Кладбище для олигарха

– Ничего странного до этого с тобой не происходило? – прищурился Ларин.

– Даже не знаю, что это было, – неохотно проговорил Прохоров. – Но было точно.

– Тогда я тебе скажу – беспричинный страх тебя охватил, животный. Такой, наверное, первобытный человек испытывал, когда у него над головой молния сверкала и гром гремел. Ничего с собой поделать не можешь – бежишь, как испуганный ребенок.

– Значит, и с тобой это случилось, – в свою очередь, прищурился старлей. – А я думал, что это у меня просто нервы сдали и крыша поехала. Неужели тут и в самом деле гиблое место?

– Ты же мент и в мистику по долгу службы верить не должен. Про нее в протоколе ни строчки не напишешь.

– Я-то умом понимаю, но как вспомню…

– Ладно, старлей. Раньше или позже все выяснится. Я тебе обещаю, если живы, конечно, останемся. Я бы тебе в поисках детей помог прямо сейчас, но, извини, и у самого дела неотложные есть. У меня тоже кое-кто пропал. Выяснить обстоятельства надо. Так что спасибо за помощь, и разбегаемся. Удачи тебе, старший лейтенант, и до встречи, – Андрей протянул руку.

Прохоров не спешил пожимать ладонь. Он смотрел и смотрел на Ларина.

– У меня, что, непристойное слово на лбу, как на заборе, написано? – делано усмехнулся Андрей.

– Понимаю, что не скажешь, но спросить должен. Ты не из этой, ну, как ее… говорят, есть такая тайная организация, с коррупционерами борется. В ней еще честные офицеры-силовики объединены, они всяких негодяев-чиновников карают.

Ларин засмеялся.

– Была б такая организация, я б в нее вступил. Но только нет ее в природе. Сплетни все. Люди всякое рассказывают – хочется им верить, что кто-то за справедливость вместо них борется. Ну, и чиновники-казнокрады напуганы. У страха глаза велики… Ладно, старлей Прохоров, время не ждет, дела, – Андрей произнес это так, словно просто опаздывал на службу.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Удачи.

– И тебе удачи, капитан.

Глава 4

Ровно гудели трубки ламп дневного освещения под серым бетонным потолком. Их неживой свет лился на три обнаженных трупа, лежавших на сдвинутых дощатых столах, покрытых пятнами краски и бетона. Зрелище было не для слабонервных. Не каждый из знавших этих людей при жизни признал бы в них напарников Ларина, Дмитрия с Василием, и охранника ФСО, попавшегося им на пути. Перегрызенные до позвонков шеи, изодранные в клочья когтями лица. У Дмитрия рука соединялась с плечом лишь лоскутом кожи, из раны торчал острый край раскрошенной кости. Рядом с каждым из мертвецов лежали остатки их одежды и вещи, найденные при них.

Небольшое бетонное помещение находилось, скорее всего, под землей. Об этом свидетельствовали прохлада, царившая в нем, и почти полная тишина, нарушаемая гудением ламп под потолком и негромкими голосами трех мужчин, стоявших возле стола.

Высокий, немного сутулившийся Роман Петрович Иноземцев смотрел на изувеченные тела без тени отвращения или страха, скорее с нездоровым любопытством. Двое его подчиненных в странной униформе с написанным на спине одним-единственным словом «Охрана» молчали, ожидая, что скажет их начальник.

– Ну, и кто, по-вашему, эти двое мудил? – наконец-то низким хрипловатым голосом поинтересовался Иноземцев.

– Товарищ полковник, судя по найденным при них паспортам и служебным удостоверениям…

– Покажи, – оборвал доклад Роман Петрович и властно протянул руку, принялся листать страницы. – И ты мне хочешь сказать, что эти двое приехали сюда из Новосибирска, один из них работает экскаваторщиком в ПМК-34, а второй – строительным мастером той же передвижной механизированной колонны?

– Так по документам выходит. Пробивали уже. Такие граждане проживают в Новосибирске и в штате ПМК числятся. Сейчас находятся в отпуске. По базе данных железной дороги, приобрели билеты до Питера…

– В отпуске, говоришь? Они сейчас здесь находятся, – Иноземцев небрежно бросил документы на дощатый стол рядом с изувеченной головой Дмитрия. – Может, ты мне еще скажешь, что это их настоящие фамилии и имена?

Подчиненный в униформе ответил уклончиво:

– Никак нет, товарищ полковник, сейчас не скажу. Постараемся выяснить. Но ничего подозрительного при них не обнаружено: ни носителей информации, ни оружия, только выключенные мобильные телефоны и еще электрошокер.

– И в записных книжках телефонов, конечно же, только безобидные номера: жена, дети, теща, мама…

– Именно так. Но обещаю – разберемся. Время только нужно.

– Чего уж тут разбираться? Получается, они просто погулять сюда забрались, а потом ни с того ни с сего нашего прапора шокером завалили, по рукам и ногам связали, кляп в рот засунули… А теперь его и родная жена не узнает. Полморды чупакабры обгрызли. Кстати, почему он свистком не воспользовался?

– Возможно, потерял, товарищ полковник. Свистка мы так и не обнаружили. Как получил при выходе на дежурство, так и вышел с ним.

Иноземцев нервно почесал щеку.

– Ты не знаешь, почему, когда нервничаешь, щетина быстро растет?

– У меня тоже так. А вот почему, не знаю. Процессы, наверное, в организме химические быстрее протекают… Да, товарищ полковник, и с детьми надо что-то решать.

– Успеется. Есть дела поважнее. Пока выпускать их нельзя. Только выпусти – журналюги о них сразу писать начнут, съемочная группа из новостей приедет… Тебе это надо, майор? Вот то-то, и мне это не надо.

Второй мужчина в униформе с надписью «Охрана» на спине старался держаться так, чтобы не попадаться на глаза Роману Петровичу, – стоял в полушаге за ним, молчал и только теребил в руках рацию.

– Чего молчишь? – не оборачиваясь, произнес Иноземцев. – Спрашивай, если вопросы имеются. Тебя-то самого мне спрашивать без толку, ничего хорошего, раз рация твоя молчит.

– Третьего, которого мои люди упустили, обязательно возьмем. Никуда он не денется. Весь периметр перекрыт. Лес прочесывается.

– Это я и без тебя знаю, – широкоплечий Роман Петрович повернулся к подчиненному лицом, недобро сверкнул глазами из-под выпирающих надбровных дуг. – Хочешь спросить, что с этими тремя делать? Боишься на себя ответственность взять?

– Кое-какие соображения имеются, товарищ полковник, но боюсь ошибиться.

– А ты не бойся, тогда и ошибаться перестанешь.

– Нашего прапора в вольер к служебным собакам положить. Оформить все так, будто он по своей халатности зашел туда, ну, а псы его и потрепали. А этих двоих закопать на стройке, пусть лежат себе до второго пришествия. Не было их здесь никогда.

– Что ж, верное решение, – согласился Иноземцев. – А тебя пришлось за язык тянуть… Вот у кого учиться надо, так это у турок. Никаких с ними проблем, работают, как муравьи. А с нашими-то, славянами, на каждом шагу затык случается. Не привыкли ответственность на себя брать, все начальству в рот заглядывают.

Рация в руках мужчины в униформе ожила.

– Извините, – он вышел с ней за дверь.

– Боится. Не хочет, чтобы я услышал плохую новость, – криво усмехнулся Иноземцев.

Вскоре обладатель рации вернулся. На лице его была некая растерянность.

– Нашли третьего?

– Пока еще нет. Но обнаружили кое-что интересное.

– Интересного и здесь хватает, – кивнул на стол с тремя растерзанными трупами Роман Петрович. – Ты толком-то доложить можешь?

– Странная находка. Лучше сами посмотрите.

Начальник охраны объекта нехотя подался за дверь. Мужчины поднялись по крутой бетонной лестнице, прошли недостроенной коробкой котельной. У выхода их поджидал командирский «УАЗ». Задняя дверца была открыта.

– Вот, товарищ полковник. На березе неподалеку от того места, где мы третьего типа засекли, почти у самой вершины на березе было привязано, – мужчина в униформе с выражением растерянности на лице продемонстрировал Иноземцеву «котовозку», жестом фокусника снял с нее кусок маскировочной сетки.

Внутри встревоженно бурчали голуби, ударяли клювами в стенки.

– Что за хрень? – задумался Иноземцев. – У меня в такой пластмассовой клетке дочка кота на дачу возит. А тут голуби…

– Породистые, кажется.

Роман Петрович опустился на сиденье «УАЗа» и задумался.

– Так, говоришь, при тех уродах, кроме мобильника и электрошокера, ничего не нашли, никаких флешек, дисков с записями?

– Абсолютно ничего подозрительного, товарищ полковник.

– Вот это-то и подозрительно, что ничего, – криво ухмыльнулся Иноземцев. – А тут еще и голуби, и третий где-то бегает… Все в один клубок увязать надо.

* * *

Уже светало, когда Ларин выбрался на край леса. Дальше шла вырубка. Местами виднелись свежеспиленные пни, выкорчеванные же в большие кучи сгребал мощный бульдозер. Пни огромными замороженными осьминогами топорщили во все стороны свои щупальцы-корни. Несколько куч уже пылали, возле них виднелись рабочие.

– Рано они работу начинают, – наблюдал за происходящим Андрей.

Строители-турки уже тянулись от рабочего поселка к возводимому дворцу в стиле хай-тек. Ларин намеренно ждал того момента, когда начнется работа. Ведь охрана наверняка тогда уберет собак в вольеры, и можно будет осмотреться вблизи, понять, что же случилось с его напарниками Дмитрием и Василием. Иллюзий на счастливый исход Андрей не строил – понимал, что те или захвачены, или же погибли. Иначе бы нашли способ дать о себе знать.

Вскоре на стройке заполыхали огни сварки, застучали молотки, завизжали «болгарки», загромыхал перфоратор. Ларин чисто машинально отметил, что перфоратор пришелся бы кстати, если бы у него имелось оружие. Звук выстрела наверняка потонул бы в шуме. Стало даже обидно, что он согласился с этим – ведь идея Дугина о том, что Андрей должен действовать без оружия и электронных средств связи, работала теперь против Ларина.

Андрей не сразу подобрался к тому месту, где видел вчера кровь на траве и обнаружил оброненные часы одного из своих напарников. Предварительно он обследовал местность неподалеку и, наконец убедившись, что засады нет, рискнул подойти ближе. Трава еще хранила след, по которому протащили, как понял Ларин, два тела. Кровавая дорожка вела к краю вырубки, а там, скорее всего, их загрузили в машину. Андрею удалось найти и автоматные гильзы. Но понять, стреляли ли в его напарников, было невозможно. В конце концов, это могли быть и гильзы, оставленные его вчерашними преследователями. Крови было много, и выжить после такой потери вряд ли кто-то смог.

Андрей пытался восстановить картину трагедии. Сперва ему показалось, что Дмитрий и Василий погибли практически в одном месте, ведь больших пятен запекшейся крови на траве было два, имелись следы борьбы – вероятнее всего, скоротечной. Но затем он увидел и малоприметные брызги крови, ведущие прочь от этого страшного места. Получалось, что кто-то один убегал.

«Выходит, людей было трое», – задумался Ларин.

Он присматривался к стволам деревьев, к траве и шел по кровавому следу.

«Здесь я нашел часы, – остановился Андрей, – но след ведет дальше». – В душе появилась надежда, что хоть кто-то один да уцелел.

Но радость была недолгой. Метров через двадцать Ларин обнаружил еще одну запекшуюся кровавую лужу и след, по которому третье тело утащили к вырубке. По большому счету, Андрею следовало как можно быстрее уходить отсюда, но что-то все еще удерживало его. Он не сомневался в профессионализме людей, приданных ему Дугиным. Если бы у них была хоть малейшая возможность перед гибелью чем-то намекнуть ему об опасности, они бы это сделали.

«Записка? Знак, нарисованный кровью на стволе? Может, и часы не просто так были обронены?» Ларин вытащил их из кармана и еще раз внимательно осмотрел, прикидывая, как бы он попытался при их помощи предупредить своих товарищей по тайной организации.

Если было бы совсем мало времени, он хотя бы вытащил головку и тем самым остановил бы стрелки, дав тем самым понять, в какое именно время все и произошло. Но стрелки шли. Андрей перевернул корпус, глянул на крышку. На ней ничего не было нацарапано, лишь стоял заводской номер.

«Не там ты ищешь, не про то думаешь. Кровотечение было сильным, а капель по пути оставлено не так уж много. Почему? Да потому, что он быстро бежал, кто-то гнался за ним, преследовал». Ларин представил себя бегущим по лесу, возможно, смертельно раненного, знающего, что скоро все будет кончено, и счет идет на секунды.

Нет, не зря Андрей не покинул это место – через десять минут поисков он обнаружил в зарослях малины зеленоватый футляр от видеокамеры, забрызганный кровью. Рядом нашлась и сама видеокамера. Это и было посланием, сделанным напарником перед самой гибелью. Он успел выбросить то, что должен был передать Ларину, да выбросил так, что охрана «зоны» камеру не нашла.

«Не знаю, кто из вас это сделал – Василий или Дмитрий, – но все равно спасибо».

Андрей отошел в глубь леса, нашел укромное место и, устроившись на мягком изумрудно-зеленом мху, принялся осматривать находку. Аккумулятор оказался посаженным до нуля. Ларин вжикнул «молнией» кармашка футляра, однако обнаружил в нем не только запасной аккумулятор, но и странной конструкции никелированный свисток с крепкой цепочкой. Такой ему приходилось видеть впервые: длинноватый, чем-то напоминающий короткую дудочку с тремя дырочками. Андрей повертел его. Вещь, скорее всего, была не серийная, а сделанная по спецзаказу небольшой партией. Имелся даже номер – «035», что могло свидетельствовать: подобных свистков изготовлено не больше тысячи, а, скорее всего, и значительно меньше. Находка была странной, но ничего не объясняла. Вряд ли она принадлежала кому-то из напарников Ларина.

Андрей сменил аккумулятор. Камера хоть и была еще влажной от росы, но заработала. Кадр за кадром Ларин просматривал запись – интерьеры возводимого здания. За кадром звучали комментарии то голосом Дмитрия, то Василия: «хрустальные колонны», «мореный дуб», «итальянский мрамор». Наконец Андрей дошел и до того места, когда объектив запечатлел связанного охранника под деревом с выпученными от страха глазами.

«Где свисток?.. Они уже рядом… они выходят с темнотой… надо убегать, иначе всем нам смерть. Свисток где?!» – прозвучал голос охранника.

Дальнейшее ничего не объясняло. Свисток, о котором шла речь, скорее всего, был тот самый. Теперь его Ларин держал в руке. Но зачем он понадобился охраннику? Чем он мог всех спасти?

Снимавший уже не думал о камере. Изображение дергалось, в кадре мелькали то ночное небо, то трава под ногами, слышались крики отчаяния, какое-то утробное рычание. Тот, кто снимал, вступил с кем-то невидимым в короткую схватку, коротко вскрикнул, а затем высвободился и побежал.

«Вроде бы припадает на правую ногу. Возможно, ранен. Что-то выстрелов охранников «зоны» не слышно, но у них же автоматы с глушителем».

А затем, судя по изображению, камера описала дугу в воздухе и шлепнулась на землю. Картинка замерла. Перед экранчиком виднелась размытая травинка на фоне густых кустов.

«Теперь понятно, почему аккумулятор сел – камера продолжала работать всю ночь, пока не разрядилась окончательно».

На видео Ларин уже не надеялся. Раз камера долежала до утра, ничего толкового снять она не могла – все те же кусты и размытая травинка. А вот микрофон продолжал работать. Однако насчет видео Андрей ошибся. Он проматывал изображение в ускоренном режиме, хотя при этом казалось, что в кадре ничего не происходит. И вдруг что-то блеснуло, а затем изображение сменилось. Объектив стал смотреть повыше. Значит, камеру кто-то сдвинул. Но кто?

– Стоп, стоп, – Ларин промотал изображение назад.

На экране вновь возникла травинка и кусты.

– Кажется, здесь, – поглядел Андрей на таймер.

На экранчике камеры появилась тень в расфокусе, но абсолютно четко было видно, что это живое существо. Оно двигалось почти бесшумно, микрофон фиксировал лишь его хриплое дыхание. Два огромных, как плошки, зеленоватых глаза светились в темноте. Существо приблизилось к камере, принюхалось к ней, толкнуло и вновь растворилось в темноте.

«Чертовщина какая-то, – подумал Ларин. – Ничего, технари Дугина смогут восстановить качественную картинку и по такому изображению».

Он промотал запись до конца. Да, микрофон зафиксировал то, как утаскивали тело, переговоры по рации. Но все это происходило далеко – вне зоны видимости. Разобрать что-то с точностью Андрей не мог. Он лишь идентифицировал некоторые слова: «Роман Петрович», «товарищ полковник» и «чупакабра»…

«Все-таки ночная вылазка была сделана не зря».

На этот раз Ларин решил нарушить инструкцию, данную Дугиным, – в ней уже не было смысла. Ведь его проникновение в «зону» не осталось незамеченным. Он скопировал все записанное камерой на флеш-карту своего айфона. После ночных происшествий Андрей уже никак не мог сойти в глазах охраны «зоны» за просто любопытного или настырного грибника, забравшегося за забор с колючкой. А информацию, как знал по собственному опыту Ларин, всегда лучше копировать – так надежнее. Чем больше копий, тем больше шансов, что она сохранится. Да и самому не терпелось просмотреть запись не на маленьком экранчике камеры, а на большом компьютерном мониторе, и чтобы звуки долетали не из маломощного динамика, безбожно искажающего их, а из хороших колонок. Вот тогда и можно будет понять больше.

Теперь же оставалось выполнить уже оговоренное с Дугиным – переправить ему оригинал записи. А там попробовать выбраться из «зоны» самостоятельно.

«Голуби не люди, они не подведут».

Андрей спешил, понимая, что с каждой минутой ситуация может осложниться. Вряд ли охрана оставила поиски.

Вскоре он уже стоял под раздвоенной молодой березой, глядя на подвешенную в высоте «котовозку» с голубями, замотанную маскировочной сеткой. Ларин зажал флеш-карту в зубах и стал взбираться на дерево. Почтовые голуби встретили его появление мирным воркованием.

«Все-таки, наверное, ночью поспали…» Андрей обхватил тонкий ствол локтем, приоткрыл дверку клетки и наугад словил одного из голубей.

Птица нервно дергалась в руке человека. Флеш-карту Ларин затолкал в кармашек загодя надетой на птицу уздечки и подбросил белоснежного голубя. Тонкий ствол молодой березы сильно раскачивался на ветру. Голубь затрепетал крыльями, обрел в воздухе опору и взмыл к небу, растворяясь в блеске утреннего солнца. Андрей проводил его взглядом. «Все-таки Дугин голова. Конечно, получится немного медленнее, чем электронной почтой, но даже на автомобиле так быстро информацию не доставишь». И только Ларин собрался спускаться, как ощутил в ближайших зарослях легкое движение.

Еще пара секунд, и он увидел двух автоматчиков в черной униформе. Стволы автоматов с накрученными на них глушителями смотрели прямо на Андрея.

– Не вздумай прикасаться к карманам. Слезай! – прозвучал приказ.