Чудо или научная загадка?

Споры и пыльца местных растений постоянно витают в воздухе и попадают в почву. Здесь они захороняются. В большинстве случаев они мало изменяются за многие тысячи, а то и миллионы лет. Исследуя под микроскопом эти свидетельства былого растительного покрова, ученые судят о том, какие растения преобладали в данную эпоху в этом районе. А по характеру растительных веществ восстанавливаются былые климатические условия.

Подобный метод используется и в криминалистике, когда требуется выяснить, в каких районах побывала та или иная вещь. На ней сохраняется пыльца растений, характерных для тех мест, где данная вещь находилась.

Рис. 7. Ученые отбирают пробу на пыльцевой анализ с поверхности ткани

Один шведский криминалист провел подобное исследование и с Туринской плащаницей. С помощью клейкой ленты он собрал пыль, находящуюся на ней, выделил пыльцу и тщательно изучил ее под микроскопом. Практически у каждого вида растений пыльца имеет особенности, по которым ее можно распознать, идентифицировать. Существуют специальные таблицы, показывающие облик пыльцы различных видов растений. Сверяя наблюдаемые образцы с этими таблицами, палинологи (специалисты по спорово-пыльцевому анализу) определяют виды растений.

В результате изучения пыльцы с плащаницы выяснилось, что она в подавляющем большинстве принадлежит растениям, произрастающим в Италии и во Франции. Это вполне естественно. Вместе с тем присутствовала в заметном количестве пыльца растении, не встречающихся в этих землях, а произрастающих в южной Турции, Палестине. Это заставляет вспомнить версию о пребывании Туринской плащаницы в Константинополе и в Эдессе.

Но самое удивительное: была обнаружена вдобавок пыльца (в количестве всего 7 экземпляров) солелюбивых растений, встречающихся в районе Мертвого моря, то есть там, где, по преданию, был распят Иисус Христос.

Казалось бы, теперь-то истина открылась в полной мере: получены доказательства пребывания плащаницы в тех местах, о которых говорится в старинных письменных источниках. В таком случае Туринская плащаница должна была пройти путь от района Мертвого моря, Палестины, Турецкой Анатолии до своего нынешнего местопребывания. Разве это не ясно?

И все-таки приходится помнить: наука должна особенно пристрастно, изобретательно, изощренно проверять любые версии, сколь бы убедительными они ни выглядели. Наука — это умение сомневаться, а не только выстраивать логические цепочки доказательств или теоретические конструкции. Иногда даже может показаться, что ученые с каким-то особенным удовольствием стремятся опровергнуть предлагаемые гипотезы и теории, выискивая для этого малейшие возможности.

Вот и результаты анализа пыльцы растений с плащаницы не признаны совершенно убедительными, однозначными. Скептики напоминают, что и в Италии, и во Франции плащаница демонстрировалась много раз; ее могли касаться паломники, побывавшие, скажем, в Палестине. Это тем более вероятно, если плащаница была похищена из Константинополя.

…Невольно припоминается ироническое высказывание французского писателя Жюля Ренана: «Ученый — это человек, который в чем-то почти уверен».

Что тут поделаешь! Научная мысль никогда не принимается на веру. Это не свидетельствует еще о ее мудрости, глубине, красоте. Просто это указывает на ее научность и тем отличает от всяких других идей — в искусстве, религии, обыденной жизни.

Научный штурм

Любая загадка природы или человеческой истории особо привлекательна для исследователей. Наука — это не только сбор и хранение информации, сомнения и споры, но прежде всего вторжение в неведомое. Только в школьных учебниках все на свете объяснено как дважды два четыре.

Даже учебники для вузов угнетают творческую мысль иллюзией всезнания. Возможно, иначе и нельзя: прежде чем отправиться в неведомые области науки, требуется основательно освоить научный метод и ознакомиться с тем, что уже открыто, изучено. Иначе, как говорится, станешь изобретателем велосипеда. Для науки нет запретных тем и проблем. В этом отношении религиозная вера не то чтобы ограниченна, но часто благосклонно допускает, а то и приветствует отсутствие любознательности. Вера в авторитет (пророка, ученого, мыслителя, священного писания) вполне может подменить самостоятельную работу ума, труд познания.

Показательна в этом отношении история Фомы по прозвищу Близнец, рассказанная в Евангелии от Иоанна. Услышав весть о чудесном воскрешении Иисуса Христа, Фома сказал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (от Иоанна, XX, 25).

И только воочию увидев воскресшего Христа, Фома уверовал в чудо.

«Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие» (там же, 29).

Действительно; с позиций религии высокая доблесть в непоколебимой вере даже в то, что сам не видел, не исследовал. Чисто по-человечески не очень-то симпатичен Фома неверующий, который собирается ради познания, для утоления своих сомнений вложить палец в кровоточащую рану. Однако приходится признать, что именно это отвечает научному методу исследований (конечно, понимая аллегорически евангельскую притчу). То, что для верующего может показаться кощунством, недостатком истинной веры, слабостью духа, для ученого выглядит совершенно необходимым сбором достоверных сведений, фактов. Без этого научное исследование теряет всякий смысл, превращаясь в своевольное фантазирование или в бесплодные схоластические рассуждения.

Вот почему более трех десятков «последователей» Фомы неверующего, современных ученых разных специальностей, которых объединило стремление исследовать Туринскую плащаницу, с огромным нетерпением ожидали разрешения ее владельцев на этот уникальный опыт. Требовалось подвергнуть анализу все, начиная с характера самого изображения и кончая следами — якобы! — крови. Кощунственное и духовно разрушающее безверие? Нет, стремление использовать научный метод и для изучения религиозной реликвии.

Католическая церковь, папа римский до сих пор не признали Туринскую плащаницу погребальным саваном Иисуса Христа. Возможно, в нашем веке и просвещенные религиозные деятели не могут поступить иначе без надежных научных данных. Этот факт весьма показателен.

Разрешение на исследование плащаницы было дано. Это тоже показывает высокий авторитет сегодняшней науки. (Переговоры велись не только с церковниками-попечителями, но и потомком герцогов Савойских, бывшим королем Италии Умберто II, владельцем Туринской реликвии.)

«Пожалуй, ни один археологический объект и ни одно произведение искусства, — пишет советский ученый П. А. Ваганов, — никогда не были „атакованы“ с привлечением столь мощного арсенала научных сил и средств, как Туринская реликвия, изучавшаяся в течение нескольких дней и ночей октября 1978 года. Комплекс предназначавшихся для исследования методов включал такие, которые успешно зарекомендовали себя при решении различных проблем криминалистики и выявлении всякого рода подделок. Многое было сделано для того, чтобы изучить ткань на атомно-молекулярном уровне.

Спектроскопия в видимой, ультрафиолетовой и инфракрасной областях, флюоресценция с различными видами возбуждения, радиография и инфракрасная радиометрия, химический микроанализ, фотография и микрофотография — вот далеко не полный перечень методов, приготовленных для „атаки“. Большие надежды возлагались на анализ, способный дать информацию об элементном составе вещества. Так, с помощью возбуждения и регистрации характеристического рентгеновского излучения предполагалось установить, какие именно химические элементы присутствуют на поверхности ткани, нет ли среди них таких, которые входят в качестве примесей в краски. Интересной была бы при этом идентификация микроэлементов, обычно находящихся в человеческой крови».

Рис. 8. Исследователи получили возможность взглянуть на обратную сторону Туринской реликвии

За работу взялись более 30 ученых из США (преимущественно) и Италии. Американцы привезли с собой около трех тонн новейших научных приборов, в том числе и такие, которые используются, в частности, при космических исследованиях. Изучение плащаницы велось 5 суток без перерыва по четкой программе сменявшимися бригадами ученых. И хотя результаты оказались впечатляющими, многое так и не удалось сделать из-за нехватки времени.

Ученым не было позволено выставлять плащаницу на солнечный свет и вообще делать что-либо, способное повредить ей. По этой причине не производились, например, исключительно важные исследования абсолютного возраста ткани. Они широко используются в нашем веке в геологии, археологии. Суть их в том, что некоторые радиоактивные элементы оставляют после себя продукты распада. Процесс идет неуклонно по простым закономерностям. Одни элементы (изотопы) распадаются очень быстро, другим на это требуются тысячелетия, третьим — миллионы лет. Зная количество соответствующего элемента (изотопа) и накопленных продуктов его распада, ученый в результате тончайших анализов и сравнительно несложных расчетов может определить возраст образца с немалой точностью.

Однако для определения абсолютного возраста объекта требуется отделить от него и затем полностью уничтожить хотя бы маленький кусочек — образец. В частности, от плащаницы надо было бы отрезать небольшой лоскуток. Подобная операция с реликвией, как мы знаем, вначале была запрещена. Правда, в наши дни анализируемый лоскуток может быть совсем крохотным.

Поэтому в апреле 1988 года было разрешено отрезать от полотна плащаницы три лоскутка. Их передали для исследования в университеты Цюриха, Аризоны и Оксфорда. Окончательные результаты будут обнародованы на специальной пресс-конференции. До этого все исследователи должны хранить результаты анализа в тайне. Эта договоренность вдруг оказалась нарушенной, и в сентябре 1988 года в газете «Санди таймс» появилось сообщение, что анализ бесспорно датировал изготовление ткани плащаницы примерно тысячелетием позже предполагаемой даты смерти Христа. В этой ситуации следует подождать официального сообщения о результатах исследования, как это было ранее обусловлено. Даже если плащаница датирована XI веком, все равно остается без ответа один из ключевых вопросов: как получено такое натуралистическое изображение человека? Эту загадку предстоит еще разгадать. Однако вернемся к исследованиям 1978 года.

Итак, плащаница на некоторый срок попала в руки компетентных ученых, оснащенных научной техникой. В результате было получено много фактов (часть из которых мы уже знаем), не подтвердивших версию об искусственном, рукотворном изображении на плащанице.

Анализ крови

Исследовались три составляющие реликвии: ткань как таковая, ворсинки со следами изменений и пятна, напоминающие кровь.

Как мы уже знаем, первые же фотографии показали, что характер изображения тела человека и пятен крови принципиально различен. Фигура негативна, пятна позитивны, то есть соответствуют обычным следам крови или краски. Требовалось выяснить, какой из этих двух вариантов (кровь или краска) более вероятен.

Исследования под рентгеновскими и ультрафиолетовыми лучами показали, что пятна на плащанице, по всей вероятности, оставлены кровью. Спектральный анализ; позволяющий улавливать мельчайшие количества химических элементов, показал наличие железа, калия, хлора — элементов, содержащихся и в крови человека. Удалось обнаружить следы гемоглобина.

Удивительно, что на микрофотографиях и под микроскопом предположительные следы крови выглядят совершенно реально: в виде сгустков коричневого или даже ярко-красного диета. Так обычно выглядит свернувшаяся на ткани кровь. Остается неясно, могла ли она столь замечательно сохраниться за многие века.

В поисках ответа на этот вопрос ученые исследовали для сравнения пятна крови на рубашке Авраама Линкольна, бывшей нл ием в момент убийства 14 апреля 1865 года. В общем, картика окгалась сходной. Правда, со дня смерти Линкольна прошел сравнительно малый срок, а более древнего окровавленного экспоната в наличии не было.

После дополнительной обработки первоначальных материалов были получены сведения, подтвердившие, что ткань окрашена кровью, по составу отвечающей человеческой (или обезьяньей). Таким образом, в конце концов вопрос о следах крови был решен положительно и с высокой степенью достоверности.

Впрочем, скептиков такие результаты не обескуражили. Что ж, пусть будет кровь, согласились они. Но как доказать, что она принадлежит именно этому человеку? И если изображение нанесено каким-то хитроумным способом, то уж для пятен вполне могли использовать натуральную кровь. Вдобавок пятна могли быть «подновлены» в более поздние времена.

Как нетрудно заметить, скептики стараются оспорить, подвергнуть сомнению или результаты исследований, или их интерпретацию. Подобные изобретательность и настойчивость в попытках опровергнуть определенные утверждения могут кого-то огорчить или возмутить.

Однако надо бы недовольным помнить о правилах «научной игры». Научный метод требует именно сомнений в любых версиях, какими бы логичными они ни были. Надо постоянно придумывать новые варианты объяснений, выдвигать дополнительные гипотезы. Нередко это делают и сами исследователи, если они хорошие, опытные профессионалы. Они оговаривают неточности, погрешности, ограничения, которые характерны для данного метода.

Отпечаток тела

Наибольший интерес вызывали исследования самого изображения тела. Тщательное «просвечивание» плащаницы в различных лучах показало ничтожное количество красящих пигментов, явно недостаточное для получения рисунка. Это скорее отдельные капельки краски. Их появление вполне объяснимо случайными воздействиями. Скажем, известно, что художники в разные эпохи более 50 раз копировали изображение. Капли красок могли, конечно же, попасть и на реликвию. Тем более что количество пигментов на изображении и вне его примерно одинаковое.

Вывод о том, что изображение не было нарисовано, подтвердили исследования под микроскопом. Выяснилось, что волоконца в области изображения имеют желтую окраску, одинаковую и на поверхности полотна, и по краям нитей, в местах их контактов. Если бы использовались краски — жидкие или распыленные, — между нитями остались бы просветы. Тем более, как мы уже знаем, цвет изображения не изменился под действием высокой температуры возле обожженных участков.

Но может быть, неведомый художник наносил изображение какими-то специальными маслами, не содержащими красящих пигментов? Масло пропитывало ткань, а затем, скажем, под солнцем окислялось примерно так, как окисляется нефть. В результате на этих местах полотно темнело. Правда, в таком случае не ясно, каким образом столь закономерно изменяется интенсивность изображения? И почему масло не пропитало, хотя бы в отдельных местах, ткань насквозь?

Или другой вариант: сначала изображение нанесли красками, которые затем смыли, а потемнение полотна было вызвано окислением целлюлозы (содержащейся в нитях), которое сохранилось. Однако все эксперименты, проводившиеся по такому рецепту, дали отрицательные результаты, не удалось создать ничего подобного изображению на Туринской плащанице.

Очень веские аргументы против версии о нарисованной фигуре предоставили двое молодых американских ученых Д. Джексон и Э. Джампер. Они применили метод, используемый для перевода аэрофотографии рельефа в объемное изображение. Ученые исходили из предположения, что более светлые части находились дальше от тела, чем темные. С помощью специальных инструментов, с последующей обработкой информации компьютерами, они получили четкое трехмерное объемное изображение. Ни обычная фотография, ни рисунок подобного эффекта не дают.

Итак, нет никаких доказательств рукотворности изображения. Но тогда возникает очень трудный вопрос: таким образом оно появилось на ткани?

Для многих наук принципиальное значение имеет возможность экспериментальной проверки полученных данных. Повторяемость эксперимента — наиболее убедительное доказательство его реальности. В физико-химических и технических науках так принято издавна. Единичное, индивидуальное, неповторимое, не поддающееся проверке с этих позиций сопоставимо с чудом.

С Туринской плащаницей произошло именно так. Все экспериментальные попытки воссоздать нечто подобное, проводившиеся до сих пор, закончились неудачей. В частности, оказались несостоятельными все варианты гипотезы об искусственном характере изображения. Помимо предположения, что это рисунок, выдвигались другие варианты: отпечаток е деревянной скульптуры (гравюры) или с раскрашенной глиняной матрицы, или с нагретой металлической статуи… Помимо того что эксперименты не дали положительного результата, совсем неубедительно выглядят предположения о существовании некогда подобного произведения искусства — единственного и неповторимого за многие века. Позу фигуры на плащанице просто нелепо, неестественно придавать какому-либо объемному произведению искусства за исключением разве что надгробного памятника. В любом случае раны на руках не имело смысла переносить с ладоней (традиционный вариант) на запястья.

«Таким образом, — пишут советские авторы С. А. Арутюнов и Н. Л. Жуковская, — достоверно воспроизвести механизм получения искусственного отпечатка, сопоставимого с образом Туринской плащаницы, ни одним из известных ныне способов не удается. Разумеется, можно предположить, что в средние века существовал какой-то особый художественный рецепт, который впоследствии был утрачен; но тогда придется признать, что до нас дошло одно-единственное полученное с его помощью изображение, а именно сама плащаница».

Остается вроде бы единственный правдоподобный вариант: изображение на Туринской плащанице отражает облик реального человека. В таком случае опыты надо проводить с людьми. Подобные эксперименты были сделаны, причем людей предварительно мазали маслом, как это принято было в древности. Их клали на одну половину холста и закрывали другой. После этого обследовали, фотографировали оставшиеся на ткани масляные пятна. Некоторое подобие грубого отпечатка человеческого тела в общих чертах получалось, но не больше. Даже отдаленного сходства с изображением на плащанице достичь не удалось.

Кстати, еще в довоенное время французский хирург Пьер Барбье не только подтвердил анатомическую точность, полную натуралистичность изображения, но и заинтересовался необычным положением ран от распятия. Проделав эксперименты с трупами, он убедился, что гвозди, пробивающие ладонь, не могут удержать тяжесть тела (ведь кости на ладонях не скреплены прочно). Этого не происходит, если руку прибивать в области запястья.

То, что распятым на кресте римляне пробивали запястья, подтвердили археологические раскопки в Иерусалиме, проведенные в 1968 году. Впервые была вскрыта гробница с костями распятого человека. Об этом свидетельствовали разбитые нижние конечности (так делалось, чтобы ускорить смерть казненного), а также гвоздь, торчащий в пяточной части, вместе с оливковой щепкой. На внутренней стороне лучевой кости у запястья имелась отчетливая царапина. Археологи предположили, а медицинские эксперты подтвердили, что это след от гвоздя, вбитого в руку.

Выходит, почти не остается сомнений в том, что на плащанице каким-то образом отпечаталось тело человека, который предварительно был подвергнут истязаниям, а затем распят на кресте так, как было принято у римлян. На его теле отчетливо проступают рваные раны, оставленные римской многохвостной плетью, флагрумом, с кусочками свинца на концах. На голове — пятна крови от тернового венца, по-видимому, сделанного в виде короны, тиары…

Не удивительно, что немало специалистов после исследований и экспериментов стало склоняться к мысли, что Туринская плащаница — подлинное свидетельство, оставшееся от казненного Иисуса Христа. Первым из маститых ученых об этом заявил еще в начале нашего века французский биолог Ив Деляж (кстати, не веривший в религиозное чудо). Он имел смелость сделать доклад о Туринской плащанице на заседании Французской Академии наук, высказав предположение, что предсмертный пот, содержащий мочевину, позже дающую пары аммиака, в соединении с маслами «отпечатал» изображение на ткань, а имя распятого человека — Иисус Христос.

Французская Академия категорически отвергла эту версию как неубедительную, не имеющую научных доказательств.

Ткань

Исследования ткани Туринской плащаницы проводились неоднократно, и не только путем визуального осмотра. Из нее было вытянуто несколько нитей, которые обследовал, в частности, бельгийский ученый Жильбер Ра. Он обнаружил в этой льняной ткани примеси хлопка.

Для погребальных саванов в Палестине использовали льняную ткань. Подобная ткань была в ходу и в Европе, где в раннем средневековье не знали хлопка. Однако там в ткань могли попасть лишь примеси шерсти (по иудейским обычаям была запрещена совместная обработка сырья растительного и животного происхождения; у христиан такого запрета нет). Следовательно, состав ткани говорит в пользу версии о ее ближневосточном происхождении.

Нити прялись на ручном веретене, тогда как в Европе оно было вытеснено колесной прялкой уже в начале XIII века: ткань сплетена по диагонали, зигзагом. Такой способ ткачества был распространен в античности. Нити отбеливались, как показали исследования, до того, как их ткали. Так поступали в древности. Следовательно, ткань скорее всего создана в античное время.

Высказано предположение, что ткань Туринской плащаницы была предварительно выстирана в отваре мылящего растения, которое в Риме называли «струтион», а на Руси — «мыльнянка». Такой прием был распространен в Древнем Риме и вполне мог использоваться в его провинциях. Ссылки на струтион были обнаружены в трудах Плиния Старшего.

Ученые, интересуясь плащаницей, специально просматривали древнюю литературу, чтобы узнать применявшиеся в ту пору химические вещества, способные придать ткани нечто подобное фоточувствительности. Были проведены эксперименты с обычной льняной тканью, а также выстиранной с мыльнянкой. Последняя ткань значительно более чутко реагировала на нагревание. Выходит, обработка полотна отваром мыльнянки (или какого-то другого растения с подобными свойствами) вполне могла придать ему повышенную чувствительность к тепловым излучениям или химическим воздействиям. Вдобавок мыльнянка токсична по отношению к низшим растениям — плесени, грибкам, что могло содействовать хорошей сохранности ткани на протяжении многих столетий.

Возникает вопрос: а не могли ли в древние или средние века использоваться особые растворы, после обработки которыми ткань становилась чувствительной к излучениям и испарениям человеческого тела? В данном случае, судя по всему, такой эффект очевиден, хотя природа его не выяснена.

Самое удивительное, что ничего похожего на Туринскую плащаницу науке не известно; сравнить ее не с чем. Эта ее уникальность чрезвычайно осложняет научные исследования и обобщения. Загадочный феномен хотелось бы сопоставить с уже известными явлениями, объектами, сведениями. А как иначе? Скажем, если бы удалось обнаружить хоть один образец ткани с каким-либо изображением, подобным фотографическому, то тогда можно было бы определить элементы сходства его с плащаницей и отличить, выяснить традиции такого рода произведений, их принадлежность к определенным эпохам, странам и народам…

Для Туринской плащаницы этого сделать невозможно. Ее уникальность в истории человечества подтверждает вроде бы религиозную версию чудесной, чудотворной реликвии.

Однако если обратить внимание на окружающий нас реальный мир, то придется признать, что все его проявления — от былинок и мотыльков до гор, морей, планет — сугубо индивидуальны. Мы вправе классифицировать реальные объекты по тем или иным условно выделенным критериям, признакам. Но в подобные схемы укладываются не. сами реалии, а их условные схематичные подобия, образы — идеальные объекты. Если такую процедуру идеализации затруднительно производить с уникальной Туринской плащаницей, это осложняет, но не делает бесплодным научный анализ, предоставляя дополнительные возможности для различных версий, обобщений, гипотез, домыслов. Так обычно в науке: одни и те же факты можно выстроить в виде разнообразных теоретических конструкций, не противоречащих здравому смыслу. Возможность классификации уменьшает, но обычно не сводит к единице число такого рода теорий, концепций.

Гуманитарный метод в естествознании

Научные исследования, связанные с Туринской плащаницей, не могут ограничиваться только данными физико-химических, технических, естественных наук. Ведь даже для изучения природных объектов и явлений в ряде случаев ценные материалы предоставляют сведения искусствоведческие, фольклорные, эпистолярные. Что уж говорить об исторической реликвии, имеющей прямое отношение к одной из величайших мировых религий: запечатленный на ткани человек отвечает всем канонам христианской версии о смерти Иисуса Христа. Правда, перед нами изображение именно человека.

Причем, как мы позже убедимся, человека не мертвого, а живого. Кто бы ни был он, к какому бы веку ни относилась ткань, все равно плащаница позволяет по-новому, с научных позиций взглянуть на вероятные обстоятельства «смерти» и «воскрешения» обожествленного Иисуса. Она может служить, говоря научным языком, моделью, с помощью которой предоставляется возможность судить о реальных событиях. Эта загадка принадлежит не только религии, но и науке, сверхцель которой — поиски истины. В этих поисках и просвещенный верующий и образованный атеист должны как будто соединять свои усилия. Ведь в нашей скоротечной жизни среди вечных ориентиров, по которым, как по звездам, сверяют свои. пути отдельные люди и целые поколения, один из самых ярких — правда. Правда о мире и человеке, о настоящем и прошлом.

В нашем веке гуманитарные методы используются в естествознании все реже и, увы, неквалифицированней. Ученые предпочитают полагаться на физико-математические, химические, технические методы исследований. Действительно, таким образом можно добыть самые разнообразные объективные сведения. И уже на примере изучения плащаницы очевидно, насколько интересными, неожиданными, ценными могут быть эти данные, в особенности взятые во всей совокупности.

Кому же все-таки довелось быть увековеченным на Туринской плащанице? Запечатленный образ явно напоминает легендарного Иисуса Христа. Но это может свидетельствовать лишь о том, что были и другие люди, испытавшие пытки перед казнью, или даже сознательно повторившие страшную кончину человекобога. (Правда, подобные события, судя по всему, случались значительно позже I века, преимущественно в конце средневековья, в эпоху Возрождения, когда одинаково ярко проявлялись и свободомыслие, и религиозный фанатизм.)

Так возникает настоятельная необходимость учесть литературные источники, способные пролить свет на данную проблему. И хотя эту операцию проделывали очень многие специалисты, несравненно более компетентные, чем мы, есть смысл обратиться, в частности, к описаниям, имеющимся в евангелиях.

Иногда можно услышать (или прочесть) мнение: разве допустимо всерьез относиться к евангельским преданиям, в которых присутствуют явно фантастические сообщения да еще имеется и немало противоречий.

Относительно фантастических домыслов всякий разумный человек должен вроде бы отрешиться от предрассудков и предвзятых мнений, вспомнив, как часто подобные домыслы встречаются в современной массовой печати и даже в научных сочинениях. Никакое жизнеописание реально существовавшей личности, составленное в художественной форме, не обходится без домыслов. А ведь в начале нашей эры малочисленные еще науки находились, можно сказать, в младенческом состоянии и доступны были немногим. Зарождалось христианство вовсе не среди «интеллектуалов». Евангелия создавались в кругу мистически настроенных людей, склонных к религиозным экзальтациям. Вдобавок жизнеописания Иисуса Христа появились значительно позже его смерти (если согласиться, что это была реальная личность). Надо ли тогда удивляться, что в евангелиях присутствуют элементы фантастики (с позиций ученых или атеистов) и имеются противоречия?

Тем не менее вряд ли разумно пренебрегать научным анализом древних письменных источников или придавать такому анализу меньшее значение, чем, скажем, методам так называемых точных наук.

Жажда идеала

Верующие признают некоторые книги священными, истинными, авторитетнейшими. Действительно, среди сомнений, исканий, опровержений человеку требуется нечто устойчивое, прочное, основательное.

Если все отрицать, во всем сомневаться, то и собственное бытие, и окружающий мир представляются полной бессмыслицей. Должны же быть какие-то вечные, высочайшие идеалы, истины! А если их нет, то чем тогда человек отличается от животного?

В подобных рассуждениях есть свой резон. Вера в высшие истины, идеалы представляется важной человеческой потребностью. Исходя из нее, религиозные теоретики утверждают необходимость веры в боговдохновленные священные писания.

Однако надо учесть, что точно так считают приверженцы разных религий: буддизма, христианства, ислама, конфуцианства, иудаизма и многих других. Что же следует делать людям? Какие священные писания предпочесть? Во все сразу верить вряд ли возможно: слишком велики между ними разногласия, а то и непримиримые противоречия.

Вот и получается, что идеалы, почитаемые высшими, книги, считаемые авторитетнейшими, признаются только отдельными группами людей, порой многочисленными, но всегда составляющими меньшинство человечества.

Выходит, тут реализуется принцип не абсолютных истин, а лишь относительных. Та или иная группа верующих соглашается признавать некоторые священные произведения или реликвии, принимая их без доказательств, а главным образом по склонности души, по традиции или по иным каким-то причинам.

Даже не обязательно, чтобы священные писания и боготворимые личности были древними, мифологическими. Всегда находятся люди, выдающие себя за пророков и посланцев божьих, имеющие фанатичных сторонников. Порой местные культы «живых богочеловеков» приводили к изуверствам, массовым психозам.

Особенно уродливые формы принимает такая вера в общественной жизни, когда признаются высшими авторитетами политические вожди, «фюреры» и их идейные предшественники, а некоторые сочинения позволяется лишь восхвалять и цитировать. Тогда появляются специальные общественные прослойки «служителей культа», присваивающие себе огромную власть и львиную долю общественных богатств. А там, где есть подобные паразитические прослойки, неизбежны жестокая эксплуатация народных масс, террор, ложь, лицемерие, упадок культуры, а в конце концов идейные и экономические кризисы, опошление, разложение и уничтожение высших идеалов…

Так люди от жажды абсолютных истин, идеалов, личностей приходят — на практике — к их отрицанию, кризису веры. Происходит это не только в политической жизни. История человечества знает множество религиозных войн, нередко между приверженцами одной и той же веры. Достаточно вспомнить движение реформации в Западной Европе или борьбу между представителями «старой» и «новой» веры в православии.

Стремление привести все человечество к единой «истинной вере» укрепляло решимость Колумба достичь Восточной Азии, плывя на запад от Европы. В результате был открыт Новый Свет. Затем последовало разграбление, покорение, а то и уничтожение обитавших там племен, гибель тамошних древних цивилизаций. Вновь уродливым образом проявилась жажда абсолюта, попытка утвердить прекрасные идеалы добра и милосердия, провозглашенные основателем христианства.

Поныне различные религиозные системы не только объединяют отдельные группы единомышленников, но и разделяют порой очень резко представителей разных направлений. Ни о какой единой для всех верующих абсолютной религиозной истине говорить не приходится, если не считать идею о существовании в мире сил, превосходящих человека во всех отношениях, в том числе и по разуму. Однако и философские системы, и научные теории подчас утверждают нечто подобное, хотя и с совершенно других позиций.

Выходит, история религии свидетельствует не только о неудержимой тяге людей к абсолюту, к идеалам, но и о невозможности достижения такого состояния единодушия человечества, а значит, об отсутствии, как показывают факты, подобных абсолютов.

Вроде бы приходим вновь к отрицанию и сомнениям. И все-таки положение не безнадежно. Существует в мире истинное и абсолютное Священное Писание, высший и абсолютный авторитет, распространяющий свое полное господство на всех людей и на каждого.