Помоги проекту - поделись книгой:
Церматт взмахнул флажком дважды и укрепил его на батарее. Если в Скальном доме и не услышали залпов, то, по крайней мере, будут знать, что никакой опасности нет.
Через полчаса каяк возвратился в бухту Спасения.
— Семь выстрелов, — закричал Жак еще издали. — Они выстрелили в ответ семь раз!
— Да будет семикратно благословенно Небо! — промолвил Франц.
Взволнованная Дженни порывисто сжала руку Фрица, потом бросилась в объятия Бетси Церматт, и та крепко расцеловала девушку.
После этих выстрелов никто уже не сомневался в присутствии поблизости корабля. Какая-то причина заставила его остановиться в одной из бухточек восточного побережья и даже оставаться там во время бури. Теперь он уже не уйдет, не связавшись с обитателями неизвестной земли… поэтому следует просто подождать, когда он сам появится в бухте Спасения!
— Нет, нет, — закричал Жак, — поедем ему навстречу, и немедленно!
Но осторожный Эрнст посоветовал не спешить, и его поддержал отец. Ведь пока не известно, что это за судно. А вдруг на нем пираты, которых — что ни для кого не секрет — предостаточно в этой части Индийского океана. И кто знает, не попало ли судно в руки корсаров?[11] А если это так, то в какой опасности семья Церматт…
Подобные мысли не могли не прийти в голову.
— Нужно разузнать все как можно скорее, — заявил Фриц решительно.
— Да, да, конечно, — присоединилась к нему Дженни, уже не в силах скрывать свое волнение.
— Я готов отправиться на каяке сейчас же, — сказал Фриц, — и так как море в спокойном состоянии, то обогнуть Восточный мыс нетрудно…
— Вероятно, ты прав, нельзя больше оставаться в неизвестности, — согласился с ним Церматт. — Но прежде чем приблизиться к кораблю, хорошо бы сначала знать… Фриц, я еду с тобой!
— Отец, — вмешался Жак, — тебе известно, как я управляюсь с короткими веслами каяка. До мыса два часа плавания, а до стоянки корабля еще больше… С Фрицем должен ехать я.
— Да, так будет лучше, — подтвердил и Фриц.
Церматт заколебался. Он считал, что его участие необходимо в этой возможно опасной операции и ее нужно провести с чрезвычайной осторожностью.
— Да, да, пусть едут Фриц и Жак, — сказала Бетси Церматт, — мы можем на них положиться.
Отец вынужден был сдаться, но счел необходимым дать сыновьям подробные указания, как им действовать: обогнув мыс, следовать вдоль берега, далее проскользнуть между скал и постараться увидеть корабль, оставаясь незамеченными; не приближаясь к судну, разузнать обстановку и сразу же вернуться в Скальный дом. И он сам примет нужное решение. Во всех случаях Жак и Фриц должны провести разведку, оставаясь незамеченными.
— Может быть, вам выдать себя за дикарей? — предложил Эрнст. — Почему бы не прибегнуть к уже проверенному способу: зачернить лицо и руки, как это сделал однажды Фриц. Экипаж корабля не слишком удивится встрече на этом побережье Индийского океана с черными аборигенами.[12]
С предложением Эрнста стоило согласиться.
Братья переоделись в легкие одежды жителей Никобар,[13] наложили на лицо и руки густой слой сажи, сели в каяк и через полчаса оказались уже у выхода из залива.
Оставшиеся на берегу долго следили за ними взглядом и, только когда легкая лодочка исчезла из виду, отправились домой.
Поравнявшись с Акульим островом, Фриц направил каяк к противоположному берегу. В случае если с корабля навстречу им пошлют шлюпку, то здесь, среди рифов и скал, легко найти укрытие и провести наблюдение.
Начавшийся прилив благоприятствовал ходу лодки, а легкий северный ветерок делал парус совершенно ненужным. Однако расстояние до мыса — в добрых два лье — раньше чем за два часа вряд ли можно одолеть.
С тех пор как семья Церматт нашла убежище у берегов бухты Спасения, мыс огибали в первый раз. Четыре лье отделяют его от мыса Обманутой Надежды, очертания которого вырисовываются на северо-западе. Но какой контраст с точки зрения природных условий!
Та восточная часть Новой Швейцарии выглядела пустынной и бесплодной. Весь берег, ощетинившийся черными утесами, усеян песчаными дюнами, на расстоянии нескольких сот туазов[14] от мыса тянутся рифы и подводные камни, и о них даже в ясную тихую погоду с ревом и пеной разбиваются морские волны…
Когда Фриц и Жак миновали последние скалы, взору их предстало все побережье. Если Новая Швейцария не остров, а полуостров, то она связана с континентом только с противоположной южной стороны.
Каяк плыл вдоль скалистого берега невидимый, почти сливаясь со скалами.
На расстоянии одного лье от Восточного мыса в глубине узкой бухты показался трехмачтовый корабль, так что видны были пока лишь брам-стеньги.[15] Он бросил якорь, по-видимому, нуждаясь в ремонте. На берегу появилось несколько палаток.
Когда каяк приблизился к судну на шесть кабельтовых, его заметили и стали подавать сигналы. Братья уже не сомневались, что это дружеские знаки. Они услышали несколько фраз на английском языке. Как и следовало ожидать, братьев приняли за туземцев. Национальная принадлежность корабля не вызывала сомнений. На гафеле[16] бизань-мачты[17] развевался британский флаг. Это был английский десятипушечный корвет.[18]
Жак уже готов был, не опасаясь, подойти ближе, но Фриц его удержал. Они должны возвратиться сейчас, как и обещали, в Скальный дом и рассказать обо всем увиденном. И каяк повернул на север. Через два с половиной часа он уже входил в бухту Спасения.
Глава III
Небольшой английский корвет «Ликорн» совершал рейс из Сиднея к мысу Доброй Надежды в Южной Африке. Экипаж состоял из шестидесяти человек команды и командира корабля лейтенанта Литлстона. Кроме того, на борту находилась одна английская семья, хотя, как правило, военный корабль не имеет права перевозить пассажиров. Исключение сделали для механика-строителя господина Уолстона, он по нездоровью вынужден был возвратиться в Европу. Его сопровождали жена и две дочери — Анна и Долли, семнадцати и четырнадцати лет. Их единственный сын, Джеймс, в это время жил со своей семьей — женой и маленьким ребенком — в Кейптауне.
В июле 1816 года «Ликорн» покинул порт Сидней и, обойдя южное побережье Австралии, взял курс на северо-восток.
Такое направление корвет взял не случайно. По распоряжению Адмиралтейства[19] Великобритании цель его плавания в этих широтах — у западных берегов Австралии или на соседних островах — поиски возможно спасшихся после гибели «Доркаса» людей, о которых в течение последних тридцати месяцев не поступало никаких известий. Точного места крушения не знали, но в том, что произошла катастрофа, никто не сомневался: в море подобрали и доставили в Сидней второго боцмана и трех членов команды корабля. Из находящихся в большой шлюпке спаслись только эти четверо, что же касается остальных — капитана Гринфельда, матросов и пассажиров, а среди них была дочь полковника Монтроза, — то, судя по рассказам боцмана, они скорей всего погибли. Однако британское правительство решило произвести тщательные поиски в восточной части Индийского океана, где от открытого океана отделяется Тиморское море.[20] Там множество островов, редко посещаемых торговыми судами. Вполне вероятно, что катастрофа с «Доркасом» могла произойти вблизи одного из них.
Учитывая это, «Ликорн» обогнул мыс Луин на юго-западной оконечности Австралии и взял курс на север. После бесплодных поисков в районе Зондских островов[21] корабль вышел в открытое море. Застигнутый сильнейшей бурей, он целую неделю вел отчаянную борьбу со стихией, и хотя обошлось без больших повреждений, но для продолжения пути требовались кое-какие ремонтные работы. Вследствие этого корабль стал искать удобное, защищенное от ветров место стоянки.
Восьмого октября впередсмотрящие просигналили, что на юге видна земля. Скорее всего это какой-то неизвестный остров, ибо на самых последних картах о нем нет никаких данных. Капитан корабля приказал приблизиться к земле, и вскоре «Ликорн» отдал якорь в глубине удобной бухты в восточной части острова, укрытой от злых ветров, а потому удобной для стоянки.
Экипаж сразу же принялся ремонтировать судно, но прежде всего на песчаном берегу у подножия утеса разбили палатки. Однако не следовало забывать и о мерах предосторожности: как знать, не населяют ли остров дикари? А коренные обитатели этой части Индийского океана пользовались дурной славой, впрочем, они ее вполне заслужили.
Не прошло и двух дней с того времени, как «Ликорн» бросил якорь у этих пустынных берегов, как утром десятого октября внимание командира и всего экипажа привлекли пушечные выстрелы с западной стороны.
Этот сигнал заслуживал ответа, и «Ликорн» тут же дал три залпа батареей левого борта.
Теперь оставалось только ждать. Корабль находился еще в ремонте и мог сняться с якоря и выйти из бухты только через несколько дней. Но капитан не сомневался, что выстрелы с корвета услышаны, тем более что ветер дул с открытого океана. Капитан был почти уверен в том, что вскоре в бухте появится какое-либо судно.
Но марсовые[22] за весь день не обнаружили ни одного паруса. Море оставалось пустынно, так же как и извилистый берег залива. От мысли отправить на разведку небольшой отряд лейтенант Литлстон все же отказался: не стоит рисковать, да и обстоятельства пока этого не требуют. Как только «Ликорн» сможет покинуть место стоянки, он, конечно, пройдет вдоль всей береговой линии этой незнакомой земли. Географическое положение острова на корвете уже определили с предельной точностью — 19°30′ южной широты и 114°5′ долготы к востоку от меридиана, проходящего через остров Ферро из группы Канарских островов в Атлантическом океане.[23] В том, что они на острове, у моряков сомнении не возникало, ведь в этой части Индийского океана нет никакого материка.
В последующие три дня ничего нового не произошло. Зато изменилась погода. Поднялся сильный ветер, море вздулось пенящимися волнами, но «Ликорн» в своем убежище находился в полной безопасности.
Тринадцатого октября снова раздалась артиллерийская стрельба с той же стороны. На эти выстрелы, следовавшие один за другим через каждые две минуты, «Ликорн» ответил семью своими, с такими же промежутками времени. И так как новые выстрелы прозвучали с того же самого места, что и предшествующие, то командир корвета заключил: судно, с которого они, по-видимому, даны, не изменило положения.
В этот же день, около четырех часов после полудня, лейтенант Литлстон, внимательно разглядывавший в подзорную трубу морское пространство, внезапно увидел маленькую лодку, легко скользящую между скал. Ею управляли двое темнокожих, скорее всего из племени малайских[24] или австралийских туземцев. Их появление свидетельствовало о том, что берега острова обитаемы и что не мешало бы усилить меры предосторожности против нападения дикарей, вполне вероятного в этих местах.
Лодка — а это была разновидность каяка — продолжала приближаться, и, когда она оказалась на расстоянии трех кабельтовых от корвета, стало слышно, как двое сидящих в ней переговариваются на незнакомом языке.
Лейтенант Литлстон и офицеры приветственно замахали платками, затем подняли руки вверх, показывая тем самым, что они безоружны. Но на каяке, по-видимому, решили близко к корвету не подходить. Лодка стремительно повернула назад и вскоре исчезла за выступом мыса.
