РАБ ИЗ НАШЕГО ВРЕМЕНИ - 3

- Всё равно ничего не вижу...

Хотя мы оба понимали, что ему и так работы хватит: взводить арбалеты, подавать их, потом пики, а потом уже по обстоятельствам.

Большими плюсами для людей была полная светомаскировка, да царящая между скалами и на речном берегу темень. Кречи видели ночью вообще плохо, и ориентировались только по своим умениям определять высоты, да по отблескивающей поверхности реки. В принципе даже эти девять уродов, могли причинить огромный урон лагерю и унести множество жизней. Первые удары саблями, паника, неразбериха, мечущиеся кони и затаптываемые люди, стоны, ор... По рассказам очевидцев, в последние дни на Ничейных землях такое уже не раз случалось.

"Но дозорные не подвели, - успел подумать я и радостно оскалиться. - Да и наше с Лёней присутствие в лагере сразу обрекает кречей на гибель!"

Потом начал стрелять. Первый арбалетный болт сбил левого крайнего в центральной пятёрке и тот мешком вонючей шерсти, копыт и рогов рухнул вниз беззвучной тенью. Результат второго выстрела мог бы поднять на ноги всю округу, если бы кто-то продолжал ещё спать. Как мы потом выяснили, я попал аспиду в нижнюю часть брюха, лишив летуна детородных органов, поэтому вой-крик получился чрезвычайной громкости. Понятное дело, что кричал кречи не от радости и не от восторга...

Но это заставило всех остальных особей стаи сделать малую горку и зависнуть на месте для краткого разбирательства. Хотя, что они могли увидеть? Или понять в зверином вое? Во время этой паузы, я тремя выстрелами метателя сбил ещё одного аспида и основательно перебил крыло второму. Подранок рухнул в ту самую рощицу, где накануне вечером монахи собирали дровишки. Это совпало с неким наступлением рассвета, вернее минимальной серости, которая разбавила полную темень.

Единственный оставшийся из центральной пятёрки кречи, не столько понял гибельность своего полёта, как постарался взлететь вертикально вверх, на недосягаемую для луков высоту. Три раза "ха!" К тому времени Лёня перезарядил мой арбалет, он не подвёл и мерзкая птичка, с жутким хрипом завалилась, чуть ли не нам на головы.

После чего, подхватив вторую пику, я бросился на правый фланг нашей обороны. Судя по шуму, крикам, конскому ржанию и мельканию крыльев, тамошняя пара врагов на кого-то напала. Но скорей всего именно этот шум и не дал оставшейся четвёрке правильно оценить нависшую над ними катастрофу. Подготовленные, сидящие в ожидании лучники - это страшная сила. Пусть они и не видели ничего толком, но одного кречи они всё-таки подранили до нелётного состояния. А иную тварь приговорил я, правда всего лишь с третьего выпущенного метателем ножа.

Затем я с ещё большей скоростью помчался обратно к товарищу. Один арбалет уже лежал на подставке заряженный, и Лёня возился со вторым. Но хуже всего, что прямо на него летел, приготовив свою сабельку кречи, убравшийся с нашего левого фланга обороны и сместившийся в центр. Ничем помочь другу, кроме как криком я не мог и не успевал:

- Чарли! На тебя атака слева!

Ну и король манежа не сплоховал. Резко сдвинувшись чуть взад и присев, он без всякого прицела, спонтанно взмахнул в сторону опасности взводимым арбалетом. Дальнейшую нашу удачу можно было сопоставить с чистой случайностью. Ворот выскочил из крепления в момент опускания руки с сабелькой, и та попала под резко распрямившуюся струну. А что говорится в инструкции к такому оружию? Что непроизвольно соскочившая струна может обрезать не только руку, но и голову. Не стало исключением из правил и это жестокое нарушение обращения с арбалетом. Кречи остался без руки, а после того как коротко взвыл дурным голосом, то и без сознания.

Хорошо, что я на бегу всё-таки успел рассмотреть хорошо: кровь на моего друга попала не из его ран, а хлынула фонтаном из обрубка руки сражённого врага. Так же я прекрасно видел, что летевший ведомым в последней паре аспид, осознал гибельность любого своего дальнейшего продолжения атаки. Заложил резкий вираж разворота и попытался уйти из воздушного пространства нашего лагеря.

Времени для спокойного прицеливания хватало. Тем более что надо мной не довлела крайняя необходимость уничтожить эту тварь. Попаду, так попаду..., улетит, так улетит... Но видимо не судьба сегодня была хоть одному зловонному летуну вернуться к своим хозяевам. Сбил! А пока рогатая тварь падала, стремительно бросился заражать метательными ножами свою пику, со всего басистого и трубного голоса крича на весь лагерь:

- Все девять кречи уничтожены! По коням и к башне! Скорей всего зроаки предпримут атаку на перевале, а потом и сюда нагрянут! Один кречи подранен, и упал в рощу, не упустите его! Остальных раненых тоже постарайтесь спасти и подлечить! Ни в коем случае не уничтожать! Ещё повторяю: не уничтожать! Они нужны мне для допроса!

Народ заметался, выводя лошадей из-под навесов и из гротов; пару десятков человек бросилось к рощице, ещё больше - к телам павших кречей; но в любом случае мы с Лёней оказались самыми шустрыми. Прикрыв арбалеты чехлами и подвесив их к сёдлам, мы на красавцах керьюги да со своими тяжеленными дубовыми досками наперевес, домчались к перевалу первыми.

К моему великому облегчению, там оказалось всё спокойно. Воины изготовились к круговой обороне и, даже случись на них атака рыцарей, полчаса смогли бы продержаться. Но как только меня увидели и опознали, так сразу старший из переселенцев, стоящих в дозоре и пожаловался:

- Внизу в долине, заметили какие-то блики. Ждем чуть большего рассвета.

Светоч ещё не взошёл, но небо уже посветлело достаточно. Вот только человеку с обычным зрением было трудно разобрать, что творится в нижней долине, всё ещё заполненной густым мраком и лёгким туманом. Зато мне, в отличие от дозорных не составило большого труда рассмотреть там десятка три готовых к атаке рыцаря:

- Тревога! Зроаки! Могут атаковать в любую минуту. Располагайтесь у заслонов, вяжите ежи вместе!

Тотчас дозорные, и прибывающие следом за нами из лагеря воины, стали деловито готовиться к обороне, и можно сказать минут через пять наше преимущество стало более чем весомым во всех смыслах.

Да только людоеды так и не двинулись в атаку. Мало того, простояв ещё четверть часа и став почти видимыми для всех людей, они развернулись и единым строем умчались к дальним холмам. Из чего мы все сделали определённые выводы: сигнала от кречи не поступило - атака отменяется. Зроаки догадались, что их летучие шавки нарвались на засаду, панику и поджоги лагеря организовать не смогли, да ещё и пали все до единого.

И опять мы с Лёней самыми первыми помчались в лагерь, настолько нам хотелось поучаствовать в допросе пленённых кречей. Потому что прибывшие самыми последними воины, глядя на нас с восторгом и непомерным уважением, сообщили новость: сразу три раненых кречи находятся в плену. Даже того спасли, который остался без руки. Кровь ему остановили и, по мнению патриарха, который руководил экспресс лечением, тварь вскоре придёт в сознание и тоже будет готова к конструктивному диалогу.

Нельзя сказать, что зловонных сатиров раньше не брали в плен и не допрашивали. Но случалось такое невероятно редко, люди просто не в силах были удержаться, добивая этих мерзких созданий на земле, забрасывая камнями, дырявя пиками, а порой, невзирая на тошнотворный запах и разрывая их собственными руками. Уж на что более опасные противники, страшные враги всего человечества зроаки, но и тех порой держали в плену очень долго, выпытывая разные подробности бытия империи Гадуни. А вот летающих сатиров уничтожали всегда быстро и безжалостно. Можно сказать даже: с излишним остервенением.

Мой опыт общения с кречи, который меня похитил в своё время из Рушатрона, можно было назвать одним из самых неприятных моментов в моей короткой жизни. Всё моё существо кричало о том, чтобы уничтожить, а ещё лучше показательно сжечь этих тварей на костре. Да так сжечь, чтобы увидели эту казнь и все их соплеменники. Дабы неповадно было похищать детей, убивать взрослых и таскать расчленённые трупы на стол своим хозяевам-людоедам. Но в данный момент мне очень, очень нужна была информация. Уж кто, кто, но эти воздушные бандиты обязательно ведали, что творится в окрестностях крепости Грохва, в самих Борнавских долинах, да и возле крепости Ледь.

Мало того, уже приближаясь к лагерю, я заметил возрождающийся во мне интерес несколько иной, так сказать познавательный. Именно такой интерес толкает любого путешественника на исследование неведомых пространств, на открытие новых земель, и на познание иных миров. А кто я, если не путешественник между мирами? И что я вообще знаю про историю кречей? Ведь в любом случае, как гласят все военные доктрины: для полной победы над врагом, надо этого врага обязательно изучить. Выявить все его слабые и сильные стороны и действовать после этого с утроенной эффективностью. Иначе - можно войну и проиграть.

А ведь в этом мире, несмотря на нераспространение людоедов по всему континенту и постоянную конфронтацию против них, война людьми, можно сказать, если и не была проиграна окончательно, то проигрывалась постоянно. И мне это очень не нравилось. Точно так же наверняка думал и мой боевой друг, земляк и помощник. Потому что когда мы спешивались с коней у нашего бивака, он не удержался от совета:

- Слушай, Михаил! Не спеши убивать этих вонючек. Да и просто разведывательных данных с них стрясти будет мало... Надо бы их попытать со всей солидностью и основательностью. Вплоть до пересказа их древних легенд и историй по переселению в этот мир...

Я на это злорадно усмехнулся:

- Мы с тобой словно телепаты: думаем одинаково. Или как ты там, в цирке на подобные темы высказывался?..

- У дураков мысли сходятся! - хохотнул мой товарищ.

И мы поспешили заняться ответственным, нужным делом.

Глава восьмая

ПОДВИГ - ЗАЛОГ ВЫЖИВАНИЯ

Тяжеленная плита, своим падением создала такой грохот и вибрацию, что это спровоцировало добавочное падение массы пыли и мелкого мусора со свода. Ну и плюс ко всему слаженный крик-визг сразу четырёх женщин мог разъярить кого угодно:

- Грожба!!!

Но диковинный хищник, как это ни странно, остался полностью спокоен, молчалив и неагрессивен. И, тем не менее, пробирающий все внутренности рёв, послышался с такой мощью и экспрессией, что от непроизвольного вздрагивания всем телом не удержалась даже всего насмотревшаяся в своей жизни зуава:

- Что это?! Или кто?!

Правда, источник звука смогли определить почти правильно, он исходил из валунов, загораживающих средний тоннель для вип-персон. Ну а повторный рёв, более тихий, но не менее злобный, уже несколько прояснил обстановку. Апаша Грозовая узнала то животное, которое могло издавать подобные звуки:

- Кажется, там медведь...

При этом ни она, ни трио Ивлаевых не отрывали взгляда от туши хищника, свалившегося сверху, и никто не мог окончательно понять, шевелится она или нет. Неверное пламя от факелов играло бликами на яркой коже с красно-жёлтыми разводами, из-за чего могло показаться, что существо дышит и осматривается для атаки. Ветеран схватила свой меч с пола, выпутав его из верёвки, девушки приготовили своё оружие, но уже раздался пятый или шестой медвежий рёв, а грожба так и не сдвинулась с места. Стоявшая левей всех по периметру пещеры Мария, сделала два шажка в сторону и только тогда смогла рассмотреть одну несуразность:

- Да у этой твари все левые ножки подломлены..., ну да! Словно пересохли и сломались! - потом уже смелее двинулась вперёд, заметила две отвалившиеся лапки у пасти и облегчённо вздохнула: - Да это же высохшая мумия!

Остальные тоже с настороженностью стали приближаться к легендарному существу, которое скорей всего уже много веков обрело последнее пристанище в пробитом людьми колодце. Но к этому времени то ли разбуженный грохотом и вибрацией медведь, то ли разгневанный нарушением его личного жизненного пространства, понизил тон бессмысленного рычания и решил наказать пришельцев. Силёнки у него оказалось даже чересчур, раз он с бешенством и дикой настойчивостью принялся ворочать валуны со своей стороны, разбирая завал.

Искательницы сокровищ оказались перед выбором: то ли отступать, то ли готовиться к возможному сражению. Первой пискнула Катерина:

- Бежим! У нас есть время!

На что Мария, косясь глазами в зев открывшегося лада на своде, философски изрекла:

- Всё что ни случается - к лучшему.

- Тебе нравятся медведи? - кривилась Катя. - От него такая вонь!

- Да нет, мне нравится, как он работает! - лидер трио прислушалась к стуку ворочаемых валунов. - Он ведь фактически выполняет нашу работу, разбирает завал...

- Так мы что, будем с ним сражаться? - уточнила Вера. - Это же медведь! И если такой сильный, то наверняка и огромный.

На что зуава пренебрежительно хмыкнула:

- Маша права, в этих тоннелях может быть лишь один хозяин: либо наш род, либо этот немытый, скандальный мишка. И если будем действовать слажено и правильно, легко справимся с любым хищником.

- Но здесь ведь нет места для манёвра, - справедливо сомневалась Катерина. - У нас нет ни топоров, ни копий.

- Обойдёмся без них. К тому же места для быстрой атаки нет и у нашего дикого противника. Постараемся его убить в тот момент, как он начнёт протискиваться между валунами. Да и факелы надо расположить так, чтобы они мишку ослепили.

Грохот камней на некоторое время стих, что позволило Вере предположить:

- Может он передумает, испугается и уйдёт?

Похоже, в тот момент медведь и присматривался в просветы и прислушивался, потому что его ответом на предположение девушки стало новое рычание и ещё более интенсивное разгребание завала. Оставалось только надеяться теперь на опыт старшей и всезнающей зуавы.

- И как мы его встретим? - стала уже и Мария нервничать.

- Начинаем с факелов, - начала распоряжаться Апаша. - Туда и туда... Два запасных, закрепляйте в центре, возле плиты и грожбы. Ещё два у среднего прохода, по которому мы пришли. Готовьте ножи. Цельте в глаза, но учитывайте, что голова у зверя необычайно крепкая. Мех тоже густой, кожа со слоем жира - трудно пробиваемая. Но постарайтесь попасть в лапы на их сгибе. Чем больше вы ножей в него воткнёте, тем быстрей мы его упокоим.

Доступных, для нанесения достойных ранений мест, на теле хищника оказалось довольно мало. Глаза и локти, виду подвижности во время атаки, могли оказаться не настолько уж эффективными. Но другого пути вроде, как и не было.

- Надо забраться наверх, в лаз, и привязать там верёвку! - догадалась Вера. - Быстрей! Подбросьте меня.

Времени для этого действа оказалось достаточно. Старшая из двойняшек осмотрелась наверху, нашла к чему закрепить две верёвки и опустилась вниз со словами:

- Там нечто вроде тамбура, а вверх, довольно круто уходит тоннель. Местами просто уклон, местами выдолблены ступеньки. Но такое ощущение, что по тем ступенькам тысячи лет не ступала нога человека. Наверное, именно тогда и грожба сюда умирать скатилась. Наверх теперь тянет сильный поток воздуха, образовался сквозняк, а значит, где-то наверху есть либо щели, либо вполне нормальный выход

- Факела, лампы или светильники заметила? - уточняла Апаша.

- Ничего. Стены голые. По крайней мере, в тамбуре.

- М-да..., скорей всего тот ход никак не может вести к сокровищам. Скорей на траверсу по верхней кромке хребта

Ещё раз успели проверить оружие, как оно хватается, легко ли вынимается. Сняли почти пустые вещмешки и чтобы не мешали под ногами, уложили в проходе. Скрупулёзно распределили места в обороне и прикинули несколько вариантов развития событий. То есть вроде как успели грамотно продумать и приготовиться. И всё равно действительность внесла свои нежданные коррективы в поединок с хищником.

Он уже не ревел как дурной олень, а просто с порыкиванием, словно оберегая дыхание, работал не покладая лап. Наверное, всю свою сознательную жизнь он считал родовую берлогу неприкосновенной для других существ, а лёгкий сквозняк, уносящий его амбре в иную сторону между камней, воспринимал как своеобразную вентиляционную вытяжку в пещере-люкс. Ну и как поступает рачительный хозяин, если в данной вытяжке вдруг заводятся нежелательные соседи? Старается до них добраться и выковырять. И медвежья силища для этого весьма пригодилась. Если бы четыре женщины сами разгребали завал, то потратили бы на это часа три, а то и все четыре, тогда как рассерженное животное управилось минут за тридцать. Но хуже всего, что к непосредственному моменту стычки, оно не выглядело ни уставшим, ни истощённым.

Как только под сводом тоннеля образовалось достаточное пространство, медведь ринулся туда, проталкивая перед собой оставшийся валун наружу. Выставил свою пасть в дыру, и подслеповато щурясь своими маленькими глазками, попытался рассмотреть соотношение сил. Тут ему и достались первые гостинцы. Метательные ножи, имеющие на своём послужном списке не одного зроака и кречи, полетели в глаза, ноздри и даже в раскрытую при рёве пасть.

Эффект в общем оказался весьма положительным для воительниц. Нос хищника оказался раскурочен сразу тремя ножами, один остался торчать в правой глазнице, а два в пасти, что уже сразу обрекало животное на мученическую смерть если не от ран, то от голода точно. Рёв сменился хрипящим бульканьем, голова судорожно задёргалась, мешая тем самым попасть во второй глаз. И, тем не менее, страшные раны лишь взбесили зверя окончательно, превращая его в берсерка идущего в последний бой.

Пытаясь протиснуться в несколько узковатую для него дыру, медведь с такой силой дёрнулся вперёд, что два валуна по сторонам укатились вниз, сразу делая проход в три раза больше. И тут же туша зверя ринулась вперёд, словно его сзади колоссальным пинком наподдал огромный великан. Пожалуй, счастье, что в этот момент ещё пять ножей попали в локтевые суставы лап с внутренней стороны, не давая медведю возможности передвигаться на всех конечностях. Из-за этого скорость его атаки заметно уменьшилась, на задних лапах быстро не побегаешь!

Он вкатился в пещеру, довольно резво поднялся во весь рост и, выбрав в качестве первой жертвы Марию, двинулся на неё. При этом он продолжал с хрипом мотать головой, а лапами инстинктивно прикрывать окровавленную, утыканную лезвиями морду.

- По коленям! - скомандовала Апаша, пытаясь своим тяжёлым мечом, привлечь медведя к себе.

Тотчас ножи полетели по нижним лапам хищника, удачно вонзаясь в толстую, свалявшуюся шерсть. Несколько отскочило в стороны, но несколько так и остались в районе коленных чашечек, доставляя зверю как трудности в ходьбе, так и осознание скорой смерти. Может именно по этой причине медведь решил хоть кого-то из людей достать в последних, решительных бросках. Он упал на все четыре лапы и сделал такой рывок вперёд, что отступающая перед ним Мария, непроизвольно пытаясь отпрыгнуть, споткнулась о лежащий камень и грохнулась на спину. Вернее сказать что грохнулась, было бы неправильно. Ещё в падении она начала изворачиваться словно кошка, а когда коснулась каменной поверхности, во вращении стала откатываться в сторону. Но этого явно было недостаточно. Зверь, сделав два прыжка, вновь поднялся на задние лапы, намереваясь всей массой завалиться на тело молодой воительницы. И почти в этой атаке преуспел, ещё мгновение, и старшая из трио Ивлаевых оказалась бы раздавленной.

Но тут сбоку, на максимальной для неё скорости, держа свой меч, словно ружьё со штыком, вперёд бросилась Апаша Грозовая. Сшибка получилась настолько мощная, что хищник отклонился в падении, грохнувшись вместе с ветераном-воительницей в сторону. При этом меч возился зверю сбоку в грудину, пробивая лёгкие и сердце. Оставалось только диву даваться, как хозяин берлоги попытался ещё и вывернуться после падения, завалиться на бок, выдернуть из под себя достаточно раненую правую лапу и словно боксёрским хуком справа, ударить практически уже убившую его женщину. От удара зуава взлетела в воздух и грохнулась метрах в пяти от шевелящегося зверя. Вдобавок он ещё и левой лапой попытался дотянуться до вскочившей на ноги Марии. Но девушка действовала невероятно хладнокровно и удачно: её рапира, вонзилась медведю в его левый глаз и пробила голову насквозь.

Через несколько мгновений хрипящее бульканье затихло.

И тут же все три Ивлаевы бросились к Апаше, которая с трудом пыталась усесться. Тут же понеслись ахи, вздохи, досадные восклицания и причитания:

- Что с тобой? Ранена?

- Куда он тебя ударил? Где болит?

- Вот гад! Живучий какой!

- Это из-за меня, прости Апаша! - Мария, понятное дело, чувствовала себя виноватой, прекрасно понимая, что ветеран спасла её от возможной гибели или инвалидности. - Даже не понимаю, как это я споткнулась...

- Ш-ш! - оборвала галдеж пострадавшая. - Легко отделались... Ох! Бок!.. Этот медведюга мне кажется ребро сломал... Уф! И коленке хуже стало!

- Что надо? Как поддержать? Может, лучше ляг? - неслись вопросы вразнобой.

- Да всё нормально, малышки! - постаралась улыбнуться побледневшая зуава. - Теперь мне денёк, два просто отлежаться, да хорошенько отожраться...

- Что тебе дать? - вопрос в три голоса и принесённые из прохода легкие вещмешки с небольшим запасом продуктов стали нервно развязываться.

- Стоп, стоп... Слушайте сюда. Хуже всего, что я не смогу вместе с вами отправиться наверх, и выйти по траверсу к крепости. Так что придётся это ответственное дело вам брать на свои плечики. Это - наибольший минус. В плюсах мы имеем, что медведь самец, значит другие сюда с той стороны не нагрянут и мы теперь восстановили своё верховенство. Ещё один плюс - это свежее мясо, а вернее медвежья печень и сердце, которые мне солидно помогут при выздоровлении.

Надо было видеть, как скривились все три девушки, когда осознали, что придётся не просто прикасаться к вонючей медвежьей туше, вынимая свои ножи, но ещё и разделывать эту тушу.

Апаша, старалась не рассмеяться, из-за повреждённого ребра испытывая боль при каждом резком движении. Она просто голосом имитировала смех:

- Ха-ха..., мне очень смешно видеть вас такими растерянными и наивными. Вот бы вы так себя вели, всегда... Особенно вместо той агрессивности, которую вы проявляли, вызывая тётю Апашу на дуэль...

Похоже, родственное обращение ей нравилось и она пыталась его закрепить таким упоминанием. В ответ Мария ей подыграла:

- Если бы мы тётю не осадили в своё время за грубость, она бы нас никогда за родственниц не приняла. А так... одинаковый характер сразу видно.

- И я о том же! - счастливо улыбнулась зуава и тут же вновь перешла на деловой тон: - Гасите лишние факелы! Чего они даром горят? Помогите мне пересесть к плите, буду руководить разделкой туши...

Так что вскоре, все три девушки борясь с тошнотой, и стараясь не дышать носом, корпели над вырезанием самых аппетитных и полезных для здоровья кусочков медвежьего мяса. Медведя подвесили за задние лапы к тем самым верёвкам и под советы и комментарии ветерана относительно быстро, всего лишь за час от туши остался лишь неприятно смотрящийся костяк, да страшно вонючая шкура с головой. После чего все три Ивлаевы отправились в обратный путь, волоча за собой в первую очередь шкуру. Этот трофей никто и не подумал мыть или вычищать, просто закопали в первом же удобном месте.

Вначале проверили коней, которые жутко забеспокоились, уловив идущий от хозяек запах хищника, а потом поспешили наружу пещер, к ручью, отмывая с себя кровь и вонь. Хотя чтобы избавиться от вездесущего, въедливого запаха наверняка следовало выбросить всю одежду. Но даже постирать её было пока некогда. Набрав воды, и прихватив несколько подходящих для костра коряг, поспешили к раненой зуаве.

Пока разгорался огонь, а ветеран на палочках жарила для себя первые стэйки из печени горного гризли, молодые воительницы смотались во второй ходке за водой и факелами. Заодно отволокли наружу костяк. При этом они сумели провести коней в ту самую первую пещеру, откуда начинался тройной тоннель на ту сторону горного хребта. В сущности, и по самим тоннелям можно было провести животных, придерживая за повод, чтобы те держали ниже голову, но зуава от такого поступка отсоветовала:

- В любом случае их отыскать в той пещерке будет почти невозможно, а зачем лошадок сюда волочь? Им тут и страшно будет и никакого смысла здесь торчать...

- А на той стороне они нам не пригодятся?

- Ну раз медведь туда ходил на охоту, значит места там дикие и малопосещаемые, но всё равно туда нам спешить нечего...

- Тогда давай тебя отнесём в пещеру, - поступило предложение от Веры.

- Ещё чего! - возразила Апаша. - Это мы всегда успеем. Отправляйтесь лучше наверх. И учитывайте: возможно, ход на траверсу будет из центра пути, а не отсюда, с одной четвёртой. Так что поторапливайтесь! А я буду ждать здесь, вялить мясцо для вас, любоваться грожбой, да выздоравливать после трудов ратных...

- Нет, так не пойдёт, - возразила Вера, уже осматривавшая тамбур наверху. - Когда здесь факелы горели, дышать там было трудно. А от дыма костерка мы вообще задохнёмся.