Мятеж

— И это тоже положили на стол президента?

— Да…

Впору было и в самом деле задуматься. Североамериканскими соединенными штатами я не занимался вплотную, знал только то, что есть в открытом доступе — но и этого хватало. Президент Меллон-младший казался наследником и прямым продолжателем дела Фолсома, кроме того — он казался несамостоятельным. Да и как руководителем великой державы может быть алкоголик, обанкротивший собственное дело?! Если он разрушил собственное дело — то что же он сделает со страной?!

— Я не верю.

— Послушайте! — вот теперь Вачовски разозлилась окончательно — как можно быть таким непробиваемым?! Не я определяю политику Белого Дома в отношении Российской Империи. Я ведущий аналитик по вашей страны, мне приносят исходные данные и на основании их я делаю заключения. Понятно? Что мне принесли — то я и анализирую, я не занимаюсь оперативной работой и не строю пустых версий. Вот объект в Натанце. Что это такое?!

— Говорите тише. На нас уже смотрят.

Итальянцы привыкли к бурным выяснением отношений, с размахиванием руками, иногда и с битьем посуды. Но мы говорили не по-итальянски и на нас обратили внимание.

— Позвольте… Есть лупа?

Вачовски вынула из сумочки лупу — небольшую такую, на ножках, ее используют обычно библиофилы, протянула мне. Я еще раз пододвинул к себе фотографии…

— Вы умеете анализировать разведснимки?

— Я заканчивал разведфакультет. Не мешайте.

Мда… Что бы здесь не было — но это и впрямь охраняется и охраняется очень сильно. Даже больше скажу — никогда не видел противовоздушной обороны такой плотности. Прикрыт пятачок земли несколько квадратных километров. В основном район прикрыт ствольной зенитной артиллерией, правда, в чудовищном количестве. От нуля до двух, двух с половиной километров будут работать Шилки — их здесь не менее сорока (!!!) комплексов. Половина — самоходки, четырехствольные, вторая половина — буксируемые, двуствольные, но на шасси АМО — получаются тоже самоходные. Какой модификации — не разглядеть, последние модификации двухствольных систем оснащены электроприводами, радарами и ракетными установками ближнего радиуса Игла. Судя по тому, что к каждой позиции ведет накатанная колея, а запасных позиций втрое больше чем установок — они постоянно меняют позиции, чтобы избежать внезапного уничтожения.

Вторая линия обороны — устаревшие, но мощные двухствольные зенитные пушки калибра 55 миллиметров на танковом шасси. Их — около двадцати. Они опасны для объектов, летящих на высоте до пяти-шести километров, а плотность огня тут будет такова, что, пожалуй, свой сектор они перекроют намертво.

Третья линия обороны — еще более устаревшие зенитные пушки калибра 107 миллиметров — они опасны до десяти километров. Устарели они предельно, у нас их даже в запасе нет — но если их на таком пятачке собрать… И тоже — насчитал шестнадцать, это очень много.

Последнее меня совсем убило. Ракетные комплексы войсковой ПВО SA-15 Gauntlet или по-нашему ТОР. Наша, армейская модификация, на гусеничном шасси, пять штук. Вот чего-чего — а Торов тут никак не должно было быть, зенитно-ракетные комплексы мы в Персию никогда не поставляли.

Но они тут были.

Напоследок я обнаружил радарные посты, в количестве аж трех штук — получается основной и два запасных. На каждом — современные антенны дециметрового диапазона, но не только — есть еще и старые лопухи антенн метрового диапазона, которые уже во всех армиях мира под списание намечали — да не списали. Почему? Да все потому, что те, кто машины "Стелс" разрабатывал — они то, как раз на современный, дециметровый диапазон работы поисковых локаторов рассчитывали — а про метровый то и забыли. А в метровом эти дорогущие машины видно и видно прекрасно. Поэтому, надежной сейчас считается связка "дециметрового" и "метрового" поискового локатора при синхронной их работе.

— Что скажете?

Я отложил снимок в сторону.

— Предельно плотная противовоздушная оборона. Я так полагаю — вы нашли и дальние радиолокационные посты?

— Совершенно верно. Два кольца, десять и тридцать километров от объекта.

— Такую оборону можно подавить только с предельной дистанции с использованием современных крылатых ракет. У них есть проблема — в связке отсутствует современный ЗРК большой дальности типа Нева или С-300. Нет прикрытия на предельных дистанциях. Поэтому пуском ракет со стратегического бомбардировщика объект можно уничтожить, и они ничего не смогут этому противопоставить.

— Но ведь и SA-15 у них не должно здесь быть?

— Не должно — подтвердил я — мы продавали им только ствольную зенитную артиллерию, вы сами понимаете причины.

— Но при необходимости вы можете поставить "зонтик" над этим местом.

— Можем. Черноморский флот с авианосцами и комплексами Риф контролирует этот регион. Кроме того — прикрытие можно обеспечить с Восточных территорий, дальность работы С-300, не говоря уж о Неве, это позволяет.

— А вертолет. Предельно низкая высота, помехи?

— Не проскользнете. Если вас не обнаружат с авианосца в чем я сильно сомневаюсь — оборона этого места растерзает вас. Про вертолеты здесь можно забыть, тем более смотрите на рельеф местности. Укрыться за складками здесь не получится. Но этого недостаточно. Один объект — и что?

— Есть еще кое-что.

— Что же.

Сара Вачовски бросила мимолетный взгляд на посла, тот утвердительно кивнул головой.

— Это часть большого исследования… Гораздо большего, выходящего за рамки Персидского досье. Группа наших ученых из Гарварда, которые одновременно являются добровольными помощниками ЦРУ, проанализировала состояние дел в международном терроризме. Выявлена одна опасная тенденция.

Ведущий аналитик АНБ замялась с продолжением

— Есть новая тенденция. Очень опасная. Использование при террористических актах смертников[15].

— Смертников? Сударыня, это далеко не новость. В северной Индии существуют несколько центров по промыванию мозгов, в свое время мы их накрыли ракетными ударами — или решили что накрыли. Если нужны смертники — обращайтесь к вашим партнерам по атлантической коалиции. Их у них есть и в любом количестве.

— По нашим данным, центры по подготовке смертников — шиитов есть и в Персии. Персия — центр шиизма, крайне опасного течения в исламе. Любой шиит — потенциальный смертник, они с готовностью отвергают жизнь ради загробного воздаяния.

— Откуда эти данные?

Вачовски замялась

— Агентурная информация. Большего сказать не могу, да и не знаю. Нам дают информацию в готовом виде.

— Это несерьезно. Любой оперативник на линии, подкупленный теми людьми о которых вы говорите, придумает десяток таких источников и проконтролировать это будет сложно. Нужно все-таки оценивать реальность получаемых разведданных.

Я поворошил снимки, выбрал снимок всего этого района, начал его просматривать. Пикеринг и Вачовски внимательно наблюдали за мной.

— Не могу понять…

— Что именно?

— Что здесь за объект. Этот объект не может быть крупным.

— Почему?

— Любой крупный объект требует большого объема перевозок — как людей, так и грузов. Скорее всего, здесь нужна будет железнодорожная ветка. Где она? Я ее не вижу.

— Но ограждение вы заметили?

— Заметил. Хитро поступили — на тридцать километров отнесли.

— Вот именно. Они огородили огромную пустынную территорию. Я уверен, здесь есть и минные поля, и датчики движения. Была проделана огромная работа. Туда же ведет подземный кабель высокого напряжения от ЛЭП.

— Да я увидел… — я положил снимки на стол — что вы от меня хотите?

— Мы хотим, чтобы вы выяснили, что это за объект. И только.

— И только? Вы сами себя слышите?! То что вы мне предложили, называется "шпионаж", "измена Родине".

— Это не ваша Родина.

— Это наше вассальное государство. Забыли? Мы отвечаем за его безопасность. Выяснять что-либо для североамериканской разведки я не буду.

— Мы не представляем…

— Послушайте меня, господа. Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказать том что вас беспокоит — и я выслушал вас. Но если вы ищете человека, который предаст — не по адресу. Я русский офицер, офицер флота и дворянин. В нашем роду нет и не будет предателей. Я выясню, что это за объект. И поступлю так как сочту в этом случае нужным. Перед вами же я никаких обязательств не беру. Честь имею.

Мисс Вачовски хотела что-то сказать — но посол перебил.

— Господин Воронцов, я понимаю вашу позицию и уважаю ее. Но я хочу взять с вас слово, слово офицера и дворянина. Дайте мне слово, что сделаете все, чтобы не допустить войны между нашими народами. Тогда я буду спокоен.

Я утвердительно кивнул

— Такое слово я могу дать. Война никому не нужна.

Ночь на 03 июля 2002 года

Великая Хорватия

Пожаревац

Наверное, это и в самом деле безумие. Позднее сотник, чудом выживший в мясорубке, вспоминал о том, что они тогда сделали, и удивлялся, как им хватило ума сотворить такое. впятером, без поддержки, в чужой стране, с которой Россия даже не воюет… Это Австро-Венгрия воевала… готовилась воевать, а Россия не воевала.

Но все таки они это сделали. Безумству храбрых поем мы песню…

Они просто залегли рядом с полотном, накрывшись накидками — четверо, два автомата и два пулемета. Еще один — от него зависело все, смогут они сделать то, что задумали, или им придется штурмовать Пожаревац впятером против всех — находился на позиции двумястами метрами ближе к городу. Снайперская винтовка Steyr, неавтоматическая, но с отличной оптикой и глушителем. Нужно было сделать как минимум два выстрела, все это во время прохождения состава. Выстрел, перезарядка — затвором, а не автоматически, как привыкли русские казаки — снайперы, и снова выстрел. Все это — почти что в темноте, можно сказать наугад. Если хоть один выстрел окажется неточным — привет. Приехали… воевать впятером против целой части. Ну, не части… но рота тут точно есть, скорее даже усиленная рота.

Соболь сказал, что он и четыре раза выстрелит и попадет. А Соболь ни разу не обманывал…

На эту мысль сотника натолкнуло расположение вагонов в составе. Первыми шли пассажирские вагоны с личным составом. Вторыми — крытые полувагоны, совсем такие как на русских железных дорогах. Третьими — платформы с техникой. Вот и пришел в голову вопрос — а что если эти платформы отцепить?

По идее — на каждой платформе должен быть стрелок. Охранник. Долженствующий следить, чтобы этого не произошло. Но будет ли? Европа все таки. Пусть и южная, где все не так в "правильной Европе".

Если будет охранник — он умрет. Если нет — значит, все поживут. Пока. Если наконец охранник будет, но Соболь не сумеет его "чисто снять" — тогда умрут они.

Вот такая вот головоломка.

Божедар, сильно нервничающий — лучше бы его вообще в стороне оставить, но нужен был буквально каждый — в который уже раз полез к рельсам, положил на них ладонь, что бы понять, едет ли по ним состав.

— Гудят, аж страшно! — сообщил он

Сильная рука стащила его с полотна, отвесила добрую оплеуху…

— За что?

— Говорил тебе, не суйся наперед!

Сам сотник думал, что они будут делать, если первой пойдет дрезина. Самая обыкновенная дрезина или автомотриса[16], несколько автоматчиков, возможно пулемет и прожектор. Этого уже хватит, не говоря о том, если будут использовать тепловизор или радар. А что — запросто, ситуация здесь далека от нормальной, может быть и то и другое. Если пустят такой авангард перед основным поездом — им опять-таки хана.

Божедар, обиделся, засопел, но ничего не сказал…

— Кажись и в самом деле идет… — сказал Чебак

— И ты зараз туда же!

Сотник был просто на нервах, но он четко слышал — и в самом деле — идет. Точно идет, такой глухой гул, едва заметная вибрация рельсов, возникающая при передвижении по ним многотысячетонного состава. И в самом деле — идет.

— Плюс! — донеслось из рации. Дело сделано.

— Готовность! — Велехов говорил в полный голос, опасаться было уже нечего…

Первым появился тепловоз — большая, темная, неудержимо надвигающаяся масса, он шел по рельсам как призрак, тяжело пыхтя, не включая головного прожектора, лишь тускло светилась в темноте кабина, подтверждая, что это не призрак, это и в самом деле состав. Ни один дурак не стал бы лежать на насыпи рядом с самыми рельсами, если бы не нужда… через их Вешенскую теперь тоже ходили поезда, они пацанами шуровали на путях. на грузовом дворе станции, нот такого, лечь к рельсам им и в голову не приходило…

Грозный лязг, гул накатывал на них, лежащих и прячущихся, и не было от него никакого спасения.

Тепловозов было четыре, прицепленные цугом они вытаскивали огромный, почти на семьдесят вагонов состав, земля стонала от его тяжести. Сразу за ними пошли вагоны — пассажирские, с наглухо задраенными черной материей окнами, с закрытыми тамбурными дверьми — похоже здесь озабочены были больше не безопасностью, а скрытностью, потому и пошли ночью, потому и задрапированы все окна до единого, потому и нет в открытых тамбурных дверях часовых с фонариками и автоматами. Сами себя обхитрили.

Сотник пересилил себя, поднял голову. Перед ним проплывали колесные пары, одна за другой…

Километров сорок в час. Больше?

— Готовность!

Вагоны прошли, теперь пошли теплушки, крытые полувагоны. Темные как ночь… и снова похоже никакой охраны.

Тот ли это состав?! А как насчет условного знака Соболя?

Платформы! То что им нужно… Что-то темное, бесформенное на них… кажется, замаскировали… масксетями завесили, точно.

— Подъем!

Состав, казалось, увеличивал скорость — а может быть, так оно и было.

Запрыгнуть на движущийся поезд не так-то просто, пробовать никому не советую, остаться без ног или без головы легче легкого. Те, кто был с Вешенской, имели в этом теле небольшой пацанячий опыт, потому что жили у станции, конечно и хулиганили там… не без этого. Но даже для них это было проблемой.

Когда шла платформа — было видно, что последняя — сотник уже бежал вдоль состава изо всех сил, чтобы хоть немного смягчить рывок. Платформы уходили… он даже не мог обернуться, чтобы увидеть какая последняя. А ему нужна была — именно последняя.

Рывок! — едва не вырвавший с мясом руки, его сбило с ног, ныли пальцы… но он вцепился в ржавое грязное железо и не отпускал… ноги волочило по щебню насыпи…если сейчас где стрелка будет, то может и оторвать, такое он слышал, запросто…

Тянись…

Попытался подтянуться — на одних руках, хрипя и шипя от напряжения, не получалось. Не получалось хоть убей, его волочило за платформой, из горла рвался крик…

— А-а-а-а…