Труд во имя

Звонил Аркадий, один из самых влиятельных совладельцев «РосПиара», миноритарный акционер. Его звонки всегда были самые интересные. Вообще, мало кто из акционеров интересовался стратегией или привлечением новых клиентов в успешное пиар – агентство. Таков был уговор – считаем и делим прибыль по итогам года, и на этом ваше участие в управлении заканчивается. Но с Аркадием – другое дело. В «РосПиаре» работали две его дочки: одна – от законной жены, другая – от незаконной. Об этом знал только Геннадий. И на почве таких странных семейных связей иногда вырисовывались и бизнес – проекты.

– А что это Вас в сельское хозяйство потянуло, Аркадий?

– Ты лучше скажи, как там мои дочки?

Аркадий устроил Геннадию в агентство двух своих дочерей от двух разных женщин, с которыми не состоял в официальном браке. Дочери не знали, что они, в своем роде – сестры. Аркадий навещал их по отдельности, но пока предпочитал держать в неведении. Дочки, между тем, дружили, иногда ходили вместе на обед. И почти всегда заказывали одни и те же блюда, вегетарианские. Генетика, ничего не поделаешь. А каждая из девушек думала про другую, что та ей подражает. Оля и Катя.

– Дочки в порядке, трудятся. Кстати, Вы не хотите их друг другу представить? Шучу. Нет, правда, что за птицефабрика?

– Сельское хозяйство, вообще, сильная сторона экономики, по большей части государственная. Если ты не знал, стопроцентно государственный банк – «РосСельХоз».

– Знал – знал. Понимаю, люди без еды не проживут.

– Вот именно. А с курочками управляться легче, чем со свиньями. И приятней. И субсидии для защиты от птичьего гриппа, считай, у меня в кармане. Точнее, у моего юридического лица. Короче. Нарисовалась новая тема. Госзаказ на бизнес – инкубаторы и инновационную экономику. Нужно открыть пять бизнес – инкубаторов с единым центром. Начинай искать людей. И, давай, двигай ко мне завтра. Жду. И все расскажу.

– Окей, я на поезде, не против? Отдохнуть в дороге хочу. – Геннадий был одним из немногих, кто в дороге отдыхал, а не уставал.

Мужланство

«Мы рождены для наслаждения трудом, дракой, любовью, мы рождены для этого и ни для чего другого», – писал один русский писатель. По мнению Геннадия Петровича, данное высказывание применимо только к особям мужского пола. «Женщины – это недомужчины», – говаривал старик Фрейд. И после многочисленных наблюдений с этим нельзя было не согласиться.

Геннадий Петрович много и часто слушал FM – радио. И множество перлов исходило от женщин на ток – радио (тех, где только говорят). Чем больше человек говорит, тем больше совершает глупостей.

Женщина – эксперт Оксана Дмитриева (Справедливая Россия), отвечая на вопрос «Что Вы думаете о женщине – кандидате в мэры Москвы»: «Если бы я была бы Дмитрием Медведевым, я бы из женской солидарности выбрала бы Швецову». «Никогда Дмитриевой не быть Дмитрием Анатольевичем, а Медведеву – женщиной, ясно как Божий день», – отреагировал Геннадий Петрович.

Подоспел прогноз погоды, другой, не менее отрешенный женский голос: «В Москве ясно. В Сочи мелкий дождь. В Питере – морось». «Не дождь, не облачность, а морось… Блин, у всех бордюр, в Ленинграде – поребрик, как обычно», – станция переключилась. Всем радиоведущим в России необходимо пройти курсы актерского или, по крайней мере, ораторского мастерства.

Геннадий Петрович поймал себя на ханжеском, потребительском отношении к женщинам. Что это – следствие окружения (в последнее время общение шло, в основном, с чиновниками) или какого – то иного, как принято выражаться, «воспитания», – непонятно. Понятно и приятно было то, что поимка за данную мысль была произведена самостоятельно. Как известно, мысль осознанная и обдуманная, высвеченная в глубинах подсознания, исчезала совсем или становилась неопасной для окружающих. Геннадий очень хотел относиться к женщинам с любовью, уважением и благодарностью – как никак, именно они «делали» всю российскую пиар – отрасль. Едва ли можно найти на отечественном, а может, и международном (этот вопрос предстояло изучить Геннадию в следующих сериях) пиар – рынке пиар – агентства негаремного типа. В единичных случаях у руля с момента основания стояли женщины (мужчины правят, женщины работают – обычная ситуация), но они вызывали у Геннадия Петровича некоторые сексуальные опасения.

Внимания Геннадия Петровича недавно и пока безответно удостоилась Гульнара Валерьевна Пенькова, накануне назначенная пресс – секретарем нового мэра Москвы. Женщины со страстным восточным темпераментом на видных постах в государственных пиар – службах, такие как Джахан Реджеповна Поллыева, например, радовали глаз, им можно было простить все. С любой фотографии, обработанной ли фотошопом или снятой скрытой камерой, Поллыева излучала здоровье, творчество и силу. Еще бы, место рождения – Ашхабад, «город любви», поет песни, занимается гимнастикой. Мечта поэта, а не женщина.

Сегодня в агентство приходил устраиваться редкий экземпляр – молодой человек. Геннадий Петрович редко даже заглядывал внутрь мужских резюме. Но здесь что – то рука потянулась, нет, не к пистолету, а к кнопке «открыть без сохранения» (для начала) вложенные файлы.

Еще понравился номер телефона претендента на вакансию «аккаунт – менеджер инновационной практики», заканчивающийся на две буквы – «PR». Геннадий Петрович знал, что означают эти буквы – «77».

Вакансия – продвиженец инновационной практики – оперативно открылась вчера после официального конца рабочего дня (21.00), когда Геннадию Петровичу поступил заказ от Аркадия. Выяснять подробности фронта работ пока было некогда – дело ближайших дней, но, судя по всему, заказ был объемный. Обещал стать самым крупным, как сказал один из акционеров «РосПиара», остававшийся пока в тени. Но если он сказал так, значит, так оно и было.

Сразу после просмотра программы «Время», где ожидалось пять выходов от клиентов «РосПиара» (смотрели все аккаунт – менеджеры и директор), повесили вакансию с расплывчатой формулировкой на хэ – хэ. ру (HeadHunter.ru – никаких хэд – хантеров там не было и в помине – одни «менеджеры среднего звена», просто вовремя застолбили удачное доменное имя).

И вот, наутро – за пятьдесят резюме. Тридцать с лишним пришло без сопроводительных писем: «Такая – то госпожа откликнулась на Вашу вакансию». – «Да пошла ты в жопу, лень было по клавишам настучать текст – взяла и ткнула мышкой разок. И после этого она рассчитывает на работу с нами?» – подобные письма были удалены кадровиком сразу. Десятерых хватило на «Здравствуйте, меня заинтересовала Ваша вакансия» – «А Вы нас – нет». Хоть бы потрудились мозг включить – Вы не грузчиком и не продавцом устраиваетесь, в пиар – агентствах думать принято! Пятеро оказались слишком великовозрастными (за 40 – таким в «РосПиаре» придется не по себе, проверено), трое – граждане иностранных государств, русский не родной (иностранные топ – менеджеры в российской компании, обеспечивающей информационную безопасность – не много не мало, не нужны – рано или поздно привяжутся с модными обвинениями в шпионаже). Оставалось два нормальных резюме с хорошими сопроводительными текстами, где авторы рассказывали, почему именно их интересует именно эта вакансия. Одно было написано с двумя грамматическими ошибками, другое – без единой, его и рассмотрел Геннадий Петрович. Он ненавидел безграмотных и тех, кто не любит перепроверять за собой. В частности, к последним относился и он сам – не мудрено, в других мы ненавидим то, что ненавидим в себе. Но к директорам эти «морально – психологические» нормы относятся слабо. Надо заслужить такое право.

За кадровой политикой в «РосПиаре» следили пристально – и руководители фирм – конкурентов (заслать казачка), и сотрудники фирм – конкурентов (сбежать от ненавистных, жадных и неинтересных работодателей) и молодые специалисты – золотые и серебряные медалисты известных ВУЗов, готовые работать за копейки для начала (что говорило об их вменяемости), и даже убежденные пиар – фрилансеры (надоело жить от проекта до проекта). Новый кандидат, похоже, не относился ни к одной из перечисленных категорий.

Резюме вкратце обозначало собой следующую личность. Впрочем, об этом – в следующей главе, да простит мне эту оттяжку читатель. С фотографии улыбалось счастливое лицо довольного жизнью молодого человека.

«Ну что ж, прособеседуем», – решил Геннадий Петрович. То, что осмотр кандидатов шел до получения точного задания клиента, было нормальной практикой в «РосПиаре». Клиенты и исполнители понимали друг друга, что называется, на кончиках пальцев: «Сможете?» – «Что именно?» – «Сложное задание. Сфера телекоммуникаций – сначала конвергенция, потом реорганизация» – «Да, не вопрос». – «Хорошо, скоро подробности обозначу».

Кандидат прибыл за пять минут до начала собеседования. Причесанный и в чистых ботинках, как полагается, с приятным запахом изо рта. Подготовился. «Молодец, что вовремя, а то некоторые за полчаса приходят – пои их чаем и развлекай», – подумала секретарь, которая и оценила, и передала параметры подготовленности директору. Геннадий Петрович уже не утруждал себя разглядыванием таких подробностей.

В принципе, поговорили, как всегда, ни о чем. Так, на уровне энергообмена и симпатии – пытались понять, сойдемся ли? Первая сигнальная система подсказывала Геннадию Петровичу: «Сойдемся». И в заключении – традиционные вопросы, пока человек допивает чай и начинает собираться – одеваться. Обычно в таких случаях и прокалываются все тайные агенты, спадают маски и обнажаются истинные намерения человека, иногда делятся сокровенными мыслями («Мне очень нужна эта работа, у меня ипотека, бла – бла – бла, ну возьмите меня» – эта фраза станет бессмертной, также как «Пипл хавает», к гадалке не ходи), или реже – догадками, как сейчас.

– Как Вам последние известия, Владилен? – Геннадий Петрович уже хотел перейти на «ты», но как – то сдержался.

– Странно все это. Недавно умер Черномырдин, и сегодня по новостям передают, что Украина будет платить за газ на 1 % меньше, – поделился догадкой Владилен.

«А какая связь?», – подумал было Геннадий Петрович, но вспомнил книжку, которую однажды прочел в отпуске, тоже на Украине, кстати. Книжка называлась «Газпром: новое русское оружие» и рассказывала, в частности, о том, как Виктор Степанович строил эту газовую империю.

– Ну, ты это, без крамолы, – все – таки обратился на «ты» Геннадий Петрович.

– Как скажете.

– Да, у тебя вопросы есть?

– Вообще, спокойный у вас район здесь? Я слышал, тут взрыв какой – то недавно был.

– Спокойный – спокойный. Иногда, правда, прорываются какие – то отчаянные головы с гранатометами. Лохи педальные – работать не дают. – Владилен сочувственно покивал, не обиделся:

– Понятно.

Не один раз было отказано в приеме на работу вполне приемлемым личностям, которые сразу поднимали вопрос о зарплате, а не об условиях работы. Этот тест Владилен прошел легко. Следующий тест был такой – при прощании в ответ на обычное «До свидания» отсеивались те, кто не поворачивал в ответ лица, буркали что – то под нос и уходили, не оглядываясь. Благодаря систематическому применению этого теста несколько человек, уже работающих, – кто один год, кто пять лет – больше четырех раз подряд ушли, не повернув головы на прощание в ответ, и были уволены под какими – то благовидными предлогами.

Сейчас, когда Владилен – так звали кандидата – уходя из переговорной, обернулся на «Счастливо!» от Геннадия Петровича – «До свидания!» (легкая улыбка), тут же споткнулся. «Ё – п–п», – прочел по губам Геннадий Петрович.

«Мужик, наш человек. Беру», – решение было принято. Теперь надо было его грамотно обосновать коллегам и четко отказать всем давно рвущимся на место в «РосПиаре». До 12 часов в почту свалилось порядка двух сотен резюме.

Где – то уже видел Геннадий Петрович эту легкую улыбку приятного гражданина.

– Владилен, а когда у тебя день рождения?

– Уже не скоро – недавно, в принципе, летом было. – Немного помедлил, продолжил: 28 июля…

– В День пиарщика, что ли? – Геннадий улыбнулся.

– Ну да.

Владилен

Владилен, решила Вера Марковна, был из тех сотрудников, фотография которых соответствует жизнеописанию. В очках, аккуратно подстрижен, худощав, благороден, небольшие скулы, слегка выдающийся подбородок. И глубокие голубые глаза – не блюдца, но потонуть можно.

Родился в Вологде. Вырос в Кирове. Учился в Москве. Работал в информационных агентствах, на телевидение, продюссировал один любительский театр, почему – то еврейский.

«Культура, в общем, а почему его Геннадий решил на инновации поставить? Ага, вот», – Вера Марковна прочла:

«Участвовал в продвижение вузовского бизнес – инкубатора, был наставником по нескольким проектам коммерческого инновационного университета, готовил презентации нескольким стартапам».

Умен, красив, молод. Владилен, опять же. Почти так же звали героя культовой пиаровской книги – Вавилен, Вавилен Татарский. До сих пор скрытный писатель держит в секрете его прототип, в то время как с Ханиным[4] все давно ясно.

И с таким человеком предстоит работать. Еще и день рождения в День пиарщика. Приятно. Пока что. Надо будет подумать об этом вечером. Вера Марковна чуть не добавила про себя «переспать», как она обычно говорила сотрудникам – «переспать с этой мыслью». В данном случае мысли были не о мыслях.

Вечер и время сна наступило быстрее, чем обычно. Можно немножко погулять по Сети, пройтись по любимым сайтам – своему маленькому Интернету, получить легкое визуальное удовольствие и свежий бэкграунд для ночных сновидений. Думать о работе не хотелось, но пришлось. Как никак, пиар – специалист всегда на работе.

«Что ж, неплохо», – Вера Марковна выключила компьютер и улеглась на живот, спать. Думала она совсем не о том, о чем предполагал Геннадий Петрович. Вера Марковна успела провести свое собственное расследование, которое неожиданным образом вывело ее к резюме Владилена.

Пока Геннадий тусил на Дне учителя, договаривался о второй книге и благополучно забывал о страшном, в общем – то, происшествии, погружаясь в текучку, Вера Марковна не дремала.

Главное, что удалось выяснить, это ложность имени. Ну, не мог называться Владиленом человек, решивший устроиться в пиар – агентство. Так явно себя выдавать за своего парня мог только тот, кто очень хотел получить работу. Тем более что по неофициальной статистике более двух третей руководителей пиар – агентств в России и на русскоязычном пространстве считали «Generation «П»» настольной книгой. Остальная треть молилась на Дэвида Майстера. Последние работали прибыльнее, но первые – дольше. Диета Майстера доводила людей до смены бизнеса или ухода под чье – то могучее крыло корпоративного пиара.

Вот тебе и приятный вечер – в голову залезли подозрения.

Второе, что привлекло Веру Марковну, это небольшая строчка в резюме «Владилена»: на втором курсе проходил практику в пресс – службе Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, которая как раз таки и владела моргом на Россолимо.

– Ты помнишь, как в морге студента звали?

– Нет, а что? Помню только, что он довольно наглый и компанейский паренек.

– Думаю, ты не все понимаешь, друг ты мой.

Геннадию угадать в студенте – практиканте, сопровождавшего его визит со следователем, Владилена было мыслью безумной, почти нереальной и абсурдной. Но ход мысли Веры Марковны Геннадию понравился. И откуда у женщин такая продуктивная подозрительность?

Решено было оставить Владилена в строю, понаблюдать за ним. Куда мог вывести новоявленный работник, этот волчонок, прикрывающийся овечьей шкурой культового имени?

Геннадий встал, достал с антресоли старый, но содержащийся в хорошем состоянии, промасленный пистолет:

– Вера, вот тебе оружие. Потренируйся в тире, вспомни навыки. На всякий случай. Спи с ним, я уеду ж завтра.

– Я с тобой! Можно?

– Куда, в Воронеж? Хрен догонишь! Шучу, спи. Съезжу один.

– Кстати, когда вернешься – у меня для тебя будет сюрприз!

– Что за сюрприз? Ты беременна?

– Нет, но ход мысли верный. Как там говорили человеку с бульвара Капуцинов – «Джонни, сделай мне монтаж»?

– Ничего не понимаю.

– Увидишь. Все, спим.

Поезд в Воронеж

С Аркадием Геннадий был накоротке, пожалуй, как ни с кем больше. Они не являлись в полной мере хозяевами компании, и Геннадий не был их наемным директором. Когда что – то подобное пытались проявлять представители совета или, как он их называл, «акционеры», включалось такое недовольство в голосе, что они понимали – давить не надо. Основной функцией акционеров была качественная реализация информационных и просветительских программ через надежного человека. Вопросы откатов не поднимались – смешные деньги для них. Геннадий Петрович и не предлагал.

О таинственных пока акционерах еще пойдет речь, возможно, что и не в этой книге. Пусть пока постоят за кулисами – эти люди на свету, как бактерии, могут и погибнуть. Страшна будет не их гибель, а гибель их бизнесов, и страшна не для них и их родственников, а для безопасности страны. Именно от них один раз в год, строго в начале осени, поступали срочные заказы – заблокировать их участие в мировом рейтинге миллионеров журнала «Форбс». Пока проколов не было.

Геннадий взял билет «Москва – Воронеж», купе – люкс на двоих, отправление с Павелецкого вокзала в ночь. В тайне надеялся на красивую попутчицу. Но вышло иначе – с пользой не для тела, но ума.

Последний вагон последнего поезда в последнюю минуту – долгое время было кредом Геннадия Петровича. В последний момент подал документы в ВУЗ, который зачислял без экзаменов. В последний момент определился, кто будет его научный руководитель. Пагубная все – таки привычка говорила ни о чем ином, как о сниженной воле к власти, к экспансии, к продуманному освоению окружающего пространства. Все на бессознательном уровне: пока рак на горе не свистнет, пока не прижмет инстинкт самосохранения, первый и он же последний стимулятор серой людской массы. И только с появлением собственного бизнеса, который был выбран стопроцентно сознательно, Геннадий бессознательное свое изжил, выдавил по капле, стал эффективнее в личностном плане. Жажда управлять другими людьми в интересах интересных людей и группировок оформилась сначала в небольшое частное пиар – агентство, а затем и крупную пиар – компанию с государственным участием.

Сознательность выбора – вот что отличало Геннадия Петровича и его бизнес от многих подобных. Выгоды отличия были налицо – быстрый, не имеющий аналогов рост и успешность не только в глазах окружающих, но и в собственных глазах, что важнее. Всех остальных пиарщиков – всех мастей, и корпоративных, и агентских – Геннадий Петрович считал неполноценными личностями. В самом деле, здоровый человек, а занимается какой – то сублимацией, говорит, «влияет на умы». Нет, чтобы заняться политикой, крупным бизнесом, зарабатывать хорошие деньги по способностям и потребностям – они в бирюльки играют: какие – то пресс – релизы пишут, какие – то пресс – конференции организуют. Два типа инвалидов информационных полей – одни журналисты, другие – пиарщики. «Право в чем – то старшее поколение, – Геннадий Петрович имел в виду бабушек и дедушек, которые не понимали и не хотели понимать, чем же занимаются их дети и внуки, – вот бы что – то руками делали, вещи, а не деньги». А то ведь и денег не делают, так – курам на смех. Девяносто пять процентов пиар – агентств России не смогли за десять, а кто и за пятнадцать лет, вырасти хотя бы в средний бизнес. О чем тут говорить? Сразу приходит на ум старческое, но сермяжно – правдивое: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Вот и приходится пиарщикам повсеместно пускать пыль в глаза всему своему окружению, казаться быстрее, выше и сильнее, чем ты есть на самом деле: машина в кредит, офис в центре по завышенной цене, квартира по ипотеке и жестокая экономия на продуктах. «Как несостоявшиеся артисты, к тому же», – приходила и такая мысль Геннадию Петровичу, собственный пиар – бизнес которого был уже далеко за рамками среднего. Пиарщики, ушедшие в артисты и шоу – мены, подавшиеся в писательство, ставшие художниками, галеристами или, на худой конец, арт – менеджерами, внушали ему большее уважение, нежели те, кто топтался на месте и пытался «влиять».

«Мудаки, – подытожил мысленно Геннадий Петрович. – Перефразируя Сергея Полонского, пиар – агентство, не имеющее в собственности особняка в пять этажей, может идти в…»

Настроение что – то портилось, просто не пообедал сегодня горячим – надо быстрее спать ложиться. Одним словом, последний вагон последнего поезда в буквальном смысле – это единственная ситуация, где Геннадий позволял себе смаковать чувство «в последний момент».

– Вы чай будете заказывать, белье? – в дверь просунулись прелестные, но уже хотящие спать, глаза проводницы. Время – начало второго ночи.

– Конечно, буду, спрашиваете – я первым классом еду, думаете, без белья спать?

– Да я так, для проформы спрашиваю. Вот, возьмите. Чай попозже принесу.

– А где мой попутчик? Или попутчица, – поезд тронулся, Геннадий Петрович не терял надежды.

– Не знаю, мне передали, что будет.

– Ладно, несите чай.

Геннадий Петрович быстро застелил постель и откинулся на мягкий валик.

«Вот так бы и ездил каждый день, каждый месяц. В дороге – счастье. А то я уже зарастать мхом начал. Трудно представить, что будет, когда дети пойдут – гигантские объемы времени в топку – посидеть, полежать, в магазин сходить, в садик отвести – кошмар. Время не резиновое, на себя не хватает, а еще на потомство придется жертвовать. Мое дело – сделать его, а дальше сами растите и мне в контрольные сроки показывайте. А если мне Вера Марковна разонравится, просто так уже не разойдешься – с ребенком же. Была б моя воля – я вообще бы наделал детей каждой встречной: сочли бы за счастье. Какое там, ухаживать за детьми – сами, сами…»

– За Вами поухаживать?

Геннадий открыл глаза – в купе стояла проводница, на подносе – еще дымился чай.

– А Вы давно стоите?

– Да нет, только зашла.

Задремал, а она, видимо, проснулась окончательно и решила познакомиться поближе с гражданином из дорогого купе. Тем более что попутчик не шел и не шел… Видимо, опоздал.

– Меня Лена зовут.

«Конечно, женщины вокруг нас и с нами – только те, кого мы реально стоим. Что – то ко мне клеиться в последнее время начали проводницы, продавщицы. Геннадий, ты теряешь в классе! Хотя, чего уж там – жены многих олигархов раньше и были уборщицами, секретаршами, стюардессами… Если задуматься, вообще – то, эти богачи действительно их и стоили, не больше. Зато кем потом стали эти женщины – матерыми волчицами! Вот что значит, попасть под хорошее крыло», – размышлял в полудреме Геннадий Петрович. На часах – почти три ночи. – А почему бы и нет, в конце концов?» Физиология брала свое.

– А меня – Геннадий. – Геннадий встал, снял пиджак и обнял Лену – проводницу за талию.

– Ой, я Вам помешал? – Дверь в купе раскрылась, как всегда неожиданно. – Я еле дошел. У вас нет корвалолу? Сердце что – то прихватило.

В проходе стоял невысокого роста мужичок. «С носом», – как бы сказали в одном советском кинофильме. И в усах. Жевал сигарету.

– Лена, давайте в другой раз. Принесите гражданину лекарства. – Геннадий то ли от стыда, то ли от позднего времени сразу захотел спать. – Вы заходите, располагайтесь.

– Геннадий, – попутчик, как видим, далеко не женщина, протянул могучую сильную руку. Зашел, сел. – У меня, говорю, пока бежал, сердце прихватило. Пока шел из последнего вагона, раз пять перекурил, посидел, но вроде добрался.

«Нормальный ход – сердце у него прихватило, а он – сел – перекурил», – подумал Геннадий Петрович.

– Тезка. Я – Геннадий Петрович.