Помоги проекту - поделись книгой:
Скатерть доходила почти до пола и потому сидящих там никто не мог заметить. К тому же они притихли, как мышки. Сережа видел вокруг себя больше двух десятков ног, разных размеров, обутых в разные ботинки. Вот туфельки Мартика Миллера с блестящими пряжками, вон лакированные щегольские сапожки Жучка, а вот большие желтые сапоги Грушина. Вот эти сапоги вытягиваются по направлению его, Сережи, точно хотят достать его.
— Э-э! Стой, братец, — прошептал со смехом Принц, заметивший маневры сапог Грушина. — он тебя хочет достать, Сережа, погоди же.
И прежде чем Сережа мог остановить своего друга, Принц подполз к Рыжему и сильно ущипнул последнего за ногу.
Рыжий благим матом заорал на всю столовую. Сережа сидел под столом еле живой от страха. А Принц чуть не давился от смеха. Мальчикам слышно было, как подскочил к столу Василий Иванович и с беспокойством спрашивал Рыжего, что с ним случилось? Рыжий не смел при всем классе выдавать Принца и Сережу, к тому же он считал себя отчасти виноватым и потому отвечал, заикаясь:
— Это ничего… виноват… Василий Иванович, меня… меня укусила блоха!
— Чего же ты орешь, точно не блоха, а змея тебя ужалила, — вышел из себя воспитатель, не любивший Рыжего за грубость и лень. — Ты будешь наказан!
Мальчики встали из-за стола, выстроились в пары и направились в класс. Принц и Сережа остались сидеть под столом.
«Лишь бы не заметили нашего отсутствия», — думал Сережа, не высказывая, однако, своих опасений вслух. Он боялся показаться Принцу жалким маленьким трусишкой, боялся потерять дружбу такого смелого и веселого мальчика, каким был Принц.
— Теперь пора, — сказал тот, когда уже не было слышно голосов удалившихся мальчиков, — вылезай, Сережа.
И оба они осторожно, на четвереньках, как две маленькие собачки, выползли из-под стола.
— А теперь живо налево-кругом, рысью марш, — продолжал командовать Принц и, крепко взявшись за руки, мальчики бегом, стараясь не шуметь и потому едва ступая, бросились на кухню, находившуюся рядом со столовой.
— Господин повар, не откажите дать нам кочерыжек! — насколько мог любезно проговорил Принц и улыбнулся.
А когда Принц улыбался, то отказать ему в просьбе уже не было никакой возможности. Так думал, по крайней мере, Сережа, и так, по всей вероятности, подумал и повар, потому что перестал рубить капусту, наполнявшую большую кадку, и ласково посмотрел на мальчика.
К тому же Принц назвал повара господином. А кому не известно, что повара ужасно любят, когда их так величают.
— Как вас зовут, маленький барчонок? — спросил повар.
— Меня зовут Принц, — смело ответил мальчик и, заглянув в кадку с капустой, прибавил, указывая на своего спутника: — а его зовут Сережа.
— Ну-с, господин Принц и господин Сережа, — произнес повар, — я дам вам кочерыжек, только, сохрани Бог, как бы Антонина Васильевна не узнала. А то всем нам плохо придется!
И, подойдя к кухонному столу, повар отобрал из нескольких десятков лежащих на нем кочерыжек пять самых больших, белых, и протянул их мальчикам.
— Только пять! — разочарованно протянул Принц. — А нам нужно одиннадцать! Ах, господин повар, будьте так добры, дайте нам одиннадцать кочерыжек!
Повар взглянул на Принца и громко расхохотался. Даже белый колпак его трясся от смеха и передник плясал и вздрагивал на его большом животе.
— Одиннадцать кочерыжек, — еле мог выговорить он между взрывами смеха, — да куда же вам столько? Солить или мариновать их на зиму будете?
Повар оказался очень веселым человеком: он смеялся все время, пока Принц старался пояснить ему, что одиннадцать кочерыжек съедят одиннадцать мальчиков, что их собственно двенадцать пансионеров в младшем классе, но что Рыжик не получит своей доли, так как позволил себе насмехаться над ним, Принцем, и считать его трусом.
Повар выслушал мальчика и дал все одиннадцать кочерыжек.
Ну, с Богом! Смотрите, барыне не попадитесь, — напутствовал он ребят.
— Благодарю вас, большое спасибо, господин повар! — торжественно проговорил Принц и вдруг замолк на полуслове.
Из-за двери послышался резкий голос Пушки:
— Почему неплотно закрывают кухни? По всему пансиону воняет капустой!
В ту же минуту дверь шумно распахнулась и влетевшая в кухню, как пуля, горничная Паша прошептала отчаянно:
— Спасайтесь! Начальница идет!
Мальчики замерли на месте. «Господин» повар растерялся не меньше. Одна только краснощекая Паша не потеряла присутствия духа, быстро схватила Принца за плечи, подняла его над бочкой и тотчас опустила прямо в нарубленную капусту. В следующую секунду она то же самое проделала и с Сережей. Мальчики по пояс ушли в капусту, которая своим запахом ужасно била в нос.
— Господи! Только бы не чихнуть! — взмолился Сережа и обеими руками зажал свой нос.
Пушка вошла на кухню. Повар настолько оправился, что мог приветствовать свою барыню и начальницу с добрым утром.
Но Пушка, раздраженная с утра запахом капусты, наполнявшим пансион, не обратила внимания на приветствие повара и сердито сказала:
— Зачем на полу валяются кочерыжки? Надо все их выбросить в помойную яму. Не вздумайте только угощать ими пансионеров!
— Боже сохрани! — искренно вырвалось из уст Паши.
Она как будто забыла вовсе о данной ею за чаем Мартику Миллеру кочерыжке.
Сережа и Принц, несмотря на страх, не могли не переглянуться в своем убежище.
— Скоро ли она уплывет? — спросил Принц.
— Ах, скорее бы! — также шепотом отвечал Сережа, — мне ужасно хочется чихнуть!
— Ай, не надо! — искренне взволновался Принц. — Потерпи как-нибудь, пожалуйста, потерпи как-нибудь, голуб…
Но было поздно… Того, что случилось, никак не ожидал ни Принц, ни Сережа.
Несмотря на искреннее желание терпеть, Сережа, однако, не выдержал и… чихнул, — да так громко, что не только можно было его услышать на кухне, но и в классах, пожалуй, и в спальне, и гимнастическом зале.
Мальчики помертвели и с ужасом ждали роковой минуты.
Ждать, однако, пришлось недолго.
Прямо над ними склонилось взбешенное лицо Пушки.
— Так вот оно что! — зашипела она, — вот вы как! И ты, Сидор, их покрываешь, — бросила она в строну оторопевшего повара. — Очень хорошо, прекрасно, отлично! Вы оба будете примерно наказаны! Вылезайте из бочки.
Вылезайте! Хорошо было ей приказывать, а каково выполнить!
И Сережа, и Принц поняли, как трудно им будет вылезать из их убежища.
Бочка была гораздо выше их роста.
Если бы они позвали на помощь повара или Пашу, то начальница узнала бы о сообщничестве прислуги. А этого добрые шалуны не хотели.
— Я тебя подсажу, — сказал Принц, — а ты ухватись за край бочки и вылезай, а потом и я попробую.
Он подсадил Сережу, и тот уже взобрался было на верх бочки, но в это время от тяжести обоих мальчиков, налегших на край ее, бочка опрокинулась. Мальчики поднялись с пола смешные и жалкие, причем их волосы, платье, ботинки — все было облеплено сырой и скользкой капустой, а карманы топорщились от наложенных в них доверху кочерыжек.
В таком виде они предстали перед грозными очами Антонины Васильевны.
— Очень хороши! Куда как хороши! Полюбуйтесь-ка на них! — обратилась начальница к оробевшей прислуге.
Но никто не любовался.
Даже смешливому повару было не до смеха. Он ужасно боялся потерять свое место в пансионе.
Пушка взяла за одну руку Принца, за другую Сережу и повела их в класс.
Когда начальница и два маленьких преступника появились на пороге, весь класс дружно ахнул. С их голов капала мутная водица, листики капусты прилипли к лицу и волосам, а карманы, наполненные кочерыжками, смешно топорщились. Громче всех хохотал Грушин. Остальные же мальчики скоро вспомнили, почему попались Принц и Сережа, и, считая себя виноватыми в их поступке, перестали смеяться.
Начальница не успела заметить оттопыренных карманов мальчиков, и кочерыжки все-таки остались у них.
— Стойте у печки, носами в угол! — строго проговорила Пушка, — а за обедом и завтраком вы будете стоять в таком виде в столовой, чтобы раз навсегда знали, как себя хорошо вести!
И, поставив Сережу с одной стороны к печке, а Принца с другой, Пушка величественно выплыла из класса.
Сереже было очень неловко. Хорошо еще, что начальница повернула его лицом в угол и не видно было его пылающих щек. Принц же чувствовал себя прекрасно. Он начал с того, что вытащил из карманов все свои сокровища и стал перебрасывать по одной кочерыжке ближе всех сидящему Жучку. Жучок принимал кочерыжки и рассылал их по классу. Когда Принц освободил свои карманы, он обратился к Сереже:
— Давай скорей твои кочерыжки!
И снова Жучок разослал лакомства по всем скамейкам. Отец дьякон ничего не заметил. Он старательно рассказывал мальчикам о том, что было после Всемирного потопа. Таким образом, Принц исполнил свою задачу: все одиннадцать мальчиков получили одиннадцать кочерыжек. Один Рыжий не получил ничего.
Сережа и Принц геройски отбыли свое наказание. Они стояли все уроки в углу, а во время обеда и завтрака — за черным столом, находившимся в стороне от прочих, не покрытых скатертью, за которым обедали только провинившиеся и наказанные ученики.
— Не беда! — успокаивал Принц приунывшего было Сережу. — Все-таки лучше это наказание, чем если бы она не пустила нас в субботу домой. А я к вам собирался. Уж очень мне с твоей мамой и Людочкой познакомиться хочется. Да, кстати, и Арапку посмотреть. А Пушке я не прощу. Вот увидишь, что я сделаю завтра!
— Нет, Принц, не делай ничего, — взмолился Сережа. А то она тебя накажет.
— Не накажет! Не узнает! Вот увидишь, как это будет забавно!
И Принц, придумавший какую-то, должно быть, очень веселую штучку, залился звонким смехом, совершенно позабыв о том, что он наказан и что находится за черным столом.
Принц сдержал свое обещание.
На следующее утро мальчики были раньше времени разбужены громким смехом Жучка, спавшего как раз против портрета Пушки. Все одиннадцать мальчиков разом проснулись.
Жучок, будучи не в силах произнести хоть одно слово от душившего его хохота, махал руками по направлению портрета начальницы.
Пансионеры взглянули по направлению руки Жучка и разразились дружным смехом.
За одну ночь на лице изображенной на портрете Пушки выросли усы, борода и баки и совершенно изменили лицо почтенной начальницы пансиона.
— Кто это сделал? Чьих рук работа? Ай да молодец! Вот так украсил! — спрашивали все.
Но виновник не отыскивался. Правда, у постели Принца был найден кусочек угля, но это еще ничего не доказывало. Мало ли как мог попасть сюда уголь! И потом, разве мог Принц так мастерски разукрасить баками, усами и бородою лицо начальницы?
— Нет, вероятно, это сделал кто-нибудь из пансионеров-старшеклассников, пока мы спали, — решили мальчики.
Один Сережа догадывался об имени молоденького художника.
«Это сделал Принц, непременно Принц!» — решил он и взволновался.
В самом деле, что будет с его маленьким другом, если Пушка узнает о его новой шалости! Ведь она его не простит, ни за что не простит! И в отпуск не отпустит в субботу, и опять поставит носом в угол, и за черный стол посадит во время обеда и завтрака. А на субботу Сережа возлагал такие надежды! Как ему хотелось привести Принца в их квартирку на Мытнинской набережной, из окон которой открывается такой славный вид на Неву, и познакомить его с Людочкой, с мамой и похвастать всякими «штучками» Арапки, на которые тот великий мастер и охотник!
— Послушай, Принцынька, ведь это ты сделал? — насколько мог мягче спросил Сережа, когда они были в стороне от остальных мальчиков.
— Что? — притворился непонимающим маленький шалун.
— Да разрисовал Пушку!
— Я! — нимало не смущаясь, ответил Принц и смело тряхнул белокурыми кудерьками.
— Но тебе попадет, — испуганно заметил Сережа.
— Конечно, попадет, если выдадут! Только никто выдать не посмеет, — так уверенно сказал мальчик, что его спокойствие передалось Сереже, и он смеялся не меньше самого Принца, когда тот рассказывал ему, как под утро влез на ночной столик и «преобразил» Пушку.
Старшие пансионеры прослышали о новой проказе младших и пришли посмотреть на превращение Пушки, которую никто не любил за раздражительность и несправедливость.
Даже повар Сидор и краснощекая Паша прибежали взглянуть на портрет. И все — и старшие, и младшие, и повар, и Паша, и сторож Вавилыч — все от мала до велика хохотали.
Принц торжествовал. Даже Сережа совсем успокоился, уверенный в том, что никто не узнает о поступке его друга.
Но веселье, однако, разом прекратились, когда появилась взбешенная Пушка.
— Что за шум? Что за крики? — негодовала она. — Вы ведете себя, как уличные мальчики. Стыд и срам! Если это будет так продолжаться… я…
Но тут случилось нечто неожиданное.
Пушка взглянула на свое изображение и словно подавилась.
Из красной она стала багровой… С вытаращенными глазами и с вытянутыми вперед руками стояла она перед портретом и только зловеще потряхивала головой.
«Вот оно, начинается!» — подумал Сережа и с состраданием взглянул на Принца.
Начальница долго молчала. Наконец, она повернулась в сторону мальчиков и резко-отчетливо проговорила:
Поделиться книгой: