Помоги проекту - поделись книгой:
– Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул Барулин-старший. – А я-то вообразил невесть чего!!! Внуки – это хорошо. Я люблю детей. Только знаешь, сынок, срочно зарегистрируйте брак! Нечего ребенку байстрюком[1] слыть!
– Обязательно зарегистрируем, – пообещал Виктор.
– И окрестить младенца не забудьте! – продолжал Леонид Александрович. Поскольку...
В следующий момент сработала подложенная киллером бомба, и машина взорвалась с оглушительным грохотом. Барулина-старшего (а вместе с ним и Суховеева) отбросило взрывной волной на противоположную сторону узкой улочки. С оторванными по колено ногами и с развороченным животом он лежал на холодном снегу, оплывая кровью. Помутившиеся глаза упорно искали сына и... нашли! Скомканное, изуродованное тело Виктора безжизненно дымилось среди горящих обломков автомобиля.
– Господи, Боже!.. Бедное дитя... Не родившись, сиротою стало! – костенеющими губами прошептал Леонид Александрович и... умер от разрыва сердца, а Суховеев вновь очутился в крытом теннисном корте, на земле, рядом с креслом, на котором восседал «Савелий Иванович». Второе кресло, «сотворенное» для Вадима Петровича, куда-то исчезло, а вместо него зияла, источая зловоние, круглая черная дыра.
– Есть две новости. Одна хорошая, другая плохая, – с ходу объявил «профессор». – Начнем с хорошей. Я придумал название для нашего спектакля. «Театр старых мишеней». Красиво звучит, не правда ли?
– Но вы... вроде... сказали... названия изжитый... анахронизм! – косноязычно проблеял не до конца опомнившийся от пережитого Вадим Петрович.
– Для гения подобные мелочи не существенны, – надменно фыркнул «Гончаров». – Запомни, мальчишка: Я ДАЮ НАУКЕ ЗАКОНЫ! Соответственно, по моей прихоти анахронизм может вмиг превратиться в супермодную новинку и наоборот! Понял? Нет? Впрочем, неважно! Как тебе понравился первый акт?!
– Больно было и страшно! – плаксиво пожаловался бывший киллер.
«Профессор» сатанински расхохотался.
– Ошибаешься, щенок, недостаточно страшно! – сквозь смех выдавил он. – Это всего-навсего цветочки. Ягодки будут впереди!!!
Закрыв лицо ладонями, Суховеев зарыдал навзрыд.
– Прекрати хныкать, сопляк! – вдруг разозлился «Савелий Иванович», с силой пнув «пациента» ногой. – Я еще не сообщил тебе вторую новость, плохую! А она заключается в том, что зрители тобою недовольны!
– По-че-му-у-у?! – захлебываясь слезами, промычал Вадим Петрович.
– Не твое собачье дело. Недовольны, и все! – безапелляционно отрезал «профессор», схватил экс-киллера за щиколотки, с легкостью поднял и сунул вниз головой в упомянутую выше дыру. Суховеев моментально захлебнулся в жидком дерьме, но... не умер! Некоторое время он дергался и извивался в мучительных спазмах вонючего удушья. Потом «Гончаров» мощным рывком вытащил его обратно и поставил перед собой.
– Умойся, говнюк! – рявкнул «Савелий Иванович», с размаху выплеснув на макушку «пациента» огромный ковш бурлящего кипятка. Вадим Петрович заверещал недорезанной свиньей. Сборище уродов-зрителей разразилось восторженными аплодисментами.
– Бр-раво! Бр-р-раво!!! – на звериный манер ревел чей-то страшный, нечеловеческий голос.
– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно изрек «профессор»-театрал. – Иногда, знаешь ли, режиссеру приходится исправлять ошибки нерадивых актеров. И заткнись, на хрен! А то по-настоящему утоплю!
Бывший киллер послушно заткнулся. Затем осторожно ощупал лицо. Ожоги и волдыри отсутствовали.
– Гы, гы, фокус-покус! – громогласно заржал «Гончаров». – Ты потрясен, сражен наповал! Не правда ли? А ну повтори, собака!
– Я потрясен, сражен наповал! – послушно пробормотал Суховеев.
– Значит, курс лечения проходит успешно! – торжественно заключил «Савелий Иванович». – Однако мы находимся лишь в самом начале процесса. До полного выздоровления тебе далеко, а посему незамедлительно переходим ко второму акту. Твоя роль в нем будет несколько отличаться от первой... Молчать! Не сметь задавать дурацких вопросов! Подробности узнаешь непосредственно в процессе! Итак, акт второй – КОММЕРСАНТ КУЛИКОВ!.. По-о-ехал, сюсенок!!!
Глава VI
Вадим Петрович безгласно находился в теле Куликова, неторопливо листающего меню в дорогом ресторане. Причем в положении Суховеева произошли определенные изменения. Как и в предыдущий раз, он слышал ушами «мишени», видел ее глазами, но... мыслей не знал. Зато в физическом плане убийца сделался гораздо ближе к «заказанному», буквально «сроднился» с ним. Если в первом акте Вадим Петрович просто разделял ощущения Барулина-старшего, то теперь он воспринимал куликовское тело как собственное, только управляемое чужой волей. И еще, бывший киллер почему-то пребывал в твердой уверенности, что когда коммерсант умрет (а случится это в 15 часов 36 минут), то он обязательно погибнет вместе с «мишенью» и больше не вернется на теннисный корт, к «доктору Гончарову». В результате Суховеев уподобился смертнику, в точности знающему день, час и даже минуту своей казни. Вадима Петровича непрерывно терзал дикий, животный ужас. А медленно ползущая стрелка часов, на которую иногда поглядывал Куликов, создавала чувство чудовищной, роковой обреченности...
Между тем коммерсант сделал, наконец, выбор и, отложив в сторону меню, поманил пальцем ошивающегося поблизости официанта.
– Сборную солянку, запеченные шампиньоны, свиную отбивную, двести граммов водки и гаванскую сигару, – властно распорядился он.
– Салатик «Оливье» под водочку не желаете, Валерий Иванович?! – с холуйской улыбочкой осведомился халдей.
– Знаем мы ваши «салатики», – брюзгливо проворчал Куликов. – Всякую ненужную дрянь туда кидаете. Не-е-ет, голубчик! Не проведешь! Тащи
Официант обиженно удалился.
– Зря ты так, Валера, – сказал тучный сосед по столу. – Тебя здесь давно знают, уважают и гадость подсунуть не посмеют!
– Само собой! – хмыкнул Валерий Иванович. – Но меня всегда раздражала их навязчивость. Кроме того, я не люблю «Оливье».
– Ну, как знаешь, – пожал плечами «тучный», наливая в рюмку немного коньяку. – Твое здоровье, дружище!
– Спасибо! – вежливо улыбнулся Куликов.
– Кстати, со мной за компанию не выпьешь?
– Нет, благодарю. Я лучше водочки!
И тут Суховеев опознал заботливого соседа! Артур Рафаэлович Галоян, ближайший партнер Куликова по бизнесу, лично оплативший устранение «дружищи» и в настоящий момент старательно создающий себе алиби.
«Не верь ему, кретин! – отчаянно заорал киллер. – Это он тебя «заказал»!!! Возьми со стола нож да перережь Артуру глотку! Тогда тебя заберут менты, и ты, обормот, останешься жив! Хватай же нож! Хватай! Лучше жить за решеткой, чем получить пулю в лобешник!!!»
– Какие планы на завтрашнюю субботу? – спросил Галояна Куликов.
– Пока не определился, – улыбчиво ответил тот. – Может, ты чего-нибудь путное подскажешь?
– Конечно! – оживился Валерий Иванович. – Поехали на рыбалку в пансионат «Речные дали». Они там специально разводят в огороженном пруду зеркального карпа. Заплатишь бабки и лови себе на здоровье. Клев – обалденный!!!
– С удовольствием поеду! – белозубо расцвел Артур Рафаэлович. – С детства обожаю рыбалку!
– Значит, завтра, с утра пораньше...
– Разумеется!
«– Нет у тебя...
Тем временем принесли куликовский заказ. С тарелок поднимался ароматный пар. Запотевший водочный графинчик поблескивал крохотными капельками влаги.
– За нашу с тобой крепкую дружбу! – обращаясь к Галояну, провозгласил тост Валерий Иванович, опрокинул в рот первые сто граммов и с аппетитом выхлебал солянку. Затем, хлобыстнув вторую стопку, принялся за горячие блюда. Высококачественная водка приятным огоньком вспыхнула в желудке, еда была отменной на вкус, и экс-киллер залился горючими слезами, со смертной тоской осознавая – ничего подобного у них с Куликовым больше не будет! Жить им осталось всего восемнадцать с половиной минут! А потом бездыханный труп с развороченным черепом отвезут в судебно-медицинский морг...
– Официант, счет! – громко позвал насытившийся Валерий Иванович, расплатился, раскурил сигару и, дружески распрощавшись с коварным бизнес-партнером, направился к выходу. Вид коммерсанта выражал невозмутимое спокойствие и довольство судьбой. А господин Суховеев, отлично знающий, ЧТО произойдет в ближайшую минуту, корчился, визжал и рыдал от страха. Он чувствовал себя связанным бараном, неумолимо влекомым на бойню здоровенным, безжалостным мясником, и с утробным содроганием считал шаги Куликова. Один... два... три... пять... восемь... Легкий скрип отворяемой двери... Яркое солнце на улице... Зелень деревьев... Шум проезжающих автомобилей...
Запах бензинового угара и нагретого асфальта... Чудовищной силы удар в лоб... ВСЁ-Ё-Ё!
Однако, вопреки ожиданиям, Вадим Петрович не умер вместе с «мишенью», а продолжая взахлеб рыдать, с полными плавками кала очнулся на теннисном корте, у ног хохочущего «Гончарова». Возле кресла «профессора» стояло огромное трюмо в позолоченной оправе.
– Из твоего сна зеркальце! – внезапно прекратив хохотать, ехидно заметил «Савелий Иванович». – Помнишь небось? А ну скажи,
В помутившейся голове Суховеева мгновенно всплыло кошмарное видение: безликий убийца, выходящий из зеркала и стреляющий ему в череп. С песьим рыком он вскочил на ноги, с ненавистью набросился на трюмо и в считаные секунды расколошматил вдребезги. Порезанные руки экс-киллера и осколки стекла обильно окрасились кровью. Уроды зрители одобрительно захлопали в ладоши.
– Молодца, – протирая пенсне грязным носовым платком, лениво процедил «профессор». – Публика тобою довольна, зато я – нет!
Не вдаваясь в объяснения, «Гончаров» выпростал из-под костюма длинный, облезлый хвост, жестоко отхлестал «пациента» по лицу и без промедления отправил его в следующий акт «Театра старых мишеней», под названием «Госпожа Куманева»...
Разделив по очереди смерть с утопленной в бассейне Татьяной Васильевной, застреленными Корнеевым и Соловьевым, а также с удавленным в лифте промышленником Лисицыным, Суховеев окончательно растерял остатки душевных сил, превратившись в жалкое, дрожащее, непрерывно гадящее под себя существо. Одновременно, к концу шестого акта, он наконец-таки догадался, КЕМ является в действительности мнимый профессор, тем паче что тот перестал прятаться под человеческим камуфляжем и предстал перед Вадимом Петровичем в подлинном, ужасающем обличье.
– Курс лечения завершен! – вперившись в бывшего киллера желтыми, горящими глазами без зрачков, прорычал демон. – Ты прошел по нескольким актам страшной, суровой трагедии (которая для нас была комедией). Ты шокирован, деморализован, раздавлен (ах, как здорово мы веселились!) и в итоге заработал обещанное мною безотказное, сильнодействующее лекарство. Возьми и используй по назначению!
Исчадие ада открыло известный читателю «дипломат». Там лежал взведенный пистолет «макаров».
– Способ применения прост до неприличия! – гадко ухмыльнулся инфернальный «лекарь». – Вставляешь дуло в разинутую пасть и пла-а-а-вненько нажимаешь курок!
– Помилуйте! Я не хочу умирать! – повалившись на колени, захныкал Суховеев. – Давайте я буду вам служить! Верой и правдой!!! А?!
– Ты и без того прослужил нам долгие годы! – отрицательно покачал башкой демон. – Убивал людей за деньги, надсмехался над Богом... А твоя совесть, надо полагать, скончалась где-то в раннем детстве. Даже находясь в шкуре своих жертв, ты не испытывал ни малейших угрызений! Думаешь, наши исконные Враги[2] не наблюдали со стороны за «Театром старых мишеней»?! Не собирались отобрать тебя у нас при появлении хоть крохотного раскаяния?! Но ты абсолютно ни в чем не каялся, никого из убитых тобой не жалел и лишь неустанно трясся за собственную задницу! Отныне ты наш, без вопросов! Бери «лекарство», твою мать!
– Я боюсь стреляться! Бою-ю-ю-юсь!!! – вздрагивая в ознобе, проскулил бывший киллер. – Не буду!!! Не хочу!!!
– Ах так?! – зверски оскалился выходец из Преисподней. – Боишься, значит? Ну, ладненько! Посмотри вокруг!
Суховеев лихорадочно огляделся. Уроды-зрители исчезли, а просторный теннисный корт заполнила густая толпа призраков.
– Это твои «старые мишени»! – оглушительно громыхнул бес. – Ты сам забыл точное число, но у нас в канцелярии все записано! Ровно сто сорок два человека! Пока ты испытал предсмертные муки только вместе с шестью и уже насквозь говном провонял. Интересно, каким ты станешь по завершении сто сорок второго акта? Ну-ка, представь?
Вадим Петрович представил, ужаснулся, дрожащей рукой взял пистолет, выстрелил себе в рот, отделился от рухнувшего на землю мертвого тела, стремительно пронесся по гулкому темному тоннелю и очутился в бездонной пропасти, посреди бушующего, нестерпимо палящего адского пламени.
– Добро пожаловать в ВЕЧНОСТЬ, атеист ты наш ненаглядный!!! – прокаркал в ушах злорадный дьявольский голос...
Эпилог
В начале октября 2003 года осиротевший особняк в поселке Рубиновый Бор купил Артур Рафаэлович Галоян. За годы, истекшие после ликвидации Куликова, он сумел неплохо «приподняться», руками наемных убийц убрал с дороги десятка полтора мешавших ему людей и сейчас являлся владельцем крупного концерна с многомиллионным ежемесячным оборотом (в долларах, разумеется!). Сорокапятилетний Галоян обладал железным здоровьем, устойчивой психикой и рассчитывал наслаждаться жизнью, по меньшей мере, лет до ста.
«Хорошо быть богатым! Вот, натуральным дворцом обзавелся, – расхаживая по комнатам новообретенного жилища, гордо размышлял Артур Рафаэлович. – Конечно, пришлось изрядно попотеть, кой-кого устранить (в том числе «друга Валеру») но... игра стоила свеч!»
Загробного возмездия за содеянное Галоян не опасался. Ведь ни ада, ни рая в природе не существует. Ученые доказали! Единственная реальность здесь, на Земле, а после смерти – ничего, пустота! Поэтому нужно яростно биться за место под Солнцем и, не стесняясь в выборе средств, стараться урвать для себя лакомый кусок побольше да пожирнее. Иначе попросту сгниешь в нищете!
– Эй, Мариэтта, накрывай на стол, – нажав кнопку селекторной связи, вальяжно приказал он горничной. – Я кушать желаю!..
«Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия?.. По упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его...»
«Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?
Поделиться книгой: