Сфера влияния

   «А ведь там были наши чемоданы» - не к месту подумал Белецкий, и принялся оглядываться по сторонам в поисках напарника. Тот обнаружился недалеко - так же плавно покачивающимся под куполом парашюта, как и Егор.

   - Ты как? - поинтересовался Белецкий у висящей на стропах фигуры в скафандре.

   - Жив. Цел, - коротко отозвался Карлаш.

  Убедившись, что с другом всё в порядке, Егор решил выяснить, что же всё-таки произошло, пока его глаза были закрыты. Замедленная прокрутка событий, записанных тактиком скафа, показала, что при ударе о землю наконец-то сорвало заклинивший колпак, и обрадованный бортовой ИскИн тут же отдал команду на катапультирование.

  Егор ещё раз взглянул на глубокую борозду вдоль склона, на фонтанирующий пеной модуль, и признал, что команда была подана своевременно.

   Между тем парашютисты плавно снижались. По куполам парашютов барабанили капли дождя, густо сыплющиеся из низких черных косматых туч. Егор, подтянув правую стропу, спланировал на относительно ровное место, расположенное рядом с началом борозды, и уже через полминуты отцеплял лямки лежащего рядом парашюта. Сашка приземлился почти одновременно с Егором, но чуть дальше - у берега широкой протоки, петлей огибающей сопку. Его парашют, надутый внезапным порывом ветра, немного протащил своего владельца по берегу, пока тот не зацепился за тощую полузасохшую ёлку. Справившись с разбушевавшимся куполом, Карлаш направился к Егору, осматривавшему вблизи место жёсткой посадки.

   - Да... Ко всем нашим грехам, угробили вверенный нам аппарат, - со вздохом сказал экс-пилот подошедшему экс-бортмеханику.

   - Это не он нам вверенный. Это мы ему были вверены - резонно возразил тот, встав рядом, и глядя вдоль борозды, в конце которой лежал «Сапсан». Мы - пассажиры. И, кстати, если бы не мы, он бы брякнулся об землю в другом месте, и с гораздо более плачевным результатом.

   В это время ожила рация: «Борт 032, ответьте диспетчеру...».

   - Ты смотри, работает! - удивился Белецкий?

   - А что ей сделается? - с каким-то отстраненным спокойствием ответил Карлаш, поднимая забрало шлема. Только что пережитое напряжение всё же давало о себе знать, не смотря на медпомощь скафа.

   - Диспетчер, я борт 032, прием, - ответил Егор, по примеру товарища подняв залитое дождём забрало. Сразу пахнуло запахом прелых листьев, речной воды. В лицо брызнули мелкие дождевые капли. Изо рта вырвались клубы пара - в сентябре в этих широтах уже холодновато...

   - Борт 032, доложите обстановку, - «Ага, судя по голосу, это опять руководитель полетов подключился. Ну что ж, доложим».

   - Обстановка нормальная. Произвел вынужденную посадку. Полный рот земли и масса впечатлений. Экипаж в норме. Все живы-здоровы. Состояние машины оценить не могу - полностью залита противопожарной пеной. - Егор взглянул на показания встроенной в скаф системы спутниковой навигации и радиосканера, - Бортовой аварийный передатчик включился штатно. Если надо, могу сбросить координаты.

   - Не надо. Мы вас видим. Оставайтесь на месте. Время подлета спасательной команды - пятнадцать минут, - короткими рублеными фразами ответила рация, и вновь умолкла.

   - Между прочим, мы в зоне действия гражданских сотовых сетей, - немного помолчав, обратился Егор к Александру, который, закрыв глаза, задрал голову к небесам, подставляя лицо под капли холодного осеннего дождя.

   - Люблю дождь. Уж думал, никогда больше не постою вот так... - глухо ответил тот, не раскрывая глаз...

   - Я говорю, мы можем позвонить домой, - повысил голос Егор, - Ты родным сообщал, что с тобой случилось?

   - Нет, - Карлаш открыл глаза, и повернул голову к спутнику, - Нет, не сообщал. И, знаешь... Я сейчас как-то не готов... Позже поговорю. А ты - как знаешь...

   - Пожалуй, я тоже - позже... - согласился с товарищем Егор. И вздохнув, добавил : - Родителей это убьет. Особенно отца. Он сам кадровый офицер. Хотел, чтобы я сделал военную карьеру... А я... Оправдал надежды... - Егор ещё раз вздохнул, - Хорошо, хоть девушки у меня нет. А у тебя?

   - У меня - есть... - лицо Сашки помрачнело. Была... Мы с ней поссорились месяц назад. И до сих пор не помирились. Теперь, наверное, и не помиримся... Слушай, давай не будем о грустном. Вон, глянь, выше по склону, это не с нашей ли «птички» фонарь валяется? - сменил тему разговора Александр, - Пойдём, посмотрим?

   - Пойдём, - согласился Егор, и два товарища принялись карабкаться по крутому склону. Предмет, обнаруженный глазастым бортмехаником, действительно оказался фонарём пилотской кабины «Сапсана». Подойдя к нему ближе, Карлаш присвистнул:

   - Ну и ну...

   - Присоединившийся к нему Белецкий прикинул взаимное расположение огромной вмятины на фонаре и своей головы, и понял, что если бы обломок, оставивший эту вмятину, ударил чуть ближе к пилотскому креслу, то размозжил бы голову пилота в лепёшку. И шлем бы не спас.

   - В первой же церкви свечку поставишь - прокомментировал увиденное Карлаш. А вообще - поздравляю с Днём Рождения! И себя тоже... Без тебя мы бы не выбрались.

   - Без меня бы мы и не попали... - вздохнул Белецкий

   - Тоже логично, - согласился Сашка. Оба замолчали, прислушиваясь к окружающим звукам. Казалось, к навевающему тоску мерному шуму дождя добавился далёкий гул. Показалось? Нет. Гул усиливался. Невидимый в низких налитых влагой осенних тучах летательный аппарат приблизился, пролетел над головами, сделал круг... Звук изменился. Его тональность стала выше. Аппарат явно шел на посадку.

   Действительно, вскоре чуть в стороне от задравших голову людей в серой облачной дымке проявился характерный горбатый толстобрюхий силуэт армейского транспортного вертоджета. Сопла маршевых реактивных двигателей были опущены вниз, тормозные щитки открыты. Под торчащими из боков фюзеляжа короткими пилонами для подвески вооружения, одновременно служившими генераторами силовых плоскостей, висели каплеобразные ёмкости с пламегасящей смесью. В случае чего, машина бы могла эффективно дополнить штатную систему пожаротушения потерпевшего крушение борта. «Вертушка» медленно снижалась по пологой глиссаде. Правда, строго говоря, «вертушкой» её пока назвать было нельзя. Несущий винт, точнее, его «материальная» часть, был закрыт аэродинамическими щитками. Вот щитки распахнулись, и стало видно, как начали раскручиваться короткие широкие лопасти. Машина замедлила скорость снижения и зависла в воздухе. Маршевые двигатели стихли, и сейчас был слышен только характерный свист вертолетного винта. Вот теперь это действительно была «вертушка». Пилот выбрал место для посадки, и, тяжелая машина, опустив хвост, вновь начала снижаться. Ветер, поднявшийся вокруг места посадки, погнал прочь опавшие листья, травинки, мелкие ветки. По протоке пробежала рябь. Вот коснулось земли заднее шасси, потом переднее... Машина просела на амортизаторах, и вращение лопастей стало замедляться...

   Не дожидаясь, пока винт полностью остановится, через распахнувшуюся боковую дверь начали выпрыгивать люди. Те, что покинули борт первыми, были одеты в камуфляжные костюмы средней защиты, и вооружены штурмовыми винтовками. Бойцы сразу же принялись занимать ключевые точки, с которых можно было контролировать окружающую местность. За их передвижениями было трудно уследить - адаптивный камуфляж делал людей похожими на полупрозрачные непрерывно меняющие цвет пятна, а когда такой боец занимал позицию - он и вовсе сливался с окружающей местностью. Судя по тому, что каждый знал своё место заранее, можно было сделать вывод, что посты, были определены и распределены ещё в полёте по спутниковым фотографиям. За бойцами в камуфляже из двери чуть помедленнее стали выпрыгивать военные в обычной зимней форме одежды, и без оружия. Вместо оружия они с избытком были обвешаны разнообразными приборами, которые тут же и принялись расчехлять. Последними из машины, особо не торопясь, вылезли медики. А куда им было торопиться? Телеметрию со скафов Белецкого и Карлаша они сняли ещё в полете, и сейчас прекрасно знали, что их помощь здесь не требуется. Участие медиков в происходящем ограничилось заменой картриджей универсальных аптечек в скафах пассажиров «Сапсана». И то, Егор подозревал, что они проделали это скорее для последующего отчета о проделанной работе, чем из необходимости.

   Пока медицина занималась своим важным делом, к потерпевшим аварию приблизился один из вооруженных бойцов. Откинув забрало шлема, он представился:

   - Командир спасательной группы майор Тихонов. А вы, стало быть, пилоты?

   - Никак нет! Пассажиры. Рядовой Белецкий и рядовой Карлаш, - ответил Егор, вытянувшись во фрунт. Конечно, майор, как старший группы, имел исчерпывающую информацию и о рейсе 032, и о том, кого он доставлял на поверхность. Да и свои электронные удостоверения личности ребята скинули ему по запросу, сразу после того, как он покинул машину. Но если старшему по званию захотелось побеседовать, отказывать как-то не принято...

   - И где же это у нас рядовых учат управлять аэрокосмическими модулями? - поинтересовался майор, сверля взглядом собеседника.

   - В Сызранском летном училище, господин майор. Я был лейтенантом ВКС. Разжалован за нарушение дисциплины, - Егор неприязненно взглянул на майора: «Вот привязался...». В принципе, отвечать на этот вопрос было не обязательно. Майор не был непосредственным начальником Белецкого, и его полномочия в данной ситуации ограничивались идентификацией личностей прибывших, и, если потребуется, сопровождения этих личностей к лицам, имеющим право интересоваться подробностями. Если от этих лиц поступит распоряжение. Но врать Егору не хотелось. Он только надеялся, что более подробно о нарушении дисциплины, повлёкшем столь суровое наказание, Тихонов расспрашивать не станет.

   Так и вышло. Взгляд любопытного собеседника внезапно расфокусировался. Очевидно, к старшему группы кто-то обратился по радиосвязи. Майор махнул рукой: «вольно», мол, опустил забрало шлема, и зашагал к своим подчинённым.

   Пока майор беседовал с Егором, опустилась рампа под хвостом вертоджета. Как только её нижний конец коснулся земли, из чрева летательного аппарата выпрыгнула странная конструкция на четырёх резиновых гусеницах, и резво двинула вдоль периметра места происшествия, оставляя за собой флажки с натянутой между ними предупреждающей полимерной лентой, на которой красовались надписи «Проход запрещён! Опасная зона!». Вслед за первым гусеничным монстриком по рампе спустился второй - раза в два больше, и деловито направился к лежащему в конце борозды «Сапсану», пена над которым уже начала оседать. Добравшись до места назначения, броневичок первым делом плюнул в пену каким-то реагентом, от которого она за полторы минуты полностью исчезла. А потом начал медленно передвигаться вокруг наполовину зарывшегося в землю модуля, то приближаясь к нему, то удаляясь. Спецы при этом оживлённо переговаривались, комментируя показания своих приборов. Последним по рампе сполз на землю автопогрузчик с зажатым в манипуляторах большим ящиком. Оттащив ящик в сторонку, погрузчик опустил его на землю, и отправился обратно в грузовой отсек за остальным багажом. Между тем ящик раскрылся, из него выпрыгнула, расстилаясь по земле, оранжевая пневмопалатка. Развернувшись, она тут же начала раздуваться до рабочих размеров. Через минуту процесс надувания закончился. Взвыли сервоприводы самозабуривающихся колышков, закрепляя палатку на грунте. Временное укрытие для экспедиции было готово. Остальные ящики погрузчик таскал уже в него.

   Белецкий и Карлаш наблюдали за всей этой суетой, присев в сторонке на большой валун.

   - Так мы до своего штрафбата не скоро доберемся. Это ж теперь опять следственная комиссия по расследованию происшествия, опять допросы..., - заметил Александр, наблюдая, как огораживающий место падения робот карабкается вверх по крутому склону, подключив в помощь буксующим гусеницам два задних манипулятора, перебирая которыми, он толкал себя всё выше и выше. С учетом того, что передние манипуляторы робот тоже перевел в рабочее положение - сейчас он стал похож на гигантского богомола на гусеничном ходу.

   - А может, следователи будут приезжать нас допрашивать в штрафбат, - предположил Егор, покусывая найденную здесь же травинку...

   - Ага, - улыбнулся его собеседник, - разогнался... Смотри, опять к нам кого-то несёт, - судя по тому, что на приближающемся человеке был такой же скаф, как у Белецкого и Карлаша, можно было предположить, что это кто-то из экипажа вертоджета. Так и оказалось.

   - Капитан Александр Перминов. Первый пилот вон той железяки, - подошедший кивнул в сторону стоявшего с уже замершим винтом транспортника. А вы, стало быть, на этой птичке прилетели?

   - Рядовой Егор Белецкий, - Рядовой Александр Карлаш, - снова представились бывшие офицеры. При упоминании званий летевших на потерпевшей аварию машине брови капитана поползли вверх. Однако вопросов он задавать не стал, а весело проговорил, глядя на Сашку:

   - Надо же! Тёзка! - и, помолчав, добавил, - Это вы удачно сели. Если бы не вышли за пределы площадки - к вам бы на головы до сих пор каменюки сыпались... А пролетели бы чуть дальше... Северный Промышленный Пояс. Заводы, склады, энергостанции... И вы туда сверху... Был бы или большой бабах, или вас наша же ПВО бы и ссадила. А тут - заповедник. Дикие места. Падай - не хочу. Так что повезло вам...

   Развить мысль капитану не дали. Как и майор до него, он замер, слушая чьи-то распоряжения. Дослушав до конца, Перминов ответил невидимому собеседнику «Так точно!», и, чуть склонив голову, с улыбкой обратился к Егору и Александру, указывая на стоящий неподалёку вертоджет:

   - Добро пожаловать в поданный экипаж, господа. Приказано доставить вас на базу.

   - Кроме пассажиров «Сапсана», по узким металлическим сиденьям в чреве «вертушки» расселись двое из группы охраны, медики, и один из специалистов с кофром, в который были сложены уже демонтированные оранжевые «чёрные ящики». Пассажирская дверь и грузовая рампа машины закрылись, зашелестели раскручивающиеся лопасти несущего винта, и вертоджет, наклонив нос вперёд, взмыл в небеса. На высоте двести метров включились маршевые реактивные двигатели, и, убрав несущий винт за аэродинамические щитки, машина устремилась к авиабазе, с которой стартовала час назад.

   Полет проходил в облаках, так что, даже если бы пилоты включили пассажирам внешний обзор, то те бы ничего, кроме бесконечного серого облачного месива за бортом, увидеть не смогли. Вертоджет вывалился из облачности только перед самой посадочной полосой, и начал снижаться «по самолетному», не используя вертолетные возможности. С обеих сторон ВПП на стартовых площадках высились исполинские туши военных орбитальных транспортников, способных за один рейс поднять на орбиту или спустить на землю кучу народу и техники. Техника помельче располагалась в подземных ангарах, от которых к взлётке вели рулёжные дорожки. Когда вертоджет наконец замер на стоянке, последовал быстрый обмен данными между тактиками скафов Белецкого и Карлаша и местным ИскИном, в результате которого обоим был сброшен план незасекреченной части базы с указанием месторасположения самых важных объектов. А именно: раздевалки, столовой и казармы для рядового состава.

  В первую очередь, конечно, надо было заскочить в раздевалку. Не ходить же по базе в скафандре. Заблудиться было невозможно - тактики скафов «нарисовали» маршрут движения тонкой зеленой линией, - оставалось только никуда с неё не сворачивать. Дождя не было, хотя набухшие свинцовые облака выглядели готовыми разразиться ливнем в любой момент. До раздевалки добрались за пять минут - по понятным соображениям, она была расположена рядом с лётным полем. Из местного персонала по дороге никого не встретили - только позади топали два солдата из охраны, прилетевших в том же вертоджете.

  Раздевалка впустила друзей без возражений. Пройдя в блок снятия скафандров, Егор и Александр зашли каждый в свою кабинку. Процесс снятия скафа был подобен процессу его надевания, только проводился в обратной последовательности. После душа и просушки Егор достал из открывшийся в стене ниши пакет с повседневной формой, и облачившись в неё, поглядел на своё отражение в образовавшемся перед ним зеркале в полный рост. Форма, как всегда, была подогнана точно по размеру. Глядя в зеркало, Егор грустно вздохнул. Погоны на куртке, после того, как он её надел, остались девственно чистыми, как и полагалось погонам рядового. После окончания училища ему нравилось смотреть, как при первом надевании формы на них сами собой проявлялись один просвет и две звёздочки. Прошли те времена...

   Сразу после выхода из раздевалки друзья чуть не натолкнулись на спешащего куда-то по своим делам тощего лысоватого прапорщика. Как только Егор взглянул на него, рядом с головой прапорщика нарисовалась табличка: «прапорщик Яценюк. Начальник вещевого склада». Егор обрадовался: Значит, система безопасности базы приняла его, как «своего». Пусть и с пониженным допуском. Когда он находился в Третьей Крепости на положении заключенного, то таких табличек видеть не мог. Прапорщик открыл было рот, чтобы отругать рядовых, чуть не сбивших с ног Высокое Начальство в его лице, но, присмотревшись к ним повнимательнее, резко развернулся и быстро удалился. Егор недоуменно взглянул на Александра. Тот, ухмыльнувшись, ответил на невысказанный вопрос:

   - Мы - рядовые. Но у ни у тебя, ни у меня нет клипсы БИУС в правом ухе. О чем это говорит?

   - Ну, мы - потомственные дворяне, - пожал плечами Егор, - Нам клипса не нужна. Нам модуль БИУС ещё в детстве имплантирован. Вместе с коммом.

   - Вот! - поднял указательный палец Сашка, - Именно! А прапорщики - это народ такой... Ушлый. Как только он понял, что мы дворяне, решил не связываться. Сегодня-то мы рядовые, а завтра... завтра можем доставить ему массу неприятностей. Вот он и сориентировался моментально. Понял?

   - Понял, не дурак, - ответил Егор, и, прислушавшись к бурчанию в своем животе, обратился к другу:

   - Кстати, как думаешь, а не пора ли нам подкрепиться?

   - По-моему, пора, - улыбнулся Карлаш.

   Теперь у друзей не было встроенных тактиков скафов, однако их личные импланты тоже с легкостью справлялись с прокладкой нужного маршрута. Так что добраться до столовой особых проблем не представляло.

   Но не успели они сделать первый шаг по зелёной линии, ведущей к заветному объекту, как воздух прорезал громкий вой сирены. В ушах зазвучало: «Тревога! Персоналу базы занять места согласно боевому расписанию! Тактическая схема 35!». Эти слова сейчас слышали все, находящиеся на территории базы. Сирена через минуту смолкла, а пустынная до того база стала напоминать растревоженный муравейник. Во все стороны метались транспортеры с наземным личным составом и пилотами. Взмыла в воздух дежурная эскадрилья прикрытия. Активировались роботизированные системы защиты. Разворачивались в боевое положение батареи ПВО.

   Зелёная линия маршрута, только что нарисовавшаяся перед Егором и Андреем, исчезла. Вместо неё «нарисовалась» красная, ведущая совсем в другом направлении.

   - Красная - первый уровень срочности. Побежали! - скомандовал Карлаш, и друзья рванули по красной линии так, словно за ними гнались голодные собаки. На этом маршруте, кроме них, никого не оказалось. Только сзади топали по бетону два бойца в полной боевой выкладке, очень похожие на тех, что сопровождали бывших офицеров в вертоджете. Но друзьям было некогда оглядываться. Тревога - это тревога, и самым главным сейчас было занять своё место. Красная линия свернула за угол... И уперлась в закрытую железную дверь, у которой замер вооруженный часовой. На стене рядом с дверью висела табличка с надписью: «Гауптвахта».

  

  

   - Вот так вся наша жизнь: несёмся куда-то, сломя голову... И не знаем, что нас ожидает за ближайшим поворотом, - философствовал Сашка, вальяжно развалившись на жёстких нарах, словно это был дорогой мягкий диван.

   - Похоже, теперь всю оставшуюся жизнь за ближайшим поворотом нас будет ожидать камера гауптвахты, - выпуская изо рта струйку пара, мрачно буркнул съёжившийся на своем лежаке Егор.

   Гауптвахта базы отличалась от гауптвахты орбитальной крепости. Причём не в лучшую сторону. Грубые бетонные стены, жесткие деревянные нары без никакого намёка на матрацы. И самое главное - тут было холодно. Очевидно, местное начальство считало, что находящиеся здесь должны испытывать неудобства не от одного только осознания факта лишения свободы.

   - Ну, не знаю... - Сашка задумался над словами Егора, - Вряд ли личный состав штрафбата расквартирован по камерам. Хотя, конечно, гауптвахта должна быть и там, и, если она настолько хуже этой, насколько эта хуже гауптвахты Крепости, то очутиться на ней я бы не хотел. Так что по прибытии к новому месту службы сразу начну проявлять чудеса храбрости и героизма.

   - Тебе всё лишь бы шуточки шутить, - с осуждением глянул на сокамерника Егор.

   - А что? Я военную карьеру, как некоторые, делать не собирался. Оттрубил бы свои пять лет - и на гражданку. Там такие, как я, тоже очень нужны. Так что мне и после штрафбата будет вполне неплохо. Демобилизуюсь, найду себе хорошую работу, женюсь... - Сашка мечтательно прикрыл глаза.

   - Чего тогда вообще на военную службу пошёл? Сидел бы себе где-то на тёплом местечке, жену бы завёл, детишек строгал потихоньку... Вообще: ты же потомственный дворянин, откуда в тебе такое мещанство?

  - Хм.. Не всем же быть героическими защитниками Отечества. Кому-то и в тылу надо победу ковать, - улыбнулся Карлаш. А затем, стерев с лица улыбку, добавил: - А если серьёзно, то причин, почему я пошёл служить, две. Первая: бесплатное обучение в военном училище по нужной мне на гражданке специальности, а вторая: этот дурацкий закон, лишающий дворянина звания, если он к двадцати пяти годам не отслужил пять лет военной службы.

   - Во-первых - не закон, а бери выше: Императорский Указ. И во-вторых: очень даже правильный. А то некоторых бы в армии и не увидели. А дурацкий закон - это тот, по которому человека, в создание из которого совершенной боевой машины вбухано столько средств и времени, отправляют в штрафбат - высказал своё мнение Егор, у которого в последнее время все мысли крутились вокруг одной темы.

   - Действительно, лучше бы расстреляли... - поддержал мнение собеседника Сашка.

   Егор взглянул на ухмыляющуюся физиономию друга, и раздраженно отвернулся к стенке.

   - Не дуйся, - изобразив умоляющий голос, попросил Александр, - Тут же и поговорить не с кем. И связь вся заглушена. Ни в Сеть выйти, ни по вещательным каналам прошвырнуться...

   - А чего ты хотел на подземном уровне местной гауптвахты? - не оборачиваясь, процедил сквозь зубы обиженный Егор. Сквозь бетон радиоволны не проходят, а оборудовать точку доступа персонально для тебя как-то не подумали.

   - Да нет... - возразил, потягиваясь, Сашка. Тут не то... Я ещё наверху проверил: вся связь обрублена. Радиодиапазон забит помехами, Сеть заблокирована. Местная служба РЭБ дело знает туго.

  - Ну да. Теперь вражеские агенты на территории базы ни передать информацию, ни получить указания они не смогут, - с сарказмом произнес Егор, вновь поворачиваясь к стенке задом, а к собеседнику передом.

   - Потому что заперты на гауптвахте... - радостно улыбнулся Сашка.

  - Ты думаешь, настоящих вражеских агентов местные контрики позволили бы провезти прямо на базу? - вопросительно поднял брови Егор.

   - Так ведь там, где мы упали, нет гауптвахты. А здесь есть, - резонно возразил собеседник, - Так почему бы не привезти сюда?

   - Если бы нас считали диверсами, давно бы уже допрашивали... С применением разных интересных методов... - Егор передёрнул плечами.

   - Ну, в принципе - да... Хотя, может, ждут, пока мы расслабимся. А потом придут где-то так в час ночи, и возьмут в оборот...

   - Да какие из нас диверсы? - досадливо махнул рукой Егор.

   - А что? - оскорбился Александр, - офицера ВКС убили, аэрокосмический модуль разбили... Чем не диверсанты? Контрики тут уже, наверное, носом землю роют... Или хотя бы особисты.

   - Ты выражения-то подбирай! - вспыхнул Егор. Это было не убийство, а честная дуэль! И модуль мы спасли!

   - Да ладно, ладно... - примирительным тоном сказал Карлаш. Я это всё знаю. Просто попробуй взглянуть на всё это со стороны... Кстати, как думаешь, тревога учебная, или боевая?

   - Думаю, учебная - ответил, остывая, Егор, - Давно последний раз была попытка прорыва?

   - Да в том то и дело, что давно. Эти гады вполне могли собрать силы для ещё одной. Думаю, они спят и видят, как повторяют то, что им удалось в семьдесят пятом...

   - Если действительно вдруг... - произнёс Егор, поглядев на потолок камеры, - А мы в такой момент тут сидим...

   - Да... - Сашка тоже посмотрел в потолок. В такой момент хорошо бы зарыться метров на двести глубже... Да шучу я, шучу! Не смотри на меня так! А вообще, нас отсюда не переведут ни выше, ни ниже, пока не закончат расследование по «Сапсану». А расследовать могут и полгода. Помнишь, как было, когда Вербицкий разбился?

   - Когда Вербицкий разбился, два месяца только черные ящики искали, а потом ещё столько же восстанавливали. А у нас ящики вместе с нами на базу приехали. Смотри, вообще, не накаркай. А то мы так ещё долго до своего штрафбата добираться будем.

   - А тебе так и хочется побыстрее в штрафбат - улыбнулся Сашка, и хотел было ещё что-то добавить, но его перебил резкий гудок, одновременно с которым в противоположной входу стене открылась ниша, и оттуда выехал металлический столик с двумя пластиковыми упаковками. Егор сверился со своими часами. Ужин подали точно по расписанию.

   Разговор, естественно, тут же был прекращён, и друзья рьяно принялись расправляться с содержимым упаковок. Не мудрено: у обоих с утра во рту не было и маковой росинки. Еда, поданная на ужин, была вкусной, но, с точки зрения Белецкого и Карлаша, её было слишком мало. Но делать было нечего. Гауптвахта - не офицерская столовая - тут добавки не попросишь. Поэтому арестанты, закончив трапезу, начали готовиться ко сну. Собственно, вся подготовка заключалась в том, чтобы растянуться на жёстких нарах. Но после прошедшего напряженного дня арестантам было всё равно, где спать: не было бы нар - улеглись бы на полу. Так что, когда яркие лампы под потолком погасли, и камеру остались освещать только тусклые плафоны дежурного освещения, оба друга уже спали. Карлаш сразу уснул крепким сном, а Белецкий спал неспокойно: вполглаза, вполуха и то и дело просыпаясь от малейшего шороха: нервное перенапряжение у каждого сказывается по-разному.

   Именно поэтому тяжелые шаги в коридоре он услышал ещё до того, как железная дверь отворилась, и прозвучала команда «Подъём! На выход!». Встроенные часы показывали час ночи. «Ага! Вот и на допрос пора», - подумал Егор. Жмуря глаза от непривычно яркого света, полусонные арестанты поднялись, и, пошатываясь спросонья, направились в сопровождении двух конвоиров, облаченных в тяжелую штурмброню к лестнице, по которой спускались сюда с наземного уровня. Но подниматься по лестнице не пришлось. Двери в стене рядом с лестницей оказались дверями лифта. Причём, похоже, грузового. Четыре человека занимали от силы пять процентов его площади. Лифт дрогнул, и поехал, судя по ощущениям, не вверх, как этого можно было ожидать, а в противоположном направлении. Опускались секунд двадцать, что на такой скорости могло означать пройденный путь и в сто метров, и в двести. «Сбылись Сашкины мечты», - подумал Егор, покосившись на протирающего рядом слезящиеся глаза друга.

   Выйдя из лифта, дальше по лабиринтам подземных тоннелей передвигались на автоматическом транспортёре. Под землёй база казалась похожей на огромный муравейник - такое же переплетение скупо освещённых горизонтальных, вертикальных и наклонных ходов, вдоль стен которых тянулись разнообразные кабели, множество разнообразных помещений. Всюду были снующие туда-сюда в кажущемся беспорядке люди и механизмы. Но этот беспорядок беспорядком действительно лишь казался. Каждый человек или механизм двигался строго по своему маршруту. Любое отклонение тут же фиксировалось и пресекалось системой безопасности базы. В Империи в автоматическом режиме непрерывно отслеживалось местоположение даже гражданских лиц: каждый был обязан носить комм, по коду которого идентифицировался его владелец. У военных систем существовали и дополнительные способы определить личность человека. В чём именно они заключались, никто не знал, но случаев обмана военной системы безопасности ещё не было.

  Транспортер, попетляв немного, остановился у неприметной серой двери, за которой уходил вдаль длинный коридор с цепочкой таких же дверей справа и слева. Впередиидущий конвоир, пройдя метров двадцать, вошел в одну из дверей в левой стене коридора. За ним потянулись все остальные. Помещение за дверью оказалось приемной - судя по тому, что в противоположной входу стене оказалась ещё одна дверь, на вид деревянная, а вдоль боковых стен прилепились жесткие металлические стулья. Сопровождающие молча указали Белецкому и Карлашу на следующую дверь, а сами остались в приёмной.

   Егор, осторожно приоткрыв дверь, просунул в комнату голову. На первый взгляд комната казалась пустой. На всякий случай Егор спросил: «Разрешите?». Кто-то внутри ответил густым баритоном: «Входите». Друзья осторожно вошли в помещение, и замерли у двери, ожидая дальнейшего развития событий. Комната оказалась довольно большой. Почти вся она была погружена в полумрак, за исключением большого стола из красного дерева у противоположной стены, ярко освещённого старинной настольной лампой, и участка возле двери, где остановились вошедшие. Вдоль боковых стен комнаты, так же, как и в приемной, стояли стулья, но на этот раз не металлические, а деревянные, обитые кожей. На правой стене висели широкие шторы. «Интересно, что они закрывают? Не окно же на такой глубине» - подумал Егор. Лицо восседавшего за столом человека было скрыто в тени, но рядом с его головой на несколько секунд вспыхнула и тут же погасла надпись: «майор Смирнов, начальник особого отдела базы». Надо понимать, майор таким образом представился. «Что-то везёт нам последнее время на майоров» - подумал Белецкий, ожидая дальнейшего развития событий.

  Между тем особист начал сухо и официально излагать:

   - Довожу до вашего сведения, что расследование по поводу аварийной посадки борта 034 «Сапсан» закончено. Установлено, что вашей вины в происшедшем нет. Более того, только благодаря вашим действиям удалось избежать катастрофы. В обычных условиях вы были бы даже награждены. Но сейчас... Я сообщу командованию вашей части, и оно само решит, как вас поощрить... И поощрять ли вас вообще..., - майор помолчал немного, и после секундной паузы добавил: - Вопросы есть?

   - Никак нет! - рявкнули обрадованные друзья.