Магия слова

- Кроме того, пока этот квазиязык ещё свеж, человек, не умеющий выражать свои эмоции на стандартном русском…

- … может участвовать в его творении. Я думаю, что перспектива здесь такая. Через некоторое время часть фразеологизмов, удачных словосочетаний из олбанского, выигрышных с эмоциональной точки зрения, попадет в мейнстрим, станет частью общепринятого языка. Кстати, в московских изданиях отдельные такие выражения уже в ходу. Между прочим, похожая история случилась с американским ebonic.

- Расскажи.

- Ebony – черное дерево, символ принадлежности к черной расе. Так вот, в 1990-х годах была сделана попытка, причем в академических кругах Штатов, зафиксировать разговорную, сленговую форму общения темнокожего населения.

- Приведи несколько его образчиков.

- Например, образование прошедшего времени с помощью конструкции done: «he done gone – он ушел». Хотя в нормальном английском done – третья форма глагола do. Или: исчезновение формы третьего лица для глаголов - he do, she do (а не does) - становится нормой. Или: отрицательная форма to be – aint. Кое-где даже открыли курсы ebonic в университетах, начали преподавать его. Я это расцениваю как экзотическую попытку формализации жаргона или диалекта. Подобным образом я предлагал своим друзьям на Украине формализовать суржик. Ведь можно заявить - не сильно отклоняясь от правды, - что он является в этой стране достаточно распространенным языком. На суржике многие говорят, а кто не говорит – понимает. И не только на Украине, но и в Молдавии, и в южных областях России. Просто у него нет письменной формы.

Все это примерно из той же оперы, когда языковая форма, возникшая в пространстве и времени, может быть зафиксирована или отпущена с возможностью свободно изменяться, включаться в уже действующие стандартные формы или растворяться. То есть фактически существующие языки – это живые организмы, пойманные, зафиксированные, сфотографированные на определенной стадии. Причем этот снимок, слепок стандартной формы становится одним из государствообразующих факторов. Если посмотреть на Европу до образования государств – там масса гуляющих диалектов и наречий, перетекающих друг в друга, растворяющихся, всплывающих где-то ещё. Когда же начинается процесс образования государств – берётся некая языковая форма (на которой, как правило, изъясняется правящий клан) и фиксируется как государственный язык, после чего навязывается всем остальным.

- Как, например, флорентийский диалект стал во времена Воссоединения в 1860-х современным итальянским языком.

- Да, совершенно верно.

- Кстати, перспективная дебютная идея – преподавать олбанский в вузах.

- Если уж совсем нечем будет заняться, олбанский мог бы стать предметом факультативного курса – чтобы разъяснить его основы, сферу применения, социальную роль и предложить желающим воспроизвести его.

- Я в Интернете, между прочим, даже нашел словарь олбанского, хотя языковой форме меньше десяти лет. Небольшой, правда, но со своими «обязонами» - правилами написания.

- Заметь, без году неделя, а уже «обязоны»! А если они есть, то через пару лет придет новая волна радикально мыслящих, которые создадут свои собственные «обязоны». В этом – динамика. В этом – жизнь.

- Кстати, любопытная история с эрративной орфографией (на основе которой возник олбанский) случилась в период Великой Отечественной. Вот что пишет Акрам Муртазаев в «Новой газете»: «Только у нас отсутствие образования могло стать двигателем прогресса. В нашей истории есть примеры, кода неграмотность просто спасла человечество. В партизанских отрядах шифровальщики были невысокого класса, и немецкие специалисты разгадывали их «ребусы» без особого труда. Понимаете, чем это оборачивалось? И тут один умный человек, заметив, что передачи одного радиста почти всегда остаются неразгаданными, попытался разобраться в этом феноменальном явлении и увидел, что причиной этого является полная безграмотность. Безумное количество орфографических ошибок ставило в тупик вражеских дешифровальщиков, поскольку таких выражений, как «сомалёт», «овтомат», «пулимёд», ни в одном русско-немецком словаре найти было невозможно. При такой абсолютной неграмотности любой шифр превращался в идеальный. И тогда все партизанские отряды перешли на безграмотный режим работы. Для немцев, привыкших к соблюдению правил как в жизни, так и в грамматике, эта загадка русской души так и осталась неразгаданной. (Весьма любопытно, но говорят, что в первой повестке, которую получил Ходорковский из Генеральной прокуратуры, тоже была допущена грамматиеская ошибка. Из слова «свидетель» выпала буква «в». Писал или человек безграмотный, или провидец)».

- Также известно еще со средневековья, когда арабское слово «zemt» благодаря неверной передаче в латинской орфографии превратилось в «zenit», в каковом написании и вошло во все европейские языки.

- То есть это можно назвать закостеневшей ошибкой, которая задавила правильную транскрипцию.

- Тут можно еще припомнить, что в языках, пользующихся латинской графикой, не расшифровываются особенности произношения того или иного народа, и фамилии и географические названия, неизвестные широкому кругу читателей, первоначально, а иногда и впоследствии читаются по правилам соответствующих языков.

- Например?

- В первые несколько месяцев правления Путина можно было слышать в речи англоязычных дикторов и Патин, и Пут ин, и даже Пьютайн. Французы вовремя добавили соответствующие корректировки: «ou» вместо «u» и в конце «е», - и получилось Poutine. Иначе Putin не совсем благозвучно и прилично звучало по-французски: пютэн - это путана (putain). Известны также казусы, связанные с пренебрежением русских людей к букве «ё», к которой я испытываю всяческий пиетет. Поэтому ГорбачЁв до сих пор произносится как ГорбачЕв. Да и по-английски устоялось написание Gorbachev, с ударением на первом слоге. Хотя в любом языке есть средства для передачи в письме звука «ё»: Gorbachyov, скажем.

Выбор того или иного варианта написания часто диктуется соображениями политкорректности. Когда транскрипция некоторых китайских имен и названий – взять хотя бы Мао Цзедун и Пекин - в английском была изменена с Mao Tsetung и Pekinна, соответственно, Mao Zedong и Beijing, в западном мире это не было воспринято однозначно. Причем, партии консервативного толка (республиканцы в США) дольше пользовались старым написанием, а демократы переходили на новое. Помню ещё, что некоторые англоязычные деятели президента Франции Ширака именовали Чираком (сочетание Ch по-английски читается «ч», а по-французски «ш»).

- Каковы еще глобальные тренды эволюции языков?

- Мы уже сказали, что английский пока ещё – number one на планете. И в начале 1990-х была иллюзия, что дело идёт к полной англификации мира. Однако нет. Посмотри: в Шанхайской организации сотрудничества какие рабочие языки? Русский и китайский. Английский там не фигурирует. А ведь в странах ШОС живет два миллиарда человек. У меня идея родилась интересная. Сейчас идет диверсификация языков в мире, но не на горизонтальном, а на вертикальном уровне. То есть в XXI веке пойдёт разделение не по языку народов, а по языку профессий. Мы до сих пор меряемся, сколько процентов населения на каком языке говорит. А на самом деле наблюдается другой глобальный процесс: всё больше различий не между национальными, языками, а между профессиональными. Сегодня русский финансист гораздо быстрее и лучше поймёт своего американского коллегу, чем русского программиста. Административный язык, финансовый, нефтегазовый, компьютерный, юридический – это и есть те самые вертикальные лингвистические пласты. Идёт фрагментация человеческой деятельности, и глобальная эрудиция сменяется компетентностью в конкретной сфере.

- Полагаю, один такой международный профессиональный язык уже существует несколько веков. Эскулапы разных стран ставят диагнозы и выписывают рецепты, пользуясь латынью.

- Да, это тот самый случай, когда мертвый, казалось бы, язык стал главной компонентой профязыка. Так что мы можем предвидеть время, когда языки профессий будут превалировать над языками народов. Но это уже из области science fiction.

- Но для этого понадобится хотя бы общий графический знаменатель…

- А первые ласточки уже прилетели. Сегодня в русской деловой прессе уже принято не транслитерировать иностранные названия и термины. Например, IPO всегда пишут именно так, а не ИПО или ай-пи-о. Или названия компаний: Coca Cola, Ford, Hyundai. Транслитерация становится факультативной. И когда-нибудь толмачи будут переводить с языка касты юристов на язык касты финансистов.

- И в этом случае трудности перевода будут несравнимы с нынешними, традиционными. Ибо как несведущему человеку втолковать в двух словах, что такое joint stock company (акционерное общество)?

- Это будет уровень племенных языков. И ещё один фактор – корпоративные языки. Даже в рамках единой индустрии язык одной корпорации не похож на язык соседней: у каждого племени должны быть свои перья, своя татуировка.

Полный абзац

Живые и мёртвые

ЮНЕСКО представило новое издание Атласа исчезающих языков мира

ЮНЕСКО представило электронную версию нового издания своего Атласа языков мира, находящихся под угрозой исчезновения. Атлас содержит последние данные о приблизительно 2500 таких языков.

В зависимости от уровня угрозы их жизнеспособности все две с половиной тысячи языков подразделены на пять категорий, в соответствии с которыми языки могут находиться в состоянии: неустойчивости, опасности, серьезной опасности, критической ситуации и полного исчезновения (с 1950 года).

Некоторые из этих данных показывают, что за период жизни последних трех поколений людей из 6000 существующих в мире языков уже исчезли более 200. 538 находятся в критическом положении, 502 языкам угрожает серьезная опасность, 651 находятся в опасности и 607 - в состоянии неустойчивости.

Например, в Атласе указывается, что существует 199 языков, на каждом из которых говорят менее 10 человек, а на каждом из других 178 - от 10 до 50 человек. Среди недавно исчезнувших языков находятся мэнский (жителей острова Мэн), исчезнувший со смертью Неда Маддрелла в 1974 году, аса в Танзании - исчез в 1976 году, убыхский (Турция) - исчез в 1992 году со смертью Тевфика Эсенча, эякский (Аляска, США) - исчез в 2008 году со смертью Мэри Смит Джоунс.

Работа, проделанная лингвистами, принимавшими участие в создании Атласа (более 30 специалистов), свидетельствует о том, что исчезновение языков наблюдается во всех регионах мира и в самых разных условиях экономического развития.

Вполне возможно, что в странах Африки к югу от Сахары, где распространено около 2000 языков (около трети всех языков мира), по крайней мере, 10% из них могут исчезнуть в ближайшие 100 лет.

Некоторые языки - исчезнувшие, в соответствии с классификацией Атласа, - находятся в состоянии активного возрождения. Среди них - корнский (корнуэльский) язык или сиши (Новая Каледония).

Помимо этого, результатом проведения политики в поддержку языков стал рост числа людей, говорящих на языках коренных народов. Это касается аймара и кечуа в Перу, маори в Новой Зеландии, гуарани в Парагвае и многих языков Канады, США и Мексики.

Источник: РИА «Новости», 20 февраля 2009 года

Глава 4.

Власть и язык

«Если я покупаю, а вы продаёте, то мы говорим по-немецки. Но если вы покупаете, а продаю я, то мы говорим на вашем языке».

Вилли Брандт, канцлер ФРГ

«Вглядевшись в слово, как в магический кристалл, и прозрев в нем скрытые пружины управления миром, вы найдете и опознаете своего агрессора и можете захотеть предпринять какие-то политические меры, чтобы изменить соотношение сил в обществе».

Татьяна Толстая, «Политическая корректность»

- Мне как журналисту интересны политические аспекты лингвистики. Давай поговорим на тему «Власть и язык».

- Представь себе ситуацию. В стране, неважно какой, в результате революции или мирным путем меняется власть. Новый режим приступает к управлению государством. Попробуй угадать с трёх раз, какими будут первые шаги новой власти.

- Экономические реформы?

- Мимо.

- Реорганизация политического аппарата?

- Это потом.

- Тогда что же?

- Переименование всего, что только возможно переименовать.

Меняются названия должностей чиновников: был председатель горсовета - стал мэр или аким. Меняются названия городов и улиц. И здесь я усматриваю действие того же механизма, который диктовал нашим предкам необходимость табуировать какие-то явления природы, названия животных. То есть магическое, мистическое отношение к языку никуда не ушло, но приобрело другие формы.

- Расскажу о ситуации у нас. Ономастическая лихорадка – а иначе и не назвать – с 1991 года приобрела в Казахстане такие масштабы, что в некоторых городах власти вынуждены были объявить мораторий на переименования. Дело порой доходило до того, что люди давали взятки муниципальным чиновникам, чтобы назвать ту или иную улицу именем своего родственника, порой ничем и не прославившегося. Ушли старые названия крупных городов: Гурьев стал Атырау, Шевченко – Актау, Целиноград – Акмолой, потом Астаной. Новым властям чем-то не угодил даже легендарный акын Джамбул: областной центр Аулие-Ата, названный после войны в его честь, ненадолго задержался на казахской транскрипции Жамбыл, а затем превратился в Тараз, по имени древнего городища.

Что касается Алма-Аты, то, кроме самого города (он стал Алматы), в его центре переименовали всё. Что, в общем, логично, поскольку традиционно главные улицы советских городов носили имена революционных деятелей. А эпоха-то - ушла.

Здесь оставили нетронутыми только президентскую трассу - улицу Фурманова, хотя этот комиссар вместе с чапаевской дивизией казахам урону нанес немало. Также пока уцелели улицы Пушкина и Гоголя, но это из большого уважения к северному соседу. На окраинах, в «шанхаях», уцелели «деидеологизированные» и «космополитичные» названия улочек и закоулков - Шопена, Гёте, Бальзака, Шекспира, Джордано Бруно (местные называют ее – улица Брунова) и т.д. Видимо, в далекие советские времена ономасты хотели образованность свою показать.

В 2008 году эта тема неожиданно получила новый импульс. В Петропавловске, который обрёл своё название от крепости Святого Петра, заложенной ещё в 1752 году для защиты от набегов джунгар, активно циркулируют слухи о якобы скором его переименовании его в Кызылжар (в дословном переводе с казахского:Красноярск). Жители начали сбор подписей под обращением к главе государства с просьбой оставить имя города в покое.

Но - удивительная штука: хотя со времени переименования, допустим, улицы Коммунистической в проспект Аблай хана прошло больше без малого 20 лет, до сих пор живут бок о бок два названия – старое и новое. И так со многими другими улицами: Комсомольская – Толе би, Калинина – Кабанбай батыра, Дзержинского – Наурызбай батыра, Кирова – Наурызбай батыра, Правды - Алтынсарина и т.д. В каждой паре оба имени, даже среди молодежи, равноупотребимы в обиходе, причем частотность использования старого названия иногда выше.

Что это – инерция человеческой памяти?

- Каждое название сливается с тем, что оно определяет. И становится его частью. Причем частью не первоначального значения этого слова, смысловое и идеологическое наполнение которого со временем выхолащивается, выветривается, а его звукового образа. Тот, кто продолжает говорить «улица Калинина» или «улица Кирова», делает так не из пиетета к вождям коммунистической партии, а потому, что вот это сочетание звуков соотносится с образом именно этой улицы, именно этих домов и аллей. С ощущением пребывания в конкретной точке пространства. Точно так же в советское время слово «Ленинград» не обязательно тут же вызывало образ Владимира Ильича, но относилось к городу. То есть конкретная комбинация звуков и букв, независимо от того, откуда она пришла, сливается с обозначением предмета. А вот название улица Кабанбай батыра еще не успело слиться с данным куском пространства.

Это один фактор употребления старых имен – связанность названия с пространством, а не с мотивом, по каким оно было дано.

Другой момент, идущий еще из древних времен, - магическое восприятие названий. Это уже более тонкие сферы. Когда мы даем какому-то месту имя, мы этим именем вызываем образ. Молодые алмаатинцы могут не знать ни Кирова, ни Кабанбай батыра, но, тем не менее, они воспринимают названия от кого-то. Значимые для нас люди передают нам не столько исполненное конкретного – например, исторического - смысла название, сколько просто слово языка, обозначающее то или иное место.

- В центре Москвы тоже все переименовано, еще при Ельцине. Люди привыкли к «новым»-старорежимным названиям? Все-таки при СССР выросло, считай, три поколения…

- Ты знаешь, привыкли.

- Это генетическая память проснулась?

- Вероятно. Во времена улицы Горького многие знали, что это бывшая Тверская. Сейчас только те, кто жил в СССР, знают, что Тверская – это бывшая Горького. А молодые уже выросли вместе с Тверской. Что доказывает, очевидно, особую жизнь слова применительно к пространству: все-таки изначально это Тверская, которая некоторое время носила псевдоним Горького.

- Но если взять ту же алма-атинскую улицу Коммунистическая, название которой до сих пор наполовину живо, то еще раньше она называлась проспект Сталина, а до того – Старокладбищенская. И вот первые два имени умерли окончательно. Значит, для забвения просто нужен срок?

- Здесь самый интересный процесс – переход имени собственного в нарицательное. Если название успело проделать путь к нарицательности, оно утеряло, как мы уже говорили, ссылку на конкретного персонажа или событие, на семантику имени собственного, дистанцировалось от него. Вот я родился в городе, который назывался Сталиногорск, теперь Новомосковск. Тем не менее, люди старшего поколения, вовсе не из симпатии к Джугашвили, спустя 10-15 лет после переименования продолжали чередовать в речи новое и старое названия.

- А ты можешь привести еще примеры глобальных акций по переименованию?

- Помимо всей Восточной Европы, где они происходили после бархатных революций, активно, несколькими волнами подобные процессы шли во Франции, где был ряд радикальных переворотов - от Великой французской революции 1789 года до Парижской коммуны 1870-го. Там точно так же переименовывали всё и вся, вплоть до месяцев года: брюмер, флореаль, фрюктидор и т.п.

- И этот опыт революционеров с успехом применил Туркменбаши.

- Наполеоновские названия сменяли якобинские, а бурбонские – наполеоновские, Наполеон III опять дал серию переименований, затем снова республиканские имена.

- Но не полная же зачистка была.

- Нет, Париж не переименовывали. А в России первая волна началась с Петра, который был чрезвычайно привержен германизации, причем это касалось не только географических названий (многочисленные бурги и штадты), но и, скажем, придворных званий: граф, барон, гофшталмейстер и т.д. До 1917 года не было таких глобальных перемен, хотя в начале первой мировой войны Санкт-Петербург стал Петроградом. Что до других стран, то везде что-то происходило. Даже в Африке: Леопольдвилль стал Киншаса, Конго – Заиром, потом снова Конго. Из последних примеров: Уго Чавес переименовал свою страну в Боливарианскую Республику Венесуэла, подчеркнув преемственность идей Симона Боливара. И это при том, что в честь него уже названо государство Боливия, и место вроде бы занято.

Другой забавный пример – необъяснимая тяжба между Грецией и Македонией. Первая не разрешает второй называться Македонией. И страна вынуждена официально, в ООН, именоваться – Бывшая Югославская Республика. Можешь себе представить: название государства начинается со слова бывшая!

- А в чем суть конфликта?

- В Греции есть провинция Македония, и греки считают: если еще и другая страна станет называться Македония, то это с ее стороны будет некой формой претензии на «македонство» вообще.

- Разве есть в международном праве такое понятие, как копирайт на какое-то топонимическое название?

- Оказывается, есть. И Греция грозит, что, если встанет вопрос о приеме Македонии в Евросоюз, она воспользуется правом вето и заблокирует вступление соседней страны, если та не откажется от своего названия. Греция до сих пор игнорирует любые международные форумы, если сказано, что в них участвует Македония, а не Former Yugoslav Republic. Нормально? Детский сад!

- Они что, Александра Македонского поделить не могут?

- Да. Греция считает себя его преемницей.

- И каковы пути решения конфликта?

- Их нет. Потому что Македония без ущерба для национального достоинства не может похерить название своего народа и называться как-то по-другому. А Греция упёрлась – и всё тут!

- А где же все-таки Македонский родился?

- В то время Греции не было как страны – был ряд городов и царств. Александр Великий появился на свет в Македонии как царстве, которое не было частью Греции. Македонцы – это был другой народ.

- Так место его рождения территориально сейчас в какой стране находится?

- В Греции. Но, повторю, он не был греком. У него был грек-воспитатель – Аристотель. И культурному воздействию Македония подвергалась со стороны Греции. Однако по происхождению Александр был из другого народа – иллирийского.

- Наверняка есть еще топонимические «яблоки раздора».

- Конечно. Например, существует два государства с названием Конго.

- В одном столица – Киншаса, в другом – Браззавиль. Хотя Конго с Киншасой раньше именовалось Заиром.

- Да, был такой период. Но потом пришла новая власть и сказала: «А какого мы отказались от нашего исконного названия? Пускай они в Браззавиле отказываются. Ах, не хотят? Ну, тогда мы просто восстановим старое имя страны. Вы – Конго, и мы - Конго».

- Что это название, кстати, означает?

- Там живет народ киконго, говорящий на языке баконго.

- На обоих берегах реки Конго и ее притока Убанги?