные. Может быть, они не такие политкорректные как в США?
— Сара Альтман, специалист по советской угрозе. Она родилась в СССР, потом ее родители бежали в США от ужасов большевизма.
Женщина была некрасивой — примерно такой представляешь женщину, занимающуюся научным трудом. Синим чулком, чахнущим над бумагами.
— Рады приветствовать вас в Хрустальном дворце, мистер вице-президент — с улыбкой сказала Сара Альтман
— Разве Хрустальный дворец находится не под горой Шайенн? — спросил Буш
— У нас тут его филиал — улыбнулся Одом, снимая телефонную трубку — пожалуйста, картинку из сектора два на основной монитор. И подготовьте сеанс связи с Пешаваром.
— Смотрю, вы неплохо тут устроились — сказал вице-президент — в мои времена мы смотрели спутниковые снимки на чем-то вроде диапроектора.
— Времена изменились, новая технология… — отговорился Одом — джентльмены, прошу пройти в просмотровый зал
— Рад, что деньги налогоплательщиков были потрачены не зря…
Оказалось, что у директора агентства в соседней комнате находился не просто просмотровый зал — а запасной пульт управления, который позволял получать любую информацию с любого из секторов, занимающихся перехватом и анализом информации, проводить сеансы связи, в том числе межконтинентальные, даже поддерживать контакт с Пентагоном. Президент насчитал восемь основных мониторов и вдвое больше дополнительных, операторских мест было тоже восемь, но сейчас задействовали одно — его занял Крейг Атлас, привычно начал настраивать аппаратуру.
— Ваши аналитики умеют работать в яме[28]?
Одом только пожал плечами — наконец то ему удалось утереть нос наглецу из ЦРУ, пусть даже бывшему. Хотя нет… бывших ЦРУшников не бывает.
— А почему обработкой информации у вас занимается не первый сектор? — не унимался вице-президент
Первый сектор в АНБ занимался анализом советской угрозы.
— Первый сектор мы держим наготове, нам нужны все кто у нас есть на случай, если медведь начнет ворочаться в берлоге — объяснил Одом — откровенно говоря, я не доверяю сидящим в Москве парням, это закоренелые сталинисты, и они могут выкинуть неприятный фокус, а мы должны быть наготове.
— Эти парни хуже сталинистов — вставила Альтман — это сталинисты в костюмах и при галстуках. Самая опасная разновидность сталинистов.
— На экранах наконец-то появилось изображение, Атлас забарабанил по клавишам терминала, настраивая его для получения информации.
— Спутник подойдет через восемь минут, сэр — доложил он
— Тогда настрой канал связи — приказал Одом
Бешеное аллегро по клавишам — и на втором экране вдруг засветилось изображение, пусть черно-белое, но все же достаточно четкое и ясное.
Оператор в американской военной форме, сидящий перед экраном. Какой-то ангар.
— Оскар-папа, как принимаете? — запросил Атлас
— Альфа, контакт стабильный — незамедлительно откликнулся оператор.
— Сэр, контакт установлен — доложил Атлас.
— Это что, Пешавар? — не поверил вице-президент.
— Да, сэр, это Пешавар.
— Оскар-папа, доложите по готовности.
— Альфа, станция развернута, у нас все ОК.
— Оскар-папа, пригласите Папу — главного.
— Альфа — вас понял.
Папа — главный, он же бригадный генерал армии США Оскар Дальтон, переброшенный сюда из Сальвадора в качестве временного наблюдателя — был одет в чужую «тигровую» форму без знаков различия. Форма дивизии Алькататль, лучшей части сальвадорской армии, имеющей большой опыт борьбы с коммунистами. Генерал Дальтон был опытным специалистом — военным советником, приверженцев радикальных методов и ненавидел коммунистов. Лучшей кандидатуры было не найти.
— Приветствую вас, сэр! — генерал стоял по уставной стойке, заложив руки за спину
— Генерал, рад видеть вас в Пешаваре — ответил вице-президент — что там у вас происходит?
— Коммунисты бегут как ошпаренные, сэр! — радостно осклабившись, начал докладывать генерал — нам удалось в полной мере воспользоваться эффектом внезапности. Мы захватили аэродром в Джелалабаде и перерезали дорогу, отрезав гарнизон русских от помощи, сейчас муджахеддины ведут массированный обстрел советских позиций, а танки там будут примерно через час. Нам удалось помешать советским саперам подорвать дороги, и мы уверены, что танки пройдут до Джелалабада и дальше. Наступление уже началось, сэр.
— А что там у нас с Кабулом?
— С Кабулом ситуация сложнее, сэр. Удалось высадить все силы, какие мы наметили, аэропорт взят. Однако, взять с ходу советское посольство и министерство обороны не удалось, там сейчас идут ожесточенные бои. Моджахеды атакуют городки советских военных советников, можно сказать, что система управления афганскими силами безопасности парализована. Думаю, что советское посольство мы возьмем к ночи, сэр.
— Советское посольство надо взять обязательно — сказал Буш — и проследите, чтобы наши специалисты смогли ознакомиться с его содержимым.
— Так точно, сэр.
— А что там у нас с китайскими друзьями, генерал?
— Сэр, наши китайские друзья…
Внезапно изображение оборвалось, по экрану поползли полосы…
— В чем дело? — недовольно спросил вице-президент.
— Сэр… кажется, спутник вышел из зоны уверенного приема — полковник взглянул на часы — странно, еще пара минут была. Сейчас попробуем восстановить связь, господин вице-президент
— Сэр — заговорила Сара Альтман — не беспокойтесь, мы уже получили данные из Китая, они подтверждены спутниковыми снимками. Китай перебросил в Пакистан два воздушно-десантных полка и стягивает к западной границе все мобильные силы, какие у него только есть. Китай выполняет наши договоренности, сэр.
— Тогда остается только ждать… — философски подытожил Буш — и принесет мне здесь кто-нибудь кофе или нет?
Следующий спутник подошел к зоне уверенного приема через час десять минут. Но и с ним установить связь — не удалось.
Министра Таная затащили в какой-то дукан офицеры личной охраны, когда поняли, что дело — совсем дрянь. На улице еще продолжался бой, щелкали по стенам пули и чадно горел бронетранспортер из охраны министерства, который подожгли выстрелом от здания больницы. Их осталось шестеро… может быть, и еще кто остался, но сейчас их было шестеро.
Министр был ранен. Тяжело. В руку и живот. Последнее ранение он получил на улице, но продолжал стрелять из своего Стечкина, когда его тащили в этот дукан, огрызаясь автоматными очередями. Сейчас его перевязывали, министр был бледен, но боль сносил молча.
А как все хорошо начиналось…
Почти сразу — удалось деблокировать советское посольство, эти шакалы из президентской гвардии, которые встали там почетным караулом — почти сразу разбежались, оставшиеся сражаться были убиты — в конце концов, в министерстве Шах Наваз Танай собрал не худших из афганцев, все они были пуштунами и воинами, многие — выходцы из десанта и частей коммандос, а тут их в бой вел лично министр. Удалось захватить неповрежденными несколько машин, некоторое количество оружия и двоих пленных. Пленных допросили на предмет того, где находится собака Наджиб и его ренегаты, но они ничего толком не знали — их просто ночью подняли по тревоге, и они даже и не осознавали толком, что участвуют в государственном перевороте. Или не государственном перевороте? Если вооруженный мятеж возглавляет глава государства — это можно считать государственным переворотом? Или нельзя? А чем тогда, если не государственным переворотом?
Как бы то ни было Шах Наваз Танай повел свой отряд по направлению к Арку, справедливо рассудив, что собака Наджиб если где-то и будет укрываться в столице — то это там. А если его там есть — то он займет Арк и провозгласит новую революцию, объявив, что генеральный секретарь ЦК НДПА Мухаммед Наджибулла поднял свои банды на мятеж, а когда понял, что мятеж провалился — трусливо бежал, поджав хвост.
В советском посольстве Шах Навазу советовали подождать, пока свяжутся с Москвой и прояснят ситуацию, но Шах Наваз обругал посольских матом по-русски и обвинил в трусости. Советские, не зная что делать — начали выполнять так называемый «девятый план», план экстренной эвакуации советского посольства, тем более что все лишние бумаги уже были уничтожены. Как потом оказалось — такое решение было ошибочным, лучше было оставаться под защитой стен посольства.
Выйдя на Майванд, группа министра Таная столкнулась с сопротивлением — у противника были легкие внедорожники УАЗ, которыми президентскую гвардию в изобилии снабдил советский военный советник, известный как «товарищ Бек» — на них были крупнокалиберные пулеметы, автоматические минометы и ракетные установки, они могли быстро маневрировать и действовать партизанской тактикой наскоков, укусил — ушел. Были у гвардейцев и огнеметы, и крупнокалиберные пулеметы, и снайперские винтовки — но то же самое и даже в еще большем количестве было у бойцов министра Таная и они умели вести бой в городе. Продвигаясь не улицей, а кварталами, перебегая от дома к дому, они схватывались в мимолетных стычках с президентскими гвардейцами, несли потери — но продвигались вперед и наносили урон врагу. Было и еще много кого. Майванд, торговая улица — как начался мятеж — превратилась в сумасшедший дом, в городе были подразделения армии, коммандос, президентской гвардии, ХАД, Царандоя, защитников революции[29], у всех было оружие, но мало кто понимал, кому он подчиняется и что вообще ко всем чертям происходит. А кто-то, пользуясь ситуацией — элементарно грабил дуканы и сводил счеты. В общем — было весело. И тут…
Пули летали по улице как обезумевшие от дыма, мечущиеся в теснине пчелы, били в стены, кого-то и жалили. Горели покрышки, горели дуканы, и дымом была застелена большая часть улицы, никто не понимал толком — кто стреляет и в кого. Чуть в стороне от того места, где они залегли — прямо посреди улицы стояла с разбитыми стеклами и исклеванным пулями кузовом белая правительственная Волга, было видно, что в распахнутой настежь водительской двери — труп. Видимо, кто-то пытался смотаться — но не успел.
Старший офицер из охраны Шах Наваза, выглянул из-за стены, какое-то время всматривался в то, что творится на улице, рискуя получить случайную пулю. Потом кивнул.
— За![30]
Согнувшись в три погибели — хоть какое-то спасение от пуль — они начали парами перебегать до следующего укрытия, из которого короткими садил пулеметчик. Вместе со всеми бежал Танай — он бежал в третьей паре и бежал как обычный солдат — каска, бронник, разгрузка, автомат — как ни странно, это самое лучшее в бою, ничем не выделяться, чтобы не попасть на прицел снайперу. Во время перебежки один из бойцов споткнулся, упал — но второй подскочил, дотащил его до укрытия…
— Сильно?
Боец попытался улыбнуться
— Цел. В броник попало. Болит только.
Министр хлопнул его по плечу
— Поживешь…
Поделиться книгой: