Помоги проекту - поделись книгой:
Леонид Каганов
Оды на злобу дня. Часть 5
1. Куда летал шатер из Селигера
Сиял над Селигером позитив. Работал четко молодежный форум. Шатер национальных перспектив торчал гигантским головным убором. Висели православные кресты — во множестве таком, что даже слишком. И нарисован был для красоты модем, тандем и нефтяная вышка. Блестя на солнце, словно купола, висела прямо, как матрос на рее, фигурка двухголового орла — из ваты, скорлупы, фольги и реек. Брезент трехцветный создавал объем. Из пленки были сделаны окошки. Там Элли-комиссар жила вдвоем с любимым милым песиком Тотошкой. Стоял шатер и в холод, и в жару и выглядел так ярко и красиво, что ясно было даже комару: у нации большая перспектива.
Но злую весть услышал коллектив, заметны стали происки врага нам: шатер национальных перспектив был унесен внезапно ураганом! Был поднят на такую вышину, настолько выше всяких стратостатов, что прилетел в волшебную страну соединенных чем попало штатов. И там, подобно грузному мешку, шатер упал, как снег на рельсы БАМа. Но, что забавно, прямо на башку мерзавцу по фамилии Обама. А может, по фамилии Барак. Он чернокнижник, вудуист и грешник. И что он для России главный враг, на Селигере знали все, конечно. Он враг и для своей родной страны! И гибель колдуна — большое чудо! Так местные сказали жевуны, жующие всю жизнь плоды фастфуда.
А Элли словно грохнулась с перил, но не ушиблась, не порвала свитер. А пес Тотошка вдруг заговорил! Причем не только вслух, а в блог и твиттер! И рассказал Тотошка местным всем про молодежь, Россию и Суркова, про нанотехнологии, тандем, и выдал флэшку с фильмом Михалкова про ужас и величие войны. И замолчал народ, узнав о многом. И стали хлопать жители страны. И предложили стать Тотошке богом. И он бы здесь остался, например. Но Элли подняла Тотошку рано — в нелегкий трудный путь на Селигер, что пролегал сквозь остальные страны.
Трудна была дорога в страны те — по Мексике, по Кубе, по Ямайке. Две пары глаз сияли в темноте: портрет Медведев — Путин в центре майки. И Элли шла, куда глаза глядят, и пела гимны, и Тотошка тоже. Над головой они несли плакат с символикой российской молодежи. Природа становилась все мерзей, но Элли шла, надеялась на чудо. И по пути нашла себе друзей: Кадаффи, Мубарака и Махмуда.
И объяснила Элли им сама про Селигер и молодежь России. Каддафи тут же захотел ума, поскольку без ума не смог осилить. Махмуд, который Ахмадинежад, мечтал добыть живое сердце где-то. А заодно немножечко деньжат — ну так, для интерьера кабинета. А Мубарак мечтал бы стать храбрей — такой психоз возник у Мубарака в тот миг, когда его, царя царей, египетский народ поставил раком.
Друзьям в дороге было тяжело. Зато они в итоге победили на всем маршруте мировое зло, включая Мишико Саакашвили! В Афганистане вытоптали мак. В Сахаре, неприступной дальней жопе, торфяник потушили кое-как, немного поработав в фотошопе. Работали, старались как могли. В Таиланде осудили проституток.
Растолковали людям Сомали, что Ходорковский — это нет, не круто. И в мегафон с наклейкой "Селигер" кричали целый день из-за ограды у самых рубежей КНДР, что Ким Чен Иру очень здесь не рады.
И сделав все полезные дела, домой вернулись Элли и Тотошка, на Селигер — туда, где смена шла, туда, где на костре пеклась картошка, где складно маршируют сапоги, и у портрета, где четыре глаза, под славный гимн "Вперед, Россия, жги!" танцуют до победного экстаза. И ураган, услышав тот мотив, вдруг устыдился и принес обратно шатер национальных перспектив — слегка помятый и немножко в пятнах.
2. Женщина и плитка
Отвори потихоньку калитку в исторический центр Москвы: чурки ложат кирпичную плитку и копают лохматые рвы. Под пленительным небом столицы кирпичи выгружают рядком, загорелые смуглые лица каучуковым бьют молотком. Собирают кирпичные пазлы на Мясницкой, Садовом, Тверской, чтобы девушка шпилькой увязла, чтобы роллер убился башкой, чтоб в дождливую скользкую пору у старушки и у старика, отнимая земную опору, вдоль по плитке скользила клюка. Москвичам и приезжим с вокзала ситуация, впрочем, ясна: видно, мэру жена приказала. Не поспоришь, поскольку жена.
Будь ты циником или пижоном, но в России боятся жены. Здесь мужьями командуют жены — и в домах, и в масштабах страны. Будь ты твердым, как лезвие плуга, только это пока не женат. Ведь заставить сумеет супруга в коридоре сменить ламинат. Не заметишь, как сдался без боя. Вроде в прах аргументы поверг. Тем не менее клеишь обои прошлогодних обоев поверх. Ты в стройбате командовал ротой. Ты на службе король королей. Но на даче меняешь ворота на такие же, только круглей. Недоступны усталому мозгу колебания женской души. Чем плохи занавески в полоску? Чем в кружочек они хороши?
Вот зарплату превысили траты, потерялась сюжетная нить. Так спроси у нее: на хера ты ламинат попросила сменить? Так скажи ей: мол, я не бездельник, я сгибаюсь под кучей работ, мы ведь столько угрохали денег, что хватило бы мне на айпод! Мы истратили все капиталы, поселили таджиков в углу, а прихожая краше не стала, и, как прежде, говно на полу. И не вымыта снова посуда. В холодильнике нету борща. Что ты смотришь глазами, паскуда, непрерывно притом вереща? Замолчи, обнаглевшая баба! Хватит тырить семейный бюджет! Твоему дорогому прорабу мы все деньги отдали уже! Ты, наверное, спишь с ним по пьяни, пока я выбиваюсь из сил! Если б я был, к примеру, Собянин, я бы как-нибудь так бы спросил. Или стукнул бейсбольною битой. Но не скажет он ей ничего. Потому что прекрасно воспитан. И Лужков был таким до него. Потому что под строгой личиной это нежный и добрый супруг. Вот веревки и вьют из мужчины. Вот и ставят на шею каблук.
Засыхают в гортани угрозы, отступают проблемы страны, если светлые робкие слезы тихо льются из глазок жены. То лицом отыграют обидку, то подпустят умелую лесть. А потом тротуарную плитку наблюдаем повсюду, как есть! Что захочет жена, то устроит. Не беда, что потерпит мужик: так в России азы домостроя указали… да он же привык! Назови мне такую обитель, дальний угол просторов страны, где бы тамошний градоправитель не стонал от капризов жены? Ведь супруга для мужа родная, и супруг от нее без ума. Что тут делать? Я, право, не знаю. Хоть идея приходит сама: с политической нашей арены я б женатых убрал. Нам нужны одинокие старые хрены: без семьи, без детей, без жены.
3. Сила запрета
Ума не надо — родиться в стране, в какой-нибудь там Швейцарии, где стены сортиров не мажут в говне, в подъездах не ссут пролетарии. Где справки охранник дает, дает! Причем на лице улыбка! Где в местных авто не шансон поет, а блюз, или джаз, или скрипка. Где на дорогах асфальт ровней, чем в боулинге дорожка. Где смотрят кассирши на нас, свиней, как будто мы люди немножко. Где семечки с пивом не жрут во дворе, где всюду приветливы лица, где в каждой деревне, в каждой дыре те же дома, что в столице. Где официантке оставить на чай немножечко местных денег — значит, обидеть ее невзначай, она ведь не бомж и бездельник. Где в электричке локтем не пнут, не наблюют на лавке. Где справку оформят за пару минут без очередей и давки. Где полисмен не проснется с утра в похмелье и мыслях бодрых: с кого бы денег еще содрать — из тех, кто еще не ободран? В стране, где с экранов звучит не бред, а разные точки зрения. В стране, где не модно ставить запрет, а модно давать поощрения. В стране, где нету дремучих сел и пляжей, закрытых для въезда. В такой стране проживет и осел! В такой проживет и бездарь!
В задницу блеск чужеродных икон на дальних просторах Европы! Он неестественен, как силикон вместо груди и жопы! Что он умеет, культурный народ, все получивший в наследство? Первое место займет лишь тот, кто много болел с детства! Миллионерами станут лишь те, кто начинал с полбакса! Родится шедевр на чистом листе — там, где упала клякса! Сумеет лишь тот пережить бои, выстроить мощное воинство, кто недостатки собрал свои да превратил в достоинства!
Знаешь, в чем наша сила, брат? В том, что у нас недостаки! Наше оружие — наш бюрократ! Наше оружие — взятки! Гаишник выглядит полным козлом? Участковый глядит волком? И это сгодится для битвы со злом, если применим с толком!
Нужен лишь блеск нестандартных идей! Яркость и смелость решения! Возьмем, к примеру, здоровье людей. Отучим курить население! Пишем запрет, издаем указ. Что же тут нового вроде? Но тут начинает работать на нас все то, что работало против!
Продажа — утром, с шести до семи. Желаешь курить на балконе? Иди-ка лицензию, сука, возьми! Так и напишем в законе. И дальше курение наш маховик прикрутит в течение года: по офисам ходит налоговик и нюхает урны у входа. Чиновник требует звонких монет. В отделе лицензий давка. Сегодня закрыто и бланков нет. Завтра — просрочена справка. Придет гаишник — здоров, суров, в прикуриватель заглянет: копченый? Снятие номеров! Штук на десять потянет. Вынут душу, возьмут на измор. Зайдет полицейский в форме и, если в квартире найдет "Беломор", как минимум дело оформит. Следствие бросит свои дела и посветлеет ликом. Каждый курильщик — источник бабла! Каждая спичка — улика!
Новые поводы фирму прикрыть! Новые темы для взяток! В принципе, можно и дальше курить, но понимаешь: нельзя так! Это уже геморрой совсем и ежедневная кара. Проще уже бросить вам всем — с помощью Аллена Карра. И понимаешь: курить тяжело, слишком накладно это. Так вот добро побеждает зло — взяткой и силой запрета.
4. Навстречу Ким Чен Иру и "наХ-наХ"
Когда мне было пять примерно лет и я двумя ногами прыгал в лужи, мне говорили, что ребенка хуже на всей земле сейчас, пожалуй, нет. Но были у меня в саду друзья, любившие попрыгать в лужу тоже, причем старались окатить прохожих, чего почти совсем не делал я. Так с чувством облегчения в душе, родителями запертый в квартире, ты сознаешь, что ты не худший в мире и худшим вряд ли можешь стать уже. И пусть нытьем ты топишь лед сердец: что денег нет, что скучная работа, но твердо знаешь: есть на свете кто-то, чья жизнь — совсем хтонический пиздец.
Прошла любовь, закончились рубли. Бывают дни, когда опустишь руки. Но кажутся смешными эти муки, пока болеют негры в Сомали. И ведь не то чтоб их тебе не жаль! Конечно, жаль. Ну так, хотя бы малость. Но эта добродетельная жалость способна излечить твою печаль. Пусть жизнь твоя говно, и скукота, и беспросветна в нынешнем сезоне, но одноклассник твой сидит на зоне за кражу магнитолы у мента. Пускай тебе уже немало лет и ты стоишь в "Макдоналдсе" за кассой, но каждый день ты можешь кушать мясо, пока начальство вышло в туалет. Пускай ты неудачливый мужик и на тебя в метро не смотрят бабы, но ты для этих баб милей хотя бы, чем мусор убирающий таджик.
И это ведь не то чтоб оптимизм! И не злорадство! И не злое чувство! А тонкое душевное искусство — почти психологический буддизм. Вокруг цветет движение "наХ-наХ", зовет народ дырявить бюллетени. Но все проблемы наши — просто тени, сказал бы нам продвинутый монах. Ты думаешь, что ты живешь в стране среди разрухи, горестей и тлена? Но мысленно у всех измеришь члены и выяснишь, что твой еще вполне.
Вот в кителе, застиранном до дыр, до нас доехал, сев на бронепоезд, увязший в лютых фобиях по пояс великий вождь товарищ Ким Чен Ир. Казалось бы, чего он к нам пришел, тоталитарный предводитель ада? А чтоб напомнить: мы живем как надо. И все у нас в России хорошо. Он к нам поехал выпросить еду. А может быть, плутония с ураном. Но хочется кричать: ура, ура нам! Ведь мы живем в раю, а не в аду! Нам некуда, ребята, падать вниз! Напротив, мы над всеми гордо реем, пока тоталитарная Корея по праздникам жует вареный рис.
Мы здесь, в России, зажрались слегка: нам не страшны ни голод, ни болезни. А там они с тоталитарной песней суют дрова в мотор грузовика, обедают лягушкой всемером, глотают штукатурку от поноса и пишут для полковника доносы отточенным бамбуковым пером. И спят часа четыре до звонка. Что снится им? Сосиски ли? Пирог ли? Для этих слов забытый иероглиф уже пора убрать из языка. Хоть ты крестьянин, хоть специалист — что толку от твоей культуры древней, когда пойти поссать за край деревни — ты должен оформлять маршрутный лист? Так далеко они уже зашли в свои коммунистические дали, что всем самооценку приподняли — и нам, и даже неграм Сомали.
А ведь вполне могли бы всей страной они производить для всей планеты крутые электронные планшеты и кушать рис не только в выходной. Так жалко их! Особенно детей! Но чувствуешь себя буржуазией, и хочется гордиться всей Россией и мудрым поведением властей, и хочется оставить все дела и петь патриотические строчки, и целовать во все четыре щечки родного двухголового орла.
5. Ураганная тема
Американцы ждали урагана. К ним ураган с характером поганым неспешно приближался по волнам. По крайней мере, так сказали нам. И так передавало Би-Би-Си. Американцев дважды не проси: сказали нужно — это значит нужно. Пошли закрыли окна, вход наружный, убрали в палисадниках белье. В шезлонгах разбудили старичье и перепроводили на веранду. Убрали с дома флюгер и гирлянду. А граждане с повышенным IQ убрали даже стол для барбекю, оставили машину на парковке и на нее оформили страховки на этот день на миллион рублей (поскольку рубль станет всех сильней, когда разрушит ураганом Штаты). Купили в супермаркете бататы и йогуртов с бактерией живой. Купили колы — свежей, питьевой. Из чипсов насушили сухарей. В прокате взяли посмотреть блю-рей с подборкой лучших фильмов-катастроф — от Спилберга, да будет он здоров. В буфете скотчем подвязали вилки. Поймали все газонные косилки и заперли на первом этаже (и без того пора было уже). Проверили повторно: все закрыто. Напялили бейсбольную защиту и заперлись в подвалах у ТиВи, у мониторов, у "Нинтендо-Ви", и пасторам своих районных храмов отправили с мобилок в телеграммах коротенькую исповедь в грехах (чуть не забыв про это впопыхах). И, подождав доставки SMS, от всей души произносили: "Yes!"
А что пока творилось в Белом доме? Примерно то же самое. Но кроме забот гражданских, бытовых и личных на плечи обитателей прилично еще легло общественных забот. Таких, как президентский огород. Обама, ожидая урагана, подвязывал веревочкой бананы. Выдергивал без устали морковь, при этом исцарапав руки в кровь (как позже оказалось — это кола). И сетки на площадке баскетбола, подпрыгнув, ловко отцеплял с кольца, стараясь в выражении лица улыбку сохранять при всем при этом. Затем с семьей прошел по кабинетам и в каждом обнимался в позе милой, себя фотографируя мобилой. И сделал в твиттер тридцать три поста. Его жена — улыбчива, проста — поговорила в камеру с народом. Сказала, что гордится год от года все больше населением страны. Сказала, что надеяться должны. Любить своих детей, родных и близких, гордиться мужем и в собачьей миске не забывать докладывать кормов. И сохранять спокойствие умов советует любой замужней даме. И микрофон передала Обаме. Обама пожелал стране удачи. Сказал, что все не может быть иначе, как только неизменно хорошо. Затем слегка к науке перешел и сообщил плательщикам налога, что крепок шар земной по воле Бога и каждый штат его — попробуй сдвинь. Аминь.
Короче, подготовились ребята. И ураган не состоялся в Штатах, и все прошло нормально в этот раз.
А как бы подготовились у нас? Сперва о нем бы слышали немного — про ураган бы все писали в блогах, а в прессе продолжалась тишина. Пока бы не узнала вся страна. И вот тогда бы взорвались экраны. И сам Владимир Путин утром рано звонил бы по вертушке прямо в койку седому озабоченному Шойгу, прося побеспокоиться слегка и разогнать цементом облака в России, на худой конец — в столице. Затем неустановленные лица (от жителей страны — примерно треть) на улицы бы вышли посмотреть, как станет ураган ломать природу. И было б столько пьяного народу, что ураган бы испугался сам. А люди разошлись бы по домам ни с чем. И потому, ругая всласть — конечно, власть.
6. Охлобыстина в президенты!
Сядьте крепко, а не с краю. Прекратите есть еду. Я вам честно заявляю: в президенты не пойду! Я серьезен, хоть и весел. Изучил узор планет, все обдумал, понял, взвесил и решил — пожалуй, нет. Вы не плачьте, сердце раня. Вы утрите слезы с глаз. Президентство — это в баню. С этим я, наверно, пас. К черту блеск телеэкранов, прочь амбиции и спесь. Президент страны Каганов — это где-нибудь не здесь. Это сложная работа, это нервы каждый день. Извините, неохота. Извините, просто лень. Может быть, в другое время. Может, позже. Но зато я клянусь держать вас в теме. Я вам свистну, если что.
С вами, господин Юмашев, буду честен, как с собой: обижайтесь, дело ваше, только не пойду, отбой. Уж найдите мне замену как-нибудь на этот тур. Мало, что ли, бизнесменов и влиятельных фигур? Был бы человек известный — он же будет только рад обработать наш протестный и тупой электорат. С песней и здоровым смехом сможете окучить вы всяких слушателей "Эха…", прости господи, "…Москвы". Провернете ту же схему, распылите их протест, и останется тандему сколько нужно первых мест. Люди пошумят до мая — и опять в стране покой! Одного не понимаю, только я-то вам на кой? Кандидатам интересно — их узнает вся страна. Ну а я — поэт известный, мне реклама не нужна. Мне б рассесться на балконе да писать стихи в блокнот. В общем, в нынешнем сезоне избираться — I am not.
Не любитель громких истин, но скажу при всей стране: вот вам Ваня Охлобыстин — чем он не замена мне? Тоже любит троллить бурно, тоже круглые очки. Пусть в голосовальных урнах он возьмет мои очки! Он лицом меня милее и талантливей меня. За Россию он болеет, и тэдэ, и вся фигня. Словно шесть кило урана, он сияющ и лучист. Он герой телеэкрана, режиссер и сценарист. Он в скандалах не замечен и примерный семьянин. Возразить на это нечем — он у нас такой один. Он снимал такие фильмы — "Даунхаус", "ДМБ", — что не сдали их в утиль мы, а оставили себе. Хоть чуть-чуть привстал с колен-то наш российский киноцех! Не говно на кинолентах, как у наших-то у всех! И смотреть не стыдно на ночь, и поржать в погожий день! За тебя, Иван Иваныч, сам отдам свой бюллетень!
У него талантов много, он кумир народных толп. Но при этом близок к Богу (грубо выражаясь, поп). У него благие мысли, но забавные всегда. Он и в том и в этом смысле однозначно поп-звезда. Взгляд его горит пожаром, страшно бесам рядом с ним. Надо лбом его поджарым по ночам сияет нимб. Знает точно, что нам надо: утром сел на табурет, покурил немного ладан — и давай писать декрет.
И в характере заметно свойство, редкое у нас. Он служил в войсках ракетных: послужил — ушел в запас… Мысль уже понятна, люди? Я продолжу, хорошо. Он учился в институте: поучился — и ушел… Поснимал кино немного — в каждой ленте был финал. А потом по воле Бога он в священники попал. Вроде бы чего уж выше? Дальше в жизни только храм. Но из сана тоже вышел! Просто взял и вышел сам! Дальше продолжать не буду, все понятно между строк: он уходит отовсюду, как из сказки Колобок! Уловили суть момента? Тут же логика проста: он побудет президентом — да и сам уйдет с поста! Не когда вперед ногами к Мавзолею понесут! Не когда его пинками будут гнать в Басманный суд! Сам собой уйдет из власти! Не за спину чью-то, не! Это же какое счастье небывалое в стране! Все, кому он ненавистен, пусть исходят на говно. Только Ваня Охлобыстин! Вот кто нужен нам давно!
7. Дорожная тема
Идешь ли в галошах по шпалам, спешишь ли попасть в самолет — немецкое слово "шлагбаум" в России исконно живет. В стране, где такие просторы, в стране, где так мало дорог, так нужен шлагбаум, который пространства расчерчивать мог! Шлагбаум как символ России! Шлагбаум как высшая цель! С такою идеей по силе ничто не равнялось досель! Шлагбаум прекрасен! Ведь в этом отечества сладостный дым: идея большого запрета (с возможностью въехать своим). Долой философскую заумь, ее не продашь и за грош! Да здравствует русский шлагбаум! А чем же шлагбаум хорош?
Ну, граждане, вы и спросили! Шлагбаум хорош оттого, что нужно немного усилий поднять за веревку его! Приятней такая работа с изящным движеньем руки, чем строить дороги в болотах и в тундре полоть сорняки. Выкапывать свеклу и репку? Пыхтеть на постройке моста? Сидишь за шлагбаумом крепко — и деньги, и гордость поста! Устроен шлагбаум несложно, не требует много труда. Дойти до шлагбаума можно, а дальше — обсудим всегда. Шлагбаум сложней, чем заборы: с ним можно вести разговор и делать в итоге поборы (чего не позволит забор).
Свой путь у России от Бога! Сам Бог научил праотцов бревно положить на дорогу и требовать плату с купцов. И столь оказалась безмерной шлагбаума тайная суть, что встала Россия на верный Великий и шелковый путь — шлагбаумом, синим как небо, как цвет васильковых полей, отрезав, как ломтики хлеба, Европу от Азии всей. И даже на флаге России прекрасно видна параллель — небесной прослойкою синей меж белых и красных земель. Так алою яркой полоской и белою наперебой мы красим обычную доску и ставим мундир голубой.
Шлагбаум! Ты высшее чудо! Ты с Богом стоишь наравне! Ты главное место, откуда берется достаток в стране! Подумайте сами: как много смогла приносить нам бабла бесплатная наша дорога, как если бы платной была? Европа печалится — пусть им приходится строить шоссе. А мы лишь шлагбаум опустим и платными станем, как все! На трассе, на Волге, над БАМом так много нетронутых мест, где можно поставить шлагбаум и плату взимать за проезд! Зачем нам хозяйства и стройки, создание новых дорог? Достаточно выставить стойки и жердь положить поперек! Зачем нам дебаты и споры? Нет более действенных мер, чем сделать шлагбаум, который проблему возьмет за барьер! Шлагбаум — на сушу! На воду! Шлагбаум — на вход в интернет! Поставьте шлагбаум на воздух (на воздухе вроде бы нет)! Пускай полосатая мачта ложится на каждом пути, где люди бесплатно пока что имели возможность пройти!
Чиновники! Жду я, когда вам придется покинуть наш край и Петр опустит шлагбаум у входа в божественный рай. И как ни упрашивай сильно, и сколько ни тыкайся лбом, ни личный звонок на мобильный, ни корочка Думы с гербом, ни сказки про службу державе, ни деньги, ни крики "стоять!" — апостола нет, не заставят шлагбаум для вас приподнять. А впрочем, к чему нам напрасно пустым предаваться мечтам? Сегодня ведь каждому ясно: сработает это и там.
8. Китаец и русский
Китайцы — милые ребята. Мяукают как те котята, их так же много, как котят. Работать любят и хотят и улыбаются прохожим. А что тупые — то, положим, насквозь пропагандистский бред. Тупые? Ну конечно, нет! По сути, мы ведь два Совдепа. Но там-то рис, а здесь-то репа. Казалось бы, какой пустяк! А ведь ничто другое так не формирует суть культуры, как те аграрные культуры, которые растит народ за веком век, за годом год.
Рассмотрим рисовое поле. Сперва придется поневоле произвести над ним труды и много натаскать воды, чтоб было где-то по колено. Поскольку рис тебе — не сено и не растет на пустыре. А воду приносить в ведре — довольно хлопотное дело. Вот мне на даче надоело примерно через пять секунд. Ну а китайцы принесут хоть триста тридцать три ведра до вечера с пяти утра. Короче, жизнь не на курорте. Вдобавок строить нужно бортик по всем периметрам полей. Иначе воду лей не лей, а вытечет она обратно. Затем — босой и неопрятный — иди копать густую грязь. Затем, над грязью наклонясь, ходи весь день по полю раком, его засеивая злаком, пытаясь вставить каждый злак в свое гнездо, и только так. Затем ступай на поле ниже, сливай туда остатки жижи и там повторно все сажай (один посев — не урожай).
Процесс томительный и древний — занятие для всей деревни: фактически большой колхоз. Лопаты, ведра и навоз, все дети, мужики и бабы под управлением прораба стоят на поле мордой вниз, иначе — кукиш, а не рис. Не нравится работать, сцуко? Тогда вали в кусты бамбука и ешь на завтрак муравья. У нас тут дружная семья: в деревне десять тысяч рыл копают по команде ил, и нам уже нельзя без ила. Нас столько, что не прокормила иначе б нас земля никак, — ни помидоры, ни буряк, ни патиссоны б не смогли на этом пятачке земли кормить такую тьму народа. И только в рисе углевода хватает на жратву чуть-чуть. Хотя на вкус, конечно, муть и, честно говоря, говно. Но тут другого не дано.
Поделиться книгой: