Под знаком небес

– Уверяю вас, повелитель, – проговорил Мейстер, приняв обиженный вид, – что каждое слово в моем рассказе – истинная правда!

– Ладно, – Невин махнул рукой, – можешь продолжать.

– Благодарю, мой господин, – карлик слегка поклонился. – Так вот. Однажды этот правитель, показавшийся вашей милости столь необузданно жестоким, отмочил шутку позабористей. Он согнал на холм множество народу, и на глазах у несчастных солдаты сожгли их дома, а затем начали сажать всех подряд на колья. К вечеру склон превратился в лес безжизненных или извивающихся тел, а по его склонам рекою лилась кровь. Один из дожидавшихся своей участи содрогнулся при виде этого, и тогда прославленный правитель, о котором идет речь в моем повествовании, велел посадить несчастного на самый высокий кол, дабы уберечь от неприятных запахов человеческих фекалий и крови. Сам он спокойно ужинал у подножия, наблюдая за агонией умирающих. – Карлик остановился и выдержал паузу, ожидая, что Невин засмеется. Правителя Бальгона действительно позабавил рассказ шута, но не настолько, чтобы он пришел в доброе расположение духа. Мейстер, почувствовав это, набрал в легкие побольше воздуха и заговорил снова: – Но на этом не кончается моя повесть. Был еще и такой случай. Однажды этот правитель пригласил в свой замок бедняков, усадил их за свой стол, накормил, а затем объявил, что вся пища была отравлена, после чего преспокойно наблюдал за медленной агонией умиравших. Тех, кто мучился слишком долго и наскучил хозяину замка, добили слуги. Потом этот убийца, столь хладнокровно расправлявшийся с ни в чем не повинными людьми, не раз говаривал, что сделал это для того, чтобы искоренить в своем королевстве бедность, ибо не мог выносить страданий простого народа.

Невин усмехнулся.

– Что ж, это тоже способ, – кивнул он, разглядывая мозаику на полу. – Но я предпочитаю шутки повеселее. Ты сегодня слишком мрачен, мой дорогой шут.

Карлик скорчил недоумевающую физиономию и пожал плечами:

– Ну хорошо, у меня осталась еще одна история, но если и она не удовлетворит Ваше Величество, то я умываю руки.

– Идет, – согласился Невин. – Подожди только, пока я позову слугу. Думаю, ты не откажешься промочить горло.

– Разумеется, нет, – отозвался Мейстер.

Когда слуга принес графин и два наполненных золотистым вином бокала, Невин подал один карлику, а другой взял себе.

– За то, чтобы твои шутки стали веселее и мне не пришлось искать нового шута, – провозгласил он и пригубил вино.

– Выпью за это с удовольствием! – отозвался Мейстер, залпом осушая бокал. – Теперь я могу продолжать?

– Пожалуй.

– Ну, так вот. Все у того же правителя была любовница. Застав его однажды в дурном расположении духа, она решила развеселить его, сообщив, что беременна. Поистине, только женщине могло взбрести в голову воспользоваться столь сомнительным способом поднять мужчине настроение!

Словом, как и следовало ожидать, ее любовник отнюдь не обрадовался новости, обвинил свою пассию во лжи и, чтобы тут же уличить ее, выхватил меч и распорол ей живот…

– Хватит! – прервал его Невин, ставя бокал на подлокотник. – Убирайся, мне не нравятся твои шутки.

Карлик скатился со ступеньки и принял обиженную позу.

– Ты меня слышал? – спросил Невин. – Оставь меня!

Шут мигом ретировался за дверь, семеня коротенькими ножками, похожий в своем алом костюме на перезрелый помидор.

Невин вызвал слуг, велел унести из тронного зала светильники, а затем направился в свои покои. По пути его мысли вернулись в прежнее русло. От решения Оракула зависело очень многое. Действовать по указанию бога – это одно, а подчиниться голосованию – совсем другое. Лучше бы Молох на этот раз внял зову своих слуг и объявил свою волю. Конечно, война с Малдонией начнется в любом случае, но кто ее развяжет – вампиры или люди, – решит либо Оракул, либо Вардан.

Хотя правителем Бальгона был Невин, его слово не всегда было последним – мнению Большого Совета придавалось большое значение. Почти все серьезные решения принимались на нем.

Невин взошел на трон после того, как погиб Грингфельд – первый созданный Молохом Прародитель и глава рода, к которому принадлежал Невин. Его жена Мелисса имела статус Слуги, и как бы ни хотел он освободить ее, не мог ничего поделать, разве что умереть, поскольку Хозяином она могла стать только после смерти обратившего ее. Это угнетало его, он хотел, чтобы его жена была свободна, но закон посвящения в носферату оставался неизменен.

Думал ли он, что их отношения изменятся? Едва ли. Скорее, он чувствовал себя виноватым перед Мелиссой, ведь по статусу она была ниже его, а ему хотелось быть с ней равным во всем.

Невин внезапно остановился на полдороге в свои покои. Постояв несколько секунд, он свернул в ближайший коридор, а затем спустился по узкой каменной лестнице в подземелье замка. Здесь всегда было темно, но в стенах виднелись железные уключины для факелов. На полу толстым слоем лежала пыль, лишь в центре прохода темнела протоптанная дорожка.

Невин задержался перед невысокой мраморной плитой, служившей дверью в усыпальницу, где были захоронены герои – в основном прославившиеся воины Бальгона. Он опустил рычаг, и проход начал медленно открываться. В лицо пахнуло сыростью и плесенью. И это несмотря на сложную вентиляционную систему, устроенную в замке.

Невин стал спускаться по крутой каменной лестнице. Вокруг царил кромешный мрак, но ему это не мешало, ибо он, как и все носферату, прекрасно видел в темноте.

Через некоторое время он оказался в длинном зале с низким сводчатым потолком. Здесь было светло – тридцать факелов располагались на сложенных из крупных, едва обработанных, камней стенах. Трое Слуг сидели за квадратным столом и играли в кости. Одного из них Невин знал – это был смотритель подземелий по имени Карий, из клана Ванхорна.

При появлении Невина они подскочили и в недоумении смотрели на него несколько секунд, а затем Карий, опомнившись, поспешно поклонился, и остальные последовали его примеру. Они находились в согнутом положении несколько дольше, чем было необходимо, – видимо, для того, чтобы искупить свое первоначальное замешательство.

– Я слушаю Ваши приказания, Повелитель, – проговорил Карий голосом, полным благоговения.

– Покажи мне тело Владемира, – проговорил Невин, окидывая взглядом несколько десятков каменных саркофагов, испещренных рунами и гербами вампирских кланов.

– Сюда, Ваше Величество, – Карий с поклоном пригласил Невина следовать за ним.

Он провел его между двух рядов мраморных гробниц и остановился перед отполированной до блеска ониксовой плитой, покрытой черным бархатом, под которым угадывался человеческий силуэт. Там, где должна была быть голова, материя обрывалась вниз, отчего фигура выглядела укороченной и неестественной.

Невин подошел и коснулся пальцами холодного камня. Он был абсолютно гладким.

– Ты свободен, – бросил Невин Карию через плечо. – Можешь идти.

Смотритель поклонился и поспешил через зал обратно к своим приятелям.

Невин обошел плиту, пристально вглядываясь в очертания покрывала. Владемир из клана Майрено, один из величайших воинов Бальгона, был повержен людьми в последнем жестоком сражении. Ему отрубили голову и закопали ее неизвестно где, а сердце пронзили осиновым колом. Теперь он лежит, бесформенный и неподвижный, и нет более силы в руках, сотни лет сжимавших меч Калигорст, Дарующий Смерть.

Владемир был древним вампиром и жил достаточно долго, чтобы вместе с кровью поглотить жизненную силу тысяч людей. Поэтому его вторично умершее тело не разложилось сразу, как это обычно происходило с молодыми вампирами, а некоторое время сохранялось в целости.

Сколько слуг стали Хозяевами после его смерти? Тысяча, две, три? Кто знает? Армия Владемира была огромна, она шла, повинуясь Зову своего Господина и сметая все на своем пути.

Но не в этот раз. Многие полегли на Комариных Топях, преданные, по убеждению Невина, изгоями из клана Валерио. Четыре дня прошло с тех пор, как уцелевшие воины принесли обезглавленное тело своего предводителя в Бальгон и положили его в усыпальнице замка Брандеген.

Они рассказывали о том, кто вел армию людей и одолел Владемира, – огромном человеке, чье лицо скрывала черная маска. Некоторые считали его колдуном, другие – просто могучим воином, но все сходились во мнении, что он не был ни королем Малдонии Мироном, ни его старшим сыном Мархаком, ни кем-либо из сражавшихся прежде с воинством Бальгона.

Невин лег рядом с мертвым телом. Повернув голову, он увидел, что теперь, когда Владемир без головы, они сравнялись в росте.

Невин прикрыл глаза и подумал о том, что наступило странное время, когда боги больше не помогают своим детям, а люди не боятся тех, кто служит богам.

Когда он проснулся, в зале было тихо. Невин сел, спустил ноги на пол и прислушался. Слабо потрескивала смола на факелах и масло в светильниках. Пискнула мышь и прошуршала по холодным каменным плитам. Невин встал и пошел между гробницами к выходу. Смотритель спал, сложив на груди большие тяжелые руки, его помощники пристроились подле в различных позах. Игральные кости валялись где попало, в том числе и на полу.

«Неужели рассвет?» – подумал Невин, проходя мимо и открывая дверь. И тут он вспомнил о Мелиссе, которая ждала его, и поспешил наверх, в свои покои.

– Почему ты так долго? – спросила женщина, приподнимаясь на локте, когда он отворил дверь и вошел.

– Я заснул в Погребальном Зале, – ответил он, снимая ремень с ножнами и бросая его на пол возле кровати. – Прости.

– Скоро рассвет, – сказала она, следя за ним большими зеленоватыми глазами.

– Часа два осталось, – отозвался Невин, коснувшись пальцами стоявших на полке песочных часов, сделанных в виде двух переплетающихся змей. – Ты не спала?

– Нет, – Мелисса покачала головой. – Я ждала тебя и думала о том, что ты сказал. Про Большой Совет, – добавила она, заметив, что он ее не понял. – Ты ведь не хочешь его устраивать, верно?

– Нет, – согласился Невин, снимая толстый кожаный панцирь, покрытый крупными серебряными бляшками. – Валентин наверняка постарается всех запугать и устроить так, чтобы Вардан решил начать войну.

– А почему ты против этого? – спросила Мелисса. – Армия Бальгона все еще сильна, и рыцарям не устоять перед ней. Смерть Владемира прискорбна и неожиданна, – она запнулась, подбирая слова, – но она не означает… что нам следует сложить оружие!

– Что для нас столетие? – спросил Невин, растягиваясь на одеяле. – Всего лишь миг. А тот великан, что сокрушил Владемира, успел бы за это время умереть.

Повисла пауза. Наконец, Мелисса спросила:

– Ты боишься его? – В ее голосе прозвучало недоверие. – Но ведь он один, что он может против наших воинов, если останется без армии?

– Не знаю, – ответил Невин. – Но у меня странное предчувствие, что он не такой, как… другие.

– Надеюсь, ты не веришь в эту глупую поговорку?

– Какую?

– «Один в поле воин». Кажется, так говорят в королевстве Алых Копей, что лежит на юго-западе, у берега Холодного моря. Кто-то рассказывал мне, уже не помню когда.

Невин усмехнулся:

– Нет, я не верю в эти сказки. Но нам не нужна война. Рыцари стали сражаться иначе, они почувствовали уверенность, у них есть лидер, который нас не боится. Он сокрушил нашего полководца, и все эти видели. Армия носферату бежала. Такого позора не было еще никогда. До сих пор мы были непобедимы. Даже оборотни не могли тягаться с нами в искусстве войны. – Невин медленно покачал головой. – Мне кажется, этот человек опасен. Ты знаешь, я не боюсь никого и готов умереть во имя Служения, но рисковать Бальгоном… Не думаю, что имею на это право. Молох воздвиг его и вручил нам не только чтобы мы в нем жили, но и на хранение, как величайшую реликвию, доказательство его могущества. Нет, милая, нам не нужна эта война.

– Но не мы хотим ее, – возразила Мелисса. – Рыцари стараются выяснить, где расположен Бальгон, это они стремятся уничтожить нас. Люди не желают больше бояться, они хотят расправиться с нами, но мы сильны, и, кроме того, на нашей стороне Молох. Пускай он давно не отвечал на наши молитвы, но это не значит, что он оставил нас. По крайней мере, я не верю в это!

– Пусть так, – согласился Невин. – Но все равно, лучше бы Оракул решил, что нам делать, а не Вардан. Так мой авторитет как правителя не будет поколеблен, наоборот, я всегда смогу сказать, что действую по воле Кровавого.

– Это верно. Ты уже сообщил Эртанору, что хочешь говорить с ним?

– Да. Мы отправимся к башне завтра в первом часу.

– Молох может и не заговорить, – заметила Мелисса, помолчав. – Лично я в это не верю, но все возможно. Нужно быть готовым к любому исходу.

– Знаю, – ответил Невин. – Если Кровавый промолчит, останется только Большой Совет, и я не уверен, что меня послушают. Кланы имеют силу и свои интересы. Кроме того, у них есть право решать. Полагаю, они им воспользуются. – Невин неожиданно рассек воздух ладонью. – Неужели придется делать вид, что я придерживаюсь того же мнения, что и большинство, каким бы оно ни было?!

– Если Вардан состоится и ты увидишь, что все за войну, лучше самому внести это предложение, иначе Валентин выступит за нее и покажет, что имеет влияние на Совет. Этого нельзя допустить, особенно сейчас, когда нам всем нужен единый лидер, – проговорила Мелисса вкрадчиво.

– Да, пожалуй, ты права, – согласился Невин, подумав. – Но как угадать, чего хотят все? Пока я слышал доводы и за открытую войну с Малдонией, и против. Какая чаша весов окажется тяжелее?

– Думаю, это станет ясно после визита к Оракулу.

– Остается только ждать. Как странно, у меня впереди целая вечность, а я не могу дождаться следующей ночи. – Невин усмехнулся.

Некоторое время они лежали молча.

– Что ж, полагаю, завтра действительно будет видно, как себя вести, – Мелисса прикрыла глаза и глубоко вздохнула: – Спокойного тебе сна.

– Спокойного сна, – отозвался Невин, продолжая смотреть в потолок. – Да хранит нас Великий Молох.

* * *

На окраине древнего города, ныне превратившегося в руины, из пещеры показались два существа, напоминавшие покрытых панцирями людей. Даже их лица состояли из плотно подогнанных друг к другу пластин.

Они были одеты в длинные накидки, перехваченные ремнями, на которых висели небольшие кинжалы и средних размеров тубусы из тисненой кожи. Существа называли себя мурскулами и принадлежали к касте Искушенных, долгое время считавшейся проклятой, но в последние годы занявшей главенствующее место в обществе этой расы. Помогло же этому появление Састара Раваны, правящей особи, превратившей рассеянных по джунглям Архатлы мурскулов в армию сильных и жестоких воинов. Тогда Искушенные должны были открыть Красные Врата, древний портал, и впустить на Землю полчища демонов ракшасов и их повелителя, владыку Хаоса Эреба. Но тогда великая битва была проиграна, и мурскулам пришлось укрыться под землей и в горах. На них охотились, и многих перебили, но нескольким сотням удалось спастись.

Один из мурскулов достал из-за пазухи металлическую трубу и, приложив ее к глазам, принялся сосредоточенно подкручивать расположенные на краю прибора рифленые ободки.

– Ну что? – проговорил его спутник спустя несколько секунд. – Видишь?

– Плохо, – ответил первый мурскул, отнимая от глаз трубку. – Но она приближается.

Второй фыркнул:

– Естественно! Вот только с какой скоростью?

Его напарник задумчиво покрутил в руках трубку.

– Сделать бы такую побольше, – проговорил он.

– Не из чего! – отрезал второй мурскул, отбирая у товарища прибор. – Да и времени в обрез! – Он приложил трубку к глазам и некоторое время рассматривал ночное небо. – Еще недели две-три, – сказал он, возвращая устройство. – Мы должны успеть.

– Все зависит от Ака-Мура-Сахада, – отозвался второй мурскул, бережно убирая трубку за пазуху. – Вчера он говорил, что волшебный шар снова едва не взорвался.

– Но не взорвался же.

– Это дело случая.

– У него все получится. Ты же знаешь Ака-Мура-Сахада: он всегда жалуется, а потом оказывается, что все готово.

– Тут ты прав, – мурскул усмехнулся. – Но третьего дня шар действительно был готов взорваться. Я сам видел. По нему пошли белые прожилки, и воздух вокруг загудел так, словно пещеру наполнили тысячи взбешенных насекомых.

– Ака-Мура-Сахад тогда просто перестарался, – проговорил второй мурскул недовольно. – У него еще есть время.

– Зачем нам вообще передвигать эти скалы? – спросил его товарищ, с беспокойством оглядываясь на цепочку столовых гор, тянувшихся с запада на восток.

– Састару нужны корабли. Большие, надежные и прочные. Что может подойти лучше камня?

– Например, железо.

– Давно ли ты работал в рудниках? – В голосе мурскула прозвучал сарказм.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что мы уже давно не добываем металлы, – вздохнув, объяснил мурскул приятелю. – Кроме того, это было бы трудно скрыть от людей.

– Но три первых взрыва мы утаили, – возразил ему товарищ. – А тогда помнишь, сколько сбежалось народу?

– Да уж! Наверное, решили, что горы ожили! – мурскул коротко рассмеялся. – Но, помимо всего прочего, добыча руды требует специальных приспособлений, которых у нас нет, – добавил он. – Так что придется састару довольствоваться камнем.

– По-моему, я видел там огонек, – его напарник обеспокоенно указал в темноту.

– Где?