Игра по чужим правилам

Из коридора доносятся шаги.

– Оставь ее! Она не хочет с тобой никуда идти.

– Кто ты такой?

Она пытается разглядеть лицо спасителя. Но видится только уверенный очерк скулы, улыбающиеся губы – он презирает любую опасность. И тот, кто кричал на нее, отступает. Он боится неприятностей, он знает, что проиграет.

– Поднимайтесь, он ушел. – Незнакомец склоняется к ней. И теперь она его видит целиком. Да, он такой, каким она его представляла».

На следующий день был октябрь. Первое число. Ира с сожалением оторвала листок в календаре. С сентябрем так много связано, опять же мечта о замужестве. Теперь придется ждать следующего года. А октябрь… В нем ничего волшебного нет, холод, слякоть, хмарь. И никакой любви.

На мгновение вспомнился вчерашний день. Верить или не верить? В конце концов, ей было все равно. Это была Катина игра. Пожалуй, стоит ее подстеречь около школы и что-нибудь такое выкинуть. Разыграть приход Саши. Тогда стоит получше одеться.

Сестра спала почти до половины девятого, не завтракала, бежала в школу в последнюю минуту, давая возможность Ире нормально собраться, без толкотни побыть в ванной, спокойно посидеть на кухне. Как сейчас. Налить чай, сделать бутерброд. Что бы такое надеть? Юбку, колготки с рисунком и ботики. До школы близко, не замерзнет.

Отец на работе, мать возится в комнате, Ире никто не помешает все сделать обстоятельно…

– Куда ты в таком виде?

Мама? Вот ведь талант появиться в самый неподходящий момент!

– В школу, – раздраженно шепчет Ира, вытаскивая в коридор сумку.

– Юбки покороче не было? А с лицом что?

Приступы материнского инстинкта в родительнице просыпались время от времени, и время это всегда было неудачное.

С лицом у Иры все в порядке, полчаса в ванной провела. Если выскочить быстро, то сестра и не заметит, что пользовалась ее косметикой. Но если мать начнет шуметь, то сестра точно будет в курсе. Поэтому с высоко поднятым подбородком проходим мимо, и марш, марш, вперед!

– Попу отморозишь! – бросает вслед мама, но мяч вне игры.

Ира бежит по ступенькам, все еще неся в себе чувство победы, но стоило ей сделать шаг за дверь, как навалилась тяжесть. Странно – влюбленность делает людей легче воздуха, они начинают летать – так говорят книжки. Ире же словно кто гири в карманы положил. Никакой радости.

Полчаса около школы. Как же холодно! Ира обречена ждать Сергеенко всю оставшуюся жизнь?

– Лисова! Оглохла?

Щукин. Смотрит, а во взгляде удивление. Или это ее удивление отражается в его зрачках?

– Чего не отзываешься?

– А что, уже урок?

– Сама ты урок! – разозлился Лешка. – На педсовет идешь?

На мгновение мир покачнулся. В него никак не помещался первый день октября, громыхающее сердце, желтые березы и странное слово «педсовет».

– Чего уставилась? – У Щукина красный кончик носа и до синевы бледные щеки. Тоже заранее вышел. – Уснула?

– А?

Порыв ветра заставил поежиться. Все-таки она неудачно оделась. Щукин решит, что для него.

На одеревеневших ногах взбежала по ступенькам.

– Пойду, – бросила через плечо.

Там ведь надо что-то говорить. Слова, слова, слова…[1]

Класс равномерно гудел, историк еще не пришел.

Ира кивнула сидящей рядом Ходасян, потянула из сумки тетради с учебником. Катя от входа сразу направилась к ее парте.

– Знаешь, кто ты?

– Главное, я знаю, кто ты. Этого достаточно. – Ира выравнивала уголочек учебника и тетради по парте.

– Ну, не было его! Я думала, по дороге встречу, потом до дома дошла, мне Ник позвонил. – Катя указательным пальцем подсадила очки на переносице вверх.

– Надеюсь, больше он тебе звонить не будет, – съязвила Лисова. Имя у парня было какое-то странное.

– Он меня чуть не убил. Нашла, с чем шутить!

Ира в ответ многозначительно хмыкнула. В шутках они с Сергеенко были равны.

– Мы с ним гулять пошли, специально мимо твоего дома проходили. Я думала, вы познакомитесь.

– Помирились?

Вспомнились жидкие длинные волосы, тонкие пальцы. В гробу она видела таких знакомцев.

– Он Сашу знает.

– Тоже мастерит? – на всякий случай уточнила Ира.

– Нет, он с дачи.

Еще одно место, где Катя «зависала». Неподалеку от Бородино, станция со смешным названием Полушкино. Три километра пёхом – и вот они, дачные участки Тучково. Все знакомые у Кати оттуда. Первый школьный месяц занимали рассказы взахлеб – кто, куда, зачем. В этот раз – Ник. Очередное приключение.

– И что за Ник?

Редкий случай – Катя без книги. Смотрелась «Титаником», внезапно всплывшим со дна Атлантического океана.

– Мы с ним все лето провели.

Сергеенко замолчала. Судя по всему, комментарий по Нику на этом закончился.

– Вам надо познакомиться!

– Вроде бы уже.

– Вчера не считается.

– Не буду мешать вашему семейному счастью.

Катя загадочно хмыкнула, пропуская замечание мимо ушей.

– Он мне Южный Крест показывал.

– Где?

– На небе. Идем мы ночью, и он говорит: «Смотри, а это Южный Крест».

– Какой Крест? – От неожиданности Ира вслед за Катей посмотрела на пыльные лампы дневного света под потолком.

– Летом созвездие яркое, на крест похожее.

– Южный Крест в Южном полушарии. Вы что, в Австралии гуляли, что ли?

– Я же говорю – смешной. – По Кате было непонятно, то ли она и раньше знала, что такого созвездия на их северном небе нет, то ли сделала вид, что знала.

– Обхохочешься, – мрачно кивнула Ира.

Странный какой-то Ник, «КамАЗом» убитый. Созвездие, похожее на крест, Лебедь, его альфа – звезда Денеб. Ире это созвездие нравилось. Оно упиралось в небо «Хвостом курицы» – так переводился Денеб, – устремляясь вперед и вверх.

– Смотри, как прикольно – Ник и Катя, получается НиКа, богиня победы – вздохнула подруга. – Мы обречены быть вместе!

– И умереть в один день?

– Ну, не знаю, – томно закраснелась Катя.

Вот вам и все тайны – они спят. Как мило. Наверное, в лице Сергеенко должно появиться что-то новое. Когда девушка становится женщиной, что-то ведь происходит. Прыщик лишний на лбу вскакивает. Или морщинка на переносице появляется. Но ничего там не было. Та же рыхлая краснощекость, те же скучающие глаза – они у нее всегда такие, когда не устремлены в книгу. И как этот Ник уговорил ее на постель? Или Катя сама захотела? А уверяла, что до свадьбы ни с кем спать не будет… И что вообще все мальчишки дураки…

– Сегодня вечером, часов в восемь, мы будем гулять по твоей улице. Выходи.

Ира скривилась. Сейчас она все бросит и побежит, роняя тапочки, смотреть второй раз на ее парня.

– Может, Саша появится… – промурлыкала Катя.

Вот уж этим ее точно на улицу не выманишь. Хватит, настоялась на холоде. И вообще – никакого Саши не существует.

– Ник от Никифора? – Очень хотелось Катю поддеть. Сколько можно играть в одни и те же игры.

– Никита, – обиделась подруга.

И никакой романтики. Звали бы его Вальдемар, что ли? Или нужно, чтобы было Ник? Тогда Никарагуа или Никодим. Первое симпатичней. Есть в этом слове что-то от африканских страстей и латиноамериканской лихорадки. Никодим не нравился уже окончательно и бесповоротно. Потому что Катя с ним была счастливее, чем Ира с человеком-невидимкой Сашей. Потому что Никита был. Лучше бы он носил другое имя, честное слово.

– Слушай, а тебе не надоело шутить?

– В каком смысле?

– Поиграли в Сашу, и будет.

– Не веришь, сходи в клуб.

– Чего ты меня постоянно куда-то посылаешь? То на улицу, то в клуб. Если он собирается знакомиться, пускай приходит и делает это. Что за комедия?

– А чего ты на меня орешь? У него и спрашивай!

– Лучше бы ты своей НиКой прошлась мимо клуба и кивнула мне в сторону Саши! – В Ире зрела злоба. На всё и всех. И на свою короткую юбку, и на партизанящую подругу. – Или хотя бы сфоткать его на мобилу.

Катя дернула щекой, как от зубной боли.

– Или он вампир и на снимках не получается? – предположила Лисова худшее. – А заодно и в зеркалах не отражается?

Катя попыталась от нее отмахнуться, но Ира настойчиво ее поворачивала к себе.

– И встречаетесь вы только ночью! Днем его не найти. Все сходится! Мне надо запастись килограммом чеснока. Где только взять пистолет системы Смит и Вессон?

– При чем тут это? – взвыла Катя.

– Только в него можно вставлять серебряные пули.

В класс вошел историк.

– Встретимся вечером, поговорим, – прошептала Катя, отворачиваясь.

– А в клуб когда пойдете? – ткнула ей пальцем в спину Ира.

– Завтра. – Катя что-то для себя решила и расплылась в улыбке. – Точно, пойдем завтра. Сашка будет там. Нормально? А сегодня ты выйдешь на улицу.

Она еще и шантажирует.

Катя стрельнула в сторону подруги лукавым взглядом:

– Клево выглядишь.

В ответ Ира снова ткнула ее в спину. Катя взвизгнула.

– Сергеенко? – Историк оторвался от журнала. – Выходи к доске.

Вот оно – возмездие. Мелочно, правда, но и наш мир не так уж широк.

К середине дня в своем парадно-выходном наряде Ира начала себя чувствовать, как клоун на панихиде. Ее нарядность заметили все. А так как про педсовет не слышал только слепой, решили, что Ира подготовилась предстать перед учителями, а заодно блеснуть перед Щукиным. Конечно, для педсовета не стоило так одеваться, здесь больше подошли бы джинсы. А она вдобавок сережки красивые нацепила, глаза накрасила и волосы вверх подняла.

Рука сама потянулась к хвосту, чтобы распустить волосы.