Исправить ошибку

— Нет… Но прозвучало как-то очень по-английски. У тебя так часто бывает. Англичане всегда говорят о погоде, когда хотят заполнить паузу в разговоре.

Беренис тоже улыбнулась. Он прав. Она не лучшим образом выпутывается из ситуации. Может, сказать все прямо сейчас, чем понемногу нащупывать путь, словно сапер на минном поле. Она набрала в грудь побольше воздуха, и, не в силах больше сдерживать внутреннее напряжение, произнесла:

— Слушай, я насчет этой ночи…

И только в тот момент, когда закончила фразу, поняла, что он в то же самое время сказал те же самые слова.

Их взгляды встретились, и он смущенно усмехнулся.

— Извини… Говори ты первая.

Что ей стоило придержать язык? Не открывала бы рот раньше времени, меньше было бы проблем. Еще пара секунд — и он бы сам начал этот тяжелый разговор, отругала себя Беренис.

— Ну… — Она увернулась от его пронизывающего взгляда. — Я просто хотела сказать, что этой ночью… я была так расстроена… а ты меня замечательно утешил.

Господи, что я несу? — мелькнуло у нее в голове.

— Утешил? — переспросил он язвительно.

— Ну да…

Гай отхлебнул кофе из кружки и посмотрел на нее таким взглядом, что она чуть не провалилась сквозь землю. Как же она хотела, чтобы он сам сказал что-нибудь! Чтобы помог ей!

— В любом случае, — в полном смятении продолжила Беренис, когда поняла, что ни слова поддержки от него не услышит, — замечательно, что нам удалось объясниться и…

— Да, это верно, — наконец перебил он ее своим тихим и хриплым голосом. — То, что произошло между нами, было чрезвычайно приятно. Это вызвало множество воспоминаний о том, как нам когда-то удавалось ладить друг с другом.

— Да, чего у нас всегда хватало, так это страсти, — сказала Беренис напряженно.

Он нахмурился.

— Ты говоришь это с оттенком осуждения в голосе. Но ведь страсть — это не так плохо. Она может не подменять отношения, а делать их более глубокими. Когда-то именно такими были наши отношения, где было много страсти.

— Но не одна страсть, — оборвала она его.

Она подождала, не станет ли он отрицать. Но он и не подумал этого делать. Пожалуй, он достоин уважения за то, что не делает вид, что происшедшее этой ночью имело какое-то отношение к любви… Да, лицемером он не был.

Она хотела остаться справедливой.

— Я имела в виду то, что я сказала ночью… О том, как я виновата… Ну, ты помнишь, когда я говорила о твоих чувствах и Летти… — Беренис постаралась собраться с мыслями и посмотрела на него, глазами, полными мольбы. — Я рада, что мы поговорили об этом. Нам нужно было разобраться с этой болью.

— Да, нужно было.

Она кивнула.

— Надеюсь, теперь мы можем… оставить все это позади, да?

Он огляделся, и она с испугом поняла, что он ищет место, куда бы поставить кружку. Этого ей не хотелось… Она не была к этому готова. Если он собирается обнять ее или коснуться, она не представляла себе, как на это реагировать.

Беренис поспешно сделала несколько шагов от него.

— Думаю, нам надо рассматривать эту ночь как завершающий этап нашего траура. Мы оба немного перевозбудились… Из-за этого все и случилось. У тебя ведь есть… — Она кивнула на телефон, не в силах произнести имя разлучницы. — Вокруг тебя женщины вьются целыми толпами, я уверена. А мне нужно думать о том, чего я хочу.

— А чего ты хочешь? — спросил Гай очень спокойно.

— Ну… — Теперь она почувствовала себя перед еще более сложным выбором. По правде, она как раз не имела понятия о том, чего она хочет. Все, что ей было нужно сейчас — с честью и без боли выйти из создавшейся ситуации. С минимальными потерями и никого не обидев. — На следующей неделе я встречусь с Биллом…

— С Биллом? — Гай нахмурился. — Слушай, Беренис, я думаю, насчет него ты ошибаешься.

— Неужели? — Беренис посмотрела на него с недоумением. Какое он имеет право рассуждать о каких-то ошибках, когда сам продолжает свою связь с замужней женщиной?

— Послушай, я не знаю, с чего ты это взял. Билл не женат, и я ему далеко не безразлична, он заботится обо мне. — Беренис пожала плечами. — Прости, но, откровенно говоря, это тебя совершенно не касается, — закончила она довольно сурово.

— Знаешь, я бы сказал, что и мне ты далеко не безразлична.

— Не надо.

— Что не надо? Заботиться о тебе? Предостерегать от неверных шагов? Помочь тебе разобраться в том, что с тобой происходит? Или говорить об этом?

— Ничего не надо. — Ее голос предательски задрожал. Ей не нужен мужчина, который всего лишь «заботится» о ней. Который «очень любил» ее когда-то, а теперь только «заботится», и ничего больше.

— Я хочу сказать тебе, Беренис… Может быть, действительно, прошлой ночью мы перевозбудились… И это произошло. Может быть, мне надо было остановиться. Но я не остановился.

На это ей нечего было сказать. Правда состояла в том, что это она должна была его остановить, но не остановила. Вместо этого она вцепилась в него мертвой хваткой.

— А что, если ты забеременела? — спросил он внезапно.

От этого вопроса сердце Беренис забухало, словно пытаясь вырваться из груди.

Он наконец нашел куда поставить кружку.

— Беренис, послушай… — В его глазах засветилась решительность, и он шагнул к ней. — Беренис, если ты забеременела…

Она отшатнулась от него так поспешно, что чуть не упала.

— Нет!

Он подхватил ее, удержав от падения. Прикосновения его руки едва не оставили ожог на ее коже.

— Ты не можешь знать наверняка. Что будет, то будет. Этой ночью мы любили друг друга. Это было. И теперь мы должны посмотреть правде в лицо.

— Да, — сказала она тихо. — И если то, что мы совершили, будет иметь последствия, я подумаю об этом… Когда будет нужно. А до тех пор я предлагаю забыть о том, что произошло. Как будто ничего не было, ладно?

Она отвернулась от него, поняв, что из глаз сейчас польются слезы.

Гай хотел ее утешить, но передумал. Вместо этого вернулся на улицу и снова взял в руки топор. Надо же так все запутать! — подумал он сердито. Намерение заставить Беренис открыться и поговорить о прошлом обернулось против него самого.

Она сказала, что им надо расценивать прошлую ночь как завершение отношений. Завершающий этап траура по Летти. Покончить со всей этой болью прошлого… Разве ему этого не хотелось? Конечно, но еще он надеялся, что эта ночь может стать провозвестником каких-то новых отношений, а вовсе не сигналом к отбою. И он ударил топором по полену с силой гораздо большей, чем требовалось для того, чтобы его расколоть.

Может быть, он поторопился. Он всегда был слишком нетерпелив, когда речь шла о его жизни. Последние два года с ней рядом был Билл… Он, конечно, ее поддерживал, и она испытывает к нему чувство благодарности, которое принимает за любовь. «На следующей неделе я встречаюсь с Биллом»… Ее слова звучали в его голове, как отбитые на барабане. Билл не для нее! И я докажу ей это, даже если это будет последним, что я смогу для нее сделать, подумал он мрачно, круша в щепки полено.

После этого нелепого разговора Беренис ощущала себя такой измученной, что не сразу смогла сообразить, чем заняться. Она бесцельно бродила по комнатам, выключила радио, из которого доносилась разухабистая музыка, прошла на кухню, постояла там зачем-то и отправилась в гостиную. Там ее взгляд упал на телефон. Позвоню Китти, решила она. Хорошая порция здравого смысла, замешанного на оптимизме и дружеском участии — вот что ей сейчас было нужно.

Но Китти дома не оказалось. Она повесила трубку и решила набрать номер Билла, хотя не понимала зачем — она вовсе не хотела с ним говорить. Чего ей хотелось на самом деле — так это выбежать на улицу и броситься в объятия Гая.

Это не выход, напомнила она себе. Гай ее не любит. Она просто совершит ошибку, которую уже однажды совершила.

Беренис как-то прочла, что жизнь — это испытание, что нас посылают на землю для того, чтобы мы усвоили некий урок. И пока у нас это не получится, мы будем вынуждены жить снова и снова, и все проходить заново, пока не поймем что к чему.

Ну что же, кажется, этот урок я выучила назубок, заявила она себе и тут же засомневалась. Но поспешила отмести сомнения — зря что ли страдала! — Да, усвоила. Хватит с меня! Больше мне его проходить не нужно, больше мучиться не хочу.

Но Биллу звонить все же не стала.

С улицы донесся звук подъезжающей машины ее родителей, который Беренис услышала с большим облегчением.

Родители уговорили гостей позавтракать с ними вместе, прежде чем продолжить свой путь до Бостона. Сами они были взбудораженные и веселые. Результаты анализов отца показали, что он выздоравливает. И радость, которую они все испытали, буквально заряжала атмосферу дома, с успехом придя на смену тому напряжению, которое царило здесь еще недавно.

— Они считают, что это все благодаря лекарствам, — сообщил Барт довольным голосом. — Но на самом деле, любовь этой замечательной женщины поставила меня на ноги.

— Пожалуйста, не смущай меня, — сказала Луиза. — Если ты собираешься впасть в слезливый тон, то знай: это меня только обеспокоит.

Несмотря на заявление матери, Беренис видела, что та совершенно по-детски счастлива.

Сегодня они совсем другие, подумала она. Удивительно, до чего быстро хорошие новости меняют людей.

Беренис скользнула взглядом по Гаю. Он успел переделать кучу разных дел. Наколол столько дров, что хватит по меньшей мере на два года, а кроме того, он починил замок на задней двери. Она увидела, как он хохочет над какой-то из шуточек отца, и что-то внутри нее вздрогнуло и затрепетало от узнавания.

Я все еще в него влюблена, подумала она вдруг.

Эта правда ударила по ней, как электрический разряд.

Гай ободряюще улыбнулся ей, и от этого как будто кто-то закрыл ворота, оставив ее в ловушке, откуда больше не было выхода. Она его любит! Она всегда любила его! Ее сердце застыло на месте, а затем забилось так быстро, что новая волна паники охватила ее.

Разве не она еще совсем недавно рассудила, что извлекла хороший урок из истории с Гаем?

И вот она поймала себя на том, что любит его! Любит Гая, который предал ее! Нет, нет, она не сможет выдержать этого еще раз… Просто не сможет. И все.

— Ну, я думаю, нам уже пора ехать, — сказал Гай внезапно.

Беренис кивнула. Она хотела уехать, но только без Гая. Она бы с радостью бросилась в противоположном от него направлении и бежала бы как можно дальше.

Когда Беренис прощалась с матерью, она заметила, что отец отвел бывшего мужа в сторону. Она прислушалась, но не смогла различить ни одного слова.

— Будь умницей, — попросила Луиза, обнимая дочь. — И дай Гаю еще один шанс, — это она прошептала ей в самое ухо.

У Беренис не было времени ответить, потому что Гай уже подошел к ним.

— Спасибо за все, Луиза, — сказал он и обнял ее.

Как же им легко удается общаться друг с другом, заметила Беренис. Так естественно и тепло!

Но как она может дать Гаю шанс, когда еще сегодня утром подслушала этот их телефонный разговор, его и Чармиан?

Может быть, Гая это вполне устраивает. Иметь любовницу для удовольствия… и напарницу для семейного комфорта. Но ее это не устраивает.

Сама мысль об этом была ей отвратительна. Она не выдержит такого треугольника. Ей нужно или все, или ничего.

Подошел отец и крепко обнял ее.

— Пока, малышка. Вы уж позаботьтесь друг о друге, ладно?

— Может быть, я поведу? — спросил Гай, когда они пошли к машине.

Беренис собиралась сказать «нет», но вместо этого пожала плечами и протянула ему ключи. Вчера она достаточно просидела за рулем, и теперь чувствовала необходимость отдохнуть.

Оглянувшись, они увидели, как ее родители вышли на крыльцо и машут им руками на прощание.

— По крайней мере, одной хорошей новостью больше, — заметил Гай, выруливая на шоссе. — Я же говорил тебе, что Барт сделан из крепкого материала.

— Да, это здорово. — Она посмотрела на руки Гая, лежавшие на руле, сильные и умелые, и вспомнила, как сама положила их на свою грудь, приглашая ласкать ее, умоляя любить.

Она закрыла глаза.

— Ты устала? — спросил Гай.

— Нет, — сухо ответила она. — Если хочешь, давай проработаем те заметки, которые сделал для нас Раниди.

— Думаю, мы можем забыть о них, — так же сухо сказал Гай. — По крайней мере, до завтрашнего дня.

Беренис удивленно подняла брови.

— Да ты ли это? Неужели великий актер способен с подобной прохладцей относится к своему домашнему заданию? — попробовала она пошутить. — На тебя это совсем не похоже.

— Разве? — Голос Гая прозвучал совершенно бесстрастно. — Может быть, ты меня не знаешь так хорошо, как тебе кажется.

Беренис нахмурилась и перевела взгляд на мелькающий за окном пейзаж. Нет, я хорошо его знаю, сказала она себе. Я знаю, что он все еще влюблен в женщину, которая причинила мне страдание. Сама Чармиан его не любит, иначе бы она не оставалась с Годфри.

Остаток пути они проехали молча.

Беренис, вероятно, даже заснула, потому что очень удивилась, когда ощутила прикосновение Гая к своей руке.

— Беренис, мы уже приехали. Мы в Бостоне.

Она подняла глаза и увидела, что он заводит машину на эстакаду у ряда домов с террасами.

— Это здесь я буду жить? — Она оглядела террасы.