Помоги проекту - поделись книгой:
Прочная дверь сопротивлялась долго и когда, в конце концов, поддалась – взорам людей предстала кошмарная картина. Все помещение обильно покрывали потеки свежей, несвернувшейся крови. В центре пентаграммы животом вниз лежала голая Черкашина с вывернутой на сто восемьдесят градусов шеей. Вылезшие из орбит глаза безумно таращились в потолок. Руки-ноги у госпожи биоэнергетика отсутствовали. Вырванные с мясом из суставов, они были аккуратно разложены возле четырех потухших курильниц. В заду Эммы Арнольдовны торчал давешний ритуальный кинжал с надетой на рукоятку серебряной чашей. Скомканная разодранная одежда покойницы валялась у зарешеченного окна, рядом с измочаленным тельцем мертвого котенка. В воздухе ощущались резкие запахи серы и разрытой могилы. Отовсюду веяло жутью. На противоположной от входа стене виднелась большая, выполненная кровью надпись: «Скоро заберу остальных. Привет от Светоносного Люцифера».
Коммерсант и телохранители застыли в ужасе. Никто из них не мог вымолвить ни слова. Прошло примерно секунд тридцать. И тут произошло нечто совсем запредельное. Изуродованный обрубок госпожи биоэнергетика начал плавно подниматься вверх.
– И-и-и!!! – пронзительно завизжал Дергачев, кубарем скатываясь вниз по лестнице. Вышедшие из ступора охранники шумно ломанулись вслед за шефом…
Глава 3
Весть о трагической участи, постигшей режиссера-постановщика, вихрем разнеслась среди членов съемочной группы. Поначалу почти все ринулись звонить (кто в милицию, кто в Службу спасения, кто друзьям). Однако, как выяснилось, ни один из телефонов в здании не работал. (Хотя накануне вечером связь была в полном порядке.) Более того, мобильники тоже почему-то отключились, превратившись в немые, бесполезные куски пластика.
Паника забушевала с удвоенной силой. «Солисткой» в общем истерическом хоре (взамен охрипшей Татьяны Голимовой) теперь выступала художник по костюмам Алла Марковна Хайкина – толстая дама преклонного возраста с черными вьющимися волосами и маслянистыми глазами навыкате.
– Погибли! Пропали! Вей! Вей! – тряся отвисшими до пупа грудями, голосила она. – Дергачев, сволочь, это ты во всем виноват!!! Немедленно выпусти нас отсюда!!! Иначе я обращусь в суд, к правозащитникам, во Всемирный еврейский конгресс!!! Тебя, гада, в порошок сотрут!!!
– Да убирайся к черту, жирная тварь! – сказал незаметно подошедший к скандалистке охранник Вова, пожалуй, единственный из присутствующих сохранивший остатки самообладания. – Видишь, проход открыт. Колька смылся в неизвестном направлении. Перетрусил, щенок, оружие бросил! Ну да шут с ним! Короче – путь свободен. Проваливай, стервоза!!!
Подобрав юбки, Алла с непостижимой для ее туши скоростью понеслась к дверям. За ней вприпрыжку поскакал «оборотень» Рудин. Остальные по непонятной причине смутились, замешкались, не торопились покидать помещение.
– Чего же вы не пользуетесь дарованной вам свободой?! – ехидно поинтересовался Вова. – Не орете даже! Глотки надорвали или перевоспитались резко?!
Актеры и технический персонал уныло безмолвствовали. Охранник изготовился продолжить обличительную речь и… осекся, прикусив язык. Со двора донесся страшный вопль Хайкиной, а спустя секунд тридцать в зал вернулась Алла: смертельно бледная, с выпученными глазами, в заляпанной кровью одежде, с головой Эрнеста на вытянутых руках. Художник по костюмам беззвучно хлопала широко разинутым, златозубым ртом, потом закачалась и без сознания повалилась на пол. Голова Рудина прокатилась вдоль стола, остановилась у ног Пузырева и подмигнула Игорю мутным мертвым глазом. Главный герой триллера схватился за сердце, шумно нагадил в штаны и заголосил похлеще любой базарной торговки. Инга Литвинова снова обмочилась…
Очередью в потолок охранник Вова заставил умолкнуть визгливо-истеричный хор (голова Рудина окончательно доконала присутствующих). Доктор Холодцов, повинуясь грубому тычку автоматного дула, откачал госпожу Хайкину при помощи нашатыря, а трясущийся в ознобе, но все-таки относительно вменяемый Дергачев приступил к допросу. Из путаных, сбивчивых реплик художника по
– Стоять, смертные! – вразнобой зашипели они. – Из этого здания вам уходить запрещено!!!
Алла Марковна так перепугалась, что застыла безмолвным истуканом. Рудин же бухнулся на колени и, захлебываясь горючими слезами, принялся молить о пощаде, обещая служить призракам верой и правдой, а если понадобится, то принести им в жертву всю съемочную группу, вплоть до последнего человека. А первую – Аллу Хайкину, прямо здесь, во дворе.
– Я справлюсь! Честное благородное! – канючил он. – Ну пожалуйста! Не губите!!! Я вам очень пригожусь! Оправдаю высокое доверие!!!
Не отвечая ни слова, один их «серых» схватил Эрнеста за голову и без труда оторвал.
– Без сопливых обойдемся! – надменно проскрежетал демон и вручил голову художнику по костюмам. – Отдашь актеришкам. Пусть разомнутся на досуге. В футбол поиграют или в волейбол… П-ш-ш-ла, сука!!!
Дьявольски гогоча, зловещая компания провалилась под землю, а одеревенелая от ужаса Хайкина, издав упомянутый ранее вопль, послушно заковыляла выполнять приказ…
– Итак, из усадьбы нам не выбраться. По крайней мере до рассвета! – дробно стуча зубами, резюмировал Дергачев. – Придется ждать восхода солнца. Может, тогда удастся уехать подобру-поздорову?!
Члены съемочной группы хранили гробовое молчание.
– Делайте, что хотите, – пытаясь унять дрожь в руках, объявил им генеральный продюсер. – Особняк в вашем полном распоряжении! Устраивайтесь, где пожелаете. Ешьте, пейте, спите… если сумеете! Но ко мне за подмогой не обращайтесь. Отныне – каждый сам за себя. Все свободны!!! Кроме тебя, Володя, – проворно обернулся он к телохранителю. – Надеюсь, ты составишь компанию своему шефу и благодетелю?!
– Составлю! – хмуро буркнул охранник, закидывая за спину автомат…
Инга Литвинова, как помнит читатель, уже дважды описавшаяся на нервной почве, теперь вдруг обрела прочное душевное равновесие. Она прошла в огромную роскошную спальню с отдельной ванной (личные апартаменты Дергачева) и по-хозяйски расположилась там, бесцеремонно выставив за порог напрашивавшуюся в компаньонки Татьяну Голимову. Олимпийское спокойствие Инги объяснялось мощным воздействием извне, начавшимся вскоре после конфуза в зале. «Ты не такая, как все! Ты особенная, избранная!!! – нашептывал в уши девицы вкрадчивый голос невидимого беса. – Ты исполняла роль божественной Лилит, причем превосходно! Лилит довольна! Поэтому тебе ничего не угрожает! А прочие… наплюй на них! Пускай выкручиваются самостоятельно!!!»
Некрещеная, до крайности самовлюбленная Литвинова с легкостью приняла нашептывания демона за собственные «логические умозаключения». Страх отступил, сменившись томным умиротворением… В настоящий момент она с удовольствием изучала новообретенные покои. Элегантная импортная мебель, просторная двуспальная кровать с белоснежным бельем; на окнах – бархатные шторы, на полу пушистый серый ковер из натуральной шерсти, повсюду золото, хрусталь и т. д. и т. п. В общем – люкс! «Неплохо бы сполоснуться перед сном», – лениво подумала актриса, разделась, накинула на плечи шелковый халат с вышитыми серебром драконами и неторопливо прошла в ванную комнату. Та тоже оказалась на «высшем уровне»: зеркальный потолок, черный кафель, сама ванна (в три раза больше обычной) выполнена в форме распустившегося розового бутона. Пол выложен полупрозрачными разноцветными плитами с внутренней подсветкой и подогревом. На резной позолоченной вешалке – богатый набор полотенец из дорогой материи. На инкрустированных перламутром полочках – фигурные флаконы с различными шампунями, лосьонами, кремами, духами…
– Класс! – мурлыкнула Литвинова, открывая кран.
Дождавшись, пока ванна наполнится наполовину, она сбросила халат, с наслаждением погрузилась в горячую воду и, глядя в зеркальный потолок, залюбовалась своим обнаженным телом (исполнительница роли Лилит была склонна к нарциссизму[7]).
– Хороша! Ох хороша! – блаженно шептала Инга, ощущая нарастающий жар внизу живота. – Настоящая античная богиня!!! Красавица! Прелесть!!! Душечка!!!
– Кикимора болотная, вот ты кто! – неожиданно услышала актриса хриплый отвратительный голос, резко обернулась и увидела высокую фигуру в черном балахоне до пят.
– К-к-кто в-вы?! – заикаясь, пролепетала потрясенная девица.
– Божественная Лилит, мать твою за ногу! – рявкнула фигура, одним движением срывая балахон.
Перед Литвиновой предстала голая, прекрасно сложенная женщина с пышными рыжими волосами до бедер, с невероятно злым лицом и красными глазами без зрачков.
Литвинова попыталась закричать, позвать на помощь, но язык словно прилип к гортани. Инфернальная сущность залилась дребезжащим издевательским хихиканьем. Парализованная ужасом Инга судорожно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Ты нарушаешь сценарий! – вдоволь навеселившись, прохрипела нечисть. – Купаешься не в том, в чем положено! Или роль забыла, шалава?! – зловещая дамочка произвела непонятные пассы руками, и вода в ванне превратилась в кровь.
– Ну вот, другое дело! – ухмыльнулась незваная гостья, цепко ухватила актрису за волосы на затылке и погрузила с головой в противную липкую жидкость. Литвинова забилась в отчаянных попытках освободиться, но бесполезно. Силы были явно не равны. Последнее, что успела заметить Инга в земной жизни, – рыжеволосая не отражалась в зеркале!!
Когда конвульсии тела прекратились, а душа Литвиновой отправилась прямым рейсом в преисподнюю, с Лилит произошли чудесные метаморфозы: сперва она превратилась в собаку, потом в козла и, наконец, в мертвеца мужского пола.[8]
– Для следующего акта, пожалуй, подойдет! – прорычал нечистый дух, тая в воздухе…
Изгнанная из апартаментов «кинозвезды» Литвиновой Татьяна Голимова бродила по пустынным коридорам особняка, пытаясь найти себе хоть какое-нибудь пристанище на ночь, но неизменно натыкалась на крепко запертые двери. Надрывая голосовые связки, она неустанно взывала к коллегам по съемочной группе, однако никто не откликался. Огромное здание будто вымерло. Могильная тишина давила на уши. Татьяна задыхалась от страха, проклиная тот день и час, когда, польстившись на солидный гонорар, согласилась сниматься в «модерновом, эротически-мистическом триллере». Но не обольщайтесь! Вовсе не по причине внезапного духовного прозрения! «На дом наведена мощнейшая порча! – мысленно стенала безнадежно далекая от Православия, оболваненная оккультными телепередачами Голимова. – Это поганое местечко насквозь пронизано энергетикой черных магов, нанятых конкурентами Дергачева по кинобизнесу!!! Почему я раньше не догадалась, не сходила на прием к опытному экстрасенсу, не запаслась магическим амулетом, защищающим от злых сил?!! А покойная дурында Черкашина – никакая не биоэнергетик!!! Обыкновенная шарлатанка!!! Иначе бы и она не погибла, и нас об опасности предупредила».
Неожиданно сзади на плечо Голимовой легла чья-то тяжелая рука.
– Не бойся, девушка! – прозвучал низкий, глухой голос. – Я пришел тебе помочь!!!
Робко обернувшись, Татьяна наткнулась взглядом на высокого человека, закутанного в черный балахон. Лицо незнакомца скрывал остроконечный капюшон с узкими прорезями для глаз.
– Я потомственный экстрасенс Александр Лунев, – опережая вопрос актрисы, с достоинством представился он. –
– Меня срочно вызвал по телефону Алексей Васильевич Дергачев, – продолжал между тем тот. – Все люди уже эвакуированы из здания. Ты – последняя! Я нейтрализовал на время энергетику черных магов, но тем не менее нужно поторапливаться!!! Злодеи не желают сдавать без боя захваченные позиции и постоянно усиливают астральное давление. Вот возьми волшебный амулет, надень и следуй за мной. – «Александр Лунев» протянул девушке металлическую пятиконечную звезду на железной цепочке и широким шагом двинулся к выходу. Поспешно нацепив на шею дьявольскую пентаграмму, Татьяна вприпрыжку побежала вслед за ним.
В безлюдном дворе было тихо. В темном небе холодно сияла луна, отражаясь тусклым пятном в злополучной ванне с кровью теленка. На траве в беспорядке валялось брошенное в суматохе киношное оборудование. В ветвях деревьев буйно разросшегося сада перекликались ночные птицы.
Пройдя метров двадцать, Голимова с «избавителем» очутились возле тех самых кустов, где, по замыслу режиссера Черкашиной, «оборотень» насиловал «сестренку» главного героя. Татьяну охватило недоброе предчувствие. Сердце сжалось в ледяной комок. По телу забегали мурашки.
– Из-звините! Но мы в-вроде не т-туда идем! – осмелилась пролепетать она.
– Ошибаешься, мочалка[10]! Именно туда! – гнусно заржал «потомственный экстрасенс», круто разворачиваясь и сбрасывая балахон.
Актриса пронзительно завизжала. Перед ней стоял покойный Эрнест Рудин с оторванной, кое-как водруженной на плечи головой. В стеклянных глазах мертвеца пылала лютая злоба. Посинелые губы кривились в сатанинской ухмылке. На восковом лице отчетливо проступали трупные пятна.
– Надо завершить нашу с тобой сцену, – похотливо облизнулся «выходец из могилы». – Искусство превыше всего. Эй, вы там, подготовьтесь!!!
Ослепительно ярко вспыхнули прожектора, а по съемочной площадке деловито засновали призрачные серые тени, подбирая и устанавливая брошенные людьми камеры. Татьяну затрясло. Трусы предательски намокли. Перед глазами заклубился мутный туман.
Тут Татьяна вышла из оцепенения и, громко взывая о помощи, бросилась обратно к дому. Однако далеко убежать она не смогла. Железная цепочка с пентаграммой вдруг плотно обвилась вокруг шеи актрисы наподобие петли и стремительно рванулась вверх. Голимова зависла в воздухе, надсадно хрипя и суча ногами.
– Вот те, кретинка, «магический амулет»! Отлично защищает от «злых сил»! Разве нет?! – подпрыгивая в восторге и поправляя сползающую набок голову, веселился «Эрнест». Серые тени, побросав камеры, вторили ему злорадным улюлюканьем.
Наконец агония повешенной прекратилась, мертвое тело с прокушенным языком неподвижно вытянулось, а грешная душа отлетела в ад. В ту же секунду останки Татьяны рухнули на землю, а то, что совсем недавно казалось покойным актером Эрнестом Рудиным, превратилось в черного козла и, безумно хохоча, ускакало в сторону особняка. Серые тени бесследно исчезли. Прожектора самопроизвольно погасли. Съемочная площадка опустела. Только безучастная луна по-прежнему отражалась в кровавой ванне…
Глава 4
Там же.
Десять минут спустя
Главный герой модернового триллера Игорь Пузырев прятался под диваном в одной из пустых комнат. От рождения трусоватый, истеричный, он после «свидания» с оторванной головой Рудина и в особенности благодаря жуткому рассказу госпожи Хайкиной почти начисто утратил рассудок, превратившись в жалкое, дрожащее, беспрестанно потеющее существо, весьма отдаленно напоминающее человека. Впрочем, данное обстоятельство не помешало Игорю накрепко запереть дверь и навалить на нее массивный антикварный шкаф.
– У-у-у-у! – тихонечко хныкал скорчившийся в позе зародыша «герой». – Бо-ю-ю-юсь! Хочу домо-о-ой!!! К папе с мамой!!!
– А в нежные объятия Лилит не желаешь? – внезапно спросил незнакомый женский голос.
Пузырев мгновенно прикусил язык. «Меня здесь нет!!! Меня здесь нет!! Уходите, пожалуйста!!! – вздрагивая в ознобе, мысленно твердил он. – Я коврик, коврик, коврик, а вовсе не актер!!!»
– Пойми, парень, это твой единственный шанс на спасение! – не отставал голос. – Давай-ка, вылазь наружу!!! Учти – один-единственный!!! Не стоит им пренебрегать!!!
Слова «единственный шанс» и «спасение» оказались ключевыми для помутившегося сознания Игоря. Он по-пластунски выполз из-под дивана, с грехом пополам поднялся на ватные ноги и встретился с огненным взглядом голой, стройной, рыжеволосой девицы, непонятно как проникшей в надежно забаррикадированную изнутри комнату.
– Освежи в памяти сценарий! – чарующе улыбаясь, посоветовала она и ласково пропела: – Ты мне нравишься! Не бойся, я не причиню тебе зла!.. Ну, вспомнил?!
– Ага! Ага! Ага! – торопливо закивал Пузырев.
В заячьей душонке «главного героя» затеплилась искра надежды. От облегчения он с треском испортил воздух, однако «рыжая» не обратила на сей досадный инцидент ни малейшего внимания.
– Между прочим, я и есть настоящая Лилит! – непринужденно представилась гостья. – Не дешевая зассыха Литвинова, а подлинная! Божественная! Несравненная!! Уразумел?!
– Конечно, конечно! – скороговоркой залопотал Игорь. – Всегда готов, э-э-э, услужить!
Пузырев поспешно стянул пропитанную вонючим потом одежду. В следующий момент и его самого, и рыжеволосую окатил поток выплеснувшейся из потолка крови.
– Медленно сближаемся! – не терпящим возражений тоном распорядилась Лилит. – Ты немного скован, растерян,
«Подлинная, несравненная» подняла Пузырева на вытянутых руках и с размаху шарахнула об пол. От страшного удара череп актера раскололся, обнажив серое мозговое вещество.
«Во влипли, так влипли! – затягиваясь ядовитым дымом, затравленно думал технический директор. – В дело вмешались потусторонние силы! Гибель Телушкина еще можно попробовать объяснить с материалистических позиций (правда, с бо-о-ольшущей натяжкой!), но оторванная голова Рудина… – покосившись на упомянутую голову, по-прежнему лежащую на полу в луже крови, татарин содрогнулся всем телом. – Да-а-а! Это точно ни в какие ворота не лезет!!!»
– Эх, хорошо бы с ними договориться полюбовно! – вспомнив восточные сказки о частом плодотворном сотрудничестве людей с джиннами[11], вслух сказал Равиль. – Я бы ни перед чем не остановился! Жить-то хочется!!!
Произнесенные Гафаровым слова не остались без ответа. В воздухе резко похолодало, запахло тлением. Под потолком заметались уродливые тени. Мертвая голова Лазаря запрыгала по мраморным
– Физкульт-привет! М-ме-е-е!!! – весело проблеял он. – Я восхищен твоим благоразумием!!!
Равиль онемел от неожиданности и замер, охваченный мистическим трепетом.
– Надеюсь, ты не соврал?! Ты действительно хочешь полюбовно договориться?! – В голосе козла зазвучали злые, подозрительные нотки.
– Да!!! – порывисто прижал руки к груди вновь обретший дар речи татарин. – Очень хочу!!!
– Великолепно! – торжествующе вскричала инфернальная тварь, выбивая на полу копытами нечто вроде чечетки. – Остается лишь принести присягу верности. Чисто символическую! Без всяких бюрократических формальностей!!! Ведь ты последователь «пророка» Мухаммеда, немало потрудившегося для достижения наших общих целей[12]. Короче – чмокни меня под хвост, и всего делов! Ну-у-у-у?!! Или передумал, смертный?! – Козлиные глаза вдруг изрыгнули два снопа сверкающих искр, из пасти повалили клубы дыма, над рогатой башкой засиял фиолетовый нимб.
– Нет! Нет! Ни в коем случае, ваше п-п-превосходительство!!! – опускаясь на колени, поторопился заверить Равиль.
Гафаров на четвереньках подсеменил к нему и почтительно приложился губами к указанному месту.
– Отлично! – изрекло дьявольское существо, больно хлестнув Равиля хвостом по щеке и выпустив в нос татарину струю смрадного газа. – А теперь я войду в тебя. Поработаешь немного в качестве марионетки.
– Неплохой механизм! – прохрипел «он» омерзительным нечеловеческим голосом. – Не зря придурок спортом занимался. Для меня, конечно, не имеет особого значения, но все-таки…
Одержимый подобрал брошенный охранником Колей автомат, проверил наличие патронов, передернул затвор, пинком ноги зафутболил голову Рудина в камин и, гадко хихикая, покинул зал…
– Ты потрудилась на славу, грязная свинья (особенно удачно получился костюм Люцифера) и заслужила достойную награду, – страшным чужим голосом прогремел он. – По большому блату я раздобыл тебе путевку в теплые, хе-хе, о-о-очень теплые края и сей секунд организую отправку! Но сперва умойся. Негоже являться пред очи «Светоносного Люцифера» в столь чумазом виде! – Одержимый схватил Хайкину за волосы, пихнул в унитаз, спустил воду и держал ее так, пока Алла не захлебнулась. Убедившись, что душа Хайкиной, покинув тело, «благополучно» перенеслась в Пекло, одержимый оглушительно заржал и, оставив труп с засунутой в толчок головой, неторопливо удалился…
Поделиться книгой: