Поход на Кремль. Поэма бунта

Но все плохо знали родителей друг друга и тем более что они могут.

Тут Стасик Паклин, изящный, рафинированный юноша, сказал, стесняясь:

– Вообще-то у меня папа в угрозыске работает.

– Позвони ему! – потребовал Саша.

Стасик пожал плечами, достал телефон.

– Привет, – сказал он. – Тут такое дело, мой друг Дима Мосин, мы сегодня его книжку отмечали, он попал в милицию… Ты дослушай… Постой… Я объясню!

Но отец не желал слушать сына, он желал, чтобы тот слушал его. И Стасик, переминаясь, стоял, слушал. А потом, отключившись, грустно сказал:

– Велел идти домой.

– И все?

– И все.

– Гадство!

Раздосадованный Саша сел на бордюр, рядом с ним оказался Сережа Костюлин, фатальный и благодушный человек.

– Выпустят, куда они денутся, – сказал он. – Выпить хочешь?

– А есть?

У Сережи были бесценные джинсы с множеством карманов (он не любил ничего носить в руках), из одного кармана, находящегося на штанине внизу, он достал бутылку водки, которую успел прихватить в ресторане и которую милиционеры в суете не обнаружили.

Саша обрадовался, отхлебнул.

Угостили и других – всех потряхивало от нервов и ночной прохлады.

Решили, пока суд да дело, отыскать ночной ларек с пивом, чтобы еще согреться.

– Да идите вообще по домам, – сказала Тая. – Все равно толка нет всем тут стоять. А я побуду. И еще кто-нибудь, если хочет.

– Я, – сказал Саша, ложась на скамейку возле крыльца, рядом с мусорной урной. Он опять захмелел.

Все ушли, пообещав регулярно звонить и вернуться утром, если Диму не отпустят.

Тая же морально готовилась позвонить матери Димы – потому что все-таки надо поставить ее в известность. А то будет хуже.

Тамара Сергеевна ее недолюбливала и этого не скрывала.

– Что ты за девушка? Штаны черные, драные, ботинки как у солдата, глаза все зачернила, в губе кольцо ржавое.

– Серебряное. Серебро не ржавеет, – насупившись, отвечала Тая.

– Да хоть золотое. Ты папуаска, что ли?

Наверное, Тамаре Сергеевне мечталось для любимого и единственного Мити найти девушку в розовой юбочке, с розовыми манерами и розовым голосом. И с голубыми глазами. При этом сама Тамара Сергеевна – женщина крупная, занималась в молодости тяжелым видом легкой атлетики, толкала ядро, работает тренером в спортивной школе. Позвонишь ей сейчас, скажешь, что Дима в милиции, а она скажет, что ничего другого от Таи и не ожидала, потому что с нормальной девушкой он бы в милицию не угодил.

2

И тут Тамара Сергеевна позвонила сама. – Тая? – Да…

– Почему у Дмитрия телефон не отвечает?

Тая растерялась и ответила глупо:

– Разрядился, наверно…

– Дай ему трубку.

– Не могу, его нет… То есть рядом нет. То есть он рядом, но я не могу.

– Вы там все пьяные, что ли? Нормально можешь сказать?

– Он в отделении милиции, нас всех забрали в ресторане ни за что, – призналась Тая.

– В каком отделении, где это?

Тая объяснила.

Тамара Сергеевна звонила еще два раза – из дома, когда собиралась, и из машины, когда ехала.

Она оказалась здесь за двадцать минут. Это и понятно – и живут они с Димой недалеко, и по ночной Москве весь город можно проехать за полчаса.

Сердито посмотрев на Таю и лежащего Сашу, Тамара Сергеевна подошла к двери и принялась громко стучать.

Через некоторое время приоткрылась дверь, показалось плечо с погоном.

– В чем дело? – послышался сонный голос Чихварева. – Будете наглеть, вызову милицию. В смысле подкрепление.

– У вас мой сын Дмитрий Мосин! – сказала Тамара Сергеевна. – Я его мать. Хочу выяснить, что произошло, почему вы его держите?

– Утром выясните, – сказал Чихварев и быстро закрыл дверь. – Насрать не встать, – выразился он в своем любимом стиле, обращаясь к лейтенанту, – его мамаша примчалась. Что будем делать?

– Черт, – сплюнул от досады Толоконько. – Надо было труповозку вызвать.

– Сам знаешь, как они относятся, если их ночью вызывать. Ругани не оберешься.

Лейтенант подумал и принял решение.

– Так. Выйди, скажи, что его отправили до выяснения в окружной отдел. Пока она туда мотается, мы тут все зачистим.

– А почему я должен объяснять? Ты старший.

– Вот я тебе и приказываю, раз я старший. Иди и скажи ей, понял?

Чихварев на этот раз высунул не только плечо, но и лицо. Изо всех сил постарался сделать его любезным.

– Извините, мамаша, я был не в курсе, – сказал он. – Его отправили в окружной отдел. Улица Шустякова, тридцать четыре, туда езжайте.

– Он врет! – крикнула Тая. – Я тут все время сидела, никто никого не отправлял!

Тамара Сергеевна двинула дверь так, что Чихварева чуть не вдавило в стенку.

Она вошла и увидела за решеткой распростертое тело сына, лужу крови под его головой.

Переступая онемевшими ногами, дошла до решетки, вцепилась руками в прутья, сползла. Позвала:

– Дима?

Тая, вошедшая следом, завизжала, но тут же зажала себе рот руками. Она кусала ладони и выла, с ужасом глядя на Диму, она не могла поверить в то, что видела.

Чихварев стоял в двери, готовый ко всему, в том числе к отступлению за пределы здания.

Тамара Сергеевна повернула к Толоконько голову. Но ничего не могла сказать. Только вопросительно глядела.

– Женщина, вот протоколы! Несчастный случай, алкогольный психоз, ударился головой о стену! – кричал Толоконько, показывая издали документы.

Тамара Сергеевна стала тяжело подниматься. Тая помогла ей. Толоконько не стал дожидаться. Отходя в сторону вытрезвителя, он сказал:

– Готов все решить в любом порядке! Успокойтесь.

И прыгнул за дверь. И заперся.

Чихварев тоже исчез.

– Дай, – сказала Тамара Сергеевна Тае, показывая взглядом на стол.

Тая мгновенно поняла ее и схватила со стола ключи от «обезьянника». Мимолетно странно подумалось: если они с матерью Димы так легко стали понимать друг друга, то, быть может, Тамара Сергеевна будет лучше к ней относиться и не станет противиться ее с Димой отношениям?

Тамара Сергеевна кое-как, не сразу попав ключом, отомкнула замок, открыла дверь, шагнула туда и упала рядом с сыном. Щупала его, заглядывала в глаза. Потом раздался странный звук – не крик, не вой, не стон, а что-то вроде глухонемого мычания. С этим мычанием Тамара Сергеевна долго сидела, раскачиваясь, потом осторожно взяла Диму на руки, медленно поднялась. И сказала:

– Врача.

– Врача! – закричала Тая. – Есть тут врач? Врача позовите!

Чихварев, услышав, всунул голову с улицы, сказал – Через два дома больница есть, туда идите! А то могу скорую вызвать, – услужливо предложил он.

– Не надо, – сказала Тамара Сергеевна.

Чихварев скрылся.

Тамара Сергеевна и Тая вышли из отделения.

Саша в это время проснулся, сел на лавке. Увидел. Сказал:

– Ничего себе…

– Туда, туда! – показывал Чихварев направление, стоя поодаль.

Они пошли туда.

Это оказалась не больница, а обычная районная поликлиника.

Но есть же там дежурный врач?

Стали стучать.

За стеклянной дверью появился охранник в черной форме с голубыми погончиками.

– Я сейчас постучу кому-то! – закричал он.

Но увидел женщину с окровавленным юношей на руках, умолк.

– Позовите врача! – сказала Тая.

– Какой врач, у нас поликлиника!

– Дежурный есть? – спросил Саша.

– Есть, но он не принимает никогда!

– А для чего он? – удивился Саша.

– Для экстренных случаев!

– А у нас какой?

Охранник вместо ответа сказал:

– В больницу идите, она через дом направо! Там все врачи есть, а у нас поликлиника, у нас не лечат!

– Что же у вас делают? – спросил Саша.

– Осматривают! – ответил сведущий охранник и скрылся.

Пошли к больнице. Она действительно была за углом – панельное облупленное здание, над крыльцом – бетонный козырек.

Стучали.

Появился, естественно, тоже охранник. И тоже в черной форме, с голубыми погончиками. Просто брат-близнец поликлиничного, только постарше.

Увидев, в чем дело, он прокричал из-за двери: