На пороге Тьмы-2

– Все собрано, все убрано, – подумав, сказал я. – Судно стоит так, что на берег, иначе чем на другой лодке, не выбраться. Кстати, мне кажется, что уплыли они совсем недавно, не тогда, когда «Карася» хватились.

– Почему?

– А пыли в жилом кубрике и рубке как-то немного, похоже, что убирались тут. Здесь, если не убирать, угольной наметет так… да, вон, снаружи глянь. Окна рубки приоткрыты, так что внутрь нанесло бы.

– Хм…, – задумался он. – Ты хочешь сказать, что пропасть они пропали, но здесь кто-то жил?

– Именно, – подтвердил я.

А почему бы и нет? Может быть они и «пропали», а может и просто «сбежали». Туда, куда мне сбежать охота, например. И скрывались прямо здесь. А почему и нет? На воде, как выяснилось, здесь жить можно, и никто сюда не сунется ни под каким видом. Адаптанты если только… но может они тоже реки не любят? Или просто тихо сидели? Все может быть.

– Ладно, дальше-то делать что будем?

– Дальше? – переспросил Иван. – Дальше надо бы баржу обратно в Углегорск доставить, пусть разбираются. Может мы что и пропустили. Кстати, на чем они уплыли, как думаешь?

– Да хрен его знает, – удивился я вопросу. – Смотря куда.

В рубку заглянул Федька, сказал, явно не сильно нервничая:

– Призраки сверху крутятся.

– Не спускаются? – чуть обеспокоился Иван.

– Не, даже не пытаются. Я так, предупредить.

Иван повздыхал, явно пребывая в глубокой задумчивости. Ему явно не хотелось бросать «Карась» и отправляться обратно. Вроде получается, что поездка совсем впустую прошла. Но ничего другого он мог придумать, да и я тоже.

– На призраков гляну, – сказал я и вышел из рубки на крыло мостика.

– Смотри, – показал наверх Федька.

Действительно, высоко над нами, почти неразличимых на фоне свинцово-серых сплошных туч, крутилось несколько темных пятен. В другом месте бы испугался, а тут прямо уверенность какая-то возникла, словно кто подсказал – не сунутся. Да и Федька не напрягался, дымил папиросой. Засунув руки глубоко в карманы брезентовой штормовки. РПД стоял рядом, прислоненный к поручню.

– Федь, а что вообще такого в воде, что они боятся?

– В воде? В воде ничего, я думаю, потому что их только реки пугают, текущая вода. На болотах, например, твари как у себя дома.

– Читал где-то, давным давно, что текущая вода нечистой силе чуть ли непреодолимая преграда.

– Ну вон, убедись, – Федька показал вверх. – Только не говори мне, что это не нечисть. Самая настоящая. Я даже думаю, что именно про такое сказки и сказывали. Че там Иван затевает?

– Похоже, что он сам толком не знает, что бы затеять, – усмехнулся я. – И делать тут больше нечего, и возвращаться так, конем, ему в падлу. Вот и чешет репу на предмет чего бы полезного сделать.

– А чего ее чесать? – удивился Федька. – Спешки нет, все равно здесь ночевать. На часы глянь, сколько там до темноты осталось?

Я глянул. И вправду немного осталось. А ночью по реке, когда даже луны не видно – ну его на хрен.

– Федь, погоди…, – вдруг мелькнула в голове мысль. – А там, дальше, Тьма реку перекрывает?

– Так она не мож… блин, – вдруг осекся он. – Ты это о чем?

– А как ты думаешь?

– Хочешь сказать, что они куда-то дальше пошли?

Вообще-то я этого сказать не хотел. У меня мысль была чуть-чуть проще, о том, что если Тьма так не любит текущую воду, то не попробовать ли нам просто углубиться туда на катере. Завтра, например. Устроить себе оперативную базу на барже, а самим попытаться пройти дальше? И к завтрашнему вечеру вернуться. Но Федька мою мысль развил чуть дальше.

– Вполне могли.

– А им зачем? – спросил он. – Обоснуй давай. Они ведь и на барже могли, на кой им пересаживаться?

– А ты в танки тут заглядывал? – ответил я по-еврейски, вопросом на вопрос.

– Нет, а что?

– А там топлива на донышке всего. Я думаю, что пока они тут жили, все и израсходовали. На генератор, например. Свет и все такое. Печку углем топили, к слову, там еще куча лежит. С берега брали.

– А ушли на чем? – сняв кепку, Федька почесал в затылке.

– Мало тут всего, что ли? – удивился я. – Вон те два буксира так и вовсе на ходу выглядят. Взяли еще такой, да и пошли.

– Можно было топливо перекачать.

– А зачем? Проще сесть и дальше пойти. А потом вернуться, например.

– И не вернулись? Накрылись типа?

– Может и накрылись, – согласился я. – Я может и своего добились.

– Ушли, в смысле?

– Ага.

Федька присвистнул, поразившись каким-то своим мыслям, потом даже головой потряс. Подумав чуток, сказал вслух:

– По-любому они пропавшими без вести числятся. Мертвыми их никто не видел. И живыми. Может они в правду… Стоп-стоп-стоп, – вдруг чуть не подскочил он. – А те два буксира на ходу? Как думаешь?

Он показал на суденышки, стоящие у причалов. Я даже не понял поначалу, о чем он, о другом думал, а для Федьки такое метание мыслей в порядке вещей. Потом сообразил, глянув на буксиры. С виду так ничего, мы ведь уже в полосе аномального времени… или на реке оно нормальное? Нет, ни фига, тут железа всякого полно, ржавчины бы было много, а ее почти нет. Это ведь, можно сказать, главный признак.

– Нормальные, как я думаю.

– Ой бли-ин, – протянул он и даже штормовку на себе распахнул. – Вов, ты вообще как, соображаешь, что мы с тобой большими людьми можем стать? Нам тогда никакой проход нужен не будет. Хотя мне он, если честно и так не слишком нужен, мне здесь интересней.

– Ты о чем?

– Ты хоть понимаешь, сколько стоит хороший буксир? Хоть примерно?

– До хрена? – предположил я.

– А то! – Федька явно поражался моей несообразительности. – Два буксира, видишь? Идем к Горынычу, договариваемся с ним на экипаж – и сюда. Один ему, второй нам, все счастливы. Можно продать, а можно и самим в дело войти. По-любасу богатыми будем. И можно переезжать.

Вот как. Вообще я бы обратно переехал, откуда сюда провалился, у меня такая идея за основную. Но это не значит, что мне плевать на то, как живу сейчас. Ждать лучшего вполне можно в комфорте. Даже лучше его так ждать, откровенно говоря.

– Сами не сможем? На катере вон дошли же сюда, а буксир хоть и побольше…

– Офигел? – возмутился такой идее Федька. – Причал снесем или пароход утопим. Не, пусть шкипера даст или кто нам там нужен.

Ну, может и так. Даже если Федька со своей практичностью на больше не претендует, то значит не получится. А я так, за спрос денег не берут.

– А когда? Река встанет вот-вот.

– А сразу. То есть сопли не жуем, а прямо к Горынычу – и бегом сюда. Только аккуратно надо и Углегорск ночью проходить.

– Это почему? – не понял я.

– Правило такое по мародерке, – пояснил Федька, понижая голос и оглядываясь на окно рубки. – Сальцевский участок реки на полпути к Углегорску и на полпути же ниже по течению, понял? А все отсюда надо в Углегорск тащить.

– А если потащить? Не рисковать типа?

Как-то неохота из Углегорска быстро смываться, опасаясь санкций властей. Мне бы лучше в городе остаться, к Милославскому поближе с его поисками выхода. Свой особняк в Сальцево – это хорошо, конечно, но так, чтобы обратный въезд не закрылся и в розыск не угодить. А если обратный въезд обломится, то… даже думать не хочу про это. Я тут целое следствие собираюсь в городе проводить втихаря и не хватает, чтобы меня оттуда вышибли. Или и вовсе посадили. Не, это уже та жадность, что губит фраеров, она не конструктивна.

– Нормальной цены не дадут, – решительно сказал Федька. – Типа стратегический товар. Премию получим – и все.

– Большую?

– Ну… доля от оценки, треть.

– Оценивает Рома? – перебил я его. – Или другой кто?

– Он самый, а что?

– А я ему свой «тазик» тогда отдам. Сколько получится?

– У, блин, – задумался Федька. – Тогда может и много. Тока «тазик» может не окупить… хотя и хрен знает. Но, Вов, если с Горынычем порешать, то цифры вообще другие получатся. То есть вообще другие, радикально.

– А Ивана по горлу и за борт, что ли? – спросил я, заглянув в рубку и убедившись, что Ивана там нет, где-то внизу шарится. – Мы, считай, тогда палимся автоматом, ты же Ваньку знаешь. За «Карасем» буксир придет, это понятно, так? И тогда эти два, – я показал на бесхозные суда, – будут найдены в любом случае. И уже хрен, а не премия, так? Ничего я не попутал?

– А-а, мать его, – разозлился Федька, даже кулаком в стенку рубки саданул. – Он ведь и в долю не пойдет, это точно. Ему похрен.

– Не, Федь, тут ты чего-то не додумал, – удивился я такому заявлению. – Чего это не пойдет? Все по закону, так что пойдет, будь уверен. Вот спроси его, хочет он премию к зарплате? Откажется, как думаешь?

– На троих делить, значит, – задумчиво сказал Федька.

– Зато без риска. Втроем нашли, втроем поделили, никто не кинет. Хочешь с Иваном поговорю?

– Да ладно, давай уж вместе. Пусть Ванька тоже богатым будет, что ли, – махнул рукой Федька.

* * *

Ночевали на «Карасе». Ночь прошла без каких-либо проблем и приключений. Даже призраки, появившись, вскоре исчезли. Берег был тих и неподвижен, ветер с дождем тоже стихли, зато заметно похолодало.

Я поднялся на мостик, протер запотевшее за ночь стекло иллюминатора, выглянул. Все тихо, ничего не изменилось. Наш катер так и стоит у борта, Тьма тоже никуда не делась, стоит стеной совсем недалеко, кажется, что до нее рукой подать, хоть на самом деле это и не так. Если по карте прикинуть, до нее отсюда километров двадцать, если не больше.

Плавказарма. Метров сто до нее от «Карася». Если бы я жил здесь какое-то время, стал бы я жить на борту самоходной баржи, где все ютятся в одном кубрике? Так можно прожить день, ну два, ну неделю, в конце концов. Нюхать портянки, слышать храп товарищей, и за более чем полгода, если считать с момента исчезновения «Карася», с такой жизни рехнуться можно. И если бы я устроил себе базу в этом забытом затоне под сенью Тьмы, где бы я жил?

А плавказарма стоит, к слову, не у причала. Могло быть так? Сомнительно. Ее всегда к причалу швартуют, чтобы вход-выход был удобным, а до этой только лодкой добраться можно. Оттащили от берега и поставили на бочки? А кто оттащил, кому было это нужно? Тому, кто здесь на берег вообще не собирался выходить.

– Вань! – крикнул я. – Поднимись в рубку, дело есть!

– Что за дело? – появилась вскоре над верхней ступенькой трапа косматая голова Ивана.

Выглядело это так, словно он из-под земли вылез. Я хихикнул, увидев, как растрепалась его борода, но вслух на сей счет ничего не говорить не стал, сказал лишь:

– Вань, а мы фигней здесь занимаемся. Они тут не жили.

– Кто?

Иван спросонья еще явно соображал туго и медленно.

– Серых. И остальные, – пояснил я. – Они вон там жили, видишь?

Иван поднялся в рубку уже «целиком», выглянул в окно. Долго сопел, кряхтел, мял и без того нечесаную бороду, потом все же сказал:

– Ну… наверное.

Ладно, проснулся, похоже, хоть объяснять дальше ничего не потребовалось.

Начали все же с завтрака, это святое. Даже чай нормально вскипятили на угольной печке. Печка ничего, к слову, всю ночь прекрасно всех нас грела. Потом сгрузились все на катер и через минуту уже поднимались на борт плавказармы.

Изначально это была баржа, довольно большая. С гулкими металлическими бортами, тщательно выкрашенными бурым суриком, с какими-то белыми буквами и цифрами, выписанными по трафарету, с висящими по бортам кранцами из старых пеньковых тросов. Трап нашли сразу, металлический, вертикальный, спускающийся до самой воды.

На барже надстроили дом с вполне нормальной двускатной крышей. Обычный такой дом, со стенами, обшитыми доской, только окна немного чудные были, похоже, что полностью не открывались. Стены покрасили в белый цвет, рамы – в красный, а железная крыша была покрыта все тем же суриком. Ну и разводы от угольной пыли никуда не делись, ими здесь все покрыто было.

Вокруг стен оставался проход примерно в метр шириной, огражденный стойками с натянутыми леерами. Дверь обита жестью, открылась сразу, пропустив нас внутрь.

Это оказалась не плавказарма, а плавконтора, похоже. Федька, едва мы вошли, даже присвистнул, а это верный знак, что его посетила какая-то Очень Практичная Идея.

– Что, Федь, золотое дно нашли? – спросил я, шаря лучом фонаря по сторонам.

– А то! – громким шепотом ответил он.

– Блин, вы о чем другом думать можете? – разозлился стоящий за нашими спинами Иван.

– Вань, а о чем? – удивился Федька. – Я тут пока следы Тьмы ищу и думать мне не надо, это все на инстинктах. А человеческий мозг, понимаешь, это такое устройство, что не думать не может.

– Или бабки не считать, – съязвил Иван.

– Ага, – легко согласился Федька. – Ты вот тоже вчера посчитал – и в долю вошел, ага? Или ты уже в отказе?