Укрепленный вход

— Ты тут особенно не располагайся, Мудроу, потому что я не намерен это долго терпеть. За мной все чисто с тех самых пор, как вышел из тюрьмы. Я работаю шофером в компании ЮПС и за мной никаких грешков, разве что пристрастие к пивку. И если бы меня все еще не считали условным заключенным, я бы плюнул тебе в рожу.

— Вот как, значит, я тебе уже не нравлюсь? За то время, что мы провели вместе перед твоей отправкой в тюрьму, я было решил, что мы стали настоящими корешами. — Мудроу, остановившийся посреди гостиной с руками, засунутыми в карманы пальто, казалось, пришел поговорить как следует. — Послушай, Пэт, знаешь, очень многое изменилось с тех пор, как ты бродяжничал по восточным районам города. Например, я уже больше не полицейский. Вышел на пенсию и работаю частным детективом.

Пэт Шиман понятия не имел, правду ли говорит Мудроу. Но он был уверен, что основная цель посещения им «Джексон Армз» никак не касалась ни его, ни Луи Персио. С другой стороны, Мудроу был все еще опасен. Пока срок условного заключения не вышел, любой, кто связан с правоохранительными органами, опасен, потому что могут отправить в предвариловку всего лишь по словесному требованию полицейского (или офицера по надзору за вышедшими из тюрьмы, которому он что-то нашептал) и продержать там без права выхода на свободу под заклад до тех пор, пока не состоится судебное разбирательство. Если оно вообще состоится. Или пока другой заключенный не пришьет тебя во сне.

Мудроу, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло, вытянув ноги.

— А почему ты не представишь меня своему другу?

Шиман немного подумал, стараясь понять, нет ли в вопросе Мудроу намека на сарказм.

— Этой мой партнер, Луи Персио. Луи, это Стенли Мудроу из седьмого полицейского участка. Вернее, он раньше был из седьмого участка. Теперь он на пенсии.

Пэт Шиман не стал добавлять подробности о болезни Персио; Да и Мудроу видел достаточно много случаев СПИДа, чтобы спрашивать об этом. Персио слегка кивнул Мудроу. Правая сторона его лица была покрыта экземой, и, хотя глаза лихорадочно блестели, в них притаилась смерть. Ему немного осталось, подумал Мудроу, и Пэт Шиман освободится от своей маеты.

— Ты давно живешь здесь, Патрик? — поинтересовался Мудроу.

— Больше двух лет, Стенли, — ответил Шиман. — И готов тебе все рассказать, если ты собираешься помогать Сильвии Кауфман, а не обламывать меня. Брать с поличным — это одно, но преследовать без причины — совсем другое. Черт возьми, я чист и намереваюсь таким оставаться.

Как только Мудроу узнал, что Пэт Шиман и Луи Персио живут здесь уже более двух лет, он отбросил мысль, будто эти двое связаны с проблемой Сильвии Кауфман. Пэт Шиман был всего лишь одним из многочисленных наркоманов, промышлявших в восточной части города. Тогда он арестовал Пэта и давал против него показания в суде. Но сейчас Шиман не употребляет наркотиков и выглядит слишком здоровым, чтобы навести на мысли об этом. Он точно знает, кто в этом доме заправляет всем на самом деле, поскольку видит своих соседей насквозь, не хуже самого Мудроу.

— Я здесь потому, что Сильвия Кауфман — тетушка моей подруги. Конечно, я тебе говорил, что, будучи на пенсии, я иногда работаю по заказу частных лиц. И вот однажды вечером лежу я в постели с моей Бетти, и вдруг она мне начинает рассказывать о проживающей в Куинсе тетушке и намекает при этом, что оценит мою помощь. Когда, человек на пенсии, у него ничего нет, кроме разве что времени, не так ли? Ну вот, короче говоря, навожу я справки и узнаю, что в доме произошло правонарушение на сексуальной почве несколько дней назад, а также то, что здесь ошиваются шлюхи и наркоманы.

Пэт Шиман, который все еще стоял, медленно пошел к холодильнику, достал две банки пива, одну дал Мудроу и сел на стул.

— Ну, а от меня-то чего ты хочешь? — спросил он. В его голосе теперь не было отвращения.

— Я хочу знать, что здесь, черт возьми, происходит, — ответил Мудроу. — Не задавать же мне вопросы этому кретину полицейскому. Толстый идиот понесет всякую ахинею, да и сама работа его — ахинея…

— А ты думаешь, тот, другой, лучше? Тот, который представитель хозяина? — спросил Шиман.

Мудроу пожал плечами.

— То, что он говорил, звучит вполне разумно и дельно.

Пэт Шиман насупился и нагнулся вперед.

— Может, ты растерял свои фараоновские мозги, уйдя на пенсию, Мудроу, но эта мразь настилала слой дерьма потолще, чем ковер в гостиной Дональда Трампа.

— Значит, он нес околесицу?

— Ну, а что ты ожидаешь от домовладельца?

— Я не хочу тратить на него времени. Мне надо понять, что творится в доме.

— Как скажешь, Мудроу.

Пэт Шиман потягивал пиво и смотрел на Луи Персио, который внимательно следил за диалогом. Он подождал, пока Луи не кивнул ему.

— Сначала были только почтовые ящики и замки на входной двери. Все вышло из строя около месяца назад. Потом этот сутенер пристроил на первом этаже двух проституток. Кстати, он выглядит так, что никто не мог сдать ему в аренду квартиру, не понимая, кого видит перед собой. Ну, а последствия очевидны. Шлюхи уже работают в коридоре, их клиенты оскорбляют жильцов. Теперь вот напротив нас поселились два наркомана. Они, наверное, меня приняли за своего, потому что без конца приглашают, разве что не колют насильно. А теперь у них есть несколько постоянных покупателей. Они уже сказали, что собираются работать на всей территории и открыть здешним жителям глаза на прелесть кокаина.

— Их здесь только двое? — спросил Мудроу.

— Я знаю двоих, но сейчас пустует много квартир. Этот хваленый хозяин, который тебе так понравился, черт подери, вышвыривает азиатов и людей без документов так быстро, как только успевает. При таком количестве незаселенных квартир наверняка вот-вот появятся новые люди. Может, уже и появились.

— Ну, а что по поводу грабежа? Здесь в чем дело?

— Квартирная кража, — объяснил Шиман. — Парень вломился к Пакам, когда старая женщина вернулась домой. Может, она застала его с поличным, или он был чересчур под кайфом, чтобы убежать. Как бы то ни было, он избил ее до полусмерти, а потом изнасиловал.

— А ребенок смотрел?

— Да, — ответил Шиман. — Ребенок наблюдал. Но, по-моему, это происшествие не связано со шлюхами и наркоманами. На Холмах Джексона обычно не так уж много преступлений, но квартирные кражи случаются. Люди здесь зажиточные и становятся легкой добычей для тех, у кого нет денег.

Мудроу поднялся, собираясь уходить. У него в голове уже сложился четкий план действий.

— О’кей, Пэт, посмотрим, смогу ли я что-то предпринять до того, как эти отдельные случаи превратятся в эпидемию.

— Это что, шутка? — в первый раз подал голос Луи Персио.

— Ты о чем? — не понял Мудроу.

— По поводу эпидемии.

— Ты слишком мнителен, — решил Мудроу. — Если думаешь, что я боюсь распространения твоей болезни, то ошибаешься. Единственное, что меня сейчас волнует, — это моя собственная любовница. Вот почему я должен заняться этим домом.

Он некоторое время постоял в нерешительности, будто обдумывал что-то.

— Видишь ли, я просто знаю, уверен, что если не спасу этих несчастных, беззащитных жильцов, которые еще только учатся переносить то, с чем, собственно, половина людей в этом городе сталкивается каждый день, моя подружка бросит меня. А она мне слишком нравится, чтобы я мог пустить такое дело на самотек.

— Сделай одолжение, — сказал Персио, как бы не слыша ответа Мудроу. — Сделай нам одно большое одолжение, и тогда мы будем твоими ушами и глазами, твоими стукачами.

Внезапно он закашлялся, казалось, его почти бесплотное тело под зеленым пледом разрывается от приступа на куски. Шиман бросился, чтобы помочь, но Персио жестом остановил его.

— Я долго ждал, чтобы стать стукачом, — добавил Луи.

— А почему бы тебе просто не сказать, чего ты хочешь? — спросил Мудроу. На самом деле эта сделка имела для него привлекательную сторону.

— Если офицер, который наблюдает Пэта после заключения, узнает, что мы живем здесь вместе, он заставит нас расстаться. Это в лучшем случае. Два осужденных после заключения не могут жить на одной площади, даже если один из них скоро умрет. Даже если они любят друг друга.

Луи резко оборвал фразу, пытаясь понять, как подействовали его слова на Мудроу, и решил вести разговор в более спокойных тонах.

— Поговори с этим офицером. Скажи, что мы любим друг друга с детства. Скажи ему, мы — христиане-фундаменталисты и чудом спаслись в тюрьме, поэтому сейчас неразделимы. Ты же видишь, мы просто не можем выехать из этого дома. Со мной ведь никто не будет водиться, даже если у нас хватит денег оплачивать другую квартиру. И еще мне бы не хотелось оказаться в тюремной больнице, пока я могу жить дома.

Глава 8

— К сожалению, нам не удалось поговорить до собрания, — сказала Сильвия. Хотя ей не особенно понравился новый любовник Бетти Халука (как-то уж слишком он непроницаем), но из-за племянницы Сильвия была с ним вежлива. Бетти стала для нее второй дочерью, особенно после того, как однажды мать Бетти проболела целое лето.

— Ничего страшного, — сказал Мудроу. Взгляд его был прикован к тому месту, где коридор пересекается с внешним холлом. — У вас достаточно дел.

— Вы были офицером полиции?

— Да, тридцать пять лет. И закончил, карьеру детективом по расследованию уголовных дел. Сильвия, не могли бы вы сделать мне одолжение — подвиньтесь немного вправо, так чтобы мне видеть вестибюль. Я кое-кого поджидаю.

Сильвия внимательно посмотрела на Мудроу. Было уже около одиннадцати часов, и жильцы, по крайней мере те, которые покинули собрание, уже благополучно добрались до своих квартир. Кого же это он ждет? Поскольку Мудроу не торопился делиться с ней своими планами, Сильвия немного изменила тактику.

— А что вы думаете о сержанте Данлепе? — спросила она. — По-вашему, он может нам помочь?

— Забудьте о нем, — твердо ответил Мудроу. — Он просто бездарь. Именно поэтому его и сделали офицером по профилактике преступлений.

— Боюсь, я не совсем поняла вас.

— Офицер по профилактике преступлений работает с местными жителями, но его служба не имеет ничего общего с деятельностью полицейского. Единственное, что может сделать для нас Данлеп, — это попросить капитана прислать сюда несколько ребят, которые на самом-то деле занимаются предотвращением преступлений. Может быть, они и поработают в вашем доме, но маловероятно, потому что ваши проблемы не идут ни в какое сравнение с происходящим в Южной Ямайке или Бронксе. Может быть, если вам удастся создать сильную организацию жильцов, мы могли бы убедить какого-нибудь настоящего полицейского помочь вам. А вот патруль в подъезде — очень неплохая мысль. Только, пожалуйста, будьте внимательны к его составу, потому что, продежурив несколько смен, они могут, соскучившись, отправиться по домам смотреть футбольный матч. — Мудроу заметил, как опечалилось лицо Сильвии Кауфман, когда он сказал ей о Данлепе, но продолжал как ни в чем не бывало: уж лучше пусть узнает всю истину сразу. Он был правдолюбом. — А также постарайтесь добиться, чтобы пастор церкви, в клубном помещении, где вы собирались сегодня вечером, позвонил в полицейский участок. Он наверняка на короткой ноге с капитаном. Кстати, начальника сто пятнадцатого участка зовут Джордж Серрано. Он католик и, скорее всего, с должным вниманием отнесется к словам священника.

— Ну, а Розенкрантц, — настаивала Сильвия, — он что, тоже бесполезен?

— От всех есть какая-то польза, — пояснил Мудроу. — Но вам нужно ясно представлять, кто окажет помощь, когда она будет вам необходима. В экстремальных случаях офицер по профилактике преступлений вам не помощник. Не надо рассчитывать и на владельца дома, хотя то, что обещал Розенкрантц, поможет на время установить в нем порядок. Возможно, Розенкратнц и заинтересован, чтобы поддерживать здание в надлежащем виде. Я сегодня перебросился парой слов с Пэтом Шиманом перед тем, как спуститься к вам.

— Как вы считаете, Пэт тоже участвует в происходящем?

— Нет, я так не считаю. Но он в курсе того, что происходит. Шиман рассказал мне о проститутках и предупредил, что ребята, живущие напротив него, занимаются продажей наркотиков. Думаю, наркотики — одна из самых важных ваших проблем. Продавцы крэка, как правило, считают, что любой район можно превратить в супермаркет, если для начала всего несколько местных жителей попробуют их товар. Ведь в барах на Рузвельт-авеню всегда продавали наркотики. В основном кокаин, героин — в меньших количествах. Теперь все приблизилось к вам на пару кварталов.

— Вы считаете, мы справимся со всем этим?

Мудроу посмотрел на Сильвию. Женщина выглядела очень уставшей. Ему хотелось ее успокоить, как родители успокаивают детей, которым приснился кошмар.

— Послушайте, Сильвия, я не обладаю даром провидения, а свой магический кристалл оставил дома. Поэтому вы не должны воспринимать мои слова, будто они исходят от самого Папы Римского, но я твердо знаю, с ситуацией можно справиться. Этим-то я сейчас и занимаюсь. Мне надо переброситься парой слов с парнем-китайцем по имени Джоуи Йанг, который живет в квартире 4Б. Думаю, что смогу убедить его переехать.

— Как вы собираетесь это сделать? — улыбнулась Сильвия. — Магический кристалл ваш дома, значит, вы забыли и магическую палочку тоже.

— Бетти сказала, вы были школьной учительницей до того, как вышли на пенсию. Когда я учился в четвертом классе, миссис Бенедикт говорила: «Стенли, ты бы, наверное, и уши свои оставил дома, если бы они не были приделаны к голове».

Сильвия почувствовала облегчение, подобное тому, какое испытывает человек от горячей ванны после того, как целый день только и делал, что бросал снег лопатой.

— Я думаю, при появлении Йанга возможны неожиданности, поэтому вам на всякий случай лучше бы пойти домой. Может быть, я смогу вам помочь?

Мудроу засмеялся.

— Будет еще лучше, если вы пришлете мне на помощь того старичка, который попросил, чтобы меня удалили с собрания.

— Вы имеете в виду Майка Бенбаума?

— Подождите минуточку! — Мудроу напрягся, услышав резкий стук закрывающейся входной двери. — Идите в свою квартиру, — приказал он. — Немедленно.

Он даже мягко подтолкнул Сильвию. Сильвия уже было последовала инструкциям Мудроу, но все же любопытство пересилило страх, и, прежде чем найти ключи от квартиры, она обернулась и увидела маленького восточного типа человечка в голубом пальто. Он направлялся к лифту. На лице китайца появилось выражение, близкое к панике, когда он увидел Мудроу, преградившего ему дорогу, и это было так комично, что Сильвия мгновенно забыла полученный приказ.

— Привет, Джоуи, — сказал Мудроу.

Первое правило выживания в этом городе среди помешанных на огнестрельном оружии — держать противника в фокусе внимания. Пэт Шиман описал Джоуи Йанга, но, возможно, в доме живет не один небольшой, худенький, восточного вида парень. Однако выражение лица Йанга, глазеющего на Мудроу, практически исключаю ошибку. Тем не менее Мудроу назвал его по имени, и тот не протестовал. Стенли посчитал на этом процесс выяснения личности законченным.

— Вынь руки из карманов, Джоуи. Не шевели вообще руками, черт возьми. — Мудроу говорил очень спокойно (его пиджак был расстегнут, чтобы китаец мог убедиться в наличии у говорившего пистолета 38-го калибра). Он быстро подошел к миниатюрному Джоуи Йангу, который стоял как вкопанный. Узенькие глазки китайца расширились от страха, затем он резко повернулся и побежал к выходу. Мудроу предусмотрел такое развитие событий (хотя сам он слишком медленно двигался, чтобы поймать Йанга, который всего-то весил фунтов сто тридцать), и бросил свое пальто ему в ноги. Он думал всего лишь замедлить бег Йанга, но тот запутался в пальто и растянулся на полу. Когда китаец поднялся на колени, Мудроу, улыбаясь, уже стоял над ним.

— Давай я тебе помогу, Джоуи. — Мудроу, схватив за воротник, приподнял с пола стоящего на коленях Йанга и швырнул его об стену. Странно, но Мудроу чувствовал себя все еще полицейским, а Джоуи Йанг ни на секунду не сомневался в том, что его задержали. Он считал, что это арест. — У тебя случайно нет пистолета, Джоуи? Надеюсь, ты не носишь при себе оружия. Как, ты до сих пор не поднял руки? Что с тобой происходит, черт возьми! Ну вот, так уже лучше! Я даже на секунду подумал, что ты собираешься мне сказать, будто тебя раньше никогда не брали с поличным. Мне бы не хотелось, чтобы ты врал.

Правая рука Мудроу быстро скользила по одежде Йанга. Он нашел за поясом брюк китайца пистолет, о котором его предупреждал Пэт, но не это было главным. В пластиковой коробочке для бутербродов, прикрепленной к бедру маленького человечка, он нашел тридцать упаковок героина, стоимостью примерно в три тысячи долларов, если продавать оптом. Это был запас на завтрашний день для медленно расширяющейся торговли Йанга.

— Да, Джоуи, везением это не назовешь! — продолжал Мудроу. — При тебе найдено оружие — уже год, если раньше не было арестов, которые, как я думаю, все же на тебе висят. К тому же недавно были приняты новые законы о наркотиках, и такое количество сырья — уже преступление второй категории, разве что ты не начнешь стучать на своих. Но даже если и настучишь, кое-что тебе все равно придется отмотать.

Мудроу засунул героин в карман пиджака, а пистолет (на самом деле кусок дерьма 22-го калибра, у которого вероятность осечки шестьдесят процентов) — в верхний боковой карман пальто, куда Джоуи Йангу и не дотянуться. Впрочем, в данный момент он всего-навсего пытался собраться с мыслями.

— Но ведь я же имею право? — Джоуи великолепно говорил по-английски без всякого акцента. Он был американцем в третьем поколении. И столь же великолепно знал свои пресловутые права. Знал, что они были абстракцией, которую большинство фараонов придерживали до суда, когда давали свидетельские показания, особенно если, помимо задержания с поличным, хотели кое-что еще, как, очевидно, было и в данном случае. Эта надежда на «кое-что еще» стала причиной, из-за которой Йанг не настаивал на своих правах и безропотно позволил запихнуть себя в лифт.

— У тебя же должен быть ордер на арест, — начал было он, открывая переговоры. — Если нет ордера, ты даже не можешь использовать наркотик как вещественное доказательство. К тому же он подкрашен.

— Какое мне дело до того, какого цвета наркотик? — спросил Мудроу, игриво подмигнув Сильвии Кауфман, когда закрывались двери лифта.

Джоуи Йанг посмотрел на своего захватчика: шутит этот фараон, или он, Йанг, действительно попался, идиот?

— Ты ничего не сможешь использовать в суде, — настаивал китаец. — Доказательства, добытые в результате нелегального обыска, во внимание не принимаются.

— Ты, Джоуи, не прав. — Голос Мудроу стал жестким. — Потому что я собираюсь сказать, что ты расстегнул пальто, как только вошел в дверь подъезда, и я увидел у тебя за поясом пистолет. Это дает мне право делать с тобой что угодно. Только на тот свет не могу отправить. Поломанный нос, треснувшие ребра, затекший глаз… А всего-то надо сказать, что потенциальный преступник был готов применить оружие. Ты, конечно, можешь утверждать, будто оружие тебе подбросили, но я поспорю на собственные яйца: этот пистолет 22-го калибра весь в отпечатках твоих пальцев. Так что давай не будем обманываться. Придется отмотать срок, Джоуи. И если не возражаешь, я напомню, что неказистым парнишкам вроде тебя совсем не сладко за решеткой. Случается, они становятся жертвой других заключенных.

Внезапно Мудроу положил руку на плечо Йанга и придвинул его к себе поближе.

— Джоуи, ты выглядишь достаточно сообразительным и, думаю, знаешь, о чем я говорю. Сообразительность не всегда нужна торговцу наркотиками, но в данном случае это, может, тебе и на руку. Потому что мое изначальное намерение — не в задержании с поличным. Поверь-ка сразу, чтобы мне не повторять десять раз. Но это не значит, будто ты не окажешься в тюрьме. Это значит лишь то, что ты, если сделаешь, как я захочу, может быть, сегодня и улизнешь. У тебя действительно есть шанс из всего этого выпутаться.

Они молчали, пока дверь лифта не открылась. Перед ними был пустой коридор четвертого этажа. Кинув приманку, Мудроу ждал, пока Йанг на нее клюнет. Предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказаться, особенно если сравнить свободу с пребыванием в тюремных заведениях Нью-Йорка. Мудроу был убежден, Йанг на это клюнет.

Джоуи тем временем, как и предполагал Мудроу, уже представлял себе жизнь на Райкерс-Айленд, где он будет подвергаться одному сексуальному издевательству за другим. Он был небольшим, худощавым, с кожей цвета слоновой кости и черными, как вороново крыло, волосами. Эти волки, конечно, не устоят перед такой привлекательностью. Его захлестнуло волной, как после укола героина или трубки кокаина, только это была волна безнадежности. Поэтому он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы выпутаться из паршивой истории.

— Скажи мне, что ты от меня хочешь, — наконец сказал Ианг.

— Я хочу зайти к квартиру и немного побеседовать с твоим партнером, но меня слегка тревожит то, что у него наверняка тоже есть револьвер и он использует его для того, чтобы выстрелить в меня, а я терпеть этого не могу. Вот мне и думается, что, наверное, тебе следует начать зарабатывать свою свободу с того, что ты поможешь мне проникнуть в квартиру. Прежде всего скажешь, как твой партнер узнает, кто это пришел.

Мудроу не ошибся по поводу умственных способностей Джоуи Йанга. Тот вырос с амбициями среднего американца. Его даже приняли в Колумбийский университет, но потом он открыл для себя кокаин.

— Постучи дважды перед тем, как повернуть ключ.

— Нет, не я, — прошептал Мудроу, сжимая в огромной руке воротник пальто Йанга. — Ты сам, Джоуи. И войдешь ты первым.

Мудроу вытащил пистолет и держал его так, чтобы Йанг мог это видеть.

— И пожалуйста, никаких шуточек, совсем никаких. Может, ты забыл мне сказать о том, что в квартире есть еще кое-кто, кроме твоего партнера?

— Да, там есть еще один человек — проститутка снизу. Конни Аппастелло. Мы держим ее под кайфом, и она трахается с нами, когда свободна.

Дверь открылась, и Мудроу увидел на софе Джорджа Валлоне около Конни Аппастелло. На Валлоне были голубенькие шортики (которые буквально разрывало). Он изумился даже больше, чем Конни, которая была обнажена до пояса, но и не подумала прикрыть грудь. Вместо этого она потянулась к трубке с крэком, но голос Мудроу заставил ее остановиться.

— Не двигаться, черт возьми, — предупредил Мудроу, обводя взглядом комнату. Квартира 4Б невелика, и очевидно, на кухне никого, но дверь в ванную была закрыта. — Ты, Валлоне, слезай с дивана и ляг на пол, а ты, шлюха, ложись на него. — Мудроу поднял пистолет. — А ну-ка, быстро!