Наступила ночь, а лейтенант Литлстон все еще решал со своими офицерами, стоит ли посылать большую шлюпку для разведки местности у северного берега острова. Нужно наконец выяснить обстановку. Ведь не могли же, в самом деле, подавать сигнал пушечными выстрелами, услышанными накануне, туземцы. Значит, где-то в западной части острова находится корабль, и ему, вероятно, кто-то угрожает, раз он взывает о помощи. Наконец приняли решение: утром следующего дня приступить к разведывательным действиям. Но когда стали готовить шлюпку к спуску на воду, то это дело пришлось вдруг приостановить, потому что у оконечности мыса показался не каяк и не пирога, какими пользуются аборигены, а легкая шаланда новейшей конструкции водоизмещением около пятнадцати тонн. Как только она приблизилось к «Ликорну», на мачте взвился красный с белым крестом флаг.
Каково же было удивление командира корабля, офицеров и всего экипажа, когда от шаланды отделилась шлюпка с белым флагом на корме — знак добрых намерений, — и направилась к корвету. И вскоре на борт «Ликорна» поднялись двое и представились. Этими двоими оказались швейцарцы — господин Йоханн Церматт и его старший сын Фриц, спасшиеся при крушении корабля «Лендлорд», о котором уже более десяти лет не было никаких известий.
Англичане не скупились на выражение самых сердечных чувств отцу и сыну, а когда те пригласили моряков на свою шаланду, они с величайшей готовностью согласились.
Разумеется, Церматт испытывал понятную гордость, представляя командиру «Ликорна» свою супругу и четверых взрослых сыновей. Нельзя было не залюбоваться горделивой осанкой юношей, их красивыми, умными лицами и цветущим обликом. Знакомство с этим замечательным семейством доставило гостям истинное удовольствие. Затем лейтенанту Литлстону представили Дженни.
— Как вы назвали землю, где живете вот уже почти двенадцать лет, господин Церматт? — поинтересовался капитан.
— Мы назвали ее Новой Швейцарией и надеемся, что это название сохранится.
— Как вы полагаете, капитан, наша земля — остров? — спросил Фриц.
— Да, один из островов Индийского океана, пока не обозначенный на карте.
— Нам до сих пор не удалось в этом убедиться, — заметил Эрнст. — Опасаясь встречи с дикарями, мы никогда не удалялись от берега.
— И правильно делали: я должен сказать, что мы видели здесь туземцев, — сообщил капитан.
— Туземцев? — очень удивился Фриц.
— Да, вне всякого сомнения, — подтвердил лейтенант. — Вчера они появились у берега на пироге, или, точнее, на каяке.
— Эти туземцы не кто иные, как мой брат и я, — засмеялся Жак. — Чтобы сойти за дикарей, нам пришлось покрыть лицо и руки сажей.
— Зачем же понадобился такой маскарад?
— А затем, капитан, что мы не знали, с кем имеем дело. Ведь ваш корабль вполне мог быть и пиратским.
— О! — гордо возразил лейтенант Литлстон. — Это корвет его величества короля Георга Третьего![25]
— Да, это мы поняли, поэтому сразу возвратились, чтобы рассказать новость своим родным и явиться на встречу с корветом всем вместе, — сказал Фриц.
Как же обрадовалась Дженни, когда услышала, что имя ее отца, полковника Монтроза, капитану известно. Более того, перед уходом «Ликорна» в Индийский океан газеты сообщили о прибытии полковника в Портсмут,[26] а затем в Лондон. Можно себе представить, что пережил несчастный отец при известии о гибели экипажа и пассажиров «Доркаса», среди которых находилась и его дочь. И как он будет счастлив, когда узнает, что Дженни спасена!
Однако пора возвращаться в Скальный дом. Супруги Церматт любезно пригласили лейтенанта Литлстона в свой дом. Но капитан корвета в ответ стал уговаривать их задержаться до конца дня. И когда Церматты согласились даже провести ночь в бухте, лейтенант распорядился поставить у подножия скалы три палатки, одну — для родителей, другую — для братьев и третью — для Дженни.
Впервые история семьи Церматт была поведана во всех подробностях с момента их высадки на острове. Услышанное вызвало у командира «Ликорна» и его офицеров желание непременно посетить эту маленькую колонию, осмотреть все постройки и комфортабельные жилища Скального дома и Соколиного Гнезда.
После превосходного обеда на борту «Ликорна» Церматты и Дженни простились с лейтенантом Литлстоном и отправились в свои палатки на берегу бухты.
Оставшись с женой наедине, Церматт решил обсудить с ней одну очень важную проблему.
— Дорогая Бетси, — начал он, — вот нам и представился случай вернуться в Европу, увидеть своих друзей и соотечественников. Но надо хорошенько подумать, прежде чем это сделать: ведь Новая Швейцария уже не тот пустынный, никому не известный остров, на котором мы оказались более десяти лет назад. Недалек тот час, когда у наших берегов появятся и другие корабли.
— И что из этого следует? — спросила Бетси.
— Хотелось бы знать твое мнение: нужно ли воспользоваться случаем…
— Мой друг, — ответила верная супруга, — последние дни я и сама часто об этом думаю. И вот к какому выводу пришла. Зачем покидать место, где мы были так счастливы? Зачем снова восстанавливать связи, которые время и наше долгое отсутствие полностью разрушили? И разве мы не достигли того возраста, когда появляется потребность в покое и пропадает охота к длительным переездам?
— О дорогая жена! — воскликнул Церматт. — Ты думаешь точно так же, как я! Покинуть сейчас нашу Новую Швейцарию было бы такой неблагодарностью к воле Провидения! Но не о нас речь… Наши дети…
— Наши дети?.. — задумалась Бетси. — Я пойму их, если они захотят возвратиться в Европу… Ведь они так молоды. Они должны думать о своем будущем. И хотя разлука тяжела, мы должны предоставить им свободу.
— Ты права, Бетси, ты абсолютно права…
— Друг мой, пусть наши сыновья уедут на «Ликорне». Я уверена, когда-нибудь они возвратятся.
— Но ведь нужно еще подумать о Дженни, — заметил Йоханн. — Нельзя забывать о том, что ее отец, полковник Монтроз, уже два года, как вернулся в Англию и все это время оплакивает свою дочь. Это так естественно, что она мечтает о встрече с отцом.
— Конечно, очень грустно расставаться с Дженни, она стала для нас родной дочерью, — сказала Бетси. — И ведь ни для кого не секрет, что Фриц питает к ней нежные чувства и что Дженни он также небезразличен. Но мы не вправе распоряжаться ее судьбой.
Супруги еще долго беседовали, предчувствуя, какими важными окажутся последствия предстоящих перемен в их жизни. Уснули далеко за полночь.
Рано утром шаланда покинула бухту. Обогнув Восточный мыс, она направилась к устью Шакальего ручья, увозя на борту семейство Уолстон, лейтенанта Литлстона и двух офицеров.
Англичане испытали то же чувство восхищения и удивления, что и Дженни, когда она впервые увидела Скальный дом. Церматт принял гостей в зимнем доме, а позже собирался показать им и летний — Соколиное Гнездо, дачу Панорамный холм и фермы. Гости пришли в восторг при виде цветущей Земли обетованной, все понимали, что это результат тяжелого труда, мужества, смекалки и полного согласия всех членов семейства на протяжении одиннадцати лет проживания на этом оторванном от мира острове.
Когда все уселись в большом зале Скального дома за праздничный стол, первый тост был поднят за колонистов Новой Швейцарии.
За этот день семья Уолстон — его глава, жена и две дочери — очень сблизились с супругами Церматт. А вечером перед расставанием Уолстон, которому при его состоянии здоровья полезно было провести некоторое время в хорошем климате, завел такой разговор:
— Господин Церматт, могу ли я поговорить с вами откровенно?
— Ну разумеется.
— Вашей жизни на острове можно только позавидовать. Мне кажется, я стал чувствовать себя значительно лучше среди этой великолепной природы и, пожалуй, тоже хотел бы поселиться в одном из уголков Земли обетованной, если, разумеется, вы не против.
— Можете в этом не сомневаться, господин Уолстон, — с величайшей радостью отозвался Церматт. — Моя жена и я будем счастливы принять вас в нашу маленькую колонию. Не сомневаюсь, что вы, как и мы все, найдете здесь свое счастье. Что касается госпожи Церматт и меня, то мы твердо решили никогда не покидать Новую Швейцарию, нашу вторую родину! Мы решили остаться здесь до конца дней.
— Ура! Да здравствует Новая Швейцария! — закричали гости, осушив в ее честь бокалы с Канарским вином,[27] — его госпожа Церматт подавала в особых случаях вместо своего местного.
— И да здравствуют те, кто решил здесь остаться! — добавили Эрнст и Жак. Один лишь Фриц не произнес ни слова, да Дженни молчала, низко опустив голову.
Но вот за гостями прибыла большая шлюпка с «Ликорна», и они покинули гостеприимное жилище. Оставшись вдвоем с матерью, Фриц обнял ее, не решаясь начать разговор. Но, видя, как грустит она из-за предстоящей разлуки со старшим сыном, Фриц бросился перед ней на колени, повторяя:
— Нет, нет, мама! Я никуда не уеду!
Подошла Дженни и со слезами на глазах прильнула к груди госпожи Церматт.
— Простите, простите меня за все огорчения, которые я вам доставляю. Я полюбила вас, как родную мать, но ведь там мой отец… могу ли я остаться? — говорила девушка.
Потом Бетси и Дженни остались одни и долго о чем-то беседовали. Разговор их прервался с приходом Фрица и отца. Приблизившись к господину Церматту, Дженни сказала взволнованно:
— Отец мой, благословите меня и вы, как благословила только что мать… Позвольте мне… позвольте нам уехать в Европу! Ваши дети возвратятся, не беспокойтесь, ничто не может разлучить нас с вами! Мой отец, полковник Монтроз, — благородный человек, он не останется перед вами в долгу… Пусть Фриц увидится с ним в Англии. Доверьте нас друг другу…
После долгих обсуждений приняли следующий план, одобренный капитаном «Ликорна»: семья Уолстон останется на острове, а освободившиеся на корвете места займут Фриц, Дженни и Франц. Младшая дочь Уолстона, Долли, продолжит путешествие до Кейптауна, где проживает ее брат вместе с семьей — женой и маленьким сыном. Предполагается, что они приедут в Новую Швейцарию все вместе. Что касается Эрнста и Жака, то они решили не расставаться с родителями.
Лейтенант Литлстон выполнил свою миссию: он отыскал Дженни Монтроз, единственную, оставшуюся в живых после крушения «Доркаса», более того, нашел неизвестный остров Новую Швейцарию, прекрасную гавань для стоянки кораблей в Индийском океане. Но это еще не все. Поскольку господин Церматт, владеющий Новой Швейцарией по праву первого вступившего на ее территорию, решил отдать остров под покровительство Великобритании, то лейтенант Литлстон взялся довести это дело до конца и доставить на остров согласие британского правительства. Скорее всего, именно «Ликорн» после прибытия в Лондон будет послан обратно в Новую Швейцарию, чтобы завершить миссию присоединения острова к английским владениям. На корвете вернутся в Землю обетованную Фриц, Франц и Дженни, а к ним в Кейптауне присоединятся Долли Уолстон и ее брат Джеймс с женой и ребенком. Фриц берет с собой в Англию все документы, необходимые для женитьбы. Все полагали, что полковник Монтроз с радостью благословит детей, а потом, возможно, захочет сопровождать молодых в Новую Швейцарию.
Итак, все вопросы, кажется, обсудили.
Поделиться книгой: