Помоги проекту - поделись книгой:
- Изволь ее изложить.
- Я считаю, что язык людей – одно из проявлений всеобщей формы информационного взаимодействия во Вселенной. Это, так сказать, пафосный вариант ответа. Язык – необходимая функция всего существующего. Форма выживания, форма эволюции, форма обмена информацией.
- А что такое, в твоем понимании, язык в невербальной сфере?
- Генетика. Структура ДНК. Это не я придумал: ученые давно назвали ее генетическим алфавитом. Были найдены разительные параметры генетического кода, или структуры передачи наследственности, сходные с языком людей. То есть набор элементарных единиц, сходных с фонемами или морфемами человеческого языка; правила их взаимодействия, похожие на грамматические или синтаксические структуры. И общая цель – обмен информацией, направленный на достижение оптимального результата: в языке людей - своего, в языке генов – своего.
- В Алма-Ате у меня есть друг – ученый Владимир Щербак, который уже более 20 лет занимается расшифровкой генома человека, имеет много публикаций на эту тему в немецких и американских научных журналах. И кое-что, судя по его туманным намекам, уже расшифровал. Будучи убежденным атеистом, он, тем не менее, постепенно приходит к осторожному выводу, что генетический код – своеобразный мессидж. Правда, не колется, кто отправитель. Возможно, Абсолют?
- Я не удивлен, что у материально мыслящих и научно ориентированных людей появляется вывод, схожий с тем, к которому пришел я, опираясь на чисто гуманитарные предметы: о неразрывности идеального и материального и подчинении того и другого единым принципам эволюции и обмена информацией, которые основаны на структуре неких смысловых единиц, выстроенных согласно определенным правилам. В генетике – одним. В языке людей – другим. В мире элементарных частиц – третьим. В мире планет и галактик – четвертым.
- У тебя было откровение, подтолкнувшее к твоим выводам, или постепенно количество знаний перешло в новое качество познания?
- Однажды мне явился Ангел и утвердил меня на пути осмысления языковых закономерностей.
- Это был сон или видение?
- Это, блин, метафора. Мои интуитивные догадки по поводу подходов к освоению языка, направленные на то, чтобы процесс стал более быстрым и эффективным, и подкрепленные знанием достаточного количества языков, которых я нахватался в течение жизни, привели меня к некоторым закономерностям:
1. С чего начинать изучение языка?
2. Чего достаточно, чтобы завязать коммуникативный процесс?
3. Что этому мешает, и что этому способствует?
- Когда ты получил красный диплом, то пошел работать куда?
- Должен тебе сказать, что ни разу в своей жизни я нигде в штатной должности не работал.
- В жизни? То есть ты прирожденный фрилансер?
- Какое-то время трудился временным сотрудником издательства «Прогресс», на почасовой основе преподавал в своем инязе, по договору – еще в каких-то организациях, учил языкам журналистов ТАСС. А в основном занимался синхронным переводом и преподаванием в разных формах. Словом, когда от меня нужно резюме, мне там нечего написать. Ни регалий нет, ни степеней.
- Человек свободной профессии. Гегемон лингвистического труда. Респект! Твое знакомство с будущей женой Анамикой - она ведь индианка - было, как я понимаю, открытием не только женщины, но и языка хинди, представителя новой для тебя языковой группы.
- Заходы в сторону Востока я делал и раньше. Конкретно – в китайско-тибетскую языковую семью. Был период, когда я – ну, не скажу, что хорошо, но достаточно прилично - владел языком лао. И даже написал на нем ряд стихотворений, которые были помещены в стенгазету посольства Лаоса в Москве.
- И чем был вызван интерес именно к лаосскому языку?
- Интерес, ничем не обоснованный, абсолютный беспочвенный. Для прикола. Просто в общаге жили студенты из Лаоса. Будь вместо лао тайский или вьетнамский - думаю, результат оказался бы точно таким же.
- Как Анамика оказалась в Москве?
- Здесь жила ее семья. Отец работал в издательстве «Прогресс» переводчиком на хинди русской классической литературы. Переводил, в частности, Достоевского. И после завершения каждого из романов Федора Михайловича у него случался инфаркт. В общем, у Анамики, как и у меня, лингвистическая наследственность: родные для нее - хинди, английский плюс язык штата – маратхи. Знает, конечно, русский, еще французский.
- У вас трое детей – Демьян, Илиан и Арина. Расскажи, как учили языки они.
- В возрасте двух лет – как раз в тот период, когда дети начинают разговаривать, - старший сын Демьян вместе с мамой отправились в Индию (я тогда работал в Америке) и пробыли там месяца четыре. Когда я приехал их забирать, он уже говорил, и его языком был хинди. Для меня стало побудительным бытовым мотивом овладеть этим языком, потому что я должен был общаться со своим ребёнком именно на нём: на другом он не мог.
- Так ты тогда выучился хинди?
- До этого я тоже учил, интересовался. Но, знаешь, когда в семье жена и сын – носители хинди, приходится подчиняться большинству. Учитывая, что в образованной индийской семье английский и хинди ходят наравне, Демьян впитывал их одновременно и поначалу даже не разделял. А когда он в три года вернулся в Москву, пошёл в детский садик, тут добавился русский, и Дёма свободно использовал коктейль из трёх языков. Помню, однажды в зоопарке кричит:
- А сейчас хинди у него остался?
- Он его не забыл, но и не учил, и язык сохранился на том детском уровне. Сын смотрит иногда фильмы на хинди – и понимает. Или когда бываем в Индии – тоже понимает. Хотя нельзя сказать, что это его родной язык, но он, очевидно, дал мощный импульс для дальнейшего интереса в жизни. Я никоим образом не влиял, не заставлял, но Демьян стал заниматься языками и в школе кроме английского учил французский и немецкий. В университете у него появился испанский. И он постоянно интересуется то хинди, то баскским, то кельтским, то каталонским. Примерно как у меня – неоправданный, нерациональный интерес к языкам.
- Илиан и Арина пошли по стопам старшего брата?
- С языками у них всё нормально, в школе они учат английский и немецкий. Но такого жадного любопытства к лингвистике, как у Демьяна, я у них не наблюдаю.
- Ну, с Демьяном можешь смело валить на генетику: у него и прабабушка кучу языков в гимназии учила, и дед профессиональным переводчиком был, а папаша – так и вообще полиглот… Но что ты тогда ответишь читателю, у которого в роду, допустим, не было лингвистических наклонностей, и поэтому он боится, что не сможет выучить иностранный язык?
- Отвечу, что в той же Индии любой торговец кокосами говорит минимум на пяти языках.
- То же самое с арабскими торговцами в Израиле: свой язык, плюс иврит, английский и часто - русский. Аналогичная ситуация с турецкой обслугой на Анатолийском побережье, они ещё и немецким владеют. Но у них у всех экономическая необходимость знать как можно больше языков: от этого их собственная ликвидность повышается.
- Как честный человек, я обязан подтвердить опасения читателя: без мотивации - никто ничего не выучит. Учить язык просто так, абы для чего, потому что вроде неприлично не знать – пустая трата времени. Надо, во-первых, хотеть. А во-вторых, получать хотя бы немножко удовольствия.
- К какому времени сложилась твоя психолингвистическая методика преподавания языков в ее сегодняшнем варианте?
- Еще в 1980-е годы, когда преподавал в инязе, я как-то сразу инстинктивно стал это делать иначе, чем было принято. Так, как мне казалось удобнее, легче и эффективнее. Например, учил я группу никарагуанцев – партизан Даниэля Ортеги, которых пригласили в Союз на учебу из соображений интернационального долга. Они были фактически неграмотными, даже в испанском, а я им должен был преподавать английский и русский. И, естественно, делал это по-своему. Журналистов ТАСС – тоже по-своему. И примерно к тому периоду уже сложились принципы, по которым и обучал. Но о них – ниже.
Полный абзац!
Приколы на завтрак
Рассказывает Вадим Борейко:
Бесплатный завтрак в ресторане отеля «Post House» в Кардиффе (Уэльс). Спускается русская пара. Муж видит обильные закуски и едва не кричит жене:
- Ух, как я сейчас оторвусь! Наберу того-сего, пятого-десятого. Всё съем, и еще заверну, и в номер с собой возьму.
Жена:
- Петя, потише! Могут же услышать.
Петя:
- Да здесь никто не понимает по-русски.
К ним оборачивается дама:
- Между прочим, здесь многие понимают по-русски.
Петя, воздев руки к потолку:
- Ну наконец-то Британия заговорила человеческим языком!
+++
После завтрака в делийском отеле “Лоди” официант все время интересовался у меня:
- Финист? (искаж. finished? – закончили?)
На что я неизменно отвечал:
- Ясный сокол!
Глава 8.
Свой среди чужих
- Дмитрий, прежде чем мы перейдём к твоей методике ускоренного обучения иностранным языкам, расскажи о профессии синхронного переводчика. Каковы принципиальные отличия устного перевода от письменного?
- Во-первых, есть люди, знающие иностранный язык, прекрасно на нем говорящие, и люди, умеющие переводить. Есть люди - фактически билингвы, двуязычные, но переводить не способные. Они просто не понимают, как это можно из этого измерения перейти в другое. Они себя чувствуют комфортно и в одной среде, и в другой. Но как только встает вопрос о переводе – возникают сложности. Возникает барьер, о котором они не задумываются, когда просто свободно общаются, или пишут, или читают.
Из людей, которые умеют переводить, выделяются переводчики письменные и переводчики устные. Переводчик письменный имеет роскошь осмыслить текст. Прочитать его до конца, хотя бы до конца смысловой единицы – фразы, абзаца. Классический письменный переводчик, как правило, не любит и плохо умеет переводить устно. Я не знаю ни одного известного художественного переводчика, кто успешно выступал бы в качестве устного.
- А наоборот?
- Устный переводчик может переводить письменно, но обычно тоже этого не любит. Для основной массы людей переводчик – единая профессия. Но внутри нее существуют градации. Ну, это примерно как спортсмены: среди них бывают и шахматисты, и легкоатлеты, и футболисты.
- Я тебе другой пример приведу: журналисты. Скажем, газетчики проще приживаются на ТВ, чем телевизионщики, пришедшие в печатные СМИ. Потому что газетчик научился ценить слово. А на телевидении слово – воробей. В телесюжете от сказанной глупости можно отвлечь внимание картинкой, монтажом, музыкой, и она не будет резать ухо так, как режет глаз ляп с газетной страницы, который, как известно, не вырубишь топором.
- Согласен. Поэтому из письменного переводчика, который научился ценить слово, стиль, формулировки, дефиниции, может получиться хороший устный. Наоборот - редко. Именно по той причине, которую ты обозначил в примере с журналистами. Человеку, который никогда не переводил письменно, а только устно, будет очень трудно сесть за текст и столкнуться с ранее неведомыми для него проблемами подбора слова, работы со стилем.
- А почему ты до сих пор ничего не сказал о синхронных переводчиках? Это какая-то особая каста?
- Синхронным переводчиком часто всуе называют любого устного, переводящего текст
- Но ведь это колоссальное напряжение, поскольку у тебя нет ни секунды на обдумывание перевода и ты должен быть предельно сконцентрирован…
- Синхронные переводчики в классическом понимании почти всегда работают парами, сменяя друг друга через 20-30 минут. Поэтому очень важно психологическое взаимодействие между напарниками.
- То есть как первый и второй пилоты, которые время от времени меняются местами. Наверняка есть и сыгранные пары.
- Да, не каждый соглашается работать с каждым. Когда происходит большое международное мероприятие, очень важно, чтобы люди, выступающие в качестве напарников, имели психологическую совместимость.
- Ты вот с кем любишь работать?
- В Москве не так много синхронных переводчиков – несколько десятков. И все мы друг друга знаем. Не так давно ушёл из жизни человек, с которым мы учились и лет двадцать работали вместе очень часто, - Михаил Шишкин. Моих коллег-синхронистов, с которыми я работаю, отличают блестящая эрудиция, находчивость, чувство юмора и уважение к напарнику. Совместимость важна, как важен и психоэмоциональный аспект. Переводчик должен быть расфокусирован в своем восприятии…
- Что это значит?
- Когда мы с тобой говорим на родном языке, у меня есть некий образ, мысль, ощущение, которые я хочу тебе передать. Я заранее не знаю точно, какими словами это выскажу: у меня богатый арсенал выбора. Но есть совокупность образа и смысла, которую я хочу до тебя донести, - и слова эту совокупность обслуживают. Ты отвечаешь мне тем же. Ты специально не вслушиваешься в слова, не видишь, где я ставлю виртуальные запятые, точки, но при этом воспринимаешь от меня определённую информацию или эмоцию. Поэтому при синхронном переводе очень важно не цепляться за слова. Они, за исключением фактической информации - названий, цифр, имен, - здесь не имеют критического значения. Синхронный перевод – это, скорее, детальное изложение темы. Например, если фразу
Также не имеет значения синтаксис. Я могу объединять несколько коротких предложений в одно большое или разбивать длинную фразу на ряд коротких; главное, что это передает смысл,
- А как вообще можно так быстро соображать? Здесь же нужна просто реактивность мозга.
- Многие качества синхронного переводчика похожи на качества спортсмена. Во-первых, быстрота реакции. Во-вторых, релаксация, расфокусированность восприятия. Если ты напряжен и ловишь каждое слово, то не способен переводить синхронно.
- В чем-то есть сходство с медитацией…
- Абсолютно так. Поэтому медитативные техники, позаимствованные из йоги и других духовных практик, можно применять в обучении синхронных переводчиков. Переводчик, который не может настроиться на определенную волну передачи информации, энергетически и физически расходует себя. А мы не можем себе этого позволить. Наша задача – быть прозрачными. Перевести – и забыть все, что мы переводили.
- То есть, этим не грузиться. Ни в процессе, ни позже…
- Да. То, что перевел, - оно уже ушло в прошлое.
- Но бывает же, что элементарно забываешь какие-то слова. Вообще, расскажи о самых памятных своих ошибках.
- Тот фактор, который я сейчас назвал – отказ от фокусировки на слове, - минимизирует возможные ошибки. Меня не интересует слово - я знаю массу синонимов. Если я забыл конкретное слово, я опишу предмет или явление, которое оно означает. Ошибка может быть при передаче конкретных смысловых единиц – цифр, фактов, имён. Классическая проблема, которой не избежит ни один синхронный переводчик, - неправильная передача сложных иностранных имён, если их нет в письменном виде. Особые трудности - в работе с английским языком, они вызваны тем, что на нём может говорить кто угодно. Приходится сталкиваться с самыми разными акцентами и вариантами произношения. Кстати, я включил в рекомендации по программе обучения устному переводу необходимость тренировать распознавание разных акцентов. Соответственно, имена, фамилии, названия, топонимы могут теряться. Переводчики в таких ситуациях пускаются на разные ухищрения. Например, если идет список имен, с большой степенью вероятности не знакомых слушателю, я могу перевести длинный перечень как:
- То есть, здесь фамилия и название компании не несёт ключевого смыслового значения…
- …и фундаментальной важности. И подобные приёмы вырабатывает каждый синхронный переводчик. Самое главное для него – понять иерархию ценностей. Понять, что абсолютно существенно: мир объявляется или война, какое-то предложение принимается или отвергается. Если ты ошибёшься в этом – то потерял всё остальное. А второстепенные имена, детали, вводные конструкции, эмоциональные оценки – это то, что служит для сопровождения основной мысли.
- Расскажи о секретах твоего ремесла.
- Когда мы готовимся к работе, то стараемся понять суть предстоящего мероприятия. То есть не просто тему, а почему человек, стоящий перед аудиторией, находится в Москве? Зачем он приехал из-за океана? Какова на самом деле его цель? Здесь тематика переплетается с психологией. И в конечном счёте выясняется, что он хочет, к примеру, представить, продать продукт или технологию, которая на полпроцента эффективнее и на полтора процента дешевле, чем у конкурентов. Когда ты понимаешь это ключевое ядро информации, всё остальное логично укладывается вокруг.
- Это означает, что, не владея специальной терминологией, ты переводишь приблизительно?
- Даже специалисты, говоря о своем предмете, пользуются весьма ограниченным глоссарием. И, обладая определенной техникой, синхронный переводчик способен включиться в новую для себя тему, освоить основные движения мысли в этой области. Если речь идет об очень узкой сфере – скажем, о медицине, конечно, нужно знать главные термины – анатомические, медицинские. Плюс очень важно понять общий контекст: о чем будет говориться именно здесь – о конкретном препарате, заболевании, методе лечения.
Поделиться книгой: