Заклятие Горца

Она отвернула свое лицо.

— Лучше. Отодвинься. Давай покинем это место прежде, чем кто — то увидит нас с профессорским…

— Что, черт возьми, Вы делаете, Джес? — резко пролаял Марк Трудео позади нее.

Джесси резко повернулась. Как простая мысль могла самореализоваться?

Офис Марка был на несколько сотен футов дальше по коридору от офиса профессора Кина. Когда она пришла сюда, на этаже нигде не было света. Разве у него не было личной жизни? Что он мог делать здесь столь поздно?

Почему было бы не пойти вправо?

Все лучше и лучше. Это было именно то, в чем она нуждалась: Марк, разносящий сплетни любому, кто готов был слушать, что она не только проигнорировала полицейскую ленту и вошла в офис профессора, но и убежала с бесценным, таинственным экспонатом. Если полиция сделает поверхностную проверку фактов, то обнаружит, что предмет, который она взяла, был тем, что доставщики заказов (убитые) поставили профессору (убитому).

И ей, последний раз замеченной в компании высокого, смуглого, одетого в клетчатую юбку незнакомца, инкриминируют побег с кражей неправдоподобно дорогого артефакта, купленного на черном рынке, из-за которого уже погибло три человека.

У нее не будет ни единого шанса рассказать свою версию событий и указать на то, что незнакомец пытался убить ее тоже.

Как будто кто-то поверит ей.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Когда все это закончится, она действительно хотела бы получить степень в университете, в котором начала это, а не через заочные курсы из тюрьмы. Такая биография будет плохо смотреться в резюме.

— О, что же ты так кричишь в два часа утра, Марк! И что ты здесь делаешь?

— Я только что спросил тебя о том же. — Карие близко посаженные близорукие глаза за очками перебегали с нее на полуголого, высокого мужчину, прижимающего зеркало, и назад к ней снова.

Что она могла сказать? Она пыталась придумать правдоподобную ложь. Хотя бы попробовать, но ее мысли, так или иначе, занимали только оправдания по поводу стечения обстоятельств. Она была бы благодарна любой, даже абсурдной идее, но очевидно ее мозг переутомился в течение дня.

Поскольку она стояла, уставившись на него как самая большая идиотка, Кейон МакКелтар позаботился о проблеме.

— Сейчас Вы вернетесь в ту комнату, откуда вышли, и останетесь там, и будете молчать еще долго, после того как мы уйдем.

Марк развернулся и, не спеша, покорно пошел по коридору к своему офису без каких-либо возражений.

Ничего себе. Джесси уставилась на Кейона МакКелтара.

— Хм, — пробормотал он мягко, смотря в сторону удаляющегося преподавателя. — Может быть, это только с ней…

— С ней? Вы подразумеваете меня? Что я? — сказала Джесси с надеждой.

— Маленький ничтожный человек, — насмехался он над тем, как Марк покорно закрыл дверь.

Что это было? То, из-за чего Марк подчинился приказу. Не потому же, что он был маленьким, а Кейон МакКелтар очень большим?

Она откинула голову назад, уставившись на него. В шести с половиной футах содержалось двести с хвостиком фунтов чистой мускулатуры, он затмевал людей. С этой дикой темной шевелюрой, стянутой шнурками, доходящими до середины спины, и злыми красно-черными татуировками, вьющимися поперек его груди, и доходящими до покрытой щетиной челюсти, он выглядел совершенно первобытным: древний, смертоносный воин, быстро перемещающийся по университетским коридорам. Она предположила, что, возможно, одного его вида было достаточно, чтобы произвести сильное впечатление, любой решит, что с этим мужчиной бесполезно спорить, таким образом, проще сразу отступить.

Как это должно быть хорошо, когда обладаешь таким воздействием на окружающих! Если бы перевоплощение было естественным порядком вещей, то она хотела возродиться таким, как Кейон МакКелтар. Она хотела бы стать засранцем-мужиком для разнообразия, вместо того, чтобы подвергаться мужскому диктату. И если она собиралась стать засранцем-мужиком, тогда она хотела бы быть самым большим и сильным.

— Это было удивительно, — сказала она пылко. — Он как заноза. Я не могу передать тебе, сколько раз жалела, что не могу заставить его просто уйти, как сейчас. Как будто у него не было другого выбора, кроме как повиноваться мне, или чему-то еще.

— Пойдем, Джессика. — Кейон МакКелтар обхватил ее руку своей. — Мы должны как можно быстрее покинуть это место.

И они двинулись дальше.

Глава 8

Час спустя они остановились в отеле «Шератон» в центре города Чикаго.

Джесси хотела пойти домой и забрать несколько вещей, но Кейон МакКелтар немедленно наложил на это вето.

— Женщина, тебя там уже может ждать следующий убийца, — сказал он, и она задрожала. Жутко даже подумать, что сейчас кто-то скрывается в темноте ее квартиры, ожидая ее, чтобы убить. Как странно было думать, что путь домой для нее закрыт. Возможно на очень длительное время.

Возможно навсегда.

Она полностью осознала это, пока они ехали. Она слишком далеко зашла, чтобы повернуть сейчас назад. Официально она считалась беглянкой. Все было бы не столь страшно, если бы Марк не видел ее ухода с артефактом.

Но он видел. Молоко убежало, и не было никакого смысла горевать по этому поводу.

Она отыскала глазами Кейона, едва выглядывающего поверх огромного зеркала, которое было втиснуто боком между ковшеобразными сиденьями ее автомобиля. Чуть больше четверти его не поместилось в автомобиле, поэтому заднюю дверь пришлось оставить открытой, а на зеркало, чтобы защитить стекло от металла, тщательно намотали ее одежду: жакеты, свитера, футболки, которые имели тенденцию накапливаться в ее автомобиле при изменении погодных условий.

Голова Кейона упиралась в потолок, из-за чего мужчина выглядел несчастным. Он столь же трудно помещался в крошечном автомобиле, насколько легко в зеркале.

Они спорили в течение всего пути. В итоге езда превратилась в бесконечную череду советов и замечаний со стороны Кейона.

— Прекрати так резко останавливаться! Христос, женщина, как ты не вылетаешь через лобовое стекло после каждой остановки? Ты действительно уверена, что надежно закрепила зеркало? Мы должны остановиться и проверить это. Боже, милочка, попытайся подталкивать это животное мягче, не пиная его с обеих сторон пятками! — несколько мгновений тишины, затем град убийственных проклятий: — Лошади! Что, черт возьми, стало с лошадьми? Они все были убиты в сражении?

Когда она, наконец, включила компакт-диск ее любимого Годсмакка, чтобы расслабить его, он издал рев, от которого задрожали окна в ее автомобиле:

— Во имя всего Святого, женщина, что это за отвратительный вой? Прекратите и впредь воздержитесь от этого! Поле битвы в самом разгаре более благозвучно!

Ха. Она любила Годсмакка. У мужчины явно отсутствовал вкус.

Хмурясь, она поставила Реквием Моцарта, который слушала только в особо тяжкие для нее дни, обычно под конец недели — и в эти моменты она бодренько так подсвистывала в такт. Бодренько. Надо же!

— Тебе необходимо остаться здесь, — сообщила она ему. — Я получу комнату и вернусь за тобой.

— Я так не думаю, — рыкнул он.

— Ты слишком выделяешься.

— Ну да, — согласился он. — Я больше. Сильнее. Лучше.

По взгляду, которым она одарила его, можно было понять, что у нее на языке вертится что-то неприятное на его счет, однако этого не следует произносить вслух.

— Это не то, что я имела в виду. Нет никакого способа пройти, не привлекая к себе внимания, пока ты одет так, как сейчас.

— Это моя забота, женщина.

Прежде, чем она смогла произнести хоть слово, он схватился за ручку и оказался на широком тротуаре, резко повернувшись, чтобы закрыть за собой дверь машины.

Для мужчины девятого столетия он был очень уверенный, и, казалось, знал много о современных вещах, размышляла она, хотя это стало возможным, благодаря наблюдениям, а не взаимодействию с ними. Как только ему представился удобный случай, он начал все исследовать, крутить и нажимать кнопки. Он даже осмотрел руль. К счастью, кажется, передумал трогать его. К сожалению, она даже не надеялась, что его можно этим надолго занять. Он любил за все отвечать сам.

— Вы не будете смотреть на меня, — она услышала, как он сказал служащим гостиницы. — Вы будете видеть только ее. — Молчание. Затем. — И вы не будете смотреть на ее груди.

Джесси моргнула и засмеялась. Мужчина был таким Неандертальцем! Как будто она или ее груди принадлежали ему! Он что, думал, что швейцары будут также покорно повиноваться ему, как до этого Марк?

У нее имелась новость для него: Он не был настолько внушительным.

— Ты не производишь столь глубокое впечатление, — сказала она, выходя из автомобиля, бросив в его сторону сухой взгляд поверх крыши машины.

Пять швейцаров стояли вокруг автомобиля, смотря на нее, только на нее, и только на ее лицо.

— Мы можем взять ваш багаж, мэм? — сказал один из них, глядя на нее пустым взглядом.

Мужчины редко так делали. По крайней мере, не сразу. Она пригладила свой розовый свитер и стала делать медленные глубокие вдохи. Это всегда срабатывало.

Пять пристальных взглядов по-прежнему смотрели на ее лицо.

Она мельком взглянула, они все еще были тут, и жизнь вокруг продолжалась своим чередом. Озадаченная, она выбрала автомобильный ключ из связки и сказала:

— Багажа нет.

Кейон подошел к автомобилю сзади и начал развязывать зеркало.

— Мы не можем взять его с собой! — Запоздало она поняла, что было бы намного умнее снять какой-нибудь захудалый номер в мотеле в предместьях на выезде из города. Но «Шератон» был единственной гостиницей, где она когда-либо останавливалась вне дома (во время семинара по археологии прошлым летом), и когда они покинули университетский городок, она на автопилоте добралась до него, слишком занятая защитой навыков ее вождения, чтобы думать ясно. Доставить зеркало в комнату, не вызывая вопросов, будет достаточно трудно. Они должны быть неприметными. С зеркалом у них такой возможности не было. С другой стороны, думала она, хмурясь, они также не могли оставить его в автомобиле.

И снова он просто сказал:

— Это моя забота, женщина.

Именно тогда, ощущая, как от неприятного предчувствия сжимаются мышцы живота, она поняла, что это был только вопрос времени, когда полиция приедет и арестует ее.

И как мрачное предзнаменование, чуть ниже по улице прозвучала полицейская сирена.

Она задрожала.

О да. Только вопрос времени.

Он все еще обладал этим. Чертовщина, он все еще обладал этим!

С ним все было в порядке. Что-то не так было с нею.

С зеркалом в одной руке, другой обхватив талию своей женщины, он направлял ее в ярко освещенное, сверкающее от полировки здание.

Христос, как хорошо чувствовать себя свободным! И свободно идти, обняв рукой такую красавицу! Небеса, ради этого стоит жить.

Даже преследуемый. Даже зная, что его ждет впереди. Это намного больше, чем он рассчитывал получить в последние часы.

Ее город казался очень похожим на Лондон за исключением незначительных отличий. Оба огромные и перенаселенные, с автомобилями и людьми, лихорадочно мчащимися туда и обратно, но в ее городе здания были более высокими, чем те, которые он наблюдал из лаборатории Луки.

Он продолжал раздавать команды «Голосом», поскольку они вошли в здание, которое она выбрала.

— Не смотрите на нас. Уйдите с моего пути. Не замечайте зеркало. Нас здесь нет.

Чары, стирающие память, были чрезвычайно сложными и могли вызвать ужасные, необратимые последствия, если сделаны неправильно. Легче было отвести от себя взгляды, чем попытаться заставить людей забыть.

Однако, неопределенные команды, типа «нас здесь нет», в действительности были не столь эффективны. Они служили главным образом для того, чтобы исказить восприятие, заставить события казаться более тусклыми. Для того чтобы внушение действовало безотказно, команды должны были быть краткими и точными. Слишком неопределенная или сложная команда могла вызвать дезориентацию. Распоряжения в корне противоречащие фундаментальным верованиям человека могли вызвать резкую боль.

— Почему бы тебе не остаться здесь, пока я схожу и сниму комнату? — Она откинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — И перестань держаться за меня, — добавила она зло. — Я не сбегу.

Он улыбнулся. Ему это понравилось.

— Где?

— Что, «где»?

— Где снимают комнату?

— О. Там. — Указала она рукой. — Подожди здесь.

— Прекрати указывать мне, девчонка. — Он снова пробовал повлиять на нее Гласом, думая, что ранее, возможно, что-то в окружающей их обстановке находилось в противоречии с использованной им магией.

— Ты прекратишь приказывать мне, чтобы я престала давать тебе распоряжения, — сказала она сердито. — Я просто пытаюсь помочь.

— В тот день, когда мне понадобится помощь от женщины, я буду все равно что мертв.

Она смерила его взглядом.

— Было бы очень хорошо, если бы большинство мужчин почувствовало это на своей шкуре. Конечно, у тебя все еще наблюдается навязчивая идея типа ты — Тарзан, я — Джейн.

Он понятия не имел, что за чушь она несла, но это не имело значения. Что действительно было важным, так это получение комнаты.

Он следовал за ней до указанного места, напротив которого деревянная табличка на стене гласила «РЕГИСТРАЦИЯ ГОСТЕЙ».

Опрятный, с темно-рыжими волосами и колючими усами мужчина лет сорока выглядел так, будто все ему надоело, и он предпочел бы оказаться где-нибудь еще в этот час.

— Вы дадите нам комнату. Сейчас. И перестаньте смотреть на меня.

Стоя рядом с ним, Джессика сказала торопливо.

— Вы должны извинить его. Он может быть немного грубым… ох, слава небесам! — Изменила она предложение и направила свой пристальный хмурый взгляд на него, когда портье покорно, и без протеста отвел свои глаза и начал оформлять документы на комнату.

— Люди повинуются тебе, как будто ты какое-то… божество… или что-то подобное.

— Представь себе. В свое время, девушка, я был им.

— Я не могу.