Первые товарищи

— Петух! — гневно кричал мальчик, — ты не воображай, что победил Горина: я отлично видел, как Рыжий подставил ему ногу!

— Принц врет! Не верьте, братцы! — оправдывался Грушин, пойманный и уличенный на месте.

— Нет, Принц не врет никогда, — вступился бледный, худенький мальчик и с восторгом посмотрел на белокурого Принца.

А тот помог подняться Сереже, обчистил на нем запылившуюся во время борьбы курточку и, протягивая ему руку, сказал:

— Здравствуй! Меня зовут Котей Вакулиным, а они прозвали меня Принцем, — и он кивнул в сторону товарищей. — Зови и ты меня Принцем, и будем друзьями!

Сережа, сконфуженный, стоял напротив своего покровителя и смотрел на него восхищенно.

У Коти Вакулина были длинные белые кудри, голубые ясные глаза и умное лицо. Прозвище Принца как нельзя лучше шло к нему.

Мальчики притихли при появлении Коти и теперь, видя, что тот принял новенького под свою защиту, стали понемногу расходиться.

Звонок возвестил начало другого урока. Антонина Васильевна Власьева, или Пушка, как ее называли мальчики за ее полную фигуру и чрезвычайно грубый голос, вошла в класс.

Она сама давала уроки арифметики маленьким пансионерам и была весьма строга.

При ее появлении стало так тихо в классе, что слышно было, пожалуй, как летали мухи.

ГЛАВА 2

Урок арифметики. Казаки и разбойники. Кошка и мышка. Уроки. Мудрец и огородники. Вечер в пансионе. Стеша, как героиня

— Дважды четыре — сколько будет? — неожиданно обратилась учительница к Петуху, сидевшему на первой скамейке.

Петух, еще не пришедший в себя от недавней борьбы, красный, как морковь, вскочил со своего места и бойко ответил невпопад:

— Десять!

— Отлично! Вот я тебя десять суббот в отпуск и не отпущу, вот и будешь знать, как наугад говорить! — рассердилась Антонина Васильевна, не терпевшая рассеянности в классе.

Лишение по субботам отпуска было самым строгим наказанием, и маленькие пансионеры боялись его, как огня. Поэтому Петух моментально стряхнул с себя рассеянность и вспомнил, что дважды четыре восемь, а никак не десять, и сказал это Пушке.

— Ну, а трижды восемь сколько? — обратилась Пушка к Сереже.

Сережа долго думал, прежде чем ответить, и наконец сказал:

— Двадцать четыре.

— Верно, — похвалила Пушка и вызвала к доске бледного, худенького Мартика Миллера — того самого, который смело заявил товарищам, что Принц никогда не врет.

Мартик очень крупно и красиво написал те цифры, которые ему продиктовала Пушка.

«Точно солдатиков выровнял», — пришло в голову Сереже.

— Он хороший ученик? — обратился Сережа к своему соседу Рыжему, забыв о его злой выходке.

Сережа был очень добрый мальчик и никогда не помнил долго причиненного ему зла. Он думал, что и все мальчики на свете должны были быть такими же добрыми и хорошими, как он. Но не тут-то было, Рыжий, невзлюбивший почему-то Сережу, решил изводить и дразнить его всевозможными способами:

— А тебе какое дело, мартышка? — дерзко спросил он.

Но в ту же минуту большой комок белой бумаги, скатанный вроде мячика и брошенный со скамьи, где сидел Принц, угодил Рыжему прямо в лоб.

— А… ты бросаться! — рассвирепел Грушин и ущипнул ни в чем не повинного Сережу.

Принц сидел далеко, и потому Рыжий ограничился только тем, что показал ему кулак.

«Злой мальчик», — подумал Сережа и отодвинулся от Рыжего на самый дальний конец скамейки.

Урок арифметики кончился. Пушка вышла из класса, а ее заменил воспитатель-дядька Василий Иванович.

Василий Иванович поставил мальчиков по двое в ряд и повел в столовую завтракать.

Все двенадцать мальчиков, составляющие младший класс пансиона, сели за один стол, на одном конце которого было место для Василия Ивановича. Каждому мальчику дали по бараньей котлетке, стакан чаю и бутерброд с сыром.

Сережа не был особенно голоден. Он думал: «В это время мама и Людочка тоже садятся завтракать. Мама на конце стола, а Людочка с правой стороны на высоком детском стуле. А место Сережи не занято… Арапка, наверное, удивляется, почему Сережа место не занял».

Сережа замечтался и не заметил, как его котлетка исчезла с тарелки и пропала в кармане сидевшего напротив Грушина.

Но Принц все видел и, не стесняясь присутствия воспитателя за столом, резко сказал:

— Рыжий, сейчас же положи котлету на тарелку Горина. А ты, Горин, — прибавил он мягко, — не зевай по сторонам, а то у тебя другие все съедят.

Сконфуженный Грушин исполнил требование мальчика и возвратил котлету Сереже, но так сердито посмотрел на него при этом, что бедный Сережа почувствовал, как сильна была ненависть мальчика.

Завтрак окончился. Мальчиков повели наверх в большую светлую комнату, где стояла высокая, до самого потолка, стенка с трапециями, кольцами, лестницами и даже качелями.

— Дети, играйте и веселитесь, — сказал, уходя, Василий Иванович, — только не шумите и не ссорьтесь.

— Братцы! Кто хочет играть в казаки-разбойники? — весело крикнул Принц.

— Я, я, я! — закричали со всех сторон.

Все мальчики разделились на две группы: одни были казаками, другие разбойниками. Разбойники выбрали себе атамана. Казаки мирно стали устраивать свою станицу (станицей всегда был гимнастический зал), как вдруг на них напали разбойники. Казаки обратились в бегство, а разбойники их преследовали и уводили в плен.

Сережа еще не знал этой игры, и она ему очень понравилась. Он, Мартик Миллер, Петух, потом черненький Жучок, или Ваня Изюмин, удивительно шустрый и веселый мальчик, и высокий Морозов, или Морозко, как его называли в классе, были казаками. Принц, Грушин и остальные шесть мальчиков были разбойниками.

Сережа во всю прыть мчался по залу.

Его догонял Принц. Вот-вот, казалось, мальчик протянет руку и поймает его. Но Сережа прибавил ходу, и Принц остался далеко позади.

Принц тяжело дышал, щеки разгорелись, и волосы спутались на лбу. Сереже стало жаль Принца, которому он был обязан за его заступничество перед Рыжим.

«Надо ему поддаться», — решил Сережа и незаметно стал бежать тише.

В ту же минуту Принц нагнал его и ударил три раза по плечу.

— Поймал! — весело крикнул он.

— Как же не поймал, когда он тебе поддался! — насмешливо сказал подоспевший Рыжий.

— Разве ты поддался? — обратился Принц к Сереже, все еще держа его за плечо.

Сережа никогда не лгал, даже по пустякам, и поэтому сказал немного смущенно:

— Да, поддался.

— И глупо сделал! — рассердился Принц и прибавил: — Господа, это не игра, я с Гориным не хочу играть.

— Не игра, не игра! — подхватили все мальчики и отхлынули от Сережи.

Сереже стало грустно и нехорошо на душе.

Он не хотел обидеть Принца, который ему нравился своей веселостью, а главное подкупил его своим заступничеством.

Потерять дружбу Принца было большим горем для Сережи. Он подошел к окну и стал смотреть на улицу. А мальчики по-прежнему шумели и бегали по залу.

* * *

От завтрака до обеда было три урока: гимнастика, Закон Божий и французский язык. Гимнастике учил мальчиков пансионер старшего класса по фамилии Валерик, такой высокий юноша, что Сережа должен был задрать голову, чтобы взглянуть на него, когда Валерик спросил его о чем-то.

Гимнастика была самым любимым уроком мальчиков, потому что, если они хорошо себя вели, Валерик позволял им поиграть в кошку и мышку или жмурки в конце урока.

Сегодня Валерик был в самом лучшем настроении духа и к середине урока весело закричал:

— А ну-ка, братцы, в кошки-мышки!

Мальчики завизжали от радости и бросились устраивать круг.

— Принц! Ты будешь мышка, а новенький кошка! — сказал Валерик и поставил Принца в круг взявшихся за руки мальчиков.

Сережа очутился за кругом.

«Непременно надо поймать Принца, — думал он, — пусть мальчики увидят, что я ловкий и проворный, не хуже их!.. А вдруг Принц опять рассердится! — и сердечко Сережи тревожно сжалось. — Будь что будет!» — решил он и помчался за Принцем во всю прыть.

Принц был проворный и быстрый мальчик, и поймать его было нелегко. Наконец, после долгих усилий, Сережа схватил Принца за плечо. Но тот быстро вырвался и снова был уже далеко.

Мальчики дружно восторгались ловкостью Принца. Они впускали его без всяких затруднений в круг, согласно правилам игры, а Сережа, как ни старался проникнуть туда, цепь быстро замыкалась, и он оставался за кругом.

— Кошка, прочь, кошка, прочь! — кричали мальчики.

Сережа начал уже уставать, но поймать Принца ему очень хотелось, и потому он не терял надежды проникнуть в круг.

— Принц, Принц, — вскрикнул черненький Изюмин, или Жучок, как его называли товарищи, — берегись!

Но было уже поздно. Сережа прыгнул через руки двух зазевавшихся мальчиков в круг и поймал Принца.

— Молодец! — похвалил его Валерик.

Но Сереже эта похвала не доставила никакого удовольствия. Он со страхом взглянул на Принца, ожидая увидеть его лицо, полное укора. Но Принц так по-доброму смотрел на Сережу, что в душе его точно птички запели, так вдруг стало ему хорошо и радостно.

— Вот ты какой проворный! — с улыбкой сказал Принц. — Я бегаю почти быстрее их всех, — оглянулся он на остальных мальчиков, — а ты меня все-таки догнал… хорошо!

Сережа обрадовался похвале Принца.

По окончании урока они долго ходили обнявшись по классу, и Сережа рассказывал своему новому товарищу о маме, о Людочке и о черной Арапке.

— А ты очень рассердился на меня за то, что я тебе поддался, когда мы играли в казаки-разбойники? — спросил он, между прочим, Принца.

— Очень! — ответил тот серьезно. — Если б мальчики заметили, что мне поддаются, они бы засмеяли меня. Я считаюсь самым ловким в классе. Ты посмотри, какие у меня мускулы!

Принц высоко поднял рукав своей курточки и, прижав кисть руки к плечу, напряг мышцы.

Сережа мускулов, однако, не заметил, но покачал сочувственно головою, не желая обидеть своего нового друга.

* * *

Следующие два урока прошли незаметно. Закону Божьему мальчиков учил отец дьякон из соседней церкви. Он говорил, сильно упирая на «о» и был очень добр.

Сереже он понравился. Отец дьякон рассказывал мальчикам о Всемирном потопе, и Сережа внимательно слушал каждое его слово.

После урока Закона Божия был французский урок. Снова Антонина Васильевна появилась за столиком. Она учила мальчиков французскому языку и еще строже относилась к этому предмету, нежели к арифметике.

Пушка любила Принца, потому что он отлично говорил по-французски.

— А ты, Горин, знаешь что-нибудь? — обратилась она к Сереже.

Но Сережа только и знал два слова: «мерси» да «иси». Последнее он потому только и знал, что часто мама кричала Арапке: «Иси, Арапка». Он поэтому чистосердечно заявил Пушке, что он только и знает два слова: мерси и иси. Пушка рассмеялась. Рассмеялись и все мальчики. А Сережа не мог понять, почему они смеются.

— Ты не беспокойся, пожалуйста, я тебя выучу по-французски, — успокоил его Принц после урока, когда они чинно, под предводительством Василия Ивановича, пошли в столовую обедать.