Сталин и Черчилль

Лично и секретно.

1. Благодарю Вас за выраженную Вами готовность обратиться в начале мая к Германии и Финляндии с предупреждением относительно применения Англией ядовитых газов в случае, если Германия и Финляндия прибегнут к этому оружию в войне против СССР…

2. На днях Советское Правительство получило от г. Идена проекты двух договоров между СССР и Англией, существенно отличающиеся в некоторых пунктах от текста договоров, фигурировавших во время пребывания г. Идена в Москве. Ввиду того, что это обстоятельство ведет к новым разногласиям, которые трудно исчерпать в порядке переписки, Советское Правительство решило, несмотря на все трудности, направить в Лондон В. М. Молотова для исчерпания путем личных переговоров всех вопросов, тормозящих подписание договоров. Это тем более необходимо, что вопрос о создании второго фронта в Европе, поставленный в последнем послании Президента США г. Рузвельта на мое имя с приглашением В. М. Молотова в Вашингтон для обсуждения этого вопроса, требует предварительного обмена мнений между представителями наших правительств.

Примите мой привет и пожелание успеха в борьбе с врагами Великобритании.

И. Сталин.

22 апреля 1942 г.

У. Черчилль — И. В. Сталину.

Получено 25 апреля 1942 г.

Весьма Вам благодарен за Ваше послание от 23 апреля. Мы, конечно, будем приветствовать визит г-на Молотова, с которым, я уверен, мы сможем проделать много полезной работы. Я очень рад, что Вы находите возможным разрешить этот визит, который, я уверен, будет весьма ценным.

* * *

Вечером 19 мая 1942 г. с подмосковного аэродрома Раменское стартовал самолет-бомбардировщик ТБ-7 (Пе-8), пилотируемый майором Э. Пусепом. Экипажу и пассажирам предстояло пересечь линию фронта, совершить посадку в Великобритании, затем в Исландии, Канаде, наконец, в США и вернуться обратно. Непростой и по сегодняшним меркам маршрут (около 20 тыс. км) был в те годы беспрецедентным и рискованным, а задание ответственным. На борту самолета находился заместитель председателя Совета народных комиссаров и нарком иностранных дел В. М. Молотов, направлявшийся в Лондон и Вашингтон для переговоров с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем и президентом США Ф. Рузвельтом по важнейшим вопросам совместной борьбы трех ведущих держав антигитлеровской коалиции против нашествия агрессоров. Предложения западных союзников использовать для трансатлантического перелета их самолет Сталин отклонил.

Южнее Старой Руссы советский самолет незамеченным миновал линию фронта, взял курс на Швецию, затем к берегам Шотландии и утром 20 мая, ведомый британскими радионавигационными службами, приземлился на аэродроме Тилинг.

Из Тилинга нарком и сопровождающие его лица поездом выехали в Лондон. В тот же день Молотов отправил в Москву первое сообщение.

Телеграмма В. М. Молотова из Лондона.

Получена в Москве в 7.40 21 мая 1942 года.

1. Самолет благополучно приземлился в Тилинге в 8 часов по московскому времени. Перелет занял 10 часов 15 минут. Приходилось обходить грозовые облака.

2. Поездом прибыли на станцию Брунсман Парк, под Лондоном, где были встречены Иденом.

3. Принял предложение английского правительства и остановился в Чекерсе (под Лондоном), в загородной резиденции премьера, где останавливался Гопкинс и другие.

4. При встрече с Иденом условились начать с утра 21 мая переговоры в кабинете Черчилля, из разговоров заключаю, что с самого начала Черчилль вступит в переговоры.

5. Не обошлось без почетных караулов в Тилинге и Чекерсе. Были и киносъемки. Но обещали не допускать публикации раньше времени.

6. Сегодня же свяжусь с Литвиновым о подготовке перелета в США предположительно через 3–4 дня.

7. Придется за это время проверить состояние моторов на нашем самолете, так как за полтора часа до посадки один мотор дал течь; и эта течь продолжалась и при посадке.

Молотов.

20.05.1942

* * *

Между тем, положение на фронтах Второй мировой войны для СССР, Великобритании и США оставалось крайне сложным. Агрессоры достигли максимальных успехов в войне.

В Советском Союзе противник захватил огромную территорию, где проживало более 70 млн. человек. Контрнаступление под Москвой (5 декабря 1941 г. — 7 января 1942 г.) потрясло вермахт и, казалось, поставило его на грань поражения. В ходе дальнейшего зимнего наступления (январь-апрель 1942 г.) перед Красной Армией была поставлена задача окружить и полностью разгромить группу армий «Центр» (командующий генерал-фельдмаршал Г. Клюге). Ее выполнению должно было способствовать наступление на севере под Тихвином и на юге в направлении Ростова-на-Дону. Однако принятое решение не обеспечивалось необходимыми силами, особенно подвижными соединениями, что привело лишь к частичному успеху. Тем не менее войска Западного (командующий генерал армии Г. Жуков), Калининского (командующий генерал-полковник И. Конев) и Брянского (командующий генерал-полковник Я. Черевиченко) фронтов в конечном счете отбросили противника от Москвы на расстояние до 400 км. К концу марта 1942 г. в 16 немецких танковых дивизиях, действовавших на Восточном фронте, оставалось 140 боеспособных машин. Для усиления своих группировок германскому командованию пришлось перебросить на восток до 30 новых дивизий.

Но уже в мае обстановка на советско-германском фронте стала изменяться в пользу немецких войск. Предвестником грозного поворота событий, в результате которых стратегическая инициатива вновь оказалась на стороне противника, явилось поражение Красной Армии под Керчью и Харьковом. Новому успеху вермахта способствовали достигнутая внезапность наступления и умелое им руководство, просчеты советского верховного командования и недооценка сил противника со стороны командующего Крымским фронтом Д. Козлова, а также С. Тимошенко и Н. Хрущева, упорно настаивавших на проведении наступления в районе Харькова (первый в то время был главнокомандующим юго-западного направления и командующим Юго-Западным фронтом, второй — членом Военного Совета), отсутствие второго фронта в Европе и ряд других факторов.

Потеря Керчи и Керченского полуострова, окружение советских войск под Харьковом создали условия для начала общего стратегического наступления на всем южном крыле фронта, прорыва немецких войск на Кавказ и к Сталинграду.

В первые месяцы 1942 г. заметно ухудшилось положение на заморских территориях Великобритании. Наступление 8-й британской армии в Африке, начатое в конце 1941 г., вынудило немецко-итальянские войска под командованием Э. Роммеля отступить от границ с Египтом, но разгромить их не удалось, и уже в январе 1942 г. они перешли в контрнаступление, едва не достигнув Александрии. В Восточной Азии, на Тихом океане Великобритания фактически лишилась всех своих имперских владений. Особенно болезненной была капитуляция войск в Британской Малайе и падение 15 февраля 1942 г. Сингапура, главной военно-морской базы Великобритании в этом регионе. Потери британских войск при этом составляли 140 тыс. человек, японских — 10 тыс. Нарастала непосредственная угроза Цейлону и Индии, лишенным вследствие поражения британского флота защиты с моря. В борьбе за морские коммуникации в Атлантике, жизненно важные для обороны Великобритании, верх брали «волчьи стаи» немецкого подводного флота. За декабрь 1941 г. и четыре месяца 1942 г. они потопили 340 судов западных союзников, а их производство не восполняло потерь.

Соединенные Штаты Америки в результате внезапного нападения Японии на главную военно-морскую базу американского флота на Тихом океане в Пёрл-Харборе и последующего японского наступления утратили совместно с Великобританией и Голландией стратегические позиции в центральной части Тихого океана и в Восточной Азии. Япония в период декабря 1941 — мая 1942 г. оккупировала огромную территорию с богатейшими запасами стратегического сырья — свыше 6 млн. кв. км с населением более 150 млн. человек, включая Гонконг, Малайю, Голландскую Индию (Индонезию), Бирму, Таиланд, Филиппины, Соломоновы острова и другие территории.

Оборона Филиппинских островов (командующий генерал Д. Макартур) длилась более четырех месяцев. 7 мая 1942 г. японские войска захватили последний очаг сопротивления армии США на этих островах — крепость Коррехидор, взяв в плен 12 тыс. солдат и офицеров. Захватчики расширили оккупацию Китая, вышли на подступы к Индии, Австралии и Аляске. Германские подводные лодки все активнее действовали в водах Американского побережья. В апреле 1942 г. у берегов США находилось 28 германских подводных лодок, в мае — 35, в июне 40. За первые шесть с половиной месяцев 1942 г. немецкие подводники потопили у берегов США 360 судов общим тоннажем 2,25 млн. тонн, потеряв при этом 8 подводных лодок. Однако расчеты на то, что после достижения таких успехов удастся сломить волю США к сопротивлению, не оправдались. Япония, как и ранее Германия, стремившаяся за несколько месяцев вывести из войны Великобританию, оказалась перед необходимостью вести длительную войну с коалицией государств, во много раз превосходящей ее по экономическому и военному потенциалу.

* * *

В период, предшествовавший прилету В. Молотова в Великобританию, между Москвой и Лондоном велись интенсивные переговоры через И. М. Майского и путем прямого обмена письмами между И. Сталиным и У. Черчиллем. В центре внимания находились вопросы практического взаимодействия в войне, поставок в СССР вооружения и боевой техники, заключения союзного договора между СССР и Великобританией, который не удалось подписать во время приезда А. Идена в Москву в декабре 1941 г. Советское руководство придерживалось при этом в основном тех же позиций, что и при переговорах с Иденом в Москве.

На следующий день после прилета В. Молотова в Великобританию состоялась его первая встреча с У. Черчиллем.

Запись беседы Молотова с Черчиллем

21 мая 1942 года.

Присутствовали: Эттли, Иден, Кадоган, Сарджент, Файэрбрэс, Майский, Павловэ.

Черчилль приветствует тов. Молотова и его советников и выражает свое удовлетворение по поводу его приезда в Лондон. Черчилль спрашивает тов. Молотова, как прошел перелет?

Молотов благодарит и отвечает, что перелет прошел благополучно.

Черчилль выражает Молотову сожаление по поводу катастрофы с английским самолетом, в которой погибли сотрудники военного атташе советского посольства в Лондоне.

Молотов отвечает, что это очень печальный факт, но происшествия в авиации всегда возможны.

Молотов говорит, что он хотел бы сказать несколько слов в связи со своим приездом в Лондон. Он говорит, что уполномочен правительством вести переговоры с английским правительством и высказать мнение советского правительства по двум основным вопросам, для обсуждения которых он приехал в Англию. Затем по второму из этих вопросов он, Молотов, направляется в Соединенные Штаты Америки.

Первый вопрос касается двух договоров, протокола, а также письма по польскому вопросу, проекты которых обсуждались во время переговоров в декабре в Москве между Иденом, тов. Сталиным и им.

Второй вопрос — это вопрос об открытии второго фронта на Западе.

Вот два основных вопроса, по которым он, Молотов, уполномочен доложить мнение Советского правительства в Лондоне. Упомянутые вопросы не исключают, что могут быть обсуждены и другие вопросы, которые сочтут нужным поставить английское и советское правительства, поскольку это будет необходимо в интересах дела.

Молотов говорит, что сначала он хочет изложить мнение советского правительства по первому вопросу, а именно о договорах, касающихся сотрудничества Англии и СССР как в военное, так и в послевоенное время. Эти вопросы мы не сумели закончить в декабре месяце прошлого года. Не переходя к существу договоров, он, Молотов, выражает надежду и желание советского правительства закончить эту работу в ближайшие дни. Молотов говорит, что он готов приступить к обсуждению деталей и существа этих договоров как только Черчилль и Иден будут к этому готовы.

Молотов указывает, что он готов признать важность первого вопроса и готов уделить ему все необходимое внимание, но он должен заявить, что советское правительство считает особо важным вопрос о втором фронте на Западе. Инициатива постановки вопроса о втором фронте в данном случае исходит не от советского правительства. Этот вопрос поставил на рассмотрение в самом срочном порядке Президент США Рузвельт. В своем послании на имя тов. Сталина Рузвельт заявил, что ввиду невозможности осуществить в ближайшее время его встречу с тов. Сталиным он считает желательным мой приезд в Америку. Так как советское правительство не сомневается, что вопрос о втором фронте касается СССР и Великобритании, то советское правительство, дав согласие на его, Молотова, поездку в США, вместе с тем признало необходимым, чтобы он, Молотов, мог обсудить этот вопрос с Черчиллем и Иденом в Лондоне перед отъездом в США. Молотов напоминает о том, что сегодня исполняется 11 месяцев, т. е. почти год, с начала исключительно напряженной советско-германской войны, что подчеркивает важность вопроса, поставленного Рузвельтом. Мы признаем важность этого вопроса не только с точки зрения СССР, но и с точки зрения Англии и Америки. Он, Молотов, понимает, что вопрос о втором фронте — это вопрос военный. В связи с этим вместе с ним приехал генерал-майор Исаев, который достаточно посвящен в детали этого вопроса. Но он хотел бы подчеркнуть, что вопрос о втором фронте — это в первую очередь политический вопрос, и ему, Молотову, кажется, что рассмотрение этого вопроса, как здесь, в Англии, так и в США, должно получить именно такой характер.

Молотов просит извинения за длинное вступление о целях своего приезда. Он считает, что можно перейти к существу упомянутых вопросов или к тем вопросам, которые будут поставлены английским правительством. Какие вопросы обсуждать сначала — он предоставляет решить премьер-министру.

Черчилль заявляет, что английское правительство весьма удовлетворено тем, что Молотов желает обсудить вопрос о втором фронте как в Англии, так и в США. Но он хотел бы предварительно договориться с Молотовым относительно публичности его пребывания в Англии. Черчилль спрашивает Молотова, не считал ли бы он более целесообразным опубликовать [сообщение] о его пребывании в Англии? Ему, Черчиллю, представляется весьма невероятным, что пребывание Молотова в Англии не станет известным. Английское правительство может не допустить опубликования сообщений о приезде Молотова в английской печати, но в Лондоне много нейтральных посольств, и они могут сообщить своим правительствам об его приезде в Лондон. Кроме того, факт его приезда может стать известным в США, где нет газетной цензуры.

Молотов в своем ответе Черчиллю заявляет, что он должен сказать, что советское правительство обратилось с просьбой к правительствам США и Англии не публиковать никаких сообщений о его визите до возвращения в Москву. В этом вопросе мы придерживаемся того же самого метода, который был применен во время пребывания Идена в Москве. Он, Молотов, повторяет просьбу советского правительства к английскому правительству воздержаться от публикации о его приезде в Лондон до возвращения в Москву. Молотов указывает, что, конечно, возможно проникновение тех или иных сведений о его приезде, в том числе и в Германию, но совсем другое дело, когда эти сведения получат подтверждение со стороны английского и советского правительств. Молотов просит, чтобы английское правительство сделало все, что оно может, чтобы не допустить публикаций об его приезде.

Черчилль отвечает, что английское правительство, конечно, сделает все, что возможно, для выполнения просьбы советского правительства.

Молотов предлагает перейти к обсуждению интересующих обе стороны вопросов.

Черчилль заявляет, что он предложил бы начать с общего обсуждения проектов договоров и затем продолжить обсуждение договоров сегодня вечером во время встречи Молотова с Иденом.

Относительно обсуждения вопроса о втором фронте Черчилль предлагает ограничиться на данном совещании общими замечаниями по этому поводу и затем встретиться завтра утром для более подробного рассмотрения вопроса на заседании, на котором он будет присутствовать и на котором будут присутствовать начальники британских штабов. Он будет рад, если Молотов пригласит на это совещание советских генералов.

Молотов не возражает против предложения Черчилля, но снова подчеркивает, что вопрос о втором фронте — это прежде всего вопрос политический, а не военный.

Черчилль предлагает приступить к общему обсуждению проектов договоров.

Молотов заявляет, что советское правительство знакомо с проектом британского правительства, а британское правительство знакомо с проектом советского правительства. Проект договора, представленный Иденом через нашего посла в Лондоне, сильно отличается от проекта договора, который обсуждался в декабре месяце прошлого года в Москве. Последний английский проект содержит даже совершенно новые статьи. Поскольку наши проекты как договоров, так и дополнительного протокола известны английскому правительству, он, Молотов, просил бы разъяснить в краткой форме, почему английское правительство не может принять советских предложений?

Черчилль в своем ответе заявляет, что советские проекты договоров наталкиваются на большие политические трудности в Англии, так как они противоречат принципам Атлантической декларации. С другой стороны, он, Черчилль, знает, что и Рузвельт неодобрительно относится к обсуждаемым проектам договоров. Поэтому он полагает, что заключение этих договоров вызвало бы сильное беспокойство общественного мнения как в Англии, так и в Америке, которое нанесло бы ущерб нашим общим усилиям. Черчилль подчеркивает, что английское правительство имеет сильное желание сотрудничать с СССР не только во время войны, но и в послевоенный период в интересах безопасности СССР и Англии, в целях уничтожения нацизма и неповторения войны. Желание английского правительства демонстрировать этот факт настолько велико, что оно готово подписать с Советским Союзом договор на основе последних английских предложений. Английское правительство обязано дать отчет парламенту о своих действиях и обеспечить себе поддержку большинства парламента и английского общественного мнения. Если это условие не будет выполнено, то заключение договоров не будет полезным и может нанести ущерб англо-советским отношениям. В заключение Черчилль предлагает детально обсудить вопрос о заключении советско-английских договоров с Иденом.

Молотов заявляет, что он для того и приехал в Лондон, чтобы обсудить все вопросы, касающиеся наших договоров, и готов это сделать в соответствии с предложением Черчилля. Советское правительство считает своим долгом обсудить как договор о военном союзе, так и договор о послевоенном сотрудничестве, прежде всего, с британским правительством, с которым оно начало обсуждение этих вопросов, с которым оно выразило желание найти общий язык и договориться. Молотов говорит, что он не сомневается в том, что обе стороны будут считаться с мнением американского правительства, но он должен сказать, что надо говорить о договорах, приемлемых не только для английского общественного мнения, но также и приемлемых для советского правительства и советского общественного мнения. Если мы не сможем подписать договоров, приемлемых как для советского, так и для английского общественного мнения, то придется отложить решение этого вопроса. Можно прожить еще некоторое время и без договоров, но лучше, конечно, если они будут заключены.

Молотов говорит, что он должен сказать откровенное мнение советского правительства по поводу договоров. Теперь, на исходе советско-германской войны, вопрос о договорах стоит серьезнее, чем в прошлом году с точки зрения настроений и общественного мнения в СССР. Нашей стране пришлось пережить немало трудностей и принести немало жертв. Он, Молотов, должен сказать, что у нас в СССР никто не согласится с договорами, в которых не будет минимальных условий, оправдывающих жертвы, принесенные Советским Союзом в советско-германской войне, и в которых не будет известных минимальных условий, обеспечивающих безопасность СССР на будущее время. В наших проектах договоров мы остановились на указанном минимуме условий, понятных советскому общественному мнению, дальше которых нам трудно идти.

Молотов далее заявляет, что советские проекты не противоречат Атлантической декларации. Но когда нам говорят, что надо считаться с мнением когда-то существовавших правительств Литвы, Латвии, Эстонии, которые уже давно потеряли почву под ногами, то он, Молотов, должен сказать, что это требование не имеет под собой никаких оснований. Что касается Польши, то он должен сказать, что по наиболее сложному вопросу — о советско-польской границе, несмотря на трудности, которые имели и имеют место в советско-польских отношениях, советское правительство надеется и готово полюбовно договориться с польским правительством. Но мы готовы это сделать при учете наших минимальных интересов. Молотов заявляет, что он надеется, что эта точка зрения советского правительства будет полностью понята британским правительством.

Молотов говорит, что он хотел бы добавить несколько слов по вопросу о минимальных условиях, которые должны войти в советско-английский договор. Для нас минимальным условием является восстановление границ СССР, нарушенных Гитлером в войне против СССР. Мы не можем уступить в этом вопросе. Никто в СССР, после понесенных жертв, не одобрит советское правительство, если оно отступит от требования восстановления того, что было нарушено Гитлером. С другой стороны, именно ввиду того, что нам навязана эта тяжелая война, восстановления нарушенных границ недостаточно. Мы хотим, чтобы безопасность СССР на северо-западе и на юго-западе от его границ была бы минимально гарантирована на будущее время. Договора, не содержащие этих минимальных условий, будут встречены в СССР отрицательно и не получат одобрения. Если мы сможем договориться с британским правительством в этих рамках, то будет хорошо. Если это невозможно, то лучше отложить подписание договоров.

Что касается самого деликатного вопроса — о советско-польской границе, то советское правительство заявляет, что оно все сделает, чтобы договориться с польским правительством полюбовно и на основе взаимности. Все остальное решить нетрудно.

Черчилль в своем ответе указывает, что имеются два проекта договоров. Различие этих проектов можно обсудить вечером с Иденом. Сейчас он хотел бы, чтобы Молотов был уверен в целях британского правительства. Британское правительство уверено, что возможно выиграть войну и что после войны британское, советское и американское правительства будут нести полную ответственность за устройство мира. Британское правительство желает работать совместно с СССР в интересах обеих стран. Но невозможно подписать документы, которые подчеркивают разногласия между СССР и Великобританией. Цель английской политики — это дружба с СССР. Если мы осуществим эту цель, то все остальное приложится.

Переходя к вопросу о втором фронте, Черчилль говорит, что он хотел бы сделать следующее замечание. Как Великобритания, так и США готовы вторгнуться на Европейский континент самыми большими силами. Английское правительство рассматривает в настоящее время вопрос о создании в Европе второго фронта и о поднятии (raise) народов, находящихся под нацистской тиранией, и освобождении этих народов. Английское правительство все сделает, чтобы осуществить эту задачу. В связи с этим, вопросы, которые надо обсудить, — это вопросы технического и тактического порядка: проблема транспорта, тоннажа, десантных средств, воздушной обороны противника и т. д. В настоящее время все эти вопросы изучаются английскими военными специалистами. Он, Черчилль, хотел бы сообщить о том, что во время встречи с Рузвельтом в августе прошлого года он обсуждал эти вопросы с Рузвельтом и еще тогда просил его принять меры к созданию необходимых количеств десантных средств. Он еще раз просил Рузвельта об этом во время своей последней встречи с ним в январе этого года. Рузвельт обещал принять соответствующие меры с целью создания необходимого количества десантных средств. Англия также работает над разрешением этой проблемы и готовится к вторжению с максимальной энергией. Мы, говорит Черчилль, готовы серьезно рисковать, если имеется обоснованная надежда на успех наших операций.

Черчилль заявляет, что завтра на совещании Молотов ознакомится с физическими возможностями английского правительства. Второй фронт в Западной Европе будет создан, как только появятся соответствующие условия для вторжения. Но в настоящее время английское правительство связано в своих возможностях.

Молотов в своем ответе Черчиллю заявляет, что он разделяет его мнение, что дружба наших стран вытекает из исторических условий и соответствует глубоким интересам обеих стран. Поскольку наши страны нашли общий язык и поскольку теперь будут уточнены интересующие их вопросы, то он, Молотов, полагает, что дружба даст свои результаты и в послевоенное время. Что касается второго фронта, то Молотов заявляет, что он понимает соображения, изложенные Черчиллем, но он надеется, что вопрос о втором фронте может быть решен положительно в смысле ближайшего срока.

Черчилль заявляет, что он понимает срочность вопроса о создании второго фронта. Каждому ясно, что трудности вторжения могут увеличиваться. Но он хотел бы, чтобы Молотов ознакомился с возможностями реализации в настоящее время этого желания обоих правительств.

Черчилль спрашивает, согласен ли Молотов на встречу советских генералов с британскими генералами для обсуждения вопроса о возможностях организации второго фронта в настоящее время?

Молотов говорит, что он не возражает против этой встречи, но прежде всего он хотел бы выяснить политическую сторону вопроса о втором фронте. Он говорит, что, при всей важности военной стороны этого вопроса, он все же носит сугубо политический характер и он должен решаться не только с военной, но, прежде всего, с политической точки зрения.

После встречи с Черчиллем у Молотова состоялась вторая встреча, с Иденом, на которой уточнялись детали достигнутых договоренностей. О деталях этих встреч Молотов доложил в Москву Сталину.

Телеграмма В. М. Молотова из Лондона.

Получена в Москве в 3.10 22 мая 1942 года.

Сталину.

1. Сегодня состоялось два заседания — утром и днем; оба, примерно, по два часа. На утреннем заседании присутствовали с английской стороны Черчилль, Иден, Эттли, Кадоган, Сарджент (помощник Кадогана) и в качестве переводчика Файербрес, с нашей стороны — я, Майский и Павлов в качестве переводчика. На дневном заседании присутствовали с английской стороны Иден, Кадоган, Сарджент и Файербрес. С нашей — я, Майский, Соболев и Павлов.

2. На утреннем заседании с Черчиллем я изложил цели моего приезда: обсуждение и, по возможности, решение вопроса о договорах и вопроса о втором фронте, упомянув о возможности рассмотрения и других вопросов. При этом я подчеркнул особую важность и срочность вопроса о втором фронте, сославшись на инициативу Рузвельта, в связи с приглашением меня в США по этому вопросу. Черчилль не возражал, но присовокупил, что британское правительство тоже, может быть, найдет какие-либо «другие вопросы» для рассмотрения. Я согласился.

3. Утром Черчилль в нескольких весьма общих заявлениях высказался главным образом по первому вопросу, что ни в чем существенном не отличалось от того, что Иден раньше говорил Майскому. Черчилль заявил о важности идти в ногу с США и о нежелании нарушать «Атлантическую хартию», ссылаясь на трудности с признанием наших проектов договоров в парламентских кругах Англии. Черчилль заявил, что целью британского правительства является обеспечение дружбы и доверия между тремя державами — СССР, Англии и США, ибо на плечи этих держав после победы ляжет руководство делами мира. Если такая дружба будет, все остальное приложится. Поэтому-де не следует создавать затруднений в заключении договоров.

4. На это я ответил, что мы считаем нужным в первую очередь договориться с Англией, что при этом, конечно, стороны учтут мнение США и нежелательность нарушения хартии, но я подчеркнул, что из этого и исходят наши предложения о договорах, которые ближе к тому, что обсуждалось с Иденом в Москве, чем английские предложения. Поэтому мы и ограничились минимальными условиями, без которых общественное мнение в СССР не поймет и не признает каких-либо договоров, особенно после всех принесенных жертв и переносимых трудностей. Минимальным для нас является восстановление того, что было нарушено Гитлером, плюс дополнительные минимальные гарантии безопасности, прежде всего на северо-западе и на юго-западе от границ СССР. Если британское правительство считает, что соглашение на данной базе сейчас невозможно, то лучше отложить вопрос о договорах до более благоприятного будущего. В конце дискуссии Черчилль предложил мне встретиться с Иденом и попробовать договориться с ним о тексте договоров.

5. По вопросу о втором фронте Черчилль в утреннем заседании сделал краткое заявление, смысл которого сводится к тому, что британское правительство и американское правительство в принципе решили создать такой фронт в Европе с максимально доступными им силами и в возможно кратчайший срок и к этому они энергично готовятся.

Однако Черчилль уклонился от каких-либо уточнений этих общих формулировок, не преминув сослаться на большие технические трудности, связанные с реализацией второго фронта. Для обсуждения данного вопроса Черчилль предложил устроить специальное совещание с участием начальников английских штабов, а также Исаева. Я ответил, что согласен на любой метод обсуждения этого вопроса, но подчеркнул, при всей важности обсудить детали военной стороны этого дела, считаю, что это не чисто военный вопрос, а прежде всего политический вопрос и при том большой срочности.

6. В дневном заседании с Иденом началось обсуждение текстов договоров. Текст договора о военной взаимопомощи был согласован без труда. В тексте договора о послевоенном сотрудничестве были согласованы преамбула, а также статьи 1 и 2 с небольшими поправками. В статье 3 Иден предложил выбросить упоминание о возвращении Англии ее оккупированных врагом территорий в Европе (так как речь в данной связи может идти лишь о нескольких мелких островах в Ламанше), но с сохранением всей той части, которая касается наших границ. Кроме того, Иден предложил также выбросить упоминание «Европа» в той части статьи, которая говорит о неприобретении территорий и невмешательстве во внутренние дела других народов, для того чтобы не создавать почвы для кривотолков, будто бы, отказываясь от таких действий в Европе, мы допускаем возможность их на других территориях. Я принял эти предложения. По вопросу о Польше была длительная дискуссия. При этом я доказывал, что из желания пойти навстречу Англии мы предлагаем компромисс, в котором мы делаем большую уступку, не требуя сейчас согласия Англии на восстановление советско-польской границы 1941 года и обещая этот вопрос дружественно урегулировать непосредственно с Польшей, а Англии предлагаем сделать меньшую, а именно не подтверждать своего заявления от 10 июля 1941 года. Иден настаивал, что Англия не может отказаться от подтверждения этого заявления, но согласился не вносить ничего в договор и обещал к завтрашнему дню набросать проект своего письма в ответ на то письмо, которое я должен буду послать ему одновременно с подписанием договора. На вопрос Идена я объяснил, что мы исключили из нашего проекта упоминание о европейских федерациях ввиду наличия попыток направить некоторые из этих федераций против СССР. Иден заявил, что он тоже безусловно против этого и поищет соответствующей формулировки, на что я согласился. Обсуждение дальнейших статей состоится при следующей встрече.

7. 22 мая, помимо заседания о втором фронте, предусмотрен завтрак у Черчилля, а также прием у короля, который выразил желание меня видеть.

8. Черчилль вновь пробовал поднять вопрос об оглашении моего пребывания в Лондоне, но ввиду моих возражений отказался от своего намерения.

Молотов.

21. V.42 г.

Протокол заседания у Черчилля 22 мая 1942 года

Присутствовали: тт. Молотов, Майский, Соболев, генерал-майор Исаев, контр-адмирал Харламов, Черчилль, Иден, Эттли, Кадоган, адмирал Дэдли Паунд, генерал-лейтенант Ней, главный маршал авиации Портал, генерал-майор Исмэй, бригадир Л. С. Холлис. Переводчики: Файрбрэс и Павлов.

Черчилль, открывая заседание, заявляет, что Молотов вчера высказал мнение, что вопрос о втором фронте является не только военно-техническим, но и политическим вопросом. Он, Черчилль, просил бы Молотова изложить взгляды советского правительства на второй фронт.

Молотов говорит, что вопрос о втором фронте в Западной Европе — это не новый вопрос. Он поднимался еще 10 месяцев тому назад. В последнее время он был поставлен по инициативе Рузвельта, который обратился в апреле к тов. Сталину с просьбой направить его, Молотова, в Вашингтон для переговоров с ним о втором фронте. При этом Рузвельт выразил пожелание, чтобы с ним, Молотовым, был направлен генерал. Это приглашение было принято советским правительством. Хотя инициатива принадлежит в данном случае США и Рузвельту, но, как представляет советское правительство, главная задача организации второго фронта вначале может пасть на Великобританию. Поэтому советское правительство считало необходимым, чтобы он, Молотов, перед поездкой в США обсудил эти вопросы с британским правительством и выяснил точку зрения английского правительства на этот вопрос в данный момент. Мы должны рассмотреть здесь этот вопрос, как союзники и как наиболее заинтересованные в данном вопросе страны. Советское правительство считает вопрос о втором фронте актуальным и срочным. Оно хотело бы, чтобы таким этот вопрос был признан и английским правительством. Молотов заявляет, что здесь ему нет необходимости подробно говорить, что советско-германский фронт имеет огромную протяженность, что это фронт весьма активный и напряженный уже в течение многих месяцев. Ему нечего доказывать не только военным, но и невоенным, что ближайшие недели и месяцы будут особенно напряженными и чреватыми опасностями для СССР, а значит и для наших союзников. Когда наши войска этой зимой били немецкую гитлеровскую армию, они в то же время готовились к событиям весны и лета 1942 года. Мы испытывали большое напряжение зимой, ведя наступательные операции в трудных условиях, но мы считали, что это будет наилучшей подготовкой к разгрому гитлеровской армии разбойников. Но Гитлер не собирается сдаваться. С ним можно покончить только силой и упорной борьбой. Главная тяжесть борьбы и разгрома гитлеровских войск находится на плечах нашей армии. Она гордится этой честью. Особенно трудным периодом будут ближайшие недели и месяцы, когда должна быть предпринята отчаянная попытка гитлеровской армии, чтобы нанести Красной Армии удар. Отсюда вытекает сегодняшняя постановка вопроса о втором фронте. Присутствующим известно, что на обеих сторонах советско-германского фронта стоят огромные вооруженные силы с огромным вооружением. Свою и при этом почетную роль в поставках этого вооружения для СССР сыграли и играют Англия и США. Но сейчас вопрос стоит для нас более остро, чем когда-либо за период советско-германской войны, и поэтому сейчас дело заключается не только в усилении снабжения, но и в открытии второго фронта, что стало теперь столь актуальным и срочным делом. Молотов говорит, что он еще не может сказать, как смотрит британское правительство на вопрос второго фронта, так как он не знает этого. Но он, Молотов, хочет смотреть правде в глаза, видеть факты, как они есть. Мы представляем себе факты следующим образом: с обеих сторон стоят друг против друга и частично уже приступили к решающим летним операциям миллионы вооруженных людей. Мы не знаем точного соотношения сил обеих сторон. Но мы считаем вероятным и исходим из предположения, что силы противника превосходят наши силы, и этим объясняется трудное положение наших армий в данный период. Мы, во всяком случае, считаем, что в данный момент после тяжелых 11 месяцев войны с Германией и после того, как Гитлер мерами насилия, гнета и принуждения ограбил почти всю Европу и навербовал в свою армию всякими средствами огромные полчища солдат из союзных с Германией стран, нам не приходится закрывать глаза на то, что перевес сил, возможно, находится на стороне нашего непримиримого врага.

Целью его (Молотова) визита является узнать, как рассматривает Британское Правительство перспективы оттягивания в 1942 году некоторого количества германских войск из СССР, где в настоящее время немцы, видимо, имеют преимущество в вооруженных силах. Следует припомнить, что Гитлер может собрать силы и ресурсы угнетенных и порабощенных им народов, населяющих большую часть Европы. Нельзя игнорировать опасность создавшегося теперь положения на нашем фронте борьбы с Германией.

Говоря конкретно, предложение, которое он должен сделать, состоит в следующем: могут ли Союзники Советского Союза и, в первую очередь, Великобритания оттянуть от нашего фронта летом и осенью 1942 года хотя бы 40 германских дивизий и связать их боями в Западной Европе. Если это будет сделано, тогда вопрос разгрома Гитлера был бы решен в 1942 году, и во всяком случае этот разгром был бы тогда предрешен уже в текущем году. Могут ли это сделать Союзники? Нам бы хотелось, чтобы Правительство Великобритании ответило на этот вопрос.

Черчилль говорит, что во всех прежних войнах господство на море давало державе, которая им обладала, большие преимущества в смысле возможности высадки десанта по своему желанию на побережье противника, так как противнику было невозможно быть повсюду в состоянии готовности для встречи вторжения с моря. Применение авиации совершенно изменило положение дела. Например, во Франции и в Голландии противник мог бы в течение нескольких часов перебросить свои воздушные силы в любые угрожаемые точки побережья. Горький опыт показал, что десантная операция… не была разумным военным предложением. Неизбежным последствием было то, что мы были лишены возможности использовать значительную часть побережья для высадки десанта. Мы были вынуждены поэтому изучить наши возможности в тех пунктах побережья, в которых превосходство нашей истребительной авиации позволило бы завоевать господство в воздухе. Наши возможности оказались ограниченными пределами Па-де-Кале, оконечностью у Шербурга и частью района Бреста. Вопрос о высадке десанта в этом году в одном из этих районов изучается, и с максимальной энергией ведется подготовка. Наши планы строятся на предположении, что высадка последовательными волнами десантных атакующих войск вызовет воздушные бои, которые, если они будут продолжаться в течение недели или 10 дней, окончатся фактическим уничтожением авиационной мощи на континенте. Когда это будет достигнуто и воздушное сопротивление будет ликвидировано, десанты в других пунктах побережья могли бы быть произведены под прикрытием превосходящих сил нашей морской мощи. Решающее значение в осуществлении наших планов и приготовлений имеет наличие специальных десантных средств, необходимых для того, чтобы произвести высадку начального десанта на весьма сильно защищенном побережье противника. К сожалению, наши ресурсы в области специального типа этих средств пока весьма ограничены. В августе прошлого года на встрече в Атлантике он, Черчилль, убедил Президента Рузвельта в срочной необходимости для США приступить к строительству возможно большего количества танковых десантных и других судов, нужных для вторжения. Позднее, в январе этого года, Президент согласился, что США должны приложить еще большие усилия в деле строительства этих судов. Мы, с нашей стороны, в течение более чем года выпускали такое количество судов, которое было возможно выпускать, учитывая потребности строительства судов для военно-морского флота и торгового флота, потерпевшего тяжелые потери.

В апреле президент Рузвельт командировал г-на Гопкинса и генерала Маршалла в Лондон с предложением, чтобы США совместно с Великобританией в самое ближайшее время максимально облегчили бремя борьбы, которую ведет Россия. Мы немедленно согласились с этим предложением, и в настоящее время происходит совместное изучение этого вопроса. Однако нельзя ожидать, что США будет располагать необходимыми вооруженными силами раньше конца 1942 года и что в этом году мы будем располагать большим количеством десантных средств, в которых столь сильно нуждаемся. На 1-е августа мы будем иметь только 383 единицы; на 1-е сентября — 566 единиц. В 1943 году мы будем располагать значительно большим числом судов, и мы смогли бы высадиться на побережье противника в пяти или шести пунктах в любом месте от Нордкапа до Байонны. Однако Британское Правительство исполнено самой серьезной решимости рассмотреть вопрос о том, что можно сделать в этом году, чтобы оказать столь необходимую помощь доблестным русским армиям, которые принимают на себя столь значительную часть военной мощи Германии и которые уже нанесли ей столь глубокие раны.

Нужно, однако, иметь в виду следующие два пункта: во-первых, при самой доброй воле и старании невероятно, что какая-нибудь операция, которую мы могли бы предпринять в 1942 г., если бы она даже была успешной, оттянула бы значительное количество наземных вооруженных сил противника с Восточного фронта. В воздухе, однако, положение иное: на различных театрах войны мы сковываем уже значительные силы истребительной и бомбардировочной мощи германской авиации. Если бы план проведения воздушных сражений над континентом оказался успешным, немцы предстали бы перед выбором: либо перед уничтожением всей своей истребительной авиации на Западе, либо перед необходимостью переброски части своих воздушных сил с Востока.

Второй вопрос относится к предложению г. Молотова, что наша цель должна состоять в том, чтобы оттянуть не менее 40 германских дивизий из России. Следует отметить, что в настоящее время против нас в Ливии действуют 11 дивизий «оси», из которых 3 германские, в Норвегии находится эквивалент 8 германских дивизий и 25 дивизий находятся во Франции и Голландии. Всего 44 дивизии.

Но мы не удовлетворены этим, и если можно сделать какое-либо усилие или составить план с условием, что он будет разумным и осуществимым для того, чтобы в этом году облегчить бремя, лежащее на России, мы не поколеблемся осуществить это. Ясно, что если бы ради действий во что бы то ни стало мы предприняли бы некоторую операцию, которая окончилась бы несчастьем и дала бы противнику случай ликовать за наш счет, то это не принесло бы пользы ни делу России, ни делу Союзников в целом. Резюме сказанного, таким образом, состоит в том, что мы и США сделаем все, что физически возможно, чтобы пойти навстречу русскому правительству и народу в этом деле.

Молотов говорит, что если будет позволено, то он хотел бы задать несколько вопросов.