Помоги проекту - поделись книгой:
«Я серьезно опасался за старые корабли «Ройял Соверен» и «Игл», которые были защищены не так хорошо. Серия этих «яичек», попав в любой из них, могла отправить его на дно».
«Игл» стал одной из главный целей итальянских бомбардировщиков. Как вспоминал один из офицеров авианосца:
«Вскоре мы поняли, как проводятся такие атаки. Сначала мы слышали вдалеке залпы орудий эсминцев охранения. Они возвещали о появлении итальянских самолетов, которые летели на большой высоте. Затем открывали огонь крейсера и линкоры, обрушивая на соединения бомбардировщиков «Савойя-Маркетти» плотный зенитный огонь. «Гладиаторы» отсутствовали, и точки в небе становились все больше. Наш капитан следил за ними в бинокль, чтобы уловить, когда будут сброшены бомбы. Он должен круто развернуть корабль параллельно линии падения бомб и ни в коем случае не поперек. Он ни разу не ошибся, но нам приходилось принимать холодный душ.
Мы следили, как линкоры вертятся среди колонн воды, вырастающих одна за другой из глубин моря. Временами они взлетали разом, образуя длинные водяные стены. Это было очень впечатляющее зрелище. Резкий крен корабля, содрогающегося от работающих на пределе машин, грохот и всплески заставляли всех нас невольно вжимать головы в плечи. Впрочем, этому способствовали и каскады грязной воды, пролетающие над кораблем. В ушах стоял невероятный треск многоствольных пом-помов, поливавших небо струями снарядов. Их перекрывал отрывистый грохот 102-мм орудий, и все вместе это напоминало адский концерт. Резкий запах сгоревшего кордита плыл над палубой. По настилу, подпрыгивая и звеня, катались кучи стреляных гильз.
Я помню, что попытался подобрать одну и обжег себе пальцы. Я до сих пор храню эту латунную гильзу. Я видел, как один из самолетов кружит посреди всей этой суматохи, ожидая разрешения на посадку. Я подумал, что несчастного парня ждет не самый лучший прием после того, как во время полета он уже столкнулся с многочисленными опасностями.
В этот день близкие разрывы были столь многочисленными и частыми, что они серьезно повредили старый «Игл». В результате он был вынужден пропустить налет на Таранто, хотя его эскадрильи участвовали в операции, добившись заметных успехов. Когда дым рассеялся, на некоторое время все успокоилось. Последовал обычный нервный смех, неизбежные шуточки и вздохи облегчения. Затем мы начали приводить в порядок боевые посты и готовиться к следующей атаке».
Следует признать, что итальянские пилоты пытались решить почти невозможную задачу. Они должны были поразить движущуюся цель единственной серией бомб. Не имело значения, насколько подготовлен пилот, насколько было отработано взаимодействие в эскадрилье бомбардировщиков, которая должна была сбрасывать бомбы по сигналу ведущего. Безусловно, требовалось несколько пробных серий, потому что дело оказалось гораздо более сложным, чем предполагали итальянцы. Морская артиллерия никогда не добивается попаданий первым же залпом. Следует определить дистанцию по всплескам снарядов, уточнить курс и скорость цели, ввести поправки с учетом того, как легли первые снаряды: недолетами или перелетами. Поэтому трудно понять, почему перед войной громогласные проповедники авиации предсказывали просто невероятное количество прямых попаданий. При высоте бомбометания 12000 футов время падения бомбы позволит даже самому тихоходному кораблю изменить курс, чтобы уйти из точки прицеливания.
В действительности, как мы уже говорили, бомбардировщики за 5 дней операции сумели добиться единственного успеха во время самой последней атаки против 7-й эскадры крейсеров. И он выглядит результатом усилий одного пилота, а не использования правильного метода бомбометания.
«Последняя атака в этот день вынудила нас прервать партию в маджонг, которая игралась в кают-компании «Стюарта». Она была проведена против крейсерской эскадры. Один самолет зашел на «Глостер» с кормы, и его серия бомб легла в кильватерной струе крейсера, подняв поочередно несколько пенистых фонтанов. Но последняя бомба настигла цель и легла прямым попаданием в компасную платформу».
При взрыве погибли капитан 1 ранга Гарсайд, еще 6 офицеров и 11 матросов. Были ранены 3 офицера и 6 матросов, поврежден командно-дальномерный пост. Управление артиллерией и рулем пришлось перенести на запасные посты, что заметно снизило ценность крейсера как боевой единицы. Пожар был быстро взят под контроль, и «Глостер» остался в строю, но до конца операции он исполнял роль пассажира.
Эта серия атак произошла за пределами той зоны, где можно было рассчитывать на помощь истребителей КВВС. 8 июля на борту «Игла» остались всего 2 «Гладиатора», и флоту пришлось полагаться для самозащиты только на свои зенитные орудия. Хотя успехи итальянцев ограничились одним попаданием, оно оказалось крайне удачным. И без того малое количество британских крейсеров сократилось на единицу, вдобавок был потерян самый сильный из них. Кроме того, личный состав испытывал страшное напряжение во время продолжительных бомбардировок. Если не считать расчеты зенитных орудий, всем остальным морякам приходилось сидеть и ждать, что было крайне тяжело. Комплектование больших кораблей двойными артиллерийскими расчетами позволило бы снизить усталость, но малые корабли просто не могли позволить себе такой роскоши при ограниченной общей численности команды. Кроме того, сами эсминцы оказались совершенно не приспособлены для отражения подобных атак — бомбардировки с большой высоты. Орудия главного калибра имели угол возвышения всего 40°, и были совершенно бесполезны. Они успевали дать лишь несколько залпов, пока вражеские самолеты были вдалеке. Эсминцы типа «D» прибыли с китайской станции, «V и W» — из Австралии. Ни те, ни другие еще не успели заменить кормовой торпедный аппарат на 76-мм зенитку, как было сделано на эсминцах, прибывших из Англии. Но даже такое орудие приносило немного пользы, давая скорее моральный эффект, чем материальный.
Всего в ходе атак флота Каннингхэма 8 июля итальянцы использовали 61 бомбардировщик SM-79 «Спарвиеро» с баз в Эгейском море. В налетах участвовали 10°, 11°, 12°, 14° и 15°
Как ни странно, во многом намерения англичан отвечали планам итальянцев. Хотя адмирал Кампиони имел полную информацию относительно размеров британского флота и его предполагаемых намерениях, он решил, что может позволить себе небольшое столкновение рядом с итальянским побережьем. В этом случае базы были бы совсем неподалеку, флот могли бы поддержать мощные воздушные силы, а на пути противника были развернуты подводные лодки. Поэтому Кампиони надеялся увлечь англичан лакомым кусочком. Адмирал рассчитывал, что бомбы и торпеды ослабят Средиземноморский флот до того, как он войдет в соприкосновение с итальянским.
Его уверенность еще больше усилили значительно преувеличенные сообщения пилотов, поступающие на мостик флагманского линкора. После возвращения на базы итальянские летчики красочно описывали многочисленные попадания и тяжелые повреждения британских кораблей. Один такой случай даже стал достоянием широкой публики. Одна из итальянских газет на первой полосе напечатала огромный снимок окутанного дымом британского линкора, что было якобы результатом бомбовых попаданий. Но при внимательном рассмотрении можно было увидеть, что это старый «Ройял Соверен», идущий полным ходом. Из его трубы извергается столб дыма, который ветром загибается вниз. Этот снимок изрядно повеселил британских моряков. Но заявления летчиков Кампиони не мог проверить, как и командиры авиационных частей на аэродромах. Истина стала известна итальянцам лишь несколько лет спустя, а в тот день большая часть заявлений была воспринята всерьез. Более того, точное бомбометание, во время которого бомбы часто накрывали корабли, делало достоверное определение результатов почти невозможным, потому что с большой высоты слишком трудно отличить близкий разрыв от прямого попадания. Это было общим для ВВС всех воюющих стран. Королевские ВВС и американские армейские ВВС оказались еще более склонными преувеличивать результаты своих атак. Летчики Оси относились к своим достижениям более критично. Как и в случае с «потоплением» «Арк Ройяла» в 1939 году, общее количество «потопленных и поврежденных» британских кораблей постепенно росло. Это убедило Кампиони, а вслед за ним и Муссолини, что флот Каннингхэма во время этой фазы операции серьезно пострадал.
Сумерки 8 июля принесли некоторое облегчение британским морякам. Однако они знали, что все дальше забираются в центральную часть Средиземного моря, приближаясь к аэродромам самой Италии, где в полной готовности их ожидают новые группы бомбардировщиков, чтобы на рассвете возобновить атаки. Итальянцы знали, что сокращение дистанции до аэродромов позволит им совершить больше самолето-вылетов. По тревоге было поднято единственное подразделение итальянских пикировщиков — 96°
Глава 3.
Навстречу противнику
Пока во второй половине дня 8 июля Средиземноморский флот проходил крещение небесным огнем, летающие лодки «Сандерленд» вылетели с Мальты, чтобы попытаться обнаружить противника, упомянутого в обрывочном донесении «Феникса». Как мы уже говорили, в период с 9 по 11 июля были организованы дополнительные разведывательные полеты, чтобы перекрыть район Мальта — мыс Спартивенто — мыс Коллине — Корфу. Это оказалось нелегкой задачей для 202-й эскадрильи, в которой не хватало самолетов.
Однако «Лондон» L-5803, вылетевший с Мальты ближе к вечеру, был направлен в район, где «Феникс» провел свою неудачную атаку. Этот самолет и экипаж уже отличились несколько дней назад, когда навели 7-ю эскадру крейсеров на группу из 3 итальянских эсминцев. В последовавшем бою один эсминец был потоплен. Теперь этот экипаж снова отличился, обнаружив главные силы Кампиони. По донесению летающей лодки, итальянская эскадра состояла из 2 линкоров, 6 крейсеров и 7 эсминцев. Она находилась в точке 33°35′ N, 19°40′ О и следовала курсом 340 градусов. «Лондон» поддерживал контакт с противником и в 16.10 сообщил, что итальянцы повернули на курс 70 градусов, находясь в 220 милях к северу от Бенгази.
Тот факт, что линкоры и крейсера, о которых сообщалось ранее, соединились и повернули на обратный курс, а также продолжительные бомбардировки натолкнули главнокомандующего на мысль, что итальянцы имеют какие-то веские причины не пускать английский флот в центральную часть Средиземного моря. Так как пунктом назначения конвоя, который вероятно прикрывали итальянцы, мог быть только Бенгази, выводы напрашивались сами собой. Если конвой, идущий в Ливию, прикрывают главные силы флота, тогда возможность дать бой противнику должна выйти на первое место, отодвинув необходимость прикрывать собственный конвой. Сначала, несмотря на совершенно точный рапорт L-5803, Каннингхэм подозревал, что замеченные линкоры могут на самом деле оказаться тяжелыми крейсерами. Тем не менее, Соединение В продолжало следовать курсом 310° со скоростью 20 узлов в течение всей ночь 8/9 июля. Ночь прошла спокойно, и расстояние между противниками заметно сократилось.
К этому времени итальянский конвой благополучно прибыл в Бенгази, поэтому в полдень 8 июля Кампиони предстояло решить, что делать с Каннингхэмом. Когда итальянские самолеты видели его в последний раз, он упрямо шел на запад, несмотря на якобы имеющиеся потери от бомбовых ударов, и находился в тот момент к югу от Крита.
Сначала Кампиони решил сосредоточить силы в Ионическом море. Но 9 июля в 3.30 он получил радиограмму Супермарины с более детальной информацией о передвижениях англичан (она была отправлена 8 июля в 22.00). Супермарина также сообщила о мерах, принятых для оказания помощи адмиралу. По ее оценкам, британские корабли должны были 9 июля к 18.00 находиться в следующих точках: крейсера — 37°20′ N, 16°45′ О, линкор — 37°20′ N, 19°50′ О, 2 линкора, авианосец и эсминцы — 37» N, 17° О. 5 итальянских подводных лодок были развернуты в районе с границами 35°50′ — 37° N, 17° — 17°40′ О, образовав подводную ловушку. Авиационные части Сицилии и Пульи получили приказ подготовить к вылету все бомбардировщики и разведчики, чтобы обнаружить эти британские соединения и следить за ними. Были подготовлены гидросамолеты, которые должны были провести торпедную атаку, если англичане пересекут линию 35°40′ N, 18°05′ О.
У Кампиони было более чем достаточно времени, пока Каннингхэм прибудет в район, который он выбрал для боя. Поэтому итальянский адмирал перестраивал свой мощный флот у берегов Калабрии, заправлял эсминцы, подтягивал подкрепления, чтобы к полудню иметь в своем распоряжении все силы. В 6.00 для дозаправки были отправлены первые эсминцы: 8-й («Фольгоре», «Фульми-не», «Балено», «Лампо»), 15-й («Пигафетта», «Зено») и 16-й («Да Рекко», «Усодимаре», «Пессано») дивизионы. Тем временем из Таранто вышел 14-й дивизион под командованием капитана 1 ранга Джованни Галати, находившегося на эсминце «Вивальди». С ним шли «Да Ноли» (капитан 2 ранга Акилле Дзоли) и «Панкальдо» (капитан 2 ранга Луиджи Мерини).
К этому времени британский флот завершил сосредоточение в точке 36°55′ N, 20°30′ О и был готов к бою. Он шел классическим строем, который отрабатывался все два межвоенных десятилетия.
7-я эскадра крейсеров была развернута впереди строем фронта примерно в 8 милях от главных сил. Вместе с ней шел лидер «Стюарт», чтобы обеспечивать связь между крейсерами и главнокомандующим. Флагман Каннингхэма «Уорспайт» превосходил в скорости на 5 узлов остальные 2 линкора, поэтому главнокомандующий использовал его в качестве линейного крейсера, чтобы поддержать свое разведывательное соединение, которое уступало противнику в численности и огневой мощи. Его сопровождали эсминцы 14-й флотилии «Нубиэн», «Мохаук», «Хироу», «Хируорд» и «Дикой». Они шли клином впереди линкора. Главные силы контр-адмирала Придхэм-Уиппела находились примерно в 8 милях за кормой «Уорспайта». «Ройял Соверен», самый тихоходный из линкоров, шел впереди «Малайи». Авианосец «Игл» шел за ними в кильватер, однако он мог свободно маневрировать для проведения полетов, как того требовало направление ветра.
Их прикрывали эсминцы 10-й и 2-й флотилий «Хиперион», «Хостайл», «Хэсти», «Айлекс», «Дэйнти», «Дифендер», «Джюно», «Янус», «Вампир», «Вояджер». Весь флот следовал генеральным курсом 260° со скоростью 15 узлов.
На «Игле» началась небольшая суматоха, потому что он готовился в 4.40 поднять звено из 3 «Суордфишей» на разведку впереди по курсу флота на глубину до 60 миль в секторе от 180 до 300 градусов. Однако Кампиони находился далеко за пределами указанного сектора, и самолеты вернулись с пустыми руками.
Когда занялось утро 9 июля, Средиземноморский флот был совершенно готов к встрече с итальянцами, если те все-таки рискнут принять бой. Настроение было отличным. Пассажир, следовавший на Мальту на борту австралийского эсминца «Вампир», описывает свои впечатления:
«В Королевском Австралийском Флоте дела обстоят несколько иначе, чем в британском. Капитанский вестовой был общительным и болтливым парнем. Утром он разбудил меня и, подавая чашку чая, сообщил:
«Если бы я был на вашем месте, то не стал бы сегодня валяться весь день. Поднимайтесь на палубу. Вам это понравится. Будет бой».
«Бой! — тупо пробормотал я. — Какой такой бой?»
«Самая обычная кровавая драчка, — ответил он. — Море просто кишит кораблями. Похоже, тут весь Средиземноморский флот».
Я вылетел на палубу, как был — в пижаме с чашкой чая в руке. Помню, это была середина июля. Утро было свежим и чудесным. Восходящее яркое солнце золотило своими лучами небо. Сапфировое море искрилось бриллиантовыми блестками. Кильватерная струя «Вампира» походила на витые нити жемчуга. Утро было поэтическим. Однако оно подходило и для более мрачных дел. Молодой австралийский моряк был прав. Море просто кишело кораблями».
Итальянский флот тоже начал сосредоточение, и в 6.40 3-я дивизия («Больцано» и «Тренто» вместе с 4 эсминцами) встретилась с двумя другими группами тяжелых крейсеров: 1-й дивизией («Фиуме», «Гориция», «Зара» и 4 эсминца) и флагманом адмирала Паладини крейсером «Пола» и его 4 эсминцами. В это время Кампиони со своими 2 линкорами и их сопровождением направлялся, чтобы встретиться с этой эскадрой. Кроме всего прочего, Паладини отменил возвращение 7-й дивизии («Савойя», «Д'Аоста», «Аттендоло», «Монтекукколи» и 4 эсминца) в Палермо и приказал ей присоединиться к флоту.
Кампиони ожидал всесторонней помощи от Реджиа Аэронаутика. Он надеялся на частые сообщения о положении противника и мощные атаки против британского флота, которые ослабят Каннингхэма до того, как противники сблизятся на дистанцию артиллерийского выстрела. Однако его ожидало горькое разочарование. Итальянские ВВС продемонстрировали свою полнейшую беспомощность. Они не сумели решить ни одну из этих задач. Кампиони получил только одно сообщение самолета-разведчика, которое пришло, когда он уже ожидал подхода противника. И это было не первое разочарование.
Итальянцы имели в своем распоряжении армады самолетов, которые ничего не сделали. Зато единственная летающая лодка «Сандерленд» L-5807 202-й эскадрильи, вылетевшая утром с Мальты, быстро обнаружила итальянские линкоры. Она повисла в небе прямо над ними, сообщая обо всех маневрах противника. Итальянцы постоянно пытались отогнать ее зенитным огнем, но напрасно.
Именно радиограмма «Сандерленда» L-5807 первой была принята на мостике «Уорспайта». В первом сообщении разведчика говорилось, что в 7.32 замечены 2 линкора, 4 крейсера и 10 эсминцев. Они находятся в точке 37°14′ N, 16°51′ О и следуют курсом 330° со скоростью 15 узлов. Через 7 минут «Сандерленд» заметил итальянские тяжелые крейсера, идущие на соединение с линкорами, сообщив в 7.39 о 8 крейсерах и 8 эсминцах в 20 милях от главных сил по пеленгу 80°. Это соединение следовало курсом 360°.
Кампиони приходил в бешенство, видя этого преследователя, в то время как все его радиограммы, отправленные в штаб ВВС в Мессину, оставались без ответа. Истребители, способные сбить или отогнать «Сандерленд», а также прикрыть его корабли от внимания назойливых ищеек и атаки торпедоносцев, не появились. Хотя он несколько раз передавал свою просьбу, в небе над итальянским флотом все утро можно было видеть только английские самолеты, хотя все это происходило менее чем в 50 милях от итальянских берегов.
В 8.05 «Сандерленд» отправил очередную радиограмму, сообщив, что итальянские линкоры повернули на курс 360°. Теперь итальянский флот находился на расстоянии 145 миль по пеленгу 280° от «Уорспайта». Адмирал Каннингхэм изучил все эти донесения и в 8.10 приказал повернуть на курс 305°, увеличив скорость до 18 узлов. Он не отказался от намерения поставить свой флот между итальянцами и Таранто, чтобы отрезать им путь отхода, если они в последний момент испугаются принять бой.
Свидетель описывает происходившее на мостике «Уорспайта» в это прекрасное солнечное утро:
«Уорспайт» был спроектирован в качестве флагманского корабля флота. Адмиральский мостик был расположен прямо под компасной платформой, и обзор там был не самый лучший. Посреди него, внутри броневой коробки, находилась адмиральская штурманская рубка и оперативный центр с маневренным планшетом, который переговорные трубы и телефонные кабеля связывали с наружными постами. Разумеется, его оборудование было примитивным по сравнению с тем, что появилось позднее, но в то время оно нас вполне устраивало.
В оперативном центре мы с Томом Браунриггом (флагманский штурман) на основании рапортов других кораблей составили ясную картину происходящего, хотя сами ничего не видели. То, что к нам поступало, заставило нас невольно воскликнуть: «Да это прямо как на штабной игре!» Крейсерская завеса сообщила о появлении противника, после чего вступила в бой с его крейсерами. Эсминцы начали выдвигаться в авангард, чтобы атаковать. «Уорспайт» выступил в роли линейных крейсеров, которые подерживали легкие силы. А сзади — ох как медленно! — подтягивался наш линейный флот, «Ройял Соверен» и «Малайя».
Хотя адмирала Кампиони тревожило отсутствие сведений о противнике, он все еще надеялся, что события повернут в предусмотренное им русло. Он собирался дать бой на собственных условиях. В 9.00 он отправил Супермарине длинную радиограмму, излагая детали своей диспозиции.
Кампиони намеревался перестроить флот в 4 колонны с интервалами 5 миль. Если появится точная информация об англичанах, он постарается дать им бой примерно в 14.00 где-то около точки 37°40′ N, 17°20′ О. «Чезаре» должен следовать курсом 120° со скоростью 18 узлов. Тяжелые крейсера он намеревался поставить в 5 милях на юго-восток от линкоров. Левую колонну хотел сформировать из легких крейсеров 4-й дивизии («Барбиано», «Кадорна», «Джуссано», «Диац») и 8-й дивизии («Абруцци», «Гарибальди»). Правую колонну должны были составить легкие крейсера 7-й дивизии («Савойя», «Д'Аоста», «Аттендоло», «Монтекукколи»). После этого Кампиони планировал держать весь флот в районе между побережьем Калабрии на севере и своей подводной ловушкой на юге.
Однако вскоре у итальянского главнокомандующего появились и другие проблемы, кроме отсутствия разведывательных данных и воздушного прикрытия. Один за другим его эсминцы начали сообщать о поломках машин, которые не выдержали первого же длительного похода.
С 10.30 до 12.00 эсминцы «Дардо», «До Ноли» и «Страле» сообщили о различных неисправностях и запросили разрешения вернуться в Таранто для ремонта. В результате на некоторое время в распоряжении главнокомандующего из первоначального состава сопровождения остались только два эсминца — «Фреччиа» и «Саэтта». Но это опасное положение изменилось, когда подошел 14-й дивизион и вернулись после дозаправки 8-й и 15-й дивизионы. В это время Кампиони шел прямо на север, но в 11.25 впереди появились горы Пунта Стило. Поэтому Кампиони повернул на юг и начал крейсировать в 60 милях от берега, ожидая, пока ситуация прояснится.
В этот период шатаний туда и обратно итальянская эскадра находилась под постоянным наблюдением английских самолетов-разведчиков. К «Сандерлендам» L-5807 и L-9020, продолжавшим следить за ней, время от времени присоединялись самолеты «Игла». Зато итальянские истребители даже и не думали показываться. Поэтому адмирал Каннингхэм непрерывно получал самую свежую информацию, тогда как Кампиони ничего не знал о месте нахождения англичан.
В 8.58 «Игл» поднял еще 3 «Суордфиша» для ведения разведки. Они должны были осмотреть сектор от 260 до 300 градусов, пролетев на запад как можно дальше. Их сообщения дополнили информацию «Сандерлендов», хотя указанные координаты и скорости заметно различались. Но, сведя всю информацию воедино, штаб на мостике «Уорспайта» сумел составить довольно точную картину «бега на север»[3] эскадры Кампиони. В 11.05 «Су-орд фиш» сообщил, что видит 2 линкора и 1 крейсер в точке 38°07′ N, 16°57′ О, и еще 4 крейсера находятся рядом с ними. Через 10 минут «Сандерленд» L-5807 передал, что главные силы итальянцев находятся в точке 38°06′ N, 17°48′ О и идут прямо на север.
Так как итальянцы отходили на север, Каннингхэм начал опасаться, что они могут ускользнуть от английского флота. Поэтому было решено немедленно отправить в атаку торпедоносцы «Игла», которые в случае успеха могли вынудить итальянцев снизить скорость. В 11.45 «Игл» покинул строй и развернулся против ветра. 9 «Су-ордфишей» 813-й эскадрильи ВСФ поднялись в воздух. Каждый нес под брюхом 533-мм торпеду. Они полетели в сторону итальянского флота, который в это время находился на расстоянии 90 миль от «Уорспайта» по пеленгу 295°. 90 миль было совсем небольшим расстоянием для самолетов того времени, но не для «Суордфиша». Эти старые бипланы, можно сказать, летучие ископаемые, имели максимальную скорость всего лишь 139 миль/час. Если же самолет нес 1695-фн торпеду на внешней подвеске (а другой и не было), то мог развить не более 100 миль/час.
Поэтому «Суордфишам» потребовался почти час, чтобы преодолеть это расстояние. Так как в последнем сообщении, полученном на «Игле», указывалось, что итальянцы идут на север, не удивительно, что ударная группа, прибыв в указанное место, не обнаружила «Кавура» и «Чезаре», потому что итальянские линкоры в это время находились далеко на юге и продолжали следовать в этом направлении. Самолеты «Игла» потеряли контакт с ними, и лишь в 12.15 пришло сообщение «Сандерленда» L-5803, который увидел 6 крейсеров и 10 эсминцев в точке 37°56′ N, 17°48′ О. Они следовали курсом 220° со скоростью 25 узлов. Через 5 минут он передал второе сообщение о 3 тяжелых крейсерах в точке 37°55′ N, 17°55′, которые следовали курсом 225°.
Именно на эскадру итальянских тяжелых крейсеров и обрушились в 12.52 авианосные «Суордфиши». Крейсера находились позади линкоров, однако летчики приняли их именно за линкоры, что немного удивительно, так как по внешнему виду эти корабли резко различались между собой.
«Суордфиши» мучительно медленно догнали это соединение и примерно в 13.30 атаковали замыкающие корабли, все еще думая, что перед ними линкоры. Торпедоносцы встретил шквал огня с крейсеров и эсминцев. Несмотря на то, что сближение проходило крайне медленно из-за высокой скорости крейсеров, несмотря на огонь противника, торпедоносцы атаковали эскадру с правого борта. При этом ни один самолет не был сбит, они получили лишь незначительные повреждения.
В это время итальянские 4-я и 8-я дивизии (легкие крейсера) и 9-й и 14-й дивизионы эсминцев, с запозданием прибывшие из Таранто (из-за неполадок на «Да Ноли» и его возвращения), образовали левую колонну к востоку от линейных кораблей 5-й дивизии. Она вместе с 7-м дивизионом эсминцев шла курсом 168° со скоростью 18 узлов в точку рандеву, которое было назначено на 14.00. Тяжелые крейсера во главе с «Полой» в сопровождении 11-го и 12-го дивизионов эсминцев находились за кормой 5-й дивизии и нагоняли ее, чтобы образовать западную колонну. Легкие крейсера 7-й дивизии и 13-й дивизион эсминцев пока находились далеко от главных сил.
Тяжелые крейсера были атакованы в период с 13.15 до 13.26. Согласно итальянским отчетам, «Суордфиши» подходили на высоте 80 футов и сбрасывали торпеды с расстояния 3000 футов после того, как были обстреляны эсминцами охранения и самими крейсерами. Судя по всему, главными целями этой атаки были «Тренто», «Фиуме», «Зара» и «Пола». Однако все крейсера успешно уклонились от нацеленных на них торпед, используя высокую скорость и отличную маневренность. Адмирал Паладини, который находился на борту крейсера «Пола», так описывал эту атаку:
«Два самолета совершили решительную попытку атаковать голову нашей колонны. Они подошли с кормы. Один самолет проскочил внутрь завесы эсминцев и уклонился от огня всех кораблей сопровождения. После великолепного маневра он сбросил торпеду в «Полу» под углом 70° с левого борта, находясь на расстоянии не более 1500 метров. «Пола» круто повернула влево на полном ходу и обстреляла этот самолет из всех имеющихся орудий».
Итальянцы признают, что эта атака, как и все остальные, была проведена с минимальной дистанции. Экипажи проявляли невероятную отвагу, совершенно не заботясь о собственной безопасности. Само ударное соединение тоже осталось невредимо. Самолеты перестроились и полетели обратно на «Игл». Они приземлились примерно в 14.34. Один из молодых пилотов «Суордфишей» так описывает эту атаку:
«Насколько я помню, предполетный инструктаж был предельно простым. Нам напомнили о стандартном методе атаки эскадрильей. Лететь к цели следовало на умеренной высоте около 8000 футов звеньями по 3 самолета. Когда группа выйдет на исходную позицию, звенья должны провести скоординированную атаку, чтобы каждое из них заходило на цель в своем секторе одновременно с другими. Мы отрабатывали эту тактику на учениях до бесконечности против специального корабля-мишени.
Сбрасывать торпеды следовало с высоты 50 футов на дистанции 1000 ярдов при максимальной скорости самолета 90 узлов. Чтобы выдержать эти условия после почти вертикального пике с высоты 8000 футов, требовалась большая практика. Опуститься слишком низко было бы опасно. Слишком высокая скорость приведет к тому, что торпеда не войдет в воду правильно и собьется с курса. Если она будет сброшена слишком высоко, то может получить повреждения при ударе о воду.
Когда мы взлетели, погода была просто великолепной: сверкающее безоблачное небо при неограниченной видимости. Мы взлетели на расстоянии примерно 50 миль от итальянского флота и сразу принялись отчаянно набирать высоту. «Суордфиш» с торпедой делает это крайне медленно. Итальянцы поставили плотную огневую завесу задолго до того, как мы приблизились. Они продолжали вести огонь, пока мы приближались и снижались для сброса торпед. Я полагаю, мы все были немного смущены огромным количеством вражеских кораблей. Именно это привело к тому, что самолеты атаковали различные цели вместо того, чтобы сосредоточиться на какой-то одной. Над самой водой на высоте 50 футов завеса была особенно плотной. Огонь велся со всех направлений, когда мы оказались среди вражеского флота. Нам сильно помешало целиться то, что вражеские корабли использовали орудия главного калибра, стреляя на минимальном возвышении. Всплески снарядов были особенно опасными. Мы не добились попаданий, но не пострадал и ни один из наших самолетов.
После атаки, когда мы возвращались на «Игл», мы могли видеть, как два флота начали сражение. Это было редкое зрелище. Мы находились на высоте 2000 футов и следили за перестрелкой между линейными флотами. Итальянцы долго не выдержали и вскоре изменили курс. Используя более высокую скорость, они побежали домой».
Тем временем еще один «Суордфиш» с «Игла» в 13.30 сообщил, что в секторе, выделенном ему для поисков (от 334° до 291° на расстоянии 60 миль), противника нет.
Хотя пилоты сообщили, что во время первой атаки их целями были линкоры, анализ скорости и маневров кораблей противника показал, что это были крейсера. Сообщение этого разведчика подтвердило предчувствие главнокомандующего, что итальянцы уже повернули на юг примерно в 12.00. Поэтому крейсерское соединение, о котором сообщалось ранее, пыталось соединиться с главными силами, которые находятся в точке 37° 45° N, 17°20′ О. Эти подозрения получили новые основания в 13.40, когда «Сандерленд» L-9020 сообщил о 3 линкорах и большом количестве крейсеров и эсминцев, идущих курсом 220° в точке 37°58′ N, 17°20′ О. Затем последовало сообщение от 14.15, в котором говорилось о большой группе кораблей, идущей курсом 20° со скоростью 18 узлов. Из этого сообщения на мостике «Уорспайта» сделали вывод, что противник сумел собрать свои силы воедино и теперь следует на север. Силы итальянцев должны были значительно превосходить английские, но все-таки британский флот быстро шел навстречу противнику. Каннингхэм сделал вывод, что итальянцы намерены дождаться его и принять бой, хотя этот бой будет проходить на их территории, и у них будет не одна лазейка, чтобы удрать.
Поэтому британский флот продолжал следовать на северо-запад, чтобы отрезать Кампиони от его главной базы в Таранто. Когда в 14.00 из новых сообщений самолетов-разведчиков стало ясно, что эта цель достигнута, флот повернул на курс 270° для последнего броска. Погода во второй половине дня была самой благоприятной для артиллерийского боя. Ветер силой 5 баллов дул примерно с северо-запада. Он уносил бы прочь дым британских орудий и мешал бы итальянцам видеть цели. С другой стороны, такой ветер помог бы им ставить дымовую завесу, если бы они решили прикрыть свой отход. Море было спокойным, облачность составляла 2/10. Однако Реджиа Аэронаутика так и не показалась, заставляя гадать о причинах своего отсутствия. Ведь налет бомбардировщиков, подобный вчерашнему, серьезно осложнил бы маневрирование англичан и мог нанести им новые потери, на что надеялся Кампиони. Видимость колебалась от 15 до 20 миль, что было очень важно в период, когда не было радаров.
7-я эскадра крейсеров по-прежнему шла строем фронта в 8 милях впереди флагманского корабля. В 14.30 крейсера двигались курсом 270° со скоростью 22 узла. «Ройял Соверен», «Малайя», «Игл» находились в 10 милях позади, потому что уступали «Уорспайту» в скорости. К 14.35 «Игл» завершил принимать ударную группу. Пилоты подтвердили, что предположения Каннингхэма совершенно верны. Главные силы итальянского флота следуют курсом 360° со скоростью 15 узлов. Через 15 минут самолет-разведчик сообщил, что вражеский флот находится по пеленгу 260° от «Уорспайта» на расстоянии около 30 миль.
Однако вскоре после неудачно атаки «Суордфишей» против тяжелых крейсеров, шедших у него за кормой, Кампиони наконец получил донесение от самолетов-разведчиков, которого ожидал все утро. Ему было не слишком приятно узнать, что в 13.30 самолет 142-й эскадрильи заметил 2 линкора и 8 эсминцев, следующих курсом 330° со скоростью 22 узла всего в 80 милях от его собственного соединения. Этот самолет заметил «Ройял Соверен» и «Малайю» с эсминцами сопровождения, потому что «Игл» в это время отсутствовал, принимая самолеты. Если же учесть недавно закончившуюся атаку авианосных самолетов, то итальянскому главнокомандующему стало понятно, что англичане прекрасно осведомлены обо всех его передвижениях. Это позволило Каннингхэму занять позицию между итальянским флотом и его главной базой. Поэтому Кампиони решил еще раз изменить курс до того, как англичане окончательно отрежут его. Было ясно, что Реджиа Аэронаутика, которая не сумела организовать атаки в это утро, ничуть не ослабила британский флот. Кроме того, Кампиони понял, что англичане пройдут севернее района сосредоточения подводных лодок, если не изменят курса, которым двигаются в данный момент. В результате итальянский и британский флоты были вынуждены разбираться между собой без посторонней помощи, чего Кампиони совершенно не хотелось. Поворачивая на север, он надеялся заманить англичан, которые явно жаждали боя, еще ближе к итальянским берегам, где ожидали своего часа многочисленные бомбардировщики.
Значение одного-единственного донесения самолета-разведчика трудно преувеличить. Если бы Кампиони не получил его и продолжал следовать на юг со всем флотом, Каннингхэм очень быстро оказался бы далеко у него за кормой. Только немедленный поворот дал итальянскому адмиралу шанс вывернуться из сложного положения и спастись.
В этот момент события начали выходить из-под контроля Кампиони. Сохранить порядок в строю во время поворота довольно сложно, особенно если помнить, что совсем рядом на северо-востоке находится противник. Кроме того, еще не все корабли присоединились к главнокомандующему. Легкие крейсера «Диац» и «Кадорна» из 4-й дивизии испытывали проблемы с машинами вроде тех, что ранее вынудили отправить обратно 3 эсминца. Однако их просьба разрешить вернуться в базу была отклонена, и они остались на своих местах в строю.
К 14.05 итальянский флот перестроился на курсе 10°, постепенно сходясь с британским флотом, который шел на северо-запад. 4-я и 8-я дивизии находились в 5 милях восточнее линкоров, 5-я дивизия шла в центре, тяжелые крейсера 1-й и 3-й дивизий во главе с «Полой» находились в 3 милях к западу от итальянского флагмана. Однако 7-я дивизия все еще болталась позади, подходя с SSW на полной скорости.
В 14.15 крейсера 4-й и 8-й дивизий получили приказ катапультировать гидросамолеты. Это должны были сделать «Барбиано», «Джуссано» и «Абруцци». Самолетам предстояло провести поиск прямо по курсу итальянского флота, чтобы обнаружить противника. На берег были отправлены несколько радиограмм с требованием прислать армейские бомбардировщики, чтобы атаковать британский флот. Этой атаки Кампиони напрасно ждал все утро.
Он также получил сообщение от Супермарины, которое ничуть не подняло его настроение накануне столкновения с вражеским флотом. Это был холодный душ для Кампиони, который искал боя с Королевским Флотом. А ему приказали избегать боя даже с отдельными группами британских линкоров, оттягивать любую перестрелку и вообще контакт с противником до тех пор, пока бомбардировщики ВВС не проведут атаку и повредят британские корабли. На закате он должен был начать отход к своим базам и увлечь англичан за собой к подводной ловушке. Если бы ситуация складывалась благоприятно для него, он мог провести ночную торпедную атаку, использовав свои легкие силы.
Такая инструкция не только разочаровала Кампиони, но и пришла слишком поздно, что он мог выполнить ее. Буквально через несколько минут флоты противников увидели друг друга, зато в небе не появился ни один итальянский бомбардировщик. Поэтому у Кампиони не осталось иного выбора, как принять бой на отходе, удерживая предельную дистанцию, пока не прибудут самолеты. Эта задача была вполне по силам итальянцам, так как они обладали заметным превосходством в скорости и количестве кораблей и могли диктовать характер боя, избегая слишком сближаться с англичанами.
Зато британский Средиземноморский флот шел навстречу противнику с ощущением непоколебимой уверенности, несмотря на явное неравенство сил. Как позднее вспоминал Каннингхэм:
«Это был не совсем тот момент, который я выбрал бы, чтобы дать бой. Они имели большое количество крейсеров, а мы имели всего 4 единицы, так как поврежденный «Глостер» был непригоден для серьезного боя. К тому же на них осталось чуть больше половины боезапаса. Более того, скорость сближения ограничивалась максимальной скоростью «Ройял Соверена». Однако мл были рады и такой возможности. Вскоре «Уорспайт» пошел полным ходом на помощь нашим крейсерам, которые не имели 203-мм орудий, а потому значительно уступали в числе и огневой мощи».
Глава 4.
«Вижу вражеский линейный флот!»
Далеко впереди главных сил Средиземноморского флота шли строем фронта 5 легких крейсеров 7-й эскадры. На «Орионе» был поднят флаг вице-адмирала Джона Тови, одного из самых выдающихся командиров этой войны. Позднее он стал главнокомандующим Флотом Метрополии. Любой, кто его знал, описывал автору этого адмирала как «прекрасного командира, прямого, дальновидного, честного, всегда готового поддержать разумное предложение. Он мог объяснить тебе, что ты сделал неправильно, не выказывая при этом неудовольствия». В годы Первой Мировой войны Тови прекрасно показал себя в качестве командира эсминца. Он был абсолютно бесстрашным человеком, и был досрочно произведен в капитаны 2 ранга за свои действия в Ютландской битве, когда командовал эсминцем «Онслоу», входившим в состав 13-й флотилии, которая прикрывала линейные крейсера Битти. В представлении отмечалась «настойчивость и решительность, с которой он атаковал вражеские корабли». Теперь его эскадра легких крейсеров должна была впервые после той знаменательной битвы встретиться с вражеским линейным флотом. Один из офицеров «Стюарта» так изложил свои впечатления от начала нового сражения: «Видимость была превосходной: синее море и безоблачное небо. Крейсера мчатся вперед, эсминцы выстроились полукругом впереди линкоров. Эту картину не забудет ни один человек, которые ее видел. Несколько флагов взлетают по фалам флагманского линкора, в ответ на других кораблях тоже поднимаются вымпела. Затем, одновременно по сигналу флагмана, флот должен изменить курс, как рота отлично вышколенных солдат. Эсминцы ложатся на борт, и пена клокочет у них под форштевнями. Линкоры более тяжеловесны, но когда они поворачивают на новый курс, то выглядят не менее впечатляюще».
Едва вражеский флот появился на горизонте, Каннингхэм немедленно перестроил свой флот. «Игл» получил приказ действовать независимо. Авианосец должен был поднять дополнительные самолеты-разведчики и искать возможность провести атаку торпедоносцев. Он должен был держаться подальше от линкоров, так как был крайне уязвим. Эсминцы «Вампир» и «Вояджер» должны были прикрывать его от подводных лодок, так как были самыми старыми кораблями, находившимися под командованием Каннингхэма. В 14.35 «Стюарт», шедший впереди легких крейсеров, был отозван и занял позицию за кормой «Ройял Соверена» в качестве лидера 10-й флотилии. Он был готов повести эсминцы в торпедную атаку, как только поступит соответствующий приказ.
5 легких крейсеров отважно шли вперед, разыскивая противника, однако обнаружили, что тот обладает значительным превосходством в силах. К тому же запасы снарядов в артпогребах крейсеров заметно сократились.
«Одним из факторов, работавших против нас в бою у Калабрии, было то, что наши крейсера испытывали нехватку 152-мм снарядов. Пару недель назад они израсходовали много боеприпасов, когда гнались за 2 итальянскими эсминцами и вели огонь с большой дистанции. Проблема заключалась в том, что до войны основу крейсерских сил Средиземноморского флота составляли тяжелые крейсера, а сейчас мы не имели ни одного такого корабля. Действующий флот был укомплектован в спешке, и необходимые запасы снарядов еще не завершили долгое путешествие вокруг мыса Доброй Надежды. Поэтому мы испытывали беспокойство, пока не будут пополнены запасы на складах. Практика военного времени показала, что стандартный запас 1,5 боекомплекта является совершенно недостаточным».
В 14.15 итальянцы подняли 3 гидросамолета с легких крейсеров 4-й и 8-й дивизий, и уже через 15 минут один из них сообщил, что видит на юго-востоке подозрительный корабль.
У англичан первым заметил дым на горизонте австралийский крейсер «Сидней». Он появился слева по носу в 14.45, а через 2 минуты «Орион» также заметил противника. Одновременно на мостике своего флагманского линкора Кампиони получил еще одно сообщение от гидросамолета. В нем говорилось, что вражеский флот находится на расстоянии примерно 30 миль от итальянского и разбросан на большой площади. Вслед за этим противника обнаружил самолет Реджиа Аэронаутика, который сообщил, что англичане приближаются, следуя курсом NNW.
В 14.52 «Нептун» первым отправил радиограмму о визуальном контакте на «Уорспайт», сообщив, что видит 2 вражеских корабля по пеленгу 238° на расстоянии около 16 миль. В 15.00 последовало новое сообщение о 3 эсминцах и 4 крейсерах в секторе от 240 до 270 градусов. В 15.01 «Сидней» заметил еще 5 вражеских крейсеров. Поврежденный «Глостер» еще раньше был отправлен на соединение с «Иглом», так как не мог участвовал в сражении, но все-таки был бы полезен, если бы вражеские крейсера сумели прорваться к старому авианосцу. Поэтому у Тови осталось всего 4 крейсера, которые находились в 10 милях впереди «Уорспайта». Они были развернуты строем фронта по пеленгу 320° и шли курсом 270° со скоростью 18 узлов. Британские крейсера быстро сближались с итальянскими кораблями, которые шли несколькими группами на расстоянии от 12 до 18 миль.
Тови упрямо шел навстречу превосходящим силам, пытаясь обнаружить своего главного противника. В 15.08 его настойчивость была вознаграждена, когда на расстоянии 15 миль по пеленгу 250° были замечены итальянские линкоры. Капитан Р. О'Коннор первым передал исторический сигнал: «Вижу вражеский линейный флот». На Средиземном море он был сделан впервые со времен Нельсона. Эта новость встряхнула всех моряков британского флота. Бинокли начали обшаривать западный горизонт, пытаясь различить силуэты неприятельских кораблей.
Заметив вражеских тяжеловесов, Тови немедленно развернул свои крейсера на курс 0°, перестроив их в кильватерную колонну, и увеличил скорость. Через 2 минуты он повернул чуть в сторону, чтобы не связываться с итальянскими кораблями, появившимися слева по борту. Он был готов вести бой на новом курсе, удерживая контакт, пока сзади не подойдет помощь в виде «Уорспайта».
Итальянская 4-я дивизия продолжала двигаться на север, однако 8-я дивизия адмирала Леньяни (легкие крейсера «Абруцци» и «Гарибальди») повернула прямо на англичан, следуя курсом 70°, и быстро увеличила скорость до 30 узлов. Итальянцы открыли огонь с дистанции 23600 ярдов. Англичане по ошибке приняли эти корабли за тяжелые крейсера, но Тови, не колеблясь, вступил в бой. В 15.12 он приказал «Ориону», «Нептуну», «Ливерпулю» и «Сиднею» открыть огонь по противнику. В 15.14 британские крейсера повернули на курс 25°, а через 4 минуты — на курс 30°, чтобы иметь возможность вести огонь всем бортом. Началась дуэль крейсеров.
Опубликованные ранее отчеты полны расхождений и противоречий относительно того, сколько каких кораблей действительно участвовало в бою. Поэтому было бы полезно рассмотреть, где в этот момент находились корабли противников. Следует отметить, что количество кораблей, вышедших в море, и количество кораблей, участвовавших в бою, значительно различались между собой. В действительности соотношение сил в районе боя было следующим:
Тогдашние британские отчеты склонны преувеличивать количество итальянских эсминцев, причем в послевоенных работах никто эту ошибку не пытался исправить. По всем английским документам, Кампиони имел 32 эсминца, но в действительности в бою участвовало не более половины. Точно так же в отчетах военного времени итальянские легкие крейсера числятся как тяжелые, и количество кораблей этого класса значительно преувеличивается. Из 32 эсминцев, с которыми Кампиони начал операцию, к 15.20 отсутствовала ровно половина. Легкие крейсера 2-й дивизии («Банде Нерее» и «Коллеони») были отправлены в Триполи вместе с эсминцами 10-го дивизиона («Маэстрале», «Либеччио», «Грекале», «Сирокко»). Еще 3 эсминца, как мы видели, были отосланы назад в Таранто из-за неполадок с машинами («Дардо», «До Ноли», «Страле»). 9 эсминцев утром были отправлены для дозаправки и еще не присоединились к адмиралу («Фольгоре», «Фульмине», «Балено», «Лампо», «Пигафетта», «Зено», «Да Рекко», «Усодимаре», «Пессано»). Точно так же не подошли высланные в качестве подкрепления «Вивальди» и «Панкальдо». Эти корабли присоединились к Кампиони только вечером в 19.30. Ожидалось, что 13-й дивизион эсминцев соединится с 7-й дивизией во второй половине дня.
У англичан в бою не участвовали легкий крейсер «Глостер» и эсминцы «Вампир» и «Вояджер». «Малайя» и «Ройял Соверен» участвовали в бою чисто символически, особенно последний линкор, так как он имел слишком малую скорость, которую не могли увеличить даже сверхчеловеческие усилия машинной команды. В результате против итальянских 2 линкоров, 6 тяжелых и 8 легких крейсеров и 16 эсминцев сражались британские 1 линкор, 4 легких крейсера и 12 эсминцев. Авиация обоих противников появилась заметно позднее и никакой реальной пользы никому не принесла.
Главным различием в положении противников было то, что бой происходил невдалеке от главной базы итальянского флота Таранто. Итальянцы знали, что англичане рвутся навязать бой противнику, поэтому они имели все возможности перебросить Кампиони значительные подкрепления, и тогда соотношение сил стало бы слишком неравным. Вместо этого они решили ограничиться воздушными атаками и положиться на подводные лодки. Но гидросамолетов-торпедоносцев было слишком мало, а подводным лодкам не представился случай атаковать.
Многие итальянские офицеры в Таранто высказывали резкое недовольство столь осторожными действиями. Особенно возмущался своей пассивной ролью адмирал Бергамини, командовавший самой сильной дивизией итальянского флота. Когда он узнал из полученных радиограмм, что 2 итальянским линкорам противостоят 3 английских, причем все это происходит буквально рядом, он приложил массу усилий, чтобы добиться разрешения выйти в море. Его поддерживали командиры обоих его новейших линкоров, капитаны 1 ранга Джирози и Спарцани. Их корабли стояли в Таранто почти полностью завершив боевую подготовку. «Литторио» и «Витторио Венето» номинально имели водоизмещение 35000 тонн, чтобы соответствовать договорным ограничениям, однако фактически их стандартное водоизмещение превышало 43000 тонн. Оба корабли были хорошо забронированы, имели высокую скорость и были вооружены 9 мощными 381-мм орудиями. Они по всем статьям превосходили «Уорспайт» или «Малайю». «Литторио» завершил свои ходовые испытания в Генуэзском заливе в декабре 1939 года, а «Витторио Венето» — в июне 1940 года. Однако официально линкоры были объявлены полностью боеготовыми только 2 августа. Хотя оба командира считали, что могут сыграть решающую роль в сражении, которое разворачивалось всего в нескольких милях от их якорной стоянки, Супермарина категорически отказалась дать разрешение на выход. Отчасти это объяснялось тем, что, когда они подготовятся к выходу в море, будет уже слишком поздно.
В 15.52 британские крейсера открыли ответный огонь по ближайшим итальянским кораблям. Первым начал стрелять «Нептун», следом за ним «Ливерпуль». Они вели огонь по вражеским крейсерам на расстоянии 22100 ярдов. В 15.23 открыл огонь «Сидней». Его командир считал, что обстреливает с дистанции 23000 ярдов тяжелый крейсер типа «Зара». «Орион» молчал до 15.26. В качестве цели сначала он выбрал эсминец, шедший впереди крейсеров. Это был «Альфиери» из состава 9-го дивизиона. 9-й дивизион под командованием капитана 1 ранга Даретти держался на правом крамболе 1-й дивизии и попал под огонь 152-мм орудий «Ориона». Хотя крейсер обстреливал эсминцы всего 3 минуты перед тем, как перенести огонь на итальянский крейсер, находящийся по пеленгу 249° на расстоянии 23700 ярдов, это было весьма неприятное время для «Альфиери». Вспоминает его капитан:
«Когда в 15.08 мы впервые увидели вражеские крейсера, идущие в нашем направлении, наш дивизион в 15.12 повернул на них и сближался, пока расстояние не сократилось до 18000 ярдов. Позади нас 4-я дивизия («Барбиано» и «Кадорна») тоже повернула на противника, тогда как 8-я дивизия («Абруцци» и «Гарибальди») поддерживала нас огнем 152-мм орудий и сближалась с противником так, чтобы вести огонь всем бортом. Противник развернулся к нам бортом и тоже открыл сильный огонь, однако мы продолжали сближаться, чтобы выполнить свою задачу и опознать вражеские корабли. Во время этой фазы боя мы подошли к противнику на расстояние 16000 метров после чего были отозваны командиром 8-й дивизии. Он приказал нам занять место в охранении крейсеров».
В 15.23 9-й дивизион повернул на северо-запад и снова занял свое место рядом с 8-й дивизией, которая в 15.30 круто повернула на запад, попав под обстрел британских крейсеров. Два крейсера 4-й дивизии держались за кормой англичан, но их тоже отогнали сосредоточенным огнем. После этого они не принимали участия в бою, и ушли на подбойный борт своих линкоров, сначала повернув на NNW, а в 16.11 — на запад, повторяя маневры флота. Тем не менее, в начале боя их стрельба, как и огонь 8-й дивизии, была достаточно меткой. Британский ответный огонь по обеим дивизиям итальянских крейсеров был достаточно плотным, хотя ни один корабль в этот период сражения попаданий не получил. Единственные повреждения получил «Нептун», когда осколками близкого разрыва в 15.25 на нем вывело из строя гидросамолет и катапульту. Во избежание опасности пожара поврежденный «Си Фокс» выкинули за борт.
Капитан 2 ранга Дж. П. Паркер так описывает происходившее в это время на борту «Нептуна»:
«Во время боя у Калабрии я находился в командно-дальномерном посту 152-мм артиллерии. Я был лейтенантом финансовой службы, но большую часть войны провел, управляя огнем 152-мм орудий, находясь или в центральном посту, или в КДП, где отвечал за измерение ВИП. В день боя мы находились на левом фланге крейсерской завесы впереди главных сил флота. На корабле сыграли боевую тревогу. Я занял свое место в КДП, и потому одним из первых увидел противника.
Три офицера в главном КДП, расположенном позади и выше мостика, сидели рядком. Старший артиллерист, управлявший огнем, находился в центре, справа сидел корректировщик (капитан-лейтенант), а измеритель ВИП, то есть я, — слева. Каждый из нас имел мощный визир, разворачивающийся вместе с КДП. Моей задачей было определение скорости цели и ее курс по отношению к нашему кораблю, докладывая следующим образом: «Скорость 28, отклонение зеленый 120». Я передавал эту информацию через микрофон в центральный артиллерийский пост, находящийся глубоко в трюме корабля. Я должен был своевременно и точно сообщать обо всех изменениях. На основе этой информации вычислялось значение целика, которое передавалось наводчикам.
«Нептун» передал: «Вижу противника». Этот сигнал на Средиземном море был сделан впервые с эпохи Нельсона. Видимость была отличной, и первое, что я увидел, были мачты большого числа кораблей, которые поднялись над горизонтом. Их было так много, что сначала я решил, что это торпедные катера, но вскоре стало ясно, что мы идем навстречу огромному флоту, состоящему из эсминцев, крейсеров и линкоров.
Нам требовалось некоторое время, чтобы подойти на дальность стрельбы, и я подумал, что вражеские линкоры могут открыть огонь раньше нас. После начала боя все пошло наперекосяк. Видимость ухудшили пороховой дым, дымовые завесы, столбы воды в местах разрыва снарядов. Приближающиеся снаряды гудели, как железнодорожные составы. Еще больше путаницу усиливала необходимость переключаться с одной цели на другую, когда крейсера или эсминцы появлялись из-за дымовой завесы.
Расчет КДП сначала ошибочно решил, что мы добились прямого попадания. Но думаю, что нас ввели в заблуждение вспышки вражеских выстрелов и падения наших снарядов. Мы все почувствовали себя гораздо увереннее, когда увидели, как открыл огонь линкор «Уорспайт». Итальянцы сразу прекратили бой после того, как их флагман получил попадание.
Если посчитать общий вес металла, который оба флота выкинули в море, можно лишь удивляться тому, как мало людей пострадало после единственного попадания «Уорспайта». Со своего места я прекрасно видел остальные корабли Средиземноморского флота и с возбуждением следил, как наши эсминцы перестроились для массированной торпедной атаки. К сожалению, ее вскоре отменили. Я мог видеть, как «Игл» поднимает свои «Суордфиши». В первые минуты боя «Нептун» попытался катапультировать один из двух своих гидросамолетов «Си Фокс». Однако его бензобак был пробит осколком близкого разрыва, и самолет выбросили за борт, чтобы избежать пожара. Я не думаю, что после этого мы хотя бы пытались запустить второй самолет».
Молодой моряк, служивший на «Нептуне», тоже вспоминает тревожные минуты первого боя.
«По боевой тревоге я должен был находиться в артиллерийском погребе башни «Y». В то время я был еще мальчишкой, но я помню металлический лязг крышек люков, которые захлопывались за нами, когда мы спускались в недра корабля. Разумеется, мы были слишком заняты, подавая к орудиям пороховые заряды. Мы могли слышать разрывы вражеских снарядов вокруг нас. Пастор, находившийся на мостике, красочно описывал ход боя, и мы слышали все это по громкоговорящей системе.
Хотя у нас не было времени волноваться, я помню, что некоторые вражеские снаряды упали совсем рядом с нами. Наши орудия нанесли противнику урон, но я не помню, какой именно. Я знаю, что вражеский флот бежал обратно в гавань, и я верил, что мы прождали его достаточно долго перед тем, как повернуть назад. Однако они не решились высунуться».
Если говорить о 4 легких крейсерах адмирала Тови, — они сделали все, что от них требовалось, так как обратили в бегство 4 итальянских легких крейсера и 9-й дивизион эсминцев. Теперь на поле боя появился более серьезный противник. Это была итальянская 7-я дивизия адмирала Сансонетти («Савойя», «Д'Аоста», «Аттендоло», «Монтекукколи»). В 15.20 она повернула навстречу британским крейсерам, которые ошибочно приняли ее за тяжелые крейсера. 2 итальянских линкора и 6 тяжелых крейсеров оставались в это время слева от Сансонетти на подбойном борту и сначала следовали на север. Кампиони слегка довернул на северо-запад и пошел расходящимися курсами, пока его линкоры и тяжелые крейсера не развернулись в длинную колонну, чтобы вести огонь всем бортом. В 15.23 обе группы итальянских главных сил легли на курс 60° и пошли на сближение с англичанами. Тем временем адмирал Сансонетти заметил приближающийся «Уорспайт» и сразу же сообщил об этом Кампиони.
Вмешательство «Уорспайта» стало настоящим благословением божьим для отважных крейсеров Тови. Ведь они видели, что весь западный горизонт окутан дымом, в котором блистают вспышки выстрелов. Вокруг них вода буквально кипела от падений снарядов всех калибров. При этом большинство итальянских орудий было дальнобойнее 152-мм орудий Тови, и его корабли находились в большой опасности.
Когда «Уорспайт» появился на месте боя, в качестве первой цели он выбрал тяжелый крейсер по пеленгу 265° и обстрелял его с дистанции 26400 ярдов. В действительности это был флагман Сансонетти легкий крейсер «Эугенио ди Савойя». Он шел во главе 7-й дивизии, которая вела жаркий бой с кораблями Тови. «Уорспайт» открыл по нему огонь в 15.26, и результат был потрясающим, хотя отнюдь не для противника. Вспоминает адмирал Пауэр, который в это время вел прокладку:
«Пока мы все восхищались этой картиной, совершенно неожиданно «Уорспайт» открыл огонь. Вся наша прокладка разлетелась вдребезги, так как столик был разбит ударной волной: башня «X» дала залп на предельном возвышении. Том Браунригг стал первой и, я полагаю, единственной жертвой в этом бою. Слетевшая со столика параллельная линейка расквасила ему нос. Я оставил Тома собирать обломки и бумажки и поднялся на компасную платформу, чтобы попытаться набросать хоть что-то на планшете. Впечатление, что все происходит на тактическом столике, еще больше усилилось, так как всплески снарядов больше всего походили именно на комочки ваты, которые выкладывались на столик. Я нашел там Уильяма Кэрна (флагманский связист), который сам себя назначил наблюдателем. Подняв секундомер, он следил за вспышками вражеских орудий и своевременно сообщал: «Залп… Падает». Судя по всему, он занимался этим исключительно для собственного удовольствия. Вражеские снаряды падали в неприятной близости, и тогда я отобрал у него секундомер, после чего почувствовал себя гораздо спокойнее.
Следует напомнить, что почти все мы впервые оказались под вражеским огнем. Так как штабные офицеры не могли принимать непосредственного участия в бою, сначала мы немного нервничали».
Но штабисты оказались не единственными, кто был застигнут врасплох, когда «старичок» дал первый залп по врагу.
«В начале боя на квартердеке собрался старший административный персонал: флагманский медик, начальник финансовой части, начальник учебной части, флагманский механик — все в звании капитана 1 ранга. Потом я слышал, что они чуть не наложили в штаны, когда внезапно башня «Y» открыла огонь и их едва не снесло за борт. Все они, разумеется, не имели никаких мест по боевому расписанию.
Приятно было помнить, что у нас на борту находится весь штаб Средиземноморского флота. Какой случится переполох, если нас потопят! Такое неприятное положение сохранялось довольно долго, пока не был создан штаб на берегу в Габбаси».
Но никто не был более счастлив, чем сам АБК!
«Когда бой стал неизбежен, адмирал Каннингхэм обнаружил, что из рубки плохо видно, и вместе с начальником штаба отправился на компасную платформу. За ними пошли флагманский артиллерист и флагманский связист. Каннингхэм вел себя, как обычно, неподражаемо, то и дело разражаясь хохотом и повторяя: «Задай этому говнюку! Этот получил, теперь тому». И так далее…»
Главнокомандующий явно вернулся мыслями на мостик своего эсминца, однако остальные не решались присоединиться к его искреннему веселью. Одним из посторонних был американский репортер, который был перепуган до смерти. Во время бомбардировок он обязательно прятался за броню. Снова процитируем воспоминания Пауэра:
«Один из нас пошел и отыскал его, сказав: «Вылезай, тебе лучше быть наверху. Там целая куча свежих новостей». Американец ответил: «Нет, я не выйду. Мой газете нужны живые новости, а не мертвый репортер». В своем роде это был самый смелый человек, какого я когда-либо встречал. Физически он пугался до такой степени, какую я даже не мог себе представить. Но он всегда прибывал на корабль к следующей операции. Если я не ошибаюсь, он тонул по крайней мере дважды, но упрямо продолжал выходить в море».
«Уорспайт» дал около 10 залпов по крейсерам и с удовлетворением отметил, что они поспешили отойти под прикрытие дымовой завесы. Множество снарядов, весящих почти тонну, упало рядом с кораблями 4-й и 8-й дивизий, что поторопило их уход со сцены. Они постарались укрыться за кормой подходящих с запада 2 линкоров и дивизии тяжелых крейсеров, которых Кампиони поспешно перестроил в боевой порядок и сейчас вел на северо-восток, чтобы установить контакт с британским авангардом. Хотя англичане утверждали, что один из итальянских крейсеров получил попадание во время этой фазы боя, позднее это не подтвердилось. Ударная волна собственных залпов «Уорспайта» повредила стоящий на катапульте самолет, и его пришлось сбросить за борт, как и на «Нептуне».
В 15.30 итальянские легкие крейсера окончательно исчезли за дымовой завесой, поставленной 9-м дивизионом эсминцев. Наступила передышка, что позволило оценить ситуацию. Итальянские линкоры и множество тяжелых крейсеров, судя по всему, находились совсем рядом. Поэтому Каннингхэм решил взять антракт и дать возможность «Малайе» соединиться с ним до того, как начнется следующая фаза боя. Наверное, он вспомнил Ютландскую битву, когда «Уорспайт» на скорости 24,5 узла непроизвольно описал полную циркуляцию под дулами всего Флота Открытого Моря. Сейчас он повторил этот маневр сознательно. Легкие крейсера 7-й эскадры, которые неслись впереди на скорости 29 узлов, сделали то же самое, чтобы не слишком отрываться от главных сил. На время битва затихла.
Через 3 минуты снова были замечены силуэты итальянских кораблей, и «Уорспайт» дал по этим целям еще 8 залпов. Это снова были 2 легких крейсера 8-й дивизии. Каннингхэм дал 4 залпа по каждому, так как подозревал, что они пытаются обойти его с востока и прорваться к «Иглу». Залпы линкора заставили адмирала Леньяни круто повернуть и скрыться на западе. В конце концов он пристроился впереди 5-й дивизии и занимал эту позицию впереди и к западу от главных сил итальянцев до самого конца боя.
Поделиться книгой: