Слова человека без слов

Разве роза эгоистична, когда раскрывает цветы? Разве ло­тос эгоистичен, когда начинает цвести? Разве солнце светит из эгоизма? Зачем так беспокоиться об эгоизме?

Вы родились. Рождение только открывает возможность, это начало, совсем не конец. Вам еще предстоит расцвести.

Ваша первая и важнейшая задача — расцвести, стать пол­ностью осознающими, полностью бдительными, сознатель­ными; и только тогда вы сможете увидеть, чем вы можете по­делиться, как вы можете решить свои проблемы.

Одно я знаю точно: когда вы расцветете, вы начнете де­литься. Это неизбежно.

Когда цветок раскрывается, ему уже невозможно сдержать свое благоухание — его невозможно спрятать. Благоухание все равно будет распространяться. Оно поплывет во всех направ­лениях.

Поэтому, прежде всего, станьте удовлетворенными, стань­те наполненными. Сначала будьте, и скоро из вашего сущест­вования благоухание потечет к другим. Это будет не служба, вы просто будете дарить всем свою великую радость. И нет большего наслаждения, чем делиться своей радостью.

Власть нужна только для того, чтобы приносить вред. Иначе достаточно любви, достаточно сострадания.

Нет никакой необходимости в войнах; нет никакой необ­ходимости в нищете. Мы имеем достаточно денег, достаточно ресурсов, но семьдесят процентов мировых ресурсов вклады­вается в войны. Если вернуть эти семьдесят процентов, несу­щие смерть человечеству, то каждый из нас станет достаточно богат. Все бедные люди смогут подняться на очень высокий уровень жизни.

Идеи Маркса, Ленина, Сталина, Мао… вся их философия заключалась в том, чтобы опустить всех богатых людей до уровня средней бедности. Они называли это коммунизмом; я считаю это глупостью.

Моя идея заключается в том, чтобы поднимать всех бед­ных людей выше и выше, чтобы все достигли уровня богатей­ших людей.

Нет никакой нужды в нищете.

Я тоже хотел бы видеть общество бесклассовым, но все-­таки состоящим только из богатых людей.

Человек может прожить действительно богатую, блаженную и полную экстаза жизнь. Но сначала он должен стать от­ветственным за себя.

Все религии учили вас уклоняться от вашей ответствен­ности и перекладывать ее на Бога, — но ведь Бога нет.

Мой подход состоит в том, чтобы вы сами стали творцом.

Вам нужно высвободить свою творческую энергию. А это будет возможно только в том случае, если этот Бог, который не больше, чем божок, будет устранен, будет полностью стерт из вашей картины мира.

Да, в начале вы будете ощущать пустоту, потому что оп­ределенное место в вас было занято Богом. Он там жил мил­лионы лет; священный алтарь вашего сердца был заполнен идеей Бога. И теперь, когда вдруг его не стало, вы чувствуете пустоту, страх, беспомощность. Но это очень хорошо, если вы ощущаете пустоту. Это хорошо, что вы боитесь. Это хорошо, что вы стали беспомощными, — потому что именно такова ре­альность, а то, что вы чувствовали раньше, было фикцией. Фикции вам не помогут. Они могут дать вам некоторое утеше­ние, но утешения бесполезны.

Вам нужна трансформации, а не утешение. Если вам что-то и нужно, так это вовсе не утешение, а излечение от всех бо­лезней, которые вы в себе носите.

Истина — это откровение. Она уже в вас есть. Вам не нужно ее изобретать, вам не нужно ее находить.

Журналисты продолжают гнаться за сенсациями. Их биз­нес полностью зависит от сенсаций. Они эксплуатируют ни­зшие инстинкты человечества.

Есть одно старое определение философа: философ — это слепой человек, который в темном доме, без света, темной ночью, ищет черного кота, которого там нет. Это старое опре­деление философа. Позвольте мне кое-что к этому добавить:

Журналист — это тот, кто нашел кота. Это становится ново­стью.

Я продолжаю давать вам правильные ответы на непра­вильные вопросы, но ничего лучшего я не могу сделать. Я по­нимаю, что вы не можете задать правильный вопрос. Но я не могу вам дать неправильный ответ, так что же мне делать? Ведь это все продолжается. Вы продолжаете задавать непра­вильные вопросы. Но меня не очень-то волнуют ваши вопро­сы. Я говорю то, что хочу сказать. А ваши вопросы — это для меня просто повод говорить.

Вы — гармоничное целое.

Все в вас составляет единое целое. Вы не сможете обога­тить какую-то одну часть себя и обеднить другую. Вы повреди­те целому, целое станет либо обедненным, либо обогащен­ным. Вам нужно принять свою целостность.

Поэтому просто живите, живите с полной энергией. За­жгите факел жизни сразу с обоих концов. Только тогда вы сможете умереть в блаженстве, улыбаясь.

Улыбаться в преддверии смерти может только тот, у кого в жизни не было ни одного непрожитого момента, над кем уже ничто не стоит, вопрошая: "А как насчет меня?", у кого ни­чего не осталось незавершенным.

Если ничего не осталось незавершенным, если каждый момент был прожит полностью, в вас остается лишь тишина.

Когда вы полностью проживаете каждый момент, то на будущее ничего не остается, потому что завтрашний день ин­тересует только тех, кто не живет сейчас: если вы не сделали что-то вчера, вы хотите сделать это завтра.

Но когда в прошедшем дне ничего не осталось незавер­шенным, тогда вам ничего не нужно откладывать на завтра. Тогда сейчас — это все, что у вас есть.

Я жил, не задумываясь о прошлом, не заботясь о буду­щем. И я понял, что жить можно только так.

Иначе вы только будете думать, что живете, но не будете жить на самом деле.

Вы будете надеяться начать жить, но так и не начнете.

Вы будете помнить, что когда-то жили, но не будете жить сейчас.

Вы будете жить либо в памяти, либо в воображении, но никогда не в реальности.

Существование знает только одно время, и это время — на­стоящее. Три разных времени созданы нашим языком. Три времени создали три тысячи недоразумений в нашем уме.

Существование знает только одно время, и это сейчас, и это время вовсе не бежит, оно совершенно неподвижно.

Когда вы полностью здесь, когда прошлое не тянет вас ку­да-то назад, а будущее не влечет вас куда-то вперед, вы оста­навливаетесь.

На мой взгляд, медитация, это значит просто быть в дан­ном моменте, быть полностью в данном моменте. Это так прекрасно, так благостно, так свежо. Это состояние никогда не старится, оно никогда не уходит.

Сильнейшая человеческая потребность — это быть кому-то нужным. Иначе человек в полном смятении. Но деревья, об­лака, солнце, луна, звезды, горы — все это, кажется, вами вовсе не интересуется.

Все существование, кажется, к вам полностью безразлич­но; никого не волнует, есть вы или нет. И это приводит ум в смятение. Он начинает интересоваться религией, так называемой религией…

Настоящая религия будет пытаться любыми средствами помочь вам оставить эту потребность, чтобы вы увидели, что нет никакой необходимости кому-то быть нужными, что, же­лая этого, вы желаете нереального.

Есть вещи, в которых человека нужно оставить одного; только тогда он что-то для себя откроет. Если вы попытаетесь ему помочь, вы его искалечите.

Не пытайтесь никому навязать вашу помощь, если он мо­жет справиться сам. Не навязывайте никому свой взгляд, у людей есть свои глаза. И, пожалуйста, даже не одевайте ни на кого свои очки — у всех разный номер. Вы сделаете человека слепым.

У религиозного человека не бывает наваждений. Его жизнь проста, естественна, спонтанна; он живет от момента к моменту. У него нет великих идей, которые он хотел бы пока­зать миру. У него нет великих идеологий, которые он хотел бы дать человечеству,

В глубокой тишине нет ни моего, ни твоего.

Жизнь просто жизнь; единое течение.

Мы соединены вместе невидимыми нитями.

Если я причиню вам вред, я причиню вред себе.

Если я причиню вред себе, я причиню вред вам всем.

Жизнь — это поток, движение, непрерывность.

В ней нет ничего неправильного. Наслаждайтесь каждым моментом, что приходит и уходит.

Испейте его настолько, насколько можете, ведь он так ми­молетен, — поэтому не тратьте времени на размышления. Не хватайтесь за мысль, что он мимолетен! Не беспокойтесь о том, что будет завтра, останется это с вами или нет. О про­шлом тоже не думайте.

Пока этот момент не ушел, выпейте весь его сок, выпейте его до дна.

Тогда вас уже не будет беспокоить, ушел он или остался. Если он остался, мы будем его пить. Если ушел, хорошо; мы будем пить из какого-нибудь следующего мгновения.

Вашим психологическим грузом становится только не­ полностью прожитое прошлое.

Позвольте мне повторить: НЕПРОЖИТОЕ прошлое — все те моменты, которые вы могли бы прожить полностью, но так и не прожили; все те любовные связи, которые могли дать вам расцвести, и которые вы упустили… те песни, которые вы мог­ли спеть, но застряв в каких-то глупых делах, забыли спеть — все то непрожитое прошлое становится вашим психологиче­ским грузом, который с каждым днем становится все тяжелее и тяжелее.

Вот почему пожилые люди становятся такими раздражи­тельными. В этом нет их вины. Они и сами не знают, почему они такие нервные, почему их все раздражает, почему их все злит, почему они не могут позволить никому быть радостны­ми, почему они не могут смотреть на танцующих детей, кото­рые поют, прыгают, радуются, почему они хотят видеть всех спокойными. Так что же с нами случилось?

Это просто психологическое явление: все дело в их непро­житой жизни. Когда они видят, что ребенок начал танцевать, их собственный внутренний ребенок обижается. Их внутрен­нему ребенку было каким-то образом запрещено танцевать — наверно родителями, старшими братьями и сестрами, даже может быть самим собой, потому что за это его одобряли, хва­лили. Его показывали соседям и говорили: "Посмотрите на этого ребенка, какой он спокойный, тихий, молчаливый; ни­кому не мешает, не озорной". Его эго было удовлетворено. Так или иначе, он свое упустил. Теперь он не может этого выне­сти, он не может вынести танцующего ребенка. Ведь это его собственное непрожитое детство всплывает опять. Оно оста­вило в нем рану.

И как много в вас таких вот ран?

Тысячи, одна за другой, потому что как много в жизни вы оставили непрожитым?

Если вы встретили друга — отдайтесь этому моменту. Ведь кто знает? Вы можете никогда больше не встретиться. Тогда вы пожалеете. Тогда это неудовлетворенное прошлое будет вас преследовать. Вы хотели что-то сказать, но так и не сказа­ли. Кто-то хочет сказать другому человеку: "Я тебя люблю", а сам ждет год за годом, так ничего и не сказав. А тот человек однажды может умереть, и тогда он будет плакать и жаловать­ся, говоря: "Я хотел сказать ему, что я его люблю, но так и не смог этого сказать".

Я учу вас жить по-настоящему, жить жизнь, полную экс­таза, жизнь всестороннюю. На физическом уровне, на мен­тальном уровне, на духовном уровне; жить, раскрыв все свои возможности.

Выпейте из каждого мгновения жизни все возможные удовольствия, все возможные радости, так чтобы потом не со­жалеть, что вы что-то упустили.

Только очень немногие люди по-настоящему живут.

Девяносто девять и девять десятых процента людей лишь совершают медленное самоубийство.

Одно семя может дать миллионы семян. Видите, сколь велико изобилие и богатство существования? Одно семечко может сделать зеленой всю землю, всю вселенную — что там землю! Лишь одно семечко, — какие огромные возможности несет в себе одно маленькое семечко! Но вы можете также хранить его в вашем сейфе, хранить его на вашем банковском счету и жить жизнь, которую и жизнью-то не назовешь.

Берите на заметку все, что вам снится. Ваши сны показы­вают то, что вы упускаете в реальности. Чем больше человек живет в реальности, тем меньше у него снов. Ему просто уже не о чем видеть сны. Когда время подходит ко сну, он уже за­кончил всю свою дневную работу. Он все закончил. У него нет похмелья снов.

Вчерашний день не может быть прожит заново. Разве что в воображении, но не на самом деле. Он уже умер, и нет ника­кого способа его оживить. Вы не можете отправиться по вре­мени назад. То, что ушло, ушло навсегда.

А завтрашний день еще не пришел, он никогда так и не придет. Он никогда не наступает, такова сама его природа. Он всегда приближается, приближается, приближается… но так и не приходит. Это только надежда, которая никогда не будет исполнена.

Нет жизни после смерти, по крайней мере, такой, какую вы знаете. Если и есть какая-либо жизнь, вы должны научить­ся жить ее сейчас. И вы должны жить ее так целостно и ин­тенсивно, что если и есть жизнь после смерти, вы сможете жить также и там. А если ее нет, то и говорить не о чем.

Станьте разумными, и тогда любовь одарит вас всеми цветами радуги, тогда каждый человек будет приносить вам счастье. Одна женщина затронет лишь один аспект вашего существа, а другой аспект останется неудовлетворенным, голодающим. Один мужчина затронет лишь одну грань вашего сердца, а другие грани не получат роста. Если вы цепляетесь за одного человека, одна ваша часть становится монстром, а остальные части начинают увядать.

Соберите всю вашу энергию здесь и сейчас. Излейте ее це­ликом в это мгновение, настолько интенсивно, насколько сможете. И тогда в этот момент вы почувствуете жизнь. Для меня такая жизнь является эквивалентом Бога. Нет другого Бога, кроме этой жизни.

Для счастья не нужно повода.

Поводы нужны для несчастья; счастье — просто естествен­ное состояние.

Сама природа человека — быть радостным.

Чтобы стать несчастным, нужны причины, но у счастья не бывает причин. Счастье самодостаточно. Это переживание прекрасно само по себе, какие тут нужны причины? Зачем для него какие-то поводы? Его самого достаточно: оно само является своей причиной.

Если вы творите песню, если вы творите музыку, если вы творите сад, вы стали религиозным.

Идти в церковь глупо, а вот творить сад — это действитель­но религиозно.

Если вы можете полностью насладиться этой жизнью, вас уже не будет беспокоить, что будет после смерти — потому что сейчас с вами так много происходит, что вы и представить се­бе не можете, что возможно нечто большее.

В жизни нет противоречий; все противоречия дополняют друг друга.

Так же, как день взаимосвязан с ночью, жизнь взаимосвя­зана со смертью.

Вам не скрыть факт существования смерти.

В любой стране на окраинах городов вы можете увидеть кладбища. Их стоило бы устроить прямо в центрах городов, чтобы каждому прохожему они напоминали снова и снова о смерти, — потому что это единственная вещь, в которой вы мо­жете быть уверены.

Все другое — просто вероятность — может произойти, а мо­жет и не произойти, — но смерть, это уже не вероятность.

Смерть — это единственная определенность во всей вашей жизни.

Что бы ни случилось, смерть вас ждет. Вы ее не избежите. Вы никуда от нее не уйдете.

Смерть вас встретит, куда бы вы ни пошли.

Достигнув определенного возраста, человек должен быть свободен прийти в медицинское учреждение и попросить ос­вободить его от тела. У него есть на это полное право, если он больше не хочет жить. Он уже достаточно пожил. Он сделал все, что хотел сделать. И теперь он хочет умереть не от рака или туберкулеза; он хочет спокойной смерти.

В каждой больнице должно быть специальное отделение, со своим персоналом, куда люди могли бы прийти, расслабиться, где профессио­нальные медики помогли бы им умереть красивой смертью, без всяких болезней.

Я уже говорил, что в жизни нет более значительного пере­живания, чем смерть. Я говорю так не потому, что уже умирал и вернулся назад, чтобы вам рассказать, а потому что я знаю, что в медитации вы входите в то же состояние, что и состоя­ние смерти.

В медитации вы уже вне законов своей физиологии, вне законов биологии, вне законов химии, вне законов психологии — все это остается далеко позади.

Вы входите в свой внутренний центр, где есть лишь чис­тое осознание. Это чистое осознание и останется с вами, когда вы умрете, оно единственное, что не может от вас уйти. Все остальное, что может уйти, мы сами отбрасываем в медитации.

Так что медитация — это переживание смерти во время жизни.

И она дает столь прекрасные, столь невыразимо прекрасные переживания, что о смерти можно сказать только одно: она должна быть переживанием, превосходящим медитацию в миллионы раз.

Это только мы приходим и уходим; существование оста­ется таким, какое оно есть. Не время проходит, мы проходим. Но мы совершаем ошибку: не поняв, что это мы двигаемся, мы сделали великое изобретение, часы — мы придумали время.

Просто подумайте: если бы на земле не было человека, было бы время? Все было бы таким же, как всегда, океан про­должал бы накатываться на пляж, обрушивать свои волны на камни. Солнце продолжало бы подниматься и садиться, но не было бы ни утреннего времени, ни вечернего. Не было бы времени как такового. Время — это изобретение ума, оно осно­вано на понятиях "вчера" и "завтра"; настоящий момент не принадлежит времени.

Когда вы просто здесь, просто сейчас, времени нет.

Зачем вам удерживать этот момент? Откуда вы знаете, что не будет мгновений еще лучше этого? Минутой раньше вы и не думали, что этот момент мог прийти. И кто знает, мо­жет быть, когда этот момент уйдет, придет нечто еще лучшее. В действительности, так оно и будет, потому что, если вы вой­дете в этот момент целиком, вы научитесь чему-то необычай­но важному. И вы используете это в следующий момент. Каж­дый момент вы будете становиться все более зрелыми. Каж­дый момент вы будете становиться все более центрированны­ми, все более здесь, все более осознающими, все более бди­тельными, все более способными жить.

Любое мое утверждение может показаться противоречием с моими прежними утверждениями. Не беспокойтесь. Правильно то, что я говорю сейчас, а то, что я скажу завтра, будет еще более правильным. Окончательно правильной будет последняя фраза, которую я произнесу на смертном ложе, — а до этого вам решать. Я — живой человек и я никак не привязан к прошлому.