Полная история Христианской Церкви

Богатые римляне гнушались труда, жили в полной праздности, не признавая никаких обязанностей. Они любили щеголять богатыми, изысканными нарядами, предавались пьянству и обжорству. Преступления не вызывали в них негодования, гражданская служба была средством обогащения, места и должности продавались.

Любимыми забавами римлян стали публичные зрелища: театральные представления, конские бега, бои гладиаторов. У богатых римлян вся жизнь посвящалась увеселениям. К высокому и прекрасному они были равнодушны, только наблюдение за человеческими страданиями могло расшевелить их души. Они наслаждались, видя, как борцы бились насмерть или как звери терзали людей, брошенных им на съедение. А в жертвах не случалось недостатка: будь то пленные, взятые на войне, или преступники, осужденные на казнь. Вскоре и христиане стали считаться достойными этой страшной казни.

Низы общества были не лучше. Крайняя нищета со времен империи устранялась раздачей денег и хлеба, поэтому римский народ жил безбедно, в разврате и праздности. Он не знал полезного труда, и дворцы богачей постоянно наполнялись толпой просителей и прислужников, которые старались лестью и угодливостью получить подаяние. В Риме строились великолепные дворцы, театры, цирки, но не было ни больниц, ни приютов для стариков, увечных, детей. Сочувствие и сострадание к несчастным проходили мимо сознания римлян.

Положение рабов было печальным. Они не имели гражданских прав, считались собственностью своего господина. Римляне сполна пользовались своими неограниченными правами. Им казались странными слова о любви к ближним, о прощении обид, о молитве за врагов, о милосердии, смирении, самоотверженности: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим! (Мф. 11, 28–29).

Христианская вера вначале получила распространение в кругу бедных людей и долго не привлекала внимания правительства и общества. Римляне никак не понимали, что христианское учение будет иметь несравненно больше силы и влияния, чем закон иудейский. Господу угодно было охранить от враждебного внимания язычников начала Своей Церкви в Риме, пока она усиливалась и крепла, изменяя жизнь и сердца уверовавших, внушая им твердость. Во дворцах еще совершались возлияния в честь языческих кумиров, а вера Христова уже тайно распространялась в низших слоях общества. Христиане собирались для молитвы в подземельях, новая жизнь зарождалась в них, когда языческий Рим стоял на краю гибели. И лишь когда последователей нового учения в Риме стало много, тогда язычники обратили на них внимание и начали преследовать.

Отчего же возникла такая вражда против учения, которое внушало добродетели, призывало не отвечать злом на зло, а побеждать зло добром? Почему римляне стали жестоко преследовать христиан, относясь равнодушно к другим верованиям? Может быть, потому что сами добродетели казались укором языческому обществу. Язычники терпели всякое богопочитание, пока оно не мешало им жить так, как они жили, а вера Христова меняла во всем образ жизни христианина. Он должен был удаляться от язычников, не мог разделять их занятий, потому что они сопровождались языческими обрядами и почти всегда были противны христианской нравственности. Из-за этого язычники стали обвинять христиан в ненависти к роду человеческому. Христиане не приносили жертв, и язычники считали их безбожниками. Христиане не совершали обрядов в честь императора, и римляне стали смотреть на них как на непокорных граждан. Вскоре стали распространять о них ужасную клевету: говорили, например, что на ночных своих собраниях они предаются страшному бесчинству и совершают ужасные преступления, что убивают младенца и вкушают тело его. Языческое общество говорило с ужасом о разврате галилеян (так называли христиан), поклонявшихся распятому Богу и ожидавших воскресения мертвых, ученые смеялись над их безумием. Правительство стало преследовать их как мятежников. Христиане спокойно переносили все, твердо уповая на Господа, с верой в будущую жизнь. Они жалели врагов своих и молились за них.

Император Нерон

Царствовал тогда жестокий Нерон. Он отпустил Павла, когда вера Христова еще не возбуждала вражды; теперь же он поступил иначе. Около 64 года случился в Риме страшный пожар, который истребил большую часть города. Историки предполагают, что виновником пожара был сам Нерон, желавший перестроить город с большим великолепием. Рассказывают, что император с высокой Меценатовой башни в одеянии актера с наслаждением смотрел на пылающий город, воспевая пожар Трои. Пожар продолжался шесть дней. Когда же потом стали доискиваться причины бедствия, Нерон обвинил христиан. Начались преследования и казни. Гонение распространилось по всем областям империи и продолжалось около четырех лет, до самой смерти Нерона. Это стало первым гонением на христиан от язычников. В Риме оно было особенно жестоким. Нерон тешился страданиями христиан и придумывал самые ужасные истязания. Язычники, привыкшие к кровавым зрелищам, содрогались от ужаса при виде страданий христиан. Приведем слова Тацита, знаменитого историка. Он подтверждал, что даже лучшие и образованнейшие язычники видели в христианах преступников. Поведав, что после пожара общее подозрение пало на Нерона и что он тогда обвинил христиан, Тацит говорит: «И потому он стал страшным образом мучить этих людей, которые, известные под общим именем христиан, были и без того покрыты позором. Они ведут начало и имя свое от какого-то Христа, Который в царствование Тиверия был казнен по повелению игемона Поптия Пилата. На время это ужасное суеверие было остановлено; но оно потом опять усилилось и распространилось не только в Иудее, где эта вредная секта первоначально возник ла, но достигло Рима, общего приюта всего, что нечисто и преступно. Признания некоторых из них открыли великое множество виновных; и они были все осуждены не столько за пожар города, сколько вообще за их ненависть к роду человеческому. Они умерли среди ужасных истязаний; к истязаниям присоединились ругательства и насмешки. Некоторые из них были пригвождены к крестам, другие зашиты в звериные шкуры и брошены на растерзание псам; иные, вымазанные смолянистым составом, вместо факелов освещали ночную темноту. Сады Нерона были местом сего ужасного зрелища. В это время происходил конский бег, на котором, при огромном стечении народа, присутствовал и император, одетый кучером. Преступления христиан, конечно, заслуживали примерного наказания, но общая ненависть заменилась сожалением, потому что эти несчастные казнились не столько ради общей пользы, сколько для удовлетворения жестокости Нерона».

Г. Семирадский. Светочи христианства (Факелы Нерона). 1882. Краковский музей

Во время этого жестокого гонения святые апостолы Петр и Павел прибыли в Рим. Невзирая на опасность, они бесстрашно проповедовали Евангелие и вскоре вызвали к себе враждебность со стороны язычников. Святой апостол Павел обратил в христианство одну из любимых жен Нерона и тем возбудил его гнев[37]. В это же самое время, как говорит Предание, в Риме находился Симон-волхв, о котором мы уже упоминали. Уличенный Петром в Самарии, он как будто раскаялся, но это раскаяние было показным: он ненавидел христиан и действовал против них, выдавая себя то за Самого Бога, то за великую силу Божию, сотворившую мир. В Риме он мнимыми чудесами соблазнял римлян, склонных ко всяким суевериям, и приобрел сильное влияние на Нерона. Древние писатели много рассказывают о прениях Симона с апостолом Петром: он оспаривал учение Христово и уверял, что сам есть бог, нисшедший с неба, чтобы спасти мир от власти тьмы. Стараясь убедить римлян в своем всемогуществе, он обещал, что поднимется на небо на виду у всего народа. Все собрались в назначенный день. Среди толпы были и святые апостолы, которые молили Бога, чтобы Он рассеял заблуждения язычников и низложил бы вражию силу, помогавшую Симону. Волхв, как рассказывает Предание, действительно поднялся на некоторую высоту, но вдруг упал и при падении переломил себе ногу. Затем, считая себя опозоренным неудачей, сам лишил себя жизни. Суеверные язычники, приписывая неудачу присутствию апостолов, стали еще сильнее преследовать христиан.

Святые апостолы Петр и Павел в житии. Икона. XVI в. Новгородский музей

Раздраженный и смертью Симона, и вообще распространением учения Христова, Нерон искал святых апостолов, чтобы предать их казни. Рассказывают, что тогда христиане убедили Петра удалиться на ночь из города для большей безопасности. Петр согласился на их просьбы, но Господь в чудном видении показал ему Свою волю. Выходя из Рима, он увидел Самого Христа, входящего в город. «Господи, куда идешь?» – спросил изумленный Петр. «Иду в Рим на проклятие», – отвечал Господь. Из этого Петр понял, что ему следует возвратиться в Рим и прославить Христа мученической смертью. Он пошел обратно в город и вскоре был, как и Павел, заключен в Мамертинскую темницу. Тут, как говорит предание, святые апостолы пробыли около десяти месяцев, обратили в христианство сорок семь узников и сторожей темничных и совершили много чудес. Укрепленные упованием на Господа, они без боязни ожидали казни. В последнем Послании к Тимофею апостол Павел написал: Я уже становлюсь жертвой, и время моего отшествия наступило. Подвигом я добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его (2 Тим. 4, 6–8). С такой радостной надеждой святой апостол мог спокойно переносить и заточение, и последние земные скорби. Некоторые из его друзей из малодушного страха оставили его, но ничто не могло отлучить его от любви Господней. А этого довольно, чтобы жить и умереть с радостью.

Святой апостол Петр с той же спокойной твердостью ожидал кончины, будучи заранее извещен о ней Господом. Апостолов осудили на смертную казнь. Петр вначале был свидетелем казни своей жены Конкордии и напутствовал ее словами: «Жена, помни Господа!» Он был осужден на крестную смерть, считавшуюся у римлян самой позорной. Но казнь, позорная в глазах людей, показалась слишком почетной смиренному апостолу. Он не счел себя достойным умереть, как умер Божественный Учитель, и попросил, чтобы его распяли вниз головой.

Святой апостол Павел, огражденный, как римский гражданин, от позорной казни, был обезглавлен мечом. Некоторые писатели полагают, что оба апостола были казнены в один и тот же день, в 67 году по Рождестве Христовом, другие думают, что апостол Павел умер ровно через год после Петра. Полагают также, что христиане похоронили тела своих святых учителей в катакомбах или подземельях, которых в Риме было много. Верующие потом часто собирались для молитвы над гробницами великих апостолов и благоговейно чтили их память[38].

Об апостоле Павле сохранилось больше подробностей, чем о Петре, ибо в Деяниях не упоминается о Петре после Иерусалимского Собора. Но из преданий мы знаем, что он несколько лет управлял Церковью Антиохийской и ревностно проповедовал иудеям, рассеянным в Малой Азии, в Сирии, в Вавилонской области. Мы имеем от него два послания. Он в них увещевает уверовавших угождать Христу, искупившему их Своей драгоценной Кровию; терпеливо переносить земные страдания, твердо уповая на благодать, предлагаемую в явлении Христа; любить друг друга от чистого сердца, жизнью своей представлять язычникам добрый пример во славу Божию, вообще жить праведно и свято, во всем поступать, как верные служители Бога: святить Его в сердцах своих. Он увещевает всех верующих изучать слово Божие, убеждает пастырей Церкви с любовью надзирать над вверенным им стадом, не господствуя над ним, но являя ему пример всего доброго. Жен он увещевает повиноваться своим мужьям, хранить кроткий и спокойный дух, а не заботиться о внешних нарядах и украшениях; мужей – любить и уважать своих жен, как сонаследниц животворной благодати; всех вообще – быть единомысленными, милосердными, смиренномудрыми, покорными властям как от Бога поставленным. Второе послание апостола Петра было написано незадолго до его мученической кончины.

Святые апостолы Петр и Павел. Икона. Первая треть XIII в. ГРМ

Святая Церковь чтит память святых апостолов Петра и Павла 29 июня и называет их первоверховными, как более всех потрудившихся для распространения Церкви Христовой. Некоторые полагают, что Петр был епископом в Риме, но достоверного свидетельства этого нет. Апостол Петр проповедовал преимущественно иудеям, между тем как апостол Павел – преимущественно язычникам, почему часто и называется апостолом язычников.

Глава VIII

Труды прочих апостолов. Кончина святого Симеона и святого Игнатия. Письмо Плиния к Траяну. Святые мученики

Древнее предание говорит, что после сошествия Святого Духа апостолы несколько лет жили преимущественно в Иерусалиме, предпринимая только не очень отдаленные странствования для благовествования. Когда же вся Иудея уже огласилась словом евангельским, они пошли дальше. Помолившись, бросили жребий: куда кому идти. Некоторые древние писатели сообщают также, что перед разлукой они, по вдохновению свыше, сложили Символ будущей проповеди, то есть все вместе составили краткое исповедание веры, содержавшее в немногих словах основы учения, которое они должны были проповедовать. Вот этот Символ веры, известный под именем Символа Апостольского[39], состоящий из двенадцати членов: «1) Верую в Бога Отца Всемогущего, 2) Творца неба и земли. 3) Верую во Иисуса Христа, Сына Его Единородного, Господа нашего, 4) Который зачат был от Духа Святого, рожден от Марии Девы; 5) пострадал при Понтии Пилате, распят, умер и погребен; 6) сошел во ад, в третий день воскрес из мертвых; 7) взошел на небеса, сидит одесную Бога Отца всемогущего; 8) оттоле придет судить живых и мертвых. 9) Верую и в Духа Святого, Святую Церковь Соборную; 10) общение святых; 11) воскресение плоти; 12) жизнь вечную». Иисус, когда повелел апостолам проповедовать Евангелие, не скрыл от них, что они за то подвергнутся бедствиям и гонениям, что их станут ненавидеть из-за Его имени и обвинять перед правителями и царями. Но предрекая труды и бедствия, Господь обещал и всесильную помощь. Он обещал быть всегда с Церковью Своей, обещал, что Дух Святой внушит верующим мудрость и твердость, что именем Христа они будут творить знамения и чудеса. Апостолы, исполненные Духа Святого, бодро предприняли заповеданное им дело, и ни один не ослабел среди трудов и бедствий. Одушевленные верой и горячей любовью к Богу и ближнему, они терпеливо переносили гонения и страдания и ревностно работали во славу Господа. Окруженные опасностями, они не знали страха и жили лишь для своего святого дела. Временами они возвращались в Иерусалим, чтобы видеться с прочими братьями и сообщать друг другу об успехах проповеди, после чего вновь продолжали свои труды.

Мы рассказали о мученической кончине святых Иакова Зеведеева, Иакова, епископа Иерусалимского, апостола Матфия; расскажем и о других апостолах.

Собор двенадцати апостолов. Икона. Константинополь, начало XIV в. Москва. ГМИИ

Святой Андрей Первозванный благовествовал в Иудее, Греции, в малоазиатских областях, лежавших близ берега Черного моря, в Грузии, Абхазии, был даже на территории нынешней России, которую тогда называли Скифией, но мало знали о ней. Ее жителей считали грубыми и суровыми, поэтому иностранцы неохотно посещали Скифию. Но слухи о суровости страны и ее жителей не устрашили апостола, которому святое дело было дороже жизни. Древние летописи сообщают, что святой Андрей проповедовал в Херсонесе Таврическом (на Крымском полуострове), потом по Днепру доплыл до того места, где ныне стоит Киев. Здесь на горе он водрузил крест и сказал своим спутникам: «На этом месте воссияет благодать Божия, воздвигнутся храмы Богу, и свет истинный изыдет отсюда на всю страну». Святой апостол дошел и до того места, где стоит Новгород. Не говорится о том, чтобы скифы преследовали святого благовестника, но неизвестно также, многие ли уверовали.

Святой Андрей много пострадал от язычников в городе Синопе, близ Черного моря. Затем он основал Церковь в Византии (Стамбул), где поставил епископом Стахия, о котором упоминает в послании св. апостол Павел. В греческом городе Патрах первозванный ученик Христа сподобился положить жизнь за веру свою. Здесь его благовествования и чудеса обратили ко Христу много язычников, и в том числе брата и жену начальника области. Начальник, узнав об этом, велел заключить в тюрьму святого апостола, но в темницу и вокруг нее собирались верующие для молитвы и слушания слова, и число христиан все увеличивалось. Начальник призвал к себе Андрея и долго увещевал его отречься от Христа. «Как можно, – говорил он, – веровать в человека, который, как злодей, был распят на кресте?» Тщетно святой апостол объяснял ему, что Господь добровольно, из любви к людям, принял страдание, что Он смертью Своей примирил людей с Богом и даровал им вечную жизнь. Начальник не уверовал в спасительную истину и осудил святого Андрея на крестную смерть. С радостью приветствовал апостол крест, считавшийся у язычников орудием самой позорной казни, но освященный для христианина смертью Христа. «О, крест давно любимый! – воскликнул он. – Возьми меня от людей и отдай меня Учителю моему; пусть тобою примет меня Тот, Кто тобою меня спас!»

Чтобы продлить мучения святого апостола, начальник велел привязать его к кресту, а не пригвоздить. Народ вознегодовал, ибо успел полюбить апостола за его святую жизнь и спасительное учение. «За что страдает этот святой муж, этот друг Господень?» – восклицала толпа, негодуя и волнуясь. Андрей же с креста своего поучал народ и увещевал его, говорил о любви к ближним, о прощении обид, о вечной жизни. «Не страшна смерть для тех, которые подвергаются ей за правду, – говорил он, – они ею достигают блаженного покоя; она страшна лишь для тех, которые в сей жизни – рабы греха, ибо те идут на вечную казнь. Братья, не забывайте учения моего, любите веру истинную, храните заповеди Господа Иисуса Христа». Два дня и две ночи уже висел на кресте ученик Господень и, следуя примеру Божественного Учителя, произносил лишь слова любви и прощения. На третий день народ, наконец, с угрозами и криком потребовал от начальника, чтобы его сняли с креста. Начальник, испугавшись волнения, сам пришел на место казни и велел воинам своим снять святого мученика, но Андрей с молитвой предал душу Богу. Это было около 70 года[40]. Память святого Андрея совершается Православной Церковью 30 ноября. Святые останки его находятся теперь в Италии[41].

Святой апостол Филипп (его не должно смешивать с Филиппом-диаконом, проповедовавшим ефиопскому вельможе) благовествовал вначале в Галилее, потом в Греции, где творил много чудес и обратил к Господу много язычников. Иудеи, жившие в Греции, возбудили против него гонение, но Господь помогал Филиппу. Восстававшие против него вдруг ослепли, и лишь по молитве святого апостола возвратилось им зрение. Это событие сильно способствовало распространению христианской веры. Оставив Грецию, Филипп посетил отдаленные страны: Аравию, Эфиопию, Парфию, потом вместе со своей сестрой, девицей Мариамной, обошел Малую Азию, где встретился со св. Иоанном Богословом и апостолом Варфоломеем. С Варфоломеем он пришел во фригийский город Иераполь. Здесь чудесами и благовествованием отвратили они много язычников от поклонения идолам, но это возбудило против них ярость идольских жрецов, боявшихся потерять свои доходы и влияние на жителей. Жрецы принесли начальнику города жалобу на Филиппа, Варфоломея и Мариамну, говоря, что они обманывают народ вредными баснями и прельщают его мнимыми чудесами. Начальник велел жестоко бить святых проповедников и потом осудил на казнь Филиппа и Варфоломея. Их распяли близ идольского капища, Филиппа – вниз головой, просверлив ему пяточные кости и продев веревки; но внезапно сделалось страшное землетрясение, и много людей погибло.

Испуганные граждане, приписывая это гневу богов за казнь праведников, умолили начальника снять святых апостолов и отпустить их. Но Филипп уже почил, молясь за своих мучителей[42].

Варфоломей был еще жив. Его сняли с древа, он окрестил уверовавших, поставил им епископа и, предав земле тело св. Филиппа, продолжал странствования, проник в очень отдаленную страну, Индию, где впоследствии нашли оставленное им Евангелие от Матфея. В Армении он силой Божией исцелил дочь царя. Тот, в знак благодарности, прислал ему много даров, но Варфоломей возвратил их со словами: «Даров мне не нужно; я ищу души, чтобы приобресть их Христу». Царь и многие из жителей страны уверовали, но в армянском городе Альбанополе жрецы возбудили против него народ. Апостола Варфоломея распяли и потом с живого содрали кожу и отсекли мечом голову. Святой апостол Фома благовествовал в Индии, Персии, Мидии и Парфии, претерпел много страданий и гонений, скончался мученической смертью в Индии[43].

Святой Матфей проповедовал сначала в Иудее и первый написал Евангелие на еврейском языке. Некоторые полагают, что это было спустя лет восемь по Вознесении Христа, другие – несколько позднее. Оно было почти тотчас же переведено на греческий язык[44], как полагают, святым Иоанном Богословом или Иаковом, епископом Иерусалимским. Матфей посетил Сирию, некоторые области Малой Азии, потом Персию, Индию, Эфиопию и принял мученическую смерть около 60 года.

Святой Иаков Алфеев проповедовал в Иудее, Сирии, Месопотамии и Египте, где был распят на кресте.

Святой Иуда Иаковлев[45], в отличие от брата Иакова, – всегда называл себя «Иудой Иаковлевым» – проповедовал в Иудее, Самарии, Идумее; с апостолами Павлом и Силой пробыл некоторое время в Антиохии, посетил Персию и Армению, где, как полагают некоторые историки, был распят и пронзен стрелами около 80 года. От него мы имеем краткое соборное послание, написанное около 67 года. Он в нем увещевает верующих подвизаться за веру и не увлекаться лжеучениями, которые начали появляться и соблазняли многих. Память его 19 июня.

Святой Симон Зилот (Кананит)[46] проповедовал в Месопотами и, Египте, Мавритании. Некоторые полагают, что вместе с Аристовулом (одним из 70 апостолов) он благовествовал в Британии, где скончался мученической смертью. Память его 10 мая.

Из двенадцати апостолов Господних дольше всех оставался в живых святой Иоанн Богослов. О нем будет речь далее, а пока упомянем о судьбе некоторых апостолов из числа 70.

Святой Лука был верным спутником апостола Павла и в Риме не оставлял его до самой его кончины. Лет через 15 после Вознесения Господня он написал на греческом языке Евангелие. Он же передал нам в книге Деяний святых апостолов драгоценные сведения о распространении Церкви Христовой, проповедовал в разных странах и был епископом в греческом городе Солуни; сподобился мученической смерти, по мнению одних, в Ефесе, а по словам других – в Патрах. Святой Лука был врачом и живописцем.

Святой Марк сопутствовал апостолу Петру при первом его путешествии в Рим и под его руководством написал там Евангелие на греческом языке. Он проповедовал в итальянских городах близ Адриатического моря: Венеции, Аквилее; потом посетил Египет, Ливию, Киренаику, был первым епископом Александрийской Церкви и в Александрии положил начало училищу, которое впоследствии сделалось чрезвычайно значительным. В этом же городе святой Марк был замучен язычниками, которых отвращал от поклонения идолу Серапису. Перед кончиной он сподобился явления Христа и радостно перешел в лучшую жизнь около 68 года. Мощи его находятся в Венеции.

Святой Варнава, друг и спутник Павла, с которым положил основание Церкви в Антиохии, благовествовал на Кипре, в Милане и скончался мученической смертью в Саламине. Мы знаем, что он одним из первых продал свое имущество для того, чтобы раздать деньги нуждающимся, и был прозван апостолами «сыном утешения», потому что имел особый дар утешать скорбящих. Святой апостол Варнава написал послание, которое хотя не принято в состав Нового Завета, но было очень уважаемо в первые века христианства.

Святой Фаддей проповедовал в Месопотамии. Он исцелил и крестил едесского князя Авгаря, о котором древние церковные писатели сообщают нам следующее предание.

Авгарь княжил в Едессе во времена Христа, и до него дошел слух о чудесах, которые Господь творил в Иудее. Заболев проказой, он написал Христу, прося Его всесильной помощи, и при этом предлагал Ему в городе Едессе убежище от врагов и гонителей. Это письмо было вручено живописцу, которому Авгарь повелел написать образ Христа. Но как ни старался живописец, никак не мог изобразить Божественного лика. Иисус Христос призвал его, потребовал воды и полотенце, умылся и отер лицо полотенцем, которое потом подал живописцу. На полотне осталось Его изображение. Вместе с этим драгоценным даром Господь послал Авгарю письмо, в котором обещал ему полное исцеление, но по пришествии одного из Его учеников. После сошествия Святого Духа, когда апостолы рассеялись для благовествования, Фаддей отправился к Авгарю, который принял Святое Крещение и тотчас же получил полное исцеление от своего недуга. Православная Церковь в память этого события совершает празднество в честь Нерукотворного образа Спасителя (16/29 августа). Святой Фаддей после многих апостольских трудов скончался в городе Верите.

Все апостолы с великой ревностью старались распространять Церковь Христову, и почти все запечатлели веру своей мученической кончиной. Они не щадили себя, ходили в самые отдаленные страны, проповедуя Евангелие, и без страха подвергались опасностям, страданиям, лишениям. Многие из них были епископами: Тит, как мы уже сказали, был поставлен Павлом на Крите; Тимофей – в Ефесе; Анания, крестивший Павла, был потом епископом в Дамаске; Филимон – в Газе; Сила – в Коринфе; Лин, Анаклит и Климент, один после другого, были епископами в Риме; Дионисий Ареопагит – в Афинах.

Глава IX

Иудейская война. Падение Иерусалима[47]

Приближалось время, когда страшная кара должна была постигнуть иудеев, которые с таким безумным упорством отвергали истину и спасение. Подданство Риму становилось для них все тяжелее, и они беспрестанно волновались, ожидая со дня на день появления Мессии, который бы освободил их от ненавистного ига и возвеличил над всеми народами. Римское правительство вынуждено было силой усмирять эти волнения, но ожесточение иудеев возрастало. Все служило для них предлогом к восстанию, всякая мера римского правительства возбуждала негодование. Волновалась вся страна. Беспрестанно являлись лжепророки, которые приобретали влияние на народ, обещая ему от имени Господа знамения и чудеса. Иудеи находились в таком напряженном состоянии духа, что готовы были верить всякому, кто льстил их надежде на независимость, и бросались в самые отчаянные предприятия. Волхвы и чародеи прельщали народ мнимыми чудесами, предвещавшими будто бы скорое избавление; лжепророки уводили огромные толпы народа в пустыню для того, чтобы там ожидать явления Мессии. Какому-то египтянину удалось собрать вокруг себя на гору Масличную до тридцати тысяч человек. Он звал их идти на Иерусалим, чтобы освободить святой город от позора чуждого владычества, и обещал им, что стены города падут от одного его слова. Только силой оружия успели разогнать это сборище.

Зилоты (или ревнители) старались всеми силами возбуждать и поддерживать ненависть иудеев к римлянам.

Секта зилотов возникла около Рождества Христова, когда Квириний, губернатор Сирии, по повелению Августа, приступил к народной переписи для собирания податей. Тогда один галилеянин, по имени Иуда, собрал около себя множество приверженцев, проповедуя им, что грешно народу Божию платить дань языческому императору. Он произвел возмущение и погиб во время смут, но учение его распространилось. Двое из его сыновей предводительствовали шайками мятежников и были распяты на крестах, третий, как мы увидим ниже, принимал большое участие в Иудейской войне. Эти зилоты привлекли к себе множество народа и под предлогом горячей ревности к закону производили разбои и возмущения. Огромными шайками бродили они по областям, собирали вокруг себя воров и разбойников и опустошали страну; толпы убийц совершали страшные злодеяния в самом Иерусалиме. Если при всем этом вспомнить постоянную вражду между иудеями и самаритянами, междоусобия и споры враждующих религиозных сект, общее раздражение против римлян и неприязнь иудеев и иноплеменников, то можно себе составить приблизительное понятие о том тревожном состоянии, в котором находилась вся Иудея.

В то же время странные предзнаменования немало волновали и смущали умы, как бы указывая на приближение великих событий. Иудеи с ужасом рассказывали, что дверь храма, которая была до того тяжела, что двадцать человек с трудом могли двинуть ее, однажды отворилась сама собою; что во время Пасхи необычайный свет ночью озарил жертвенник; что однажды вечером весь народ видел в воздухе над Иерусалимом сражающихся всадников, которые, несясь над городом, наконец, окружили его огненными полками. В день Пятидесятницы священники услышали в храме звуки удаляющихся шагов и голос, говоривший: «Уйдем отсюда». Наконец, еще за четыре года до начала войны, явился в Иерусалим на праздник какой-то поселянин, по имени Иисус, сын Анании, и стал ходить по улицам и площадям города, восклицая громогласно: «Горе! Горе! Горе храму! Горе Иерусалиму! Голос от востока! Голос от запада! Голос от четырех ветров против Иерусалима!» Его взяли и строго наказали, но на все допросы и угрозы он отвечал теми же зловещими словами. Его отвели к правителю, который повелел его жестоко бить, но, не прося пощады, он только после каждого удара восклицал жалобным голосом: «Горе, горе Иерусалиму!» Наконец оставили его в покое, считая безумцем, и он продолжал обходить город, не говоря ни с кем, но только повторяя и днем и ночью зловещие слова свои. В праздничные дни он произносил их громче и более жалобным голосом. Это продолжалось целых семь лет. Когда впоследствии началась уже осада города, он обходил стены, восклицая: «Горе храму! Горе Иерусалиму!», и, наконец, прибавив: «Горе мне», – в ту самую минуту был убит огромным камнем, брошенным осаждающими.

Понятно, что римские правители трудом ладили с беспокойными иудеями. Исповедуя не одну с ними веру, они иногда даже без умысла нарушали священные для народа обычаи, и это всякий раз приводило иудеев в крайнее раздражение. Римское знамя в святом городе, языческая стража у дверей храма – все казалось иудеям умышленным поруганием над их святыней и производило кровавые смуты. Некоторые из римских правителей щадили эту раздражительность покоренного народа и избегали всего, что могло бы показаться ему нарушением священных законов и обычаев. Но два последних правителя, Альбин и Гессий Флор, довели иудеев до отчаяния своим корыстолюбием и всевозможными притеснениями. Гессий Флор вместо того, чтобы унимать разбойничьи шайки, опустошавшие целые области, тайно благоприятствовал им, деля с ними добычу. Он жестоко угнетал несчастных иудеев, для которых при нем не было ни правосудия, ни закона. Они было принесли на него жалобу, но на нее не обратили внимания, и Гессий Флор, прибыв затем в Иерусалим, ограбил сокровищницу храма, а его воины перебили до трех тысяч иудеев. Тогда иудеи, потеряв терпение, решились взяться за оружие; вскоре восстание, как пламя, охватило всю страну.

Под предводительством смелых и отчаянных вождей, преимущественно из зилотов, иудеи овладели крепостью Массада и перерезали в ней весь римский гарнизон. Умеренная партия еще хотела удержать народ от решительного разрыва с римлянами, но советов и убеждений уже не слушались. Зилоты с приверженцами умертвили первосвященника Ананию, который советовал им покориться, сожгли царский дворец и затем предали огню архив, в котором хранились долговые записи, чтобы тем привлечь к себе больше народа. Затем они овладели главной римской крепостью в Иерусалиме.

Это восстание вспыхнуло в 66 году. Вероятно, успехи иудеев были бы значительнее, если бы при самом начале войны не возникли между ними раздоры, которые сделались главной причиной их бедствий. Начальником мятежников был Манагим, сын того Иуды Галилеянина, который основал секту зилотов. Представляя себя горячим ревнителем Закона и подталкивая к восстанию против римлян, Манагим приобрел огромное влияние на народ. Первые успехи еще больше усилили его влияние, и он стал в Иерусалиме править с властью почти царской. Но это возбудило против него другого искателя власти, Елеазара, сына убитого первосвященника Анании, и тот стал вербовать себе приверженцев для того, чтобы свергнуть власть Манагима. Это удалось; неожиданно напав на Манагима, он предал его казни и сам принял начальство. Затем он осадил крепость, в которой еще держались остатки римского гарнизона, и, наконец, убедил римлян сдаться, обещая даровать им свободу и жизнь. Римские воины, долго терпевшие голод, поверили обещанию, сдались и были все до одного перерезаны иудеями.

Это ужасное вероломство совершилось в день субботний. Сами виновники устрашились своего злодеяния, уныние и страх наполнили все сердца. Кто ожидал страшного возмездия от римлян; кто страшился проявления гнева Господня за злодеяние и нарушение священного дня. Дело зашло уже так далеко, что война была неизбежна.

Вскоре ужасное известие достигло Иерусалима. В тот самый день, когда вероломно был перерезан римский гарнизон, иудеи, жившие в Кесарии, сделались, в свою очередь, жертвой страшного злодеяния. Они давно ссорились с жителями Кесарии, греческими поселенцами, и между враждующими дело доходило часто до кровавых схваток. Теперь, когда уже вспыхнуло восстание, кесарийцы, уверенные в покровительстве Гессия Флора, неожиданно напали на иудеев и перерезали до двадцати тысяч человек. Действительно, правитель, вместо того чтобы наказать виновных, обратил свой гнев на немногих, еще оставшихся в живых иудеев и сослал их на тяжелые работы в отдаленные города.

Как скоро эта весть дошла до Иудеи, то началась беспощадная резня во всех соседних областях, где и так иудеи находились в постоянной вражде с иноплеменниками, большей частью греческого происхождения. Исполненные ярости, они стали опустошать страну, убивая везде иноплеменников, грабя и сжигая имущество их. Огромные шайки разбойников обходили города и веси с огнем и мечом, и вскоре Сирия, Палестина и Малая Азия облились кровью. Туземные жители тоже не щадили иудеев. В Птолемаиде и в Аскалоне было убито до 5 000 иудеев; в Скифополе предательски перерезано до 13 000; в Дамаске – 10 000. Все города Сирии и Палестины представляли собой страшное зрелище. Две враждующие партии дрались беспощадно на улицах городов, наполняя их трупами и обливая потоками крови.

В Александрии, в Египте также жило много иудеев. Еще Александр Великий даровал им разные гражданские права, но александрийцы ненавидели их. И теперь весь народ, соединившись против евреев, умертвил до 50 000 человек. Эти обоюдные злодеяния довели до крайности общее раздражение.

Наконец римский правитель Сирии Кестий Галлий, видя повсюду возмущение и беспорядки, двинул сильное войско в Иудею. Он легко овладел некоторыми городами галилейскими: Лиддою, Завулоном – и остановился в нескольких стадиях[48] от Иерусалима. В Иерусалиме было в это время огромное стечение народа по случаю праздника Кущей[49]. Но, несмотря на святость праздника, иудеи собрали значительные силы и с яростью напали на римлян, которые вынуждены были отступить, потерпев сильный урон. Однако же через несколько дней Кестий подошел еще ближе к Иерусалиму, сжег предместье и осадил город. Решись он на приступ, вероятно, легко овладел бы Иерусалимом, который в ту пору еще не был готов к обороне. К тому же жители были разделены на партии: некоторые хотели обороняться до крайности, но большая партия, ожесточенная притеснениями зилотов, была готова покориться римлянам и даже тайно предлагала Кестию впустить его в город. Но Кестий, обманутый ложными известиями, не поверил этому предложению и вдруг, к величайшему удивлению иудеев, снял осаду и удалился. Это так ободрило иудеев, что они бросились преследовать удалявшиеся легионы, овладели всеми осадными орудиями и перерезали огромную часть римской армии. Кестий едва спасся с малым остатком своих значительных полков.

Внезапное и неожиданное удаление римлян было великой милостью Божией для христиан, находившихся в Иерусалиме: оно дало им возможность оставить город. Увидев вокруг святого города римские знамена с изображениями языческих богов, они вспомнили слова Спасителя: Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него (Лк. 21, 20–21). Они оставили Иерусалим со своим епископом и удалились в маленький город Пеллу, находившийся в горах, по той стороне Иордана. Знаменательно, что ни один христианин не погиб в этой ужасной, кровопролитной войне.

Ободренные успехом, но ожидая нового нападения, иудеи стали активно готовиться к обороне. На некоторое время они даже отложили междоусобные брани и дружно занялись общим делом. Избрав себе начальников, они стали усердно поправлять поврежденные стены и башни, возводить новые укрепления, ковать оружие, готовить запасы, вербовать солдат; во все области были разосланы опытные вожди, которым поручили укреплять города и снабжать их всем нужным для оборонительной войны. Галилея, между прочим, была вверена Иосифу Флавию, который потом, как очевидец, описал военные действия. Из его достоверного повествования, дошедшего до нас, и заимствуем мы подробности об Иудейской войне.

Весть о поражении Кестия Галлия ужасно раздражила императора Нерона. Он тотчас же послал против иудеев огромное войско под начальством храброго и опытного полководца Веспасиана[50]. Веспасиан открыл военные действия в Галилее и вскоре овладел многими городами, хотя эти города были сильно укреплены и иудеи защищались с отчаянным мужеством. Они дрались до последней крайности, предпочитая смерть рабству римлянам. Война была жестокая, беспощадная; погибло огромное число людей. Одна крепость, Иотапат, под начальством Иосифа Флавия держалась около двух месяцев; во время осады погибло до 40 000 иудеев. И когда наконец город был взят, то жители, укрывшись в пещеру, сами умертвили себя, чтобы не попасть в руки римлян. Один только начальник, Иосиф Флавий, сдался Веспасиану и приобрел его расположение, предсказав ему, что он будет императором. Но этот поступок заклеймил его позором в глазах соотечественников. В городе Гамале, который был взят после долгой осады, раздраженные римляне не пощадили даже жен и детей, и 5 000 иудеев сами лишили себя жизни. В Тарихее, близ Геннисаретского озера, погибло много людей, и до 30 000 иудеев были проданы в рабство; остальные попытались спастись на лодках, но неприятели настигли их. На Геннисаретском озере произошел кровопролитный бой. Число убитых и потопленных было так велико, что долго после этого окрестности озера были необитаемы от смрада гниющих трупов.

Голова императора Тита Флавия Веспасиана. Париж, Лувр

Покорив таким образом Галилею, Веспасиан перезимовал в Кесарии и весной опять открыл военные действия. Он брал один за другим все укрепленные города, занимал их своими войсками и приближался к Иерусалиму. Но он не торопился начать осаду города, ибо знал все, что происходило в Иерусалиме; а это более благоприятствовало ему, нежели самые успешные военные действия. Иудеи в Иерусалиме враждовали между собой, истощали в междоусобных бранях силы и средства, которые должны были бы соединить против общего врага. Зилоты, которые приобрели огромную власть, представляя себя горячими защитниками отчизны и закона, теперь пользовались этой властью только для личных и корыстных выгод. Они беспощадно грабили и угнетали народ, заключали в темницы самых богатых и значительных граждан, чтобы брать с них деньги, или, обвинив их в намерении сдать город римлянам, предавали их истязаниям и смертной казни. Партия их еще усилилась шайками разбойников, вытесненных из соседних областей, и беглецами из разных городов Галилеи, которые все стремились в Иерусалим, надеясь найти там безопасное убежище. Свирепство зилотов возрастало с каждым днем; они овладели храмом, ругались над священными законами и обычаями и безнаказанно совершали преступления. Наконец, угнетенный ими народ восстал против них под предводительством первосвященника Анана. У самого храма произошел жестокий бой. Зилоты, теснимые отовсюду, закрылись в храме, куда последовала разъяренная толпа, но Анан удержал народ, боясь осквернить храм кровопролитием. Он довольствовался тем, что окружил храм вооруженной стражей, надеясь, что, наконец, зилоты принуждены будут сдаться. Это, вероятно, бы и случилось, если бы не нашелся предатель, который тайно вызвал на помощь соседнее племя идумеев[51], уверив их, что Анан хочет сдать город римлянам и что зилоты – единственные защитники закона и свободы. При этом известии идумеи вооружились и в числе 20 000 человек прибыли к стенам Иерусалима. Анан, который в это время правил городом, не захотел пустить их вооруженными в Иерусалим, боясь новых беспорядков.

Идумеи, раздраженные отказом и обманутые ложными слухами, не согласились удалиться, а расположились станом около городских стен, ожидая удобной минуты, чтобы войти. В ту же ночь страшная буря с землетрясением разразилась над Иерусалимом. Пользуясь общим смятением и ночной темнотой, зилоты тихо вышли из храма и отворили ворота идумеям. Двадцать тысяч идумеев ворвались в город, и началась страшная резня. Зилоты и идумеи, перебив стражу, рассыпались по городу, и целую ночь, при блеске молнии, при завывании бури, продолжалось ужасное кровопролитие. Разъяренные, они рубили направо и налево, не щадя никого, и к утру только в окрестностях храма насчитывалось до 8 500 трупов. Но этим все не кончилось. На следующий день идумеи предали казни первосвященника, считая его изменником, в самом храме умертвили одного из почетнейших граждан, наполнили узниками все темницы города. Этих несчастных потом предавали мучительной смерти, а темницы наполнялись другими. Таким образом, в продолжение нескольких дней идумеями и зилотами было убито до 20 000 человек.

Через некоторое время идумеи, узнав, что их обманули, рассорились с союзниками своими и, утомленные казнями, удалились. Но несчастному городу от этого не стало легче. Зилоты, усиленные тем, что погубили значительнейших врагов своих, стали свирепствовать пуще прежнего. Никому не было от них пощады. Грабежи и казни совершались беспрестанно. Страх и уныние наполняли все сердца. Не смели оплакивать убитых родственников и друзей, не смели хоронить тела казненных: и то и другое считалось зилотами преступлением, достойным смерти. Наконец, сами зилоты рассорились и разделились на две партии. Одна, под начальством Елеазара, держалась в ограде храма, другая, под предводительством смелого разбойника Иоанна Гискалы, осаждала ее, и обе партии, воюя между собою, не переставали терзать и угнетать бедный народ. Между тем, как эти партии свирепствовали в городе, третья опустошала окрестности. Ее предводителем был некто Симон, который, привлекая к себе воров и разбойников, сумел набрать под свое начальство до 40 000 человек. Он овладел некоторыми крепостями и оттуда производил набеги на города и селения. Не было никому пощады от кровожадных злодеев. Опустошив Идумею, Симон расположился у самых стен Иерусалима, чтобы овладеть городом. Вот каково было положение Иерусалима, когда Веспасиан подошел к нему! Терзаемый внутри враждующими партиями, несчастный город был извне осаждаем своими же разбойниками. Одни римляне как будто еще щадили его, но уже многие из жителей Иерусалима, доведенные до отчаяния злодействами зилотов, ожидали римлян почти как избавителей. Некоторые нашли средство убежать из Иерусалима и дойти до Веспасиана, которого умоляли положить конец их бедствиям.

Веспасиан, считая, что теперь все благоприятствует ему, подошел совсем близко к Иерусалиму и готовился начать осаду, как вдруг получил известие о смерти императора Нерона. Тогда он прекратил всякие наступательные действия, ожидая распоряжений из Рима. Там после Нерона три императора, провозглашенные один за другим, царствовали каждый лишь по нескольку месяцев; и года через полтора армия избрала на царство самого Веспасиана. Принужденный ехать в Рим, он поспешно оставил Иудею, поручив начальство над войском своему сыну Титу.

Между тем раздоры и беспорядки в Иерусалиме усилились. Измученный притеснителями, зилотами, народ вздумал призвать на помощь Симона с его разбойничьими войсками, надеясь, что он будет ему защитником от варварства зилотов. Симон обещал все, чего хотели, вошел в город как освободитель и с помощью народа начал осаждать зилотов в храме. Но ему не удалось их вытеснить. Между тем, достигнув власти, он тоже стал угнетать народ. Несчастный Иерусалим, терзаемый партиями, которые вели между собою беспрерывную войну, терпел невообразимые бедствия.

Пьер Куртейс. Медальон с изображением римского императора Тита. 3-я четв. XVI в. Санкт-Петербург, Эрмитаж

Весной 70 года, незадолго до праздника Пасхи, Тит подошел к Иерусалиму с огромным войском. Иудеям удалась вылазка против него: перебив у него много солдат, они едва не захватили его самого, но на следующий же день Тит, собрав все полки свои, расположился станом на горе Елеонской, по ту сторону потока Кедронского. Произнося эти священные для нас имена, как не вспомнить скорбных и пророческих слов Спасителя, когда, глядя с Елеонской горы на Иерусалим, Он заплакал о несчастном городе и воскликнул: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это скрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего (Лк. 19, 42–44). Эти дни теперь настали.

Тит приступил к земляным работам вокруг городских стен и начал окружать город со всех сторон. Но и теперь, в виду такой близкой опасности, иудеи не прекращали своих раздоров. Правда, они иногда соединялись, чтобы разорять осадные работы неприятеля или делать вылазки против римлян, которых изумляли своей отчаянной храбростью, но потом вновь принимались за междоусобные брани. По случаю праздника Елеазар, который занимал храм, открыл его для богомольцев. Иоанн воспользовался этим, чтобы ввести туда вооруженных воинов, которые перебили приверженцев Елеазара и завладели храмом и окрестностями его. Симон между тем имел в своей власти верхнюю часть города. Все пространство, разделявшее противников, подвергаясь беспрестанно пламени, скоро превратилось в поле битвы, на котором день и ночь велась беспрерывная, беспощадная война. Крики раненых, стоны умирающих не умолкали в Иерусалиме.

Забывая об общей опасности и стараясь только нанести друг другу как можно более вреда, злодеи в безумной ярости истребляли хлебные запасы, приготовленные на случай осады, разрушали орудия, жгли дома и превращали огромные части города в груды пылающих развалин.

Но Иерусалим был так хорошо укреплен, что, конечно, мог надеяться устоять против врага. Город, построенный на двух горах, окружала тройная каменная стена, вдоль которой стояло почти девяносто сильно укрепленных башен. Со времени построения храма иудеи непрестанно заботились о том, чтобы как можно лучше укрепить город, в котором находилось их святилище, и в продолжение веков не щадили на то ни трудов, ни издержек. Даже позднейшие правители-иудеи много сделали в этом отношении: они значительно возвысили стены, и один из Иродов построил три башни, которые считались неприступными крепостями. Храм стоял почти в середине города на высокой горе и был со всех сторон обнесен стенами и соединен галереей с крепким замком, называвшимся Антонией; самое святилище находилось за тройной оградой. Таким образом, само здание храма с его оградами, галереями и стенами могло тоже служить крепостью, имевшей все средства к обороне, ибо в прилежавших к храму замках находилось все нужное для этого. Великолепием и богатством храм Иерусалимский превышал все, что только можно себе вообразить. На украшение его были потрачены несметные сокровища, иудеи, в какой бы стране они ни жили, платили ежегодно поголовную подать в пользу храма; и храм этот, богатый золотом и серебром, мрамором, дорогими сосудами, являлся предметом удивления для всех посетителей. Даже иноплеменники, не веровавшие в Бога, смотрели на него с благоговением. И этот священный храм, в который по Закону воспрещено было войти без предварительного обряда очищения, теперь ежедневно осквернялся кровопролитием, святотатством и самыми ужасными преступлениями. Богомольцы и даже священники, совершавшие жертвоприношение, часто умерщвлялись в самом храме. Кровь лилась в нем потоками, и злодейства совершали иудеи, ревнители Закона! Ругаясь ежечасно над святыней и над Законом, они между тем не переставали надеяться на чудесную помощь свыше и ожидать явления Мессии, Избавителя. Лжепророки не переставали обещать, что из Иудеи изыдет вождь, который не только освободит их от подданства, но и покорит им все народы мира. Так превратно толковали пророчества о Спасителе, Который, действительно, силою любви и истины должен был покорить владычеству Своему все народы. Одушевленные такими надеждами, иудеи отвечали гордым отказом на все предложения Тита, который не раз, а почти после каждой успешной вылазки убеждал их сдаться, обещая им прощение мятежников и сохранение города и храма.

Работы осаждающих быстро подвигались. Тит возвел высокие башни, с которых беспрерывно метались в город стрелы и камни. Осадные орудия безостановочно действовали против первой стены. После неимоверных усилий Титу удалось пробить первую стену, затем вторую и овладеть новой частью города. Надеясь, что иудеи поймут безнадежность своего положения, он предложил им сдаться, но они отказались и, бросившись с отчаянным мужеством на римлян, разрушили часть их работ, сожгли множество осадных орудий и преследовали неприятеля до самого его стана. Но готовился для них новый страшный враг – голод. Тит, узнав через перебежчиков, что в Иерусалиме начинается голод, решился обнести весь город стеной для того, чтобы прекратить подвоз припасов и таким образом довести жителей до последней крайности.

С самого начала осады оказался в городе недостаток в съестных припасах. Осада началась около самой Пасхи, и по случаю праздника население, всегда огромное в Иерусалиме, возросло до невероятного числа[52], что сильно способствовало к скорому истреблению заготовленных припасов. Кроме того, великое множество припасов уничтожили враждовавшие между собою партии, большинство несчастных жителей были ограблены и разорены хищными злодеями, и вскоре начались бедствия, беспримерные в истории. Имевшие кое-какие запасы тщательно прятали их, чтобы не умереть голодной смертью со своими семействами. Богатые зарывали деньги, боясь грабежа, а потом на вес золота покупали меру пшеницы или ржи. На рынках перестали показываться съестные припасы: кто имел что-нибудь у себя, тот ел тайно. Ели немолотые зерна, о жареной или вареной пище и не думали. Достаточно было развести огонь, чтобы привлечь толпу грабителей, которые, как хищные звери, рыскали по городу, ища добычи. С оружием в руках отнимали они у несчастных последний кусок хлеба, последнюю горсть муки и часто их самих предавали истязаниям и смерти. Стали питаться травой, кореньями, гнилым сеном, ремнями, ели мышей, лошадей, всякую падаль. Наконец, дошло до того, что трупы умерших стали служить пищей. Развились страшные болезни, целые семьи, целые дома вымирали, у живых недоставало сил хоронить мертвецов. Улицы и площади города были завалены трупами, которые зловонием заражали воздух, усиливая болезни. Правители велели выносить трупы за город и в продолжение двух месяцев их вынесли до 600 000. Позднее, когда Тит обнес город стеной, трупы бросали через стену или сваливали в опустевшие дома, которые запирали, когда они наполнялись. Иногда по ночам несчастные, терзаемые голодом, находили средство, обманув часовых, выйти за город, чтобы нарвать травы или найти чего-нибудь съестного. Но часто они попадали в руки римлян, которые распинали их на крестах. Впрочем, уже и эта опасность не удерживала, и число их было так велико, что иногда в один день до 500 человек погибало крестной смертью. Вокруг городских стен стояли кресты с распятыми на них иудеями. Ужасное возмездие за Крестную смерть Христа! Затем Тит, видя, что эти жестокие меры только еще более ожесточают иудеев и заставляют их упорствовать в обороне, велел переменить образ действия. Он приказал принимать и кормить всех беглецов. Число их чрезвычайно возросло, но несчастные большей частью умирали в стане римлян, чрезмерно наедаясь после продолжительного голода.

А между тем в городе нужда все возрастала и наконец достигла такой крайности, что едва верится повествованию Иосифа Флавия. Голод заглушил все чувства жалости, все чувства любви и приязни. Мужья вырывали пищу из рук жен, родители из рук детей, все человеческие чувства заглохли, люди стали хуже хищных зверей. Наконец, сбылось самое ужасное из предсказаний Моисея, предвещавшего в книге Второзакония бедствия иудеев. Одна богатая молодая женщина по имени Мария, прибывшая в Иерусалим на праздник, была в нем застигнута бедствиями войны. Лишившись имущества, доведенная до отчаяния нуждой и голодом, она зарезала и сварила новорожденного младенца своего. Часть этой ужасной пищи она съела тайно и спрятала оставшееся. Злодеи, привлеченные запахом или дымом, ворвались в дом и стали с угрозами требовать, чтобы она дала им есть. «Возьмите, ешьте, – сказала она, – вы, вероятно, не прихотливее женщины и не сострадательнее матери». Сами злодеи отшатнулись; и это страшное событие поразило ужасом весь город и римский стан. Несчастные жители Иерусалима ожидали смерти как избавления и, умирая, устремляли взоры на храм.

Но и при такой ужасной крайности не хотели и слышать о сдаче. Симон и Иоанн не прекращали ни раздоров, ни злодеяний своих, но в обороне города являли деятельность и настойчивость, достойные удивления. Вместо разоренных укреплений они возводили новые, строили стены, разрушали по ночам работы неприятеля. Но все труднее становилась борьба против римлян. Укрепленные башни одна за другой штурмом брались римлянами, а иудеи, одушевленные опасностью, собрали все свои силы и после упорного рукопашного боя, продолжавшегося десять часов у дверей храма, оттеснили римлян и сами зажгли галерею для того, чтобы отрезать храм от взятой неприятелем крепости. Тит овладел уже почти всем городом и, желая спасти храм от разрушения, вновь предложил сдачу. Иоанн отвечал, что Господь не допустит взятия Своего храма. Тогда Тит решился брать храм приступом. Иудеи с кровли храма бросали камни и стрелы в римских воинов, опрокидывали лестницы, по которым они взбирались. Римские воины зажгли ворота и портик храма и ворвались во внутреннюю ограду. В самой ограде, среди дыма и пламени, завязался отчаянный бой. Наконец римский воин бросил горевшее полено в окно храма, и храм запылал. Напрасно сам Тит делал всевозможные усилия, чтобы спасти храм. Римские воины, раздраженные долгим сопротивлением, уже не слушались его. Некоторые пользовались смятением, чтобы расхищать сокровища и драгоценности, и, наконец, весь храм сделался жертвой пламени. Это случилось 10 августа 70 года – в тот же самый день, когда сгорел и первый храм, взятый Навуходоносором.

В отчаянии иудеи упорно дрались среди пылавших развалин, многие повергались в пламя, чтобы погибнуть вместе со святыней. Шесть тысяч человек бросились в пылавшие галереи храма, поверив какому-то лжепророку, который обещал им, что именно теперь явится Мессия и спасет святилище. Все до одного погибли! Таково было в ту страшную минуту слепое, пагубное легковерие этого несчастного народа, который во время пришествия Спасителя не хотел верить очевидному исполнению пророчеств и слову Самого Бога.

Рассеявшись по городу, римские воины предали все мечу и огню. Приведенные в ярость упорным сопротивлением иудеев, они не щадили никого: убивали жен, детей, стариков, сжигали дома, рылись в подземельях, где несчастные думали укрыться от злобы врагов. Со всех сторон поднималось пламя, везде лились потоки крови. Воины римские довершили полное разрушение храма, переворотив даже камни и изрыв землю под основанием и вокруг него, в надежде найти скрытые несметные сокровища. Таким образом, сбылись в точности слова Спасителя, предвозвестившего, что от великолепного храма не останется камня на камне.

После взятия храма начальники двух враждовавших партий, Симон и Иоанн, с мечами в руках пробились через римское войско и достигли верхней части города, которая не была еще во власти неприятеля. Там они держались несколько дней, мужественно защищаясь против римлян, но наконец и эта часть города была взята. И когда пламя объяло весь город, они попали в руки римлян. Одного казнили, другого заключили в темницу.

Рельеф триумфальной арки Тита с изображением трофеев из иерусалимского храма

Иерусалим был совершенно разрушен, за исключением трех укрепленных башен, которые Тит повелел сохранить как памятник своей победы и мужества римлян. Впрочем, не мужеству воинов своих приписывал он взятие Иерусалима, и сам удивлялся победе своей. Обозревая укрепления, он воскликнул: «Верно, Сам Бог, разгневанный злодеяниями иудеев, помог мне; ибо никакие человеческие усилия не могли бы одолеть такой твердыни!»

Считают, что во время осады Иерусалима погибло от меча, голода и болезней до миллиона ста тысяч иудеев, а в продолжение всей войны около миллиона четырехсот тысяч. Около ста тысяч взяли в плен. Из них большая часть была отправлена в Рим, где строили Колизей – огромное здание для потешных игр. Много иудеев погибло на потешных играх в Риме, Кесарии и других городах, многих отправили в Египет на земляные работы и продали в рабство. Их продавали за самую низкую цену, потому что число было так велико, что едва находились покупатели.