Скользя во тьме

— В конечном счете я планирую написать бестселлер, — сказал Баррис. — Книгу для рядового гражданина о том, как получать у себя на кухне безопасную наркоту, не нарушая закона. Видишь ли, закон при этом не нарушается. Бензокаин вполне легален. Я специально звонил в аптеку и спрашивал. Он в куче всякой всячины содержится.

— Б-блин, — только и выговорил потрясенный Чарльз Фрек. И взглянул на свои наручные часы, выясняя, сколько еще ждать.

* * *

Хэнк, который также был мистером Ф., велел Бобу Арктуру проверить местные центры «Нового Пути» в поисках крупного торговца, за которым Боб Арктур наблюдал, но который внезапно скрылся из поля зрения.

Время от времени торговец, чуя, что его вот-вот заметут, находил себе убежище в одном из центров реабилитации от наркотиков вроде «Синанона», «Центрального Пункта», «Икс-Калая» или «Нового Пути», выдавая себя за нуждающегося в помощи наркомана. Когда он оказывался внутри, его бумажник, его имя и фамилия — все, по чему его можно было бы опознать, — отбиралось в процессе подготовки к созданию новой личности, не ориентированной на наркотики. В результате многое из того, в чем нуждались правоохранительные органы для обнаружения подозреваемого, исчезало. А затем, позднее, когда давление ослабевало, торговец выходил наружу и возобновлял свою обычную деятельность.

Как часто такое происходило, никто не знал. Персонал реабилитационных центров пытался распознавать, когда их таким макаром использовали, но не всегда успешно. В страхе перед сорока годами тюремного заключения торговец имел нешуточную мотивацию состряпать для сотрудников реабилитационного центра славную легенду — для тех сотрудников, которые обладали властью принять его или выставить вон. А страдания его в тот момент были по большей части реальными.

Медленно проезжая по Кателла-бульвару, Боб Арктур искал указатель «Нового Пути» и деревянный дом — в прошлом частное жилище, которое энергичные реабилитаторы задействовали в этом районе. Его не слишком привлекала перспектива проникнуть в реабилитационный центр, выдавая себя за будущего жильца, нуждающегося в помощи, но другого способа выполнить задание просто не существовало. Представься он агентом по борьбе с наркотиками, реабилитаторы — большинство из них, по крайней мере, — сразу, как само собой разумеющееся, прибегли бы к уклонным маневрам. Им вовсе не хотелось, чтобы в их «семью» грубо вторгалась полиция, и в итоге агент почти наверняка оказался бы в полном информационном вакууме. Предполагалось, что в таких центрах бывшие наркоманы наконец-то обретают безопасность; по сути, реабилитационный персонал обычно напрямую гарантировал это при поступлении. С другой стороны, торговец, которого искал Арктур, был чистой воды ублюдком, и использование им реабилитационного центра в своих целях противоречило благим намерениям всех заинтересованных сторон. Таким образом, Арктур не видел другого выхода ни для себя, ни для мистера Ф., который с самого начала прикрепил его к Спейду Виксу. Вике тогда на неопределенное время сделался главным подопечным Арктура — без существенного результата. И вот теперь, уже целых десять дней, его нигде не найти.

Приметив предельно разборчивый указатель, Арктур припарковался на небольшой стоянке, которую этот конкретный филиал «Нового Пути» делил с булочной, и нетвердыми шагами направился по песчаной дорожке к передней двери. Вид он напустил на себя жалкий, а руки сунул в карманы.

Хорошо хоть отдел не поставил Арктуру в вину то, что он упустил Спейда Викса. По официальной версии такой поворот дела только лишний раз подтверждал то, какой хитрой бестией был этот Вике. Формально Вике был скорее курьером, чем торговцем: через нерегулярные промежутки времени он привозил партии жестких наркотиков из Мексики куда-то в окрестности Лос-Анджелеса, где его встречали покупатели и производили дележку. Метод переправки партии через границу был весьма хитроумен: на одном из перекрестков Вике липкой лентой приклеивал пачку к днищу какой-нибудь цивильной машины, остановившейся впереди, а затем, уже на территории Соединенных Штатов, при первой удобной возможности пристреливал лоха. Если пограничный патруль Соединенных Штатов обнаруживал на днище цивильной машины наркотики, винтили, естественно, цивила, а не Викса. Хранение в штате Калифорния считалось достаточным доказательством для возбуждения судебного дела. Мало радости для цивила, его жены и детишек.

Лучше любого другого тайного агента в Оранжевом округе Арктур мог узнать Викса по внешнему виду: жирного чернявого пижона на четвертом десятке, с уникальной — неспешной и элегантной — манерой говорить, будто усвоенной в какой-то липовой английской школе. На самом же деле Вике вышел из трущоб Лос-Анджелеса и не то что английской, а вообще никакой школы не кончал. А своей дикции, скорее всего, выучился при помощи учебной кассеты, украденной из какой-нибудь университетской библиотеки.

Одеваться Вике любил неброско, но шикарно — словно он врач или адвокат. Частенько он брал с собой дипломат крокодиловой кожи и нацеплял на нос очки в роговой оправе. Как правило, Вике был вооружен дробовиком, который он доукомплектовал пистолетной рукояткой, изготовленной по спецзаказу в Италии, очень классной и стильной. Впрочем, в «Новом Пути» вся его чешуя была счищена — там его должны были одеть, как и всех прочих, в первую попавшуюся, полученную в виде пожертвования одежду, а дипломат крокодиловой кожи засунуть подальше в платяной шкаф.

Открыв солидную деревянную дверь, Арктур вошел в дом.

Мрачный коридор, слева комната отдыха, где несколько парней читали книжки. В дальнем конце — столик для пинг-понга, еще дальше — дверь на кухню. Лозунги на стенах — некоторые сделаны от руки, некоторые по трафарету. «ЕДИНСТВЕННЫЙ РЕАЛЬНЫЙ ОБЛОМ — ЭТО ОБЛАМЫВАТЬ БЛИЖНИХ» и тому подобное. Мало шуму, мало движения. «Новый Путь» занимал своих жильцов в различном розничном бизнесе — большинство как парней, так и девушек сейчас наверняка трудились в парикмахерских, на бензоколонках, в мастерских по изготовлению шариковых авторучек. Арктур с усталым видом прислонился к стене.

— Слушаю вас? — Появилась прелестная девушка в синей мини-юбке и футболке с надписью НОВЫЙ ПУТЬ от соска до соска.

Хриплым, измученным голосом Арктур произнес:

— Я… я совсем выпал. Больше ничего не вяжется. Можно мне сесть?

— Конечно. — Девушка поманила к себе двух непримечательных на вид парней с бесстрастными физиономиями. — Помогите ему сесть и дайте кофе.

Тоска зеленая подумал Арктур, позволяя двум типам отвести себя под руки и усадить на мягкую потрепанную кушетку. Вокруг он видел унылые стены, покрытые унылой, полученной в виде пожертвования, низкосортной краской. Впрочем, эти центры и существовали в основном за счет благотворительности, испытывая трудности с финансированием.

— Спасибо, — дребезжащим голосом прохрипел Арктур, словно его переполнило облегчение от того, что он наконец здесь и сидит. — Ф-фу, — выдохнул он, пытаясь пригладить волосы, а затем делая вид, будто ничего не выходит.

Нависая над ним, девушка твердым голосом произнесла:

— Вы, мистер, черт знает, на что похожи.

— Ага, — удивительно бодрым тоном согласились двое парней. — Натурально. Ты что, приятель, в собственном говне вывалялся?

Арктур вздрогнул.

— Кто ты такой? — потребовал ответа один из парней.

— И так видно, кто он такой, — отозвался другой. — Блядское отребье из мусорного бака. Вон, смотри. — Он ткнул пальцем в волосы Арктура. — Вши. Оттого ты, дядя, и чешешься.

Девушка, сверх всякой меры невозмутимая и ни под каким соусом не дружелюбная, осведомилась:

— Итак, зачем вы, мистер, сюда явились?

Затем, подумал Арктур, что где-то здесь крупный наркокурьер заховался. Затем, что я из полиции. А вы, все трое, безмозглые мудаки. Но вместо этого он, как и ожидалось, раболепно забормотал:

— Вы тут сказали…

— Да, мистер, кофе вам сейчас принесут. — Девушка мотнула головой, и один из парней послушно зашагал на кухню.

Пауза. Потом девушка наклонилась и тронула его за колено.

— Вам чертовски скверно, да? — негромко спросила она.

Арктур смог только кивнуть.

— Вы испытываете стыд и отвращение к той твари, в которую вы себя превратили, — продолжила она.

— Ага, — согласился он.

— К тому ходячему говну, которое вы из себя сделали. Выгребной яме. День за днем втыкая себе в жопу занозу, вводя в свое тело…

— Я больше так не мог, — сказал Арктур. — Это место — моя единственная надежда. Больше мне ничего в голову не пришло. У меня был друг, который сюда пошел. По крайней мере, сказал, что собирается. Чернявый такой лет тридцати с чем-то, образованный, очень вежливый…

— С семьей вы встретитесь позже, — перебила девушка. — Если мы вас возьмем. Понимаете, вы должны удовлетворять нашим требованиям. И первое — искреннее желание.

— У меня оно есть, — подтвердил Арктур. — Самое искреннее желание.

— Вам должно быть совсем скверно, чтобы мы вас сюда взяли.

— Мне совсем скверно.

— До чего дошла привычка? До какой дозы?

— Тридцать грамм в сутки, — ответил Арктур.

— Чистого?

— Да. — Он кивнул. — Я держу эту дрянь в сахарнице на столе.

— Очень круто придется. Всю ночь будешь подушку глодать, а когда проснешься, кругом будут перья. Будут судороги и пена изо рта. И гадить будешь под себя, как больные животные. Готов ты к такому? Ведь мы здесь ничего тебе не дадим.

— Ничего-ничего, — пробормотал он. Выходил полный облом, и Арктур чувствовал беспокойство и раздражение. — Мой кореш, — снова отважился он, — тот чернявый парнишка. Как он тут — справился? Очень надеюсь, что его по дороге не замели — он был в таком ауте, что едва машину вел. Он думал…

— В «Новом Пути» нет отношений один на один, — перебила девушка. — Тебе следует это усвоить.

— Хорошо, но как он тут справился? — спросил Арктур, уже понимая, что даром теряет время. Черт, подумал он, а тут достача еще почище ментовской. И эта телка мне ни хрена не скажет. Такая у них политика. Как об стенку горох. Когда попадаешь в одно из таких мест, считай, что ты мертв для мира. Спейд Вике может сейчас сидеть за перегородкой, слушать и живот надрывать. Или его тут может не быть. Или что-то среднее. Тут даже с ордером делать нечего, понял Арктур. Местный персонал хорошо умел тормозить и тянуть резину, пока тот жилец, которого здесь разыскивала полиция, не выскакивал в заднюю дверь или в печной трубе не закупоривался. Ведь в конце концов местный персонал тоже состоял из бывших наркозависимых. А идея о шмоне в реабилитационном центре никого в правоохранительных органах не привлекала — попробуй потом возмущенную общественность утихомирь.

Пора плюнуть на Спейда Викса, решил Арктур, и сматываться. Ничего удивительного, что меня раньше сюда не посылали — народ здесь не очень любезен. Итак, подумал он затем, насколько я понимаю, своего главного задания я лишился. Спейда Викса больше не существует.

Так и отрапортую мистеру Ф., сказал себе Арктур, а потом дождусь нового задания. Все, к черту. Он твердо встал на ноги и сказал:

— Я сваливаю.

Двое парней уже успели вернуться — один с кофейником, другой с книжками — очевидно, типа инструкций.

— Что, приссал? — с надменным презрением спросила девушка. — Пороху не хватает? Никак слезть с дерьма не решишься? Хочешь отсюда на брюхе выползти? — Все трое злобно сверкали на него глазами.

— Я как-нибудь потом, — буркнул Арктур, направляясь к передней двери.

— Торчок злоебучий, — бросила ему в спину девушка. — Ни мужества, ни мозгов — вообще ни хрена. Ладно, ползи — решение за тобой. Ну, порыл отсюда.

— Я еще вернусь, — обозлился Арктур. Все здесь с самого начала его подавляло, а теперь, когда он уходил, давление еще усилилось.

— Обратно мы можем тебя и не взять, слякоть, — сказал один из парней.

— На коленках будешь ползать, — подхватил другой. — Долго и упорно клянчить. А мы тебя все равно можем не взять.

— Вообще-то мы уже сейчас тебя не берем, — подвела итог девушка.

У двери Арктур помедлил и повернулся к своим обвинителям. Ему хотелось что-то сказать, но, хоть убей, ничего в голову не приходило. Они ему совсем мозги запудрили. Голова просто не работала. Ни мыслей, ни отклика, ни ответа — пусть даже самого вшивого и убогого. Странно, в недоумении подумал Арктур.

И направился к стоянке.

Насколько я понимаю, снова подумал он, Спейд Вике исчез навсегда. А в это милое местечко я больше не ходок.

Пора просить новое задание. Следить за кем-то другим.

Они круче нас, подумал Арктур, забираясь в машину.

Глава четвертая

Изнутри своего шифрокостюма смутное пятно, подписавшееся как Фред, смотрело в упор на другое смутное пятно, представлявшееся как Хэнк.

— Так-так, тут Донна, тут Чарльз Фрек, тут… ну-ка, посмотрим. — Монотонно-металлический голос Хэнка на мгновение отключился. — Все верно, ты и Джима Барриса охватил. — Хэнк сделал у себя в блокноте пометку. — А Спейд Вике, ты считаешь, скорее всего умер или скрылся из района.

— Или прячется и пассивен, — уточнил Фред.

— Ты не слышал от кого-нибудь такое имя — Эрл или Арт де Винтер?

— Нет.

— Как насчет женщины по имени Молли? Крупного телосложения?

— Нет.

— А парочки братьев, лет около двадцати, фамилия типа Хэтфилд? Возможно, полукилограммовыми пакетами героина торгуют.

— Полукилограммовыми пакетами? По полкило героина?

— Именно.

— Нет, — помотал головой Фред. — Но я запомню.

— Теперь швед, рослый, фамилия типично шведская. Отбывал срок, склонность к черному юмору. Высокий, но худощавый, носит с собой много наличных — вероятно, после дележки партии в начале месяца.

— Понаблюдаю, — сказал Фред. — Надо же, полкило. — Он покачал головой — точнее, смутное пятно заколебалось.

Хэнк копался в своих голографических карточках.

— Так, этот в тюрьме. — Он бросил взгляд на карточку, затем прочел надпись на обороте. — Нет, мертв — сбросили с лестницы. — Он копался дальше. Время шло. — Как думаешь, Джора собой не приторговывает?

— Сомневаюсь. — Джоре Каджас было всего пятнадцать. Уже подсаженная на инъекции Вещества С, она жила в трущобной комнатушке в Бреа, хоть как-то обогревать которую можно было только при помощи кипятильника. Единственным источником дохода Джоре служила заслуженная ею стипендия штата Калифорния. Впрочем, насколько знал Фред занятий она уже шесть месяцев как не посещала.

— Когда начнет, дай мне знать. Тогда мы сможем заняться родителями.

— Ладно, — кивнул Фред.

— Эти соплячки быстро идут под гору. Недавно одна тут была — лет на пятьдесят выглядела. Волосы седые, растрепанные, зубов не хватает, глаза запавшие, руки как спички… Мы спросили, сколько ей лет, а она и говорит: «Девятнадцать». Мы дважды перепроверили. «Знаешь, на сколько ты выглядишь? — спросила у нее одна из женщин. — Вот зеркало, посмотрись». Та посмотрелась. И зарыдала. Я спросил, сколько она уже на игле.

— Год — предположил Фред.

— Четыре месяца.

— Уличный товар нынче совсем паршивый, — заметил Фред стараясь не представлять себе девятнадцатилетнюю девушку с выпадающими седыми волосами. — Раньше такого мусора никогда не подмешивали.

— Знаешь, как ее подсадили? Ее братья, оба торговцы зашли как-то ночью к ней в спальню, прижали и вмазали, а потом еще и оттрахали. Оба. Наверное, хотели в нее новую жизнь вдохнуть. С тех пор она четыре месяца торчала на углу, прежде чем мы ее сюда притащили.

— И где сейчас брательники? — Арктур подумал, что мог бы с ними столкнуться.

— Тянут шестимесячный срок за хранение. Девушка теперь еще и с триппером, причем сама этого не поняла. Так что триппер пошел глубоко внутрь, как это обычно бывает. Ее братья решили, что это будет прикольно.

— Какие милые ребятишки, — сказал Фред.

— Скажу тебе одну вещь, которая точно тебя достанет. Слышал ты про трех младенцев в Ферфилдской больнице, которым нужно каждый день колоть героин, потому что они слишком малы, чтобы перенести абстиненцию? Сестра попыталась было…

— Меня уже достало, — механически-монотонным голосом произнес Фред. — Спасибо, достаточно.

— Когда подумаешь, — продолжал Хэнк, — что новорожденные младенцы уже подсажены на героин из-за того, что…

— Спасибо, — повторило смутное пятно по имени Фред.

— Как думаешь, что полагается матери, которая время от времени дает новорожденному младенцу вмазку героина, чтобы его успокоить? Чтобы не ревел? Сутки на окружной ферме?

— Типа того, — без выражения отозвался Фред. — Возможно, все выходные, как для алкашей. Порой я хотел бы знать, как сойти с ума. А то забыл.

— Да, это утраченное искусство, — заметил Хэнк. — Быть может, по нему есть настольное руководство.

— Был такой фильм 1970 года, — сказал Фред. — «Французская связь» назывался. Про пару героиновых торчков. Как-то раз они вмазались, и у одного совсем крыша слетела. Он принялся вмазывать всех подряд — включая своих начальников. Ему уже все по фигу было.