Астролог. Код Мастера

Выбравшись на поверхность, он неожиданно, чуть ли не нос к носу, столкнулся с невысоким, но массивным римским центурионом. Оказалось, что выход из пещеры окружен легионерами. Было их чуть меньше манипула, человек сто.

Центурион бесцеремонно протянул руку, чтобы схватить незнакомца, но тот вдруг сбросил балахон и предстал перед римлянином в кольчуге и римском военном плаще.

– Именем императора Марка Аврелия Антонина! – проревел он.

И протянул центуриону клочок пергамента. Яркого света звезды было достаточно, чтобы разобрать на пергаменте оттиск императорской печати. Увидев его, центурион с почтением поклонился.

– Мы здесь, чтобы служить тебе, Магистр. Приказывай.

Человек в военном плаще, которого центурион назвал Магистром, жестом указал на вход в пещеру.

– Отправляйтесь туда и убейте всех, кого найдете. Чтобы ни одна собака не ушла. И прикажи легионерам быть осторожнее, чтобы друг друга не перерезали. Там темно и тесно.

Центурион кивнул и подал знак. Легионеры зажгли факелы, обнажили мечи и бросились в пещеру. Спустя мгновение оттуда послышались истошные крики. Собравшиеся там для принесения жертвы никак не предполагали, что жертвой окажутся они сами.

Впрочем, сама их смерть была лишь частью жертвы. Главным же служили предсмертный ужас и паническое отчаяние, охватившие злополучных сектантов. Их страдания должны были до краев наполнить жертвенную чашу Великого Змея. Магистр обманул их не только в этом. Ему лучше всех из людей было известно, что Кольцо Предопределения разорвать невозможно.

Он вздохнул, снял медальон со своей шеи, затем стянул с пальца кольцо и сунул их в небольшую сумку на поясе. На кольце, как и на медальоне, было выгравировано одно и то же изображение – змей, кусающий собственный хвост.

Человек в военном плаще, именуемый Магистром, замер, прислушиваясь к звукам, которые доносились из пещеры. Казалось, сама земля кричит от смертного ужаса и боли. Он поправил сумку, снова набросил на плечи свой балахон и, не дожидаясь завершения резни, направился по едва заметной тропинке вниз под гору.

Снова наши дни

– Где расписаться?

Собственный голос донесся до Андрея как бы со стороны. Он встряхнул головой, расписался в месте, указанном следователем, потом кивнул ему на прощанье, спустился вниз и вышел на улицу. Дождь прекратился, можно было возвращаться домой.

Но, перед тем как уйти, Андрей вопросительно посмотрел на следователя.

– Вы в истории разбираетесь?

– Немного, – признался тот. – До юридического я закончил два курса истфака. А что?

– Слышали когда-нибудь об императоре Марке Аврелии Антонине?

Следователь ответил недоумевающим взглядом.

– Конечно. Был такой великий римский император, в фильме «Гладиатор» его Ричард Харрис играл. Да, а позже еще один император был с таким именем. Трансвестит и извращенец. Его еще называли Гелиогабалом. Он утверждал, что поклоняется солнечному богу Атону, по–гречески Гелиосу. Сегодня такое назвали бы сатанизмом. Важной частью этой религии являлись человеческие жертвоприношения. А что?

Но Андрей уже вышел из кабинета. Он шел и думал о медальоне. Символ – змея, кусающая себя за хвост, и глаз в центре – определенно имел глубокий смысл. И какова была природа посетившего его видения? Было ли это отражение реально происходившего в прошлом события или только игра воображения? Ответа на этот вопрос у доктора Успенского не было.

Уже выходя на улицу, он затылком вдруг ощутил ледяной взгляд. Астролог резко обернулся. В коридоре никого не было, только в дальнем конце уборщица возила по полу мокрой шваброй, недовольно приговаривая.

– Ходют тут всякие, топчут.

Словно это не она только что звала Андрея на помощь.

Глава 2.

Валькирия

Несмотря на вчерашнее возлияние, Василиса поднялась даже раньше обычного. Она обладала железным здоровьем, при этом ранний подъем был одним из условий его сохранения. Она собиралась приехать в редакцию до того, как утренние пробки плотно закупорят улицы столицы.

В качестве утренней зарядки она выполняла комплекс собственного изобретения: кое-что из индийской йоги, кое-что из китайского тай–чи и цигуна. Когда-то, в юности, она бегала по утрам в соседнем парке. Потом знакомый боксер объяснил ей, что бегать лучше вечером. С вечерними пробежками так ничего и не получилось, а от утренних она успела отвыкнуть. Купила велотренажер. Прибор оказался незаменим в качестве вешалки.

Перепробовав множество разных тренажеров, она отказалась и от них, так как всегда боялась брутального мужеподобия, к которому порой стремятся представительницы прекрасного пола. Напротив, ей нравилась отточенная грация и сокрушительное изящество восточных единоборств. Поэтому дважды в неделю, надев черные шаровары с белыми иероглифами на правой штанине, она под руководством опытного наставника, сифу или шифу, усердно постигала тайны боевого стиля Вин–Чун.

Утренние физические процедуры она завершила контрастным душем, оттуда прошла на кухню и включила чайник. Пока тот закипал, она позвонила Аде, но та не отвечала. Вероятно, улеглась только под утро и теперь отсыпается. Чайник закипел. Василиса налила кипяток в стеклянную колбу френч–пресса и засыпала в нее молотый кофе, вложила в тостер пару ломтиков хлеба. Подрумяненные тосты смазала черничным джемом. Такой вот английский королевский завтрак. Она исходила из того, что завтрак должен давать энергию, а не отнимать.

Позавтракав, Василиса спустилась в подземный гараж. Здесь ждал ее четырехколесный друг системы «Пежо 308». Она считала себя заправской автомобилисткой, и тому имелись все основания. Она могла не только самостоятельно заправить бак бензином, но и проверить уровень масла в двигателе, электролита в аккумуляторе или замерить давление в шинах. Однажды даже сумела без посторонней помощи сменить пробитое колесо.

Машину она выбирала, в первую очередь, по внешнему виду. «Фольксваген» забраковала по причине высокой цены. А вот от «Пежо» пришла в восторг. Изящная форма машины и ее компактность сочеталась с достаточно мощным двигателем. Управляемость оказалась выше ожиданий. Недостатком автомобиля можно было считать его «неторопливость» при разгоне, но Василиса не собиралась участвовать в ночных гонках по улицам столицы.

Приятно удивил и удобствами, и комфортом салон машины. Цвет авто Василиса выбрала красный. Оттенок помады и сапог был здесь не причем. Просто машину должно быть видно, даже в тумане или в пасмурную погоду.

В среде автомобилистов принято ругать «французов». Поездив на «Пыжике», Василиса убедилась, что в данном конкретном случае претензии необоснованны. В общем и целом выбором своим она осталась довольна.

Ей удалось проскочить по пустым еще улицам. Когда она вошла в редакцию, здесь еще никого не было. За исключением председателя редакционной коллегии господина Лелянова. Во–первых, он жил в доме напротив, поэтому из всех возможных дорожно–транспортных задач решал только одну – не попасть под колеса при переходе улицы. Во–вторых, он все еще надеялся, что хозяйка журнала, то есть госпожа Ада Винтер, все-таки назначит его нормальным главным редактором. Высокая должность председателя редколлегии господина Лелянова не устраивала. Ненадежно как-то, несолидно. И вообще, пионерской стенгазетой попахивает. Вот и выслуживал, как мог.

Несколько лет назад он безуспешно пытался волочиться за Василисой. Работала она не меньше шефа, часов по двадцать пять в сутки. Но мысль поставить раскладушку возле рабочего места никогда не приходила ей в голову по одной простой причине: в редакции она проводила куда меньше времени, чем за ее стенами.

В кругу коллег и подчиненных господин Лелянов носил неприличное прозвище Лелик. Сообщавшие об этом хулиганские оскорбительные надписи иногда возникали в мужском туалете, а один раз – даже в женском. Когда дверь открывалась, ее хорошо было видно в проеме. Она украшала дальнюю стену.

Господин Лелянов и раньше знал, что такое чувство локтя – это когда близко, но не укусишь, но в полной мере прочувствовал его впервые.

Лелик завтракал. Он пил растворимый кофе из большой фаянсовой кружки и уплетал бутерброд с вареной колбасой. Кофейная банка стояла перед ним. Увидев Василису, Лелик первым делом убрал банку в стол. Он знал, что Василиса растворимого кофе не пьет, но сделал это просто на всякий случай, автоматически. Как Глеб Жеглов переворачивал секретные документы, если кто-то подходил к его столу.

– Привет, старуха! – поприветствовал он сотрудницу.

Лелик считал себя большим либералом и ко всем окружающим обращался, в зависимости от половой принадлежности – «старик» или «старуха».

– Слушай, старуха, – продолжал он, – ты не подскочишь к твоему колдуну?

Василиса приблизилась к шефу на расстояние вытянутой руки и вдруг, неожиданно для него, крепко ухватила двумя пальцами за кончик носа.

– Лелик, во–первых, он не колдун, а астролог, во–вторых, не мой, а в третьих, попрошу вас, синьор папарацци, не совать свой длинный и грязный нос в мои чистые отношения. Оторву.

– А не промахнешься? – в глазах председателя редколлегии стояли слезы, вызванные болью и обидой.

– Исключено. По Зодиаку я Стрелец, промахиваться – не мой стиль. Кстати, ты у нас Дева и Овца. Тебе сегодня лучше было провести весь день в постели.

– С кем? – обиженно протянул председатель.

Но Василиса резко отрубила.

– Не начинай, проехали. Зачем тебе астролог?

Шеф сменил тон на деловой.

– Номер горит, – озабоченно сообщил он. – Нужен «подвал», срочно. Лучше всего подойдет развернутый астрологический прогноз. Особенно интересно, как наши сыграют с немцами и кому при разводе достанется ребенок Авдотьи Розмариновой. Ей или мужу?

Василиса презрительно усмехнулась.

– Слушай, Лелик, у тебя же есть мальчики из «Криминальной хроники», девочки из «Скандалов и сплетен». «Светское обозрение», наконец. Вот их и загружай ерундой. Причем здесь мои «Секретные материалы»?

Но тот лишь беспомощно развел руками.

– Все в разгоне. К тому же, скоро день ангела нашей рабовладыни, Ады. Ты разве не хочешь порадовать ее эксклюзивным гороскопом? Слушай, уговори своего хироманта как-нибудь намекнуть ей насчет повышения зарплаты журналистам.

Василиса усмехнулась.

– А тебе это зачем? Ты разве тоже журналист?

– А кто же я, по–твоему?! – обиженно надулся Лелик. – Я что, совсем не имею отношения к журналистике?

Василиса пожала плечами.

– Ну, почему? Имеешь. Как гинеколог к порнографии. Объект исследования общий, а квалификация разная. Ладно, оставайся на хозяйстве, я покатила.

Редакция постепенно наполнялась сотрудниками. Сейчас помещение вызывало банальное сравнение с пчелиным ульем. Гул, рабочая суета и обилие трутней. Василиса внесла в это определение поправку – улей африканских пчел–убийц. В средствах массовой информации журнал «Модус вивенди» был известен как змеиное гнездо папарацци и медиакиллеров.

Улицы успели заполниться машинами. Те, что двигались в центр столицы, уже плотно стояли в пробках. Василису выручало то, что астролог Успенский, к которому она направлялась, жил и работал в одном из спальных районов. В этом направлении еще можно было проехать. Но и здесь то и дело возникали проблемы.

Василиса ехала в левом ряду. Неожиданно из застывшего потока встречных машин вырулил недорогой, тысяч за двести евро, черный «Мерседес S 500» с затемненными стеклами. Заморгав фарами дальнего света и стробоскопами, он рванулся навстречу «Пыжику» Василисы. Вероятно, водитель собирался успеть проскочить в образовавшуюся впереди брешь между автобусом и «Жигулями». Но не успел, поэтому стал искать виноватых. Посмотреть в зеркало на идиота, который всегда с тобой, он, понятно, не догадался и решил выместить досаду на ближнем. К тому же, ближней оказалась «баба за рулем».

«Мерседес» замер в полуметре от «Пыжика». Дверь водителя открылась, и из нее показался раскрасневшийся взъерошенный здоровяк. Похоже – шофер. Из другой двери показался лысоватый толстяк, видимо, хозяин машины и шофера. Лоб его с правой стороны украшала приличных размеров шишка.

Василисе показалось, что она его где-то видела. Но где – так и не вспомнила. В этот момент водитель оглянулся на своего хозяина в ожидании приказа. Тот молча, кивком, поощрил его к активным действиям.

Получив команду «фас», здоровяк ринулся в бой, сопроводив свою атаку потоком площадной ругани.

– Что встала, мочалка?! – заорал он на Василису. – Сдай назад!

Василиса, которая каким-то чудом успела вовремя затормозить, немного растерялась. Она ждала извинений, но никак не хамства. Поэтому отреагировала не сразу.

– Куда же я сдам? За мной люди стоят! Это у тебя позади пустая трасса. Поэтому включай заднюю передачу и пяться до ближайшего разворота.

В подтверждение ее слов застрявшие по вине взъерошенного типа водители разразились гудками и сиренами самых разных тональностей. Но нарушитель не смутился. Взятый «в аренду» автомобильный номер с буквами «ЕКХ» – «Еду как хочу» – делал его неуязвимым. Но не в этом случае.

– Что ты сказала, мочалка? – снова рявкнул он и пообещал с угрозой. – Ты у меня сейчас сама раком пятиться будешь! Шеф, можно инструмент? Ща я ей тачку маленько подрихтую, если дорогу не освободит!

Толстяк с шишкой на лысине с брезгливой улыбкой вытащил откуда-то из-под сиденья бейсбольную биту и бросил ее своему шоферу. Василиса с ужасом представила, как злобный придурок сейчас разобьет ей фары или, того хуже, помнет капот. Бросок вышел неловкий. Шофер попытался поймать биту. Почти поймал, но неудачно. В последний момент ручка орудия выскользнула из его пальцев и воткнулась в лобовое стекло томившегося рядом в пробке «Порше Кайена».

– Еш твою медь! – вырвалось у шофера.

А из поврежденного «Кайена» уже вылезали двое крепких смуглых парней. Буквы «КРА» на номерном знаке кроссовера говорили о том, что его владелец – важная шишка, и не только у себя в республике. Тот, который был за рулем, вытащил из пробоины в стекле прилетевшую биту и звезданул обидчика по макушке. Тот распластался на асфальте рядом со своей машиной.

Затем джигит обернулся к толстяку и с гортанным возгласом запустил битой в него. Стремительно вращаясь, бейсбольный инвентарь врезался закругленным концом толстяку прямо в лоб, уже украшенный одной шишкой. Раздался глухой стук, и в месте соприкосновения моментально выросла вторая шишка, теперь уже с левой стороны лысой головы. Толстяк вслед за своим шофером также опустился на асфальт, только по другую сторону своего авто.

Василиса не стала ждать развязки. Она нырнула за руль, вывернула вправо и с трудом протиснулась на свободную полосу. После этого наконец она смогла продолжить прерванный путь. За спиной она слышала мелодичный звон – это разъяренные джигиты с помощью биты и монтировки громили «Мерседес», пока его хозяин и водитель еще не пришли в себя.

«А ведь этот жирный идиот будет во всем винить меня. Никак не вспомню, где его видела», – с досадой думала Василиса, прибавляя скорость. Она принялась размышлять на тему: «Почему ей так не везет с мужиками». Взять хотя бы дорожно–транспортные происшествия. Вот у подруг все как у людей.

Одна на бензоколонке с генералом не смогла разъехаться. Познакомились, потом она замуж за него вышла. Другой подруге на трассе какой-то чумазый водитель «Майбаха» колесо помог сменить, оказалось – машина его собственная, а он сам нефтяной олигарх. Тоже поженились. Третья врезалась в машину модного фотохудожника. Тот, правда, оказался геем, но познакомил ее со своим двоюродным братом, тот имел нормальную ориентацию. Третий год живут душа в душу. В смысле – подруга с этим двоюродным.

И только Василисе почему-то попадаются одни моральные уроды. Нет, тот, которого только что был окучен «травяной» клюшкой, даже внешне вызывал у нее лишь отвращение. Хозяин его тоже не в счет. Но и у других, которые будто бы только что сошли с рекламы «Мальборо», при более близком знакомстве оказывалась куча недостатков. А главное, они не были мужиками.

И дело было не в наличии или отсутствии денег, не в жадности или щедрости, не в росте и не в размере воротничка или бицепса. Это вообще невозможно было описать конкретными словами. Так, впечатление, не больше. Но оно сразу определяло ее дальнейшее отношение к кандидату в женихи. Не мужик – и все тут.

Единственным исключением из этого непреложного закона был Андрей Успенский. На вид он отнюдь не производил впечатления богатыря. Но и задохликом не казался. Среднего телосложения, чуть выше среднего роста, не красавец, но и не урод. На вид – самый заурядный. И все же чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила, которая позволила Василисе причислить его к исчезающему виду настоящих мужчин.

* * *

Она влюбилась в него с первого взгляда. Это случилось на встрече Нового, 2009 года, куда ее пригласила школьная подруга, Диана. Зная, что Василиса не любит шумных сборищ, та заверила ее, что приглашены только свои. И в качестве убойного аргумента закончила: «Возможно, будет один известный астролог». Василису астрология никогда особенно не увлекала, но раз подвернулась такая оказия, почему бы и не посмотреть на знаменитость?

На встречу Нового года она чуть не опоздала. Едва успела после работы заскочить домой, чтобы переодеться. Уложив подарок для хозяйки в фирменную сумку «Биркин», емкую, квадратную, с длинными ручками, она отправилась ловить такси. В прошлый Новый год ей с трудом удалось уговорить водителя отвезти ее в Солнцево за три тысячи рублей.

Но тут, не успела она поднять руку, рядом с ней, гремя железом, лихо затормозила старая «Дэу Нексия». Василиса открыла дверь, наклонилась и обратилась к водителю.

– На Ленинский подбросите?

В темноте салона сверкнули его белые зубы.

– Садись, э! Дорогу покажешь?

Василиса заколебалась и бросила взгляд на проезжую часть. Но в поле ее зрения попадали только такие же колымаги, именуемые в народе «шахид–такси». Три из них с проворством стервятников, пикирующих на падаль, тут же подлетели и выстроились в хвост первому соискателю. Тот не на шутку встревожился.

– Чего ждешь? Садись, э! Совсем дешево отвезу!

И в самом деле, цену за проезд он объявил вдвое меньше обычной. Василиса даже заподозрила ловушку. Но главная опасность, как выяснилось, исходила не от человека, а от природы.

После бесснежного начала зимы, словно по заказу, в последний день декабря повалил густой снег. Городские власти снега, понятное дело, не ждали. Ржавая «Нексия», обутая в лысую летнюю резину, пробивалась сквозь снежные заносы с упорством каравеллы Колумба.

В конце концов водитель громко выругался на непонятном гортанном языке, плюнул, публично признал свое бессилие перед стихией и высадил Василису метров за двести от нужного дома. Эти двести метров ей пришлось проделать пешком. Преодолевая сугробы, она пожалела, что не приготовила подруге в качестве новогоднего подарка лыжи. Сейчас бы они очень пригодились.

В подъезде, где жила Диана, царило праздничное настроение. В комнате консьержки играла музыка, слышались оживленные голоса. Холл был увешан пестрыми флажками, мишурой и искусственными еловыми ветками. Стояла пластмассовая елка, украшенная дешевыми игрушками и лампочками. После марш–броска по заснеженной морозной улице усталой, озябшей и голодной Василисе светлый и теплый холл показался сказочным дворцом.

Одновременно с ней в подъезд ворвалась веселая компания молодежи. В лифте они поехали вместе. На двенадцатом этаже компания покинула лифт, поздравив ее с наступающим. Но вышли не все. Остался элегантный молодой человек. Как выяснилось, он не принадлежал к веселой компании, а тоже направлялся в гости к Диане. Лицо его показалось Василисе знакомым. Кажется, он мелькал где-то на телевидении, без особого, впрочем, успеха.

Но примечательным было вовсе не лицо молодого человека, а его ноша. В обеих руке он держал по ведру. Ведра новенькие, только что из хозяйственного магазина, серебрились оцинкованной поверхностью. Из каждого ведра торчало горлышко огромной, литра на три, бутылки шампанского. Василисе приходилось слышать слово «жеробоам», но видеть такую трехлитровую бутыль раньше не доводилось. А тут сразу две.

Василиса и молодой человек с ведрами поднялись тем временем на верхний этаж, где Диана занимала обширные апартаменты. Не пентхаус, но вполне приличная квартирка площадью метров двести. Василиса была здесь впервые.

Они позвонили в дверь и вошли под восторженные крики собравшихся. Похоже, все давно и с нетерпением ждали только их. Василиса не забыла обещания подруги и постаралась определить, кто из мужчин является знаменитым астрологом. Ну, пусть и не знаменитым. Но все равно специальность должна была наложить на его облик какой-то особый след.

Ее попутчик с ведрами сбросил длинное элегантное пальто и остался в серебристом, в цвет ведер, смокинге. Вероятно, он позаимствовал его на телестудии в гардеробной. Его как кандидата в астрологи она сразу забраковала. К остальным же гостям мужеского пола присмотрелась внимательнее.

Это было непросто. Мужчины бестолково сновали по квартире – то принять предпраздничные сто граммов, то помочь дамам (открыть банку со шпротами или маринованными огурцами), то покурить на заваленном снегом балконе.

Женщины царили на кухне. Кто-то смешивал салат, кто-то колдовал возле духовки. И мужчины, и женщины были облачены в яркие маски из папье–маше и костюмы с бородами и париками. Карнавальное облачение ужасно мешало хозяйничать, но привносило в работу неповторимое ощущение праздника.