Каких-то пять минут будущего

Заглянул в залу. Диван был застелен, одеяло откинуто, подушка примята. На журнальном столике рядом стояла полупустая бутылка шампанского, бокал, испачканный яркой губной помадой и открытая коробка шоколадных конфет. Из динамиков магнитолы тянулся какой-то блюз. Красиво женщина пьет. С удобствами. Неожиданно за моей спиной раздался звук открываемой двери. Я повернул голову и остолбенел. Из ванной вышла Валентина в… Халат был распахнут, под ним ничего не было. А ее тугие совершенные тяжелые высокие груди… Обнаженные широкие бедра… И еще этот запах свежевымытого женского тела… У меня аж в глазах потемнело.

— Дениска! — радостно почти закричала она и шагнула ко мне.

Это был такой горячий поцелуй!.. Ее пухлые сладкие губы и острый язычок!.. Сдернуть халатик с обольстительных плеч оказалось просто, а вот с меня одежду мы срывали вдвоем. Как оказались на диване, я просто не заметил. Это была такая ночь!.. Какой к черту режим ЗНАНИЯ, какой гипноз, если мы пили шампанское из одного бокала, а под диваном уже валялось несколько пустых бутылок?! Безумие какое-то… Безумие, пропитанное обоюдной всепоглощающей радостью… Мы просто не могли оторваться друг от друга…

И как я теперь посмотрю в глаза Федоровичу?!

****

— Четыре года назад, — он запнулся. Даже без включения режима мне было видно, что подполковнику очень тяжело вспоминать об этом, не то, что говорить.

— Четыре года назад, — он собрался и теперь рассказывал уже без перерывов, — я, при выполнении задания, был ранен и в бессознательном состоянии попал в плен к чехам[14]. Те пытали меня, пытаясь получить информацию о моей агентуре. Наши меня вытащили. Потеряли троих человек, но вытащили. Как потом сказал хирург, который меня собирал, вытащили в виде куска мяса.

Лицо Федоровича теперь было абсолютно бесстрастным. Он говорил, как будто перед начальством отчитывался.

— Восемь месяцев провалялся в госпитале. Одиннадцать операций. Еще почти год на восстановление физических кондиций. Сейчас к здоровью у меня особых претензий нет, если бы не одно "но", — его голос все-таки сорвался. Вадим достал пачку, долго разминал сигарету, прикурил, бросил короткий, какой-то виноватый взгляд на меня.

— После плена я перестал быть мужчиной, — говорил он теперь совсем тихо, почти шепотом, — просто нечем. Все самое необходимое отсутствует. А Валя… Для нее это оказалось еще хуже, чем для меня. Вначале только и делала, что ревела без перерыва. Меня жалела. Потом как-то смирилась. Жить-то все равно надо. Ведь мы по-настоящему любили и любим друг друга. Не хочет она меня бросать. Я предлагал развод, но она не хочет. Нам и без этого хорошо вдвоем. Не так, конечно, как было… Но, иногда, Валентина срывается. Начинает неделю или две пить. Это у нее предохранительный клапан такой, что ли? Раз в полгода-год случается. Бросается в загул. Временами даже интрижки бывают, когда пьяная. Я, конечно, все понимаю. Она же в самом расцвете… Мало ей моих ласк без этого. Даже, практически, не ревную. Только очень за Валеньку боюсь, что нарвется на какую-нибудь сволочь… — он замолчал.

А ведь самая большая сволочь здесь я! Федорович ко мне со всей душой… — я тоже закурил, не поднимая глаз на Вадима. А он неожиданно окрепшим голосом продолжил свою историю:

— Когда я более-менее восстановился, то, вернувшись на службу, опять поехал туда. Через пару месяцев меня из Чечни отозвали. Сказали, что слишком лютую. Информацию я из чехов быстро вытряхивал всю, до последней капли, но… Отозвали, в общем. Жизнь как-то наладилась. Работа свое берет. Подумывали уже ребенка из детского дома взять, когда Виктор с тобой познакомил. А потом я Настеньку увидел… Увидел и прикипел душой. Рассказал, а затем показал Вале. Твоя сестра для нас теперь, как свет в окошке, — он замолчал. Лицо Вадима разгладилось.

Н-да, ситуация. Это что же получается, она мне как бы взятку таким образом дала? Нет, я же все помню! Валентина сама тогда всем этим упивалась. Это и для нее было очень большим удовольствием. Когда женщина так жарко тебя целует, ошибиться невозможно! Черт, тут в себе бы разобраться, а уж в ней, если меня сразу, как начинаю думать об этом, из режима напрочь выбивает…

— А то, что у вас произошло, — опять заговорил подполковник, — знаешь, обычно, когда у Вали такое случается, она никогда не рассказывает, кто это был. Не скрывает, но и не рассказывает сама. Я же ведь не спрашиваю. А тут сразу все мне выложила. Я, даже, немного благодарен тебе, что ты ей маленький кусочек счастья подарил. И беспокоюсь здесь больше о тебе. Валентина ведь почти вдвое старше. Не может это у вас быть надолго. А главное — чтобы произошедшее не испортило наших отношений. Мало того, что само дело мне интересно и нужно, так ведь без Настеньки мы с Валей свою жизнь уже не представляем. Виноват же во всем, в первую очередь, я сам. Не сообразил, какую ты ее увидишь. Не подумал. Устоять же перед желанием такой женщины, — в словах Федоровича даже, кажется, гордость проскользнула, — да еще в твоем возрасте невозможно. Так что можешь себя не винить и глаза не прятать.

****

Нинка. Она все-таки поступила в свой Технологический институт. Или, как он теперь называется, Технический университет. Виделись мы теперь, увы, довольно редко. Со свободным временем у меня теперь большой напряг. Я встречал ее сразу после занятий, если сам в этот день рано заканчивал свою работу или учебу, и мы на "Субарике" закатывались в какой-нибудь уютный ресторанчик посидеть, поужинать и потанцевать.

— А ты, Денис, изменился. Возмужал, — она подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза, и чуть сильнее прижалась танцуя.

— И в чем это выражается? — я улыбнулся Нинель и опустил правую руку чуть ниже, чтобы ощутить нижним краем ладони чудесную выпуклость ее ягодицы.

— Не знаю, — Нинка потянулась и легонько коснулась губами моей щеки, — просто ты теперь другой.

В этот момент меня в спину ощутимо толкнули. Я обернулся. Сзади, не обращая ни на кого внимание, притоптывалась та еще парочка. Он — высокий, тяжелый парень лет под тридцать, явно южного происхождения, хорошо выпимши, и она — не намного моложе, но слишком легко и несколько вульгарно одетая девица. Проститутка, что ли?

— Осторожнее надо, — проинформировал я и повернулся к Нинель. Танцпол в полутемном зале был не очень большой, но места для нескольких пар хватало. Но, увы, в этот день больше танцевать нам не пришлось. Буквально через несколько секунд разразился скандал.

Вероятно, эта поддатая парочка еще кого-то задела, и пошла разборка.

— Извинись перед девушкой, козел! — нормально и со вкусом одетый мужчина стоял перед тем парнем, придерживая закусившую губу молодую женщину, которая присев потирала двумя руками лодыжку, приподняв край широкой юбки.

— Кто козел?! — выпивший южанин проорал свой вопрос на весь ресторан, заглушая музыку. Он, не размахиваясь, ткнул мужчине кулаком в живот. Тот сложился пополам и упал.

Черт! И здесь от них покоя нет! Я подтолкнул Нинку к нашему столику и решительно направился к месту разборки. Нельзя таким позволять распускать руки. Через весь зал к танцполу уже мчался охранник от входа, но с другого конца помещения от сдвинутых вместе столов к нам двигались еще несколько человек явно не русской внешности. А тот, которого вполне правильно назвали козлом, отвесив оплеуху присевшей женщине, отчего та, коротко пискнув, завалилась на пол, замахивался, чтобы добавить мужчине. Не успел. Мой кулак попал ему точно в ухо. Я выпил полбокала красного вина и не мог немедленно включить режим, но сейчас этого не требовалось. Не тот противник. Южанин рухнул, так и не успев нанести удар. Получив еще один хороший такой тычок в живот от ботинка охранника, он затих. Секьюрити бросился поднимать женщину, не видя, как сзади на него налетают сразу два южанина. Одного я просто подсек под коленку, услышав хруст костей сломанной ноги. Несколько резковато подсек. Бывает. Другому, который громко орал что-то на своем непонятном гортанном языке, собираясь ударить охранника пониже спины, заткнул пасть свингом по нижней челюсти, опять уловив знакомый звук сломанных костей. Да что же у них косточки-то такие слабые?! Еще один южанин зарычал, как, наверное, рычат звери по ночам у их родного горного аула, и, широко расставив руки, бросился на меня. Это он что, хочет задавить мою бренную тушку в своих радостных объятиях? Явно меня с кем-то перепутал. Терпеть не могу мужских нежностей! У меня совершенно традиционная для Питера сексуальная ориентация, в отличие от некоторых. Я поднырнул под его расставленные руки, и моя коленка немного резковато воткнулась ему в бок. Хрюкнув, совсем как молочный поросенок, он заткнулся и успокоился на полу рядом с типом, держащемся за сломанную челюсть. Следующего я ласково встретил каблуком точно в коленную чашечку. Странно, но его нога почему-то выгнулась совершенно не в ту сторону. Прямо как у кузнечика. Н-да, у костоправов сегодня будет много работы.

Я огляделся. Больше противников в вертикальном положении не оказалось. Охранник вместе с молодой женщиной поднимал с пола того хорошо одетого мужчину, который пострадал первым. Нинка с широко раскрытыми глазами стояла у нашего столика, одной рукой опираясь на него, а другой ладошкой прикрыв свой ротик. На столе парили только что принесенные цыплята табака. Вот только аппетита у меня, увы, уже не было. Самый первый южанин, из-за которого все и началось, успел выблевать весь ужин на свой костюм. Запах, мягко говоря, был не очень приятным.

Тихо посидели, называется…

Глава 4

— И зачем тебе это было надо? — подполковник примчался в отделение сразу после той драки, предварительно накачав ментов по телефону, чтобы относились к нам с Нинкой с соответствующим уважением.

— Во! Я должен был молча стоять и смотреть, как какой-то дурак на букву "м" ни за что ни про что избивает человека?!

— Вадим Федорович, — капитан милиции успел прочитать в удостоверении имя-отчество моего друга, — у нас нет особых претензий к молодому человеку. У двоих из задержанных обнаружены незарегистрированные стволы. Показания достаточного количества очевидцев свидетельствуют, что юноша не превысил пределов необходимой обороны. А один из задержанных вообще является фигурантом федерального розыска.

Подполковник посмотрел на капитана, как на пустое место, и опять принялся пилить меня:

— Денис, ты можешь понять, что силу надо применять только тогда, когда слова не действуют?

— Это была именно такая ситуация, Вадим, — четко сформулировал я свой ответ.

Мент, давно уже проверивший мои документы и узнавший, что мне всего семнадцать лет, оторопело смотрел, как я отбрехиваюсь от подполковника ФСБ.

Вадим, неодобрительно глянув на меня, соизволил обратить внимание на капитана милиции.

— Показания сняли? Все задокументировали?

— Даже записи камеры наблюдения из ресторана приобщили, — с готовностью подтвердил капитан.

— Тогда чего держите потерпевших и свидетелей? — задал резонный вопрос Федорович. — Время-то уже позднее.

— Только что закончили, товарищ подполковник, — с несколько виноватым выражением лица отчитался милиционер.

Федорович, критически посмотрев на него, перевел взгляд на меня:

— Выйди.

Нинель, просидевшая в коридоре отделения милиции на неудобном стуле после дачи свидетельских показаний полтора часа, бросилась мне на грудь.

— Ну что?

Я поцеловал девушку в губы, не обращая внимания на нескольких милиционеров.

— Все нормально.

Вадим вышел из кабинета капитана через десять минут, держа в одной руке мои и Нинкины документы, а в другой кассету с видеозаписью из ресторана.

— Не было вас там сегодня, — объяснил он уже на улице, — не стоит тебе в милицейских протоколах светиться. Настеньку Валя к нам забрала, а ты отвези девушку домой.

— Я есть хочу, — тихим голосом почти пропищала Нинка, — родителям я из отделения звонила. Они не беспокоятся.

— Ну, тогда решайте сами, — Федорович критически посмотрел на меня, — а завтра нам с тобой, Денис, надо будет серьезно поговорить.

О чем, интересно? Опять меня пилить будет?

****

Дядя Витя — мой персональный телохранитель? Даже не так. Начальник службы безопасности фирмы Неймана. Службы, которая в первую очередь охраняет меня и только потом — фирму. Ну и на хрена мне все это? С Нинкой куда-нибудь прокатиться теперь только в сопровождении "Гелендвагена" с несколькими секьюрити? Вадим, похоже, немного перестарался. Оказывается, на меня записаны приличные пакеты акций всех фирм, которые наша не такая теперь уж и маленькая компания единомышленников патронирует. Я никогда особо не обращал внимания на те бумаги, которые мне подсовывают подписывать что Федорович, что Нейман. А надо было.

— Понимаешь, Денис, раз уж тебя все равно надо делать известным, то определенное, пусть и частично вымышленное, богатство не помешает.

— Только частично? — перебил я Вадима.

Он улыбнулся.

— Миллионов тридцать евро из них вполне реальных. Достаточно быстро ликвидных — почти половина. Ну, должны же мы как-то легализировать свою деятельность?

Н-да. Я, оказывается, миллионер! Нет, мне не раз уже приходилось составлять аналитические отчеты по разным фирмам и, используя свои возможности, давать рекомендации по довольно большому количеству договоров. Соответственно, совместно с нашим финансовым гением Евгением Львовичем и иными работниками его закрытого акционерного общества. Не один раз мы с Федоровичем при участии Виктора и других наших специалистов разрабатывали операции для прикрытия этих фирм, как от излишнего внимания налоговых органов, так и от не очень чистоплотных конкурентов. Причем второе бывало значительно чаще. Две конторы вообще разорили подчистую. Лично я в самих операциях принимал участие очень редко. Только, как говорит Вадим, для повышения моего образовательного уровня в этой области. Но я и предположить не мог, что наш труд так хорошо оплачивается.

Нет, денежки — это, конечно, хорошо. Хотя я прекрасно понимаю, что они не совсем мои. Точнее — совершенно не мои. Ну, к какой-то части этих миллионов я свои лапы приложил, особо скромничать не стоит. Конкурентов мы гнобили кого вполне законно, а кого и не очень. Это все зависело от них самих. Если была обычная конкуренция, то и мы работали вполне честно. Точная оценка ситуации на рынке позволяла нам предложить контрагентам пусть не намного, но лучшие для них условия контрактов, и тогда выгодный заказ доставался одной из наших фирм. А вот если соперники действовали жульнически, не соблюдали неписаных законов бизнеса — хотя какая честность может быть сейчас в условиях дикого капитализма? — то в этом случае и мы не считали себя связанными даже видимыми правилами приличия. Противник задействует административный ресурс или, хуже того, подставляет нас под УК? Изучить врага и бить по самому больному месту! С одной стороны необходимо правильно понимать в каком мире мы живем. Надо честно признать что нынешняя ситуация в Российской Федерации очень враждебна для бизнеса. Поэтому на агрессию мы всегда отвечали многократной агрессией. Вот только проблему с основным врагом Неймана пока не решили. Опытный был противник. Хорошо прикрытый. Разве что использовать методику незабвенного Саши Македонского? Если узел не распутывается, то рубить его и не думать о последствиях!

****

Хороший домик. Скромненький. Всего два этажа. И архитектура излишествами в глаза не бьет. Никаких колонн, никаких портиков. Производит впечатление небольшой дачки уездного масштаба. Но если посмотреть на этот дом немного повнимательней, приглядеться к кирпичной сторожке у ворот, узенькие окна которой скорее являются бойницами, прикинуть высоту добротного бетонного забора, обратить внимание на замаскированные под скворечники видеокамеры… Загородная резиденция Юрия Юрьевича Пономаренко, ныне более известного в определенных кругах как Пономарь, была довольно неплохо защищена как от внезапного нападения, так и от незаметного проникновения. Одного только не учел специалист, проектировавший систему охраны, что ликвидатор пойдет в одиночку, средь бела дня через дверь ни от кого не скрываясь. Более того. Не просто пойдет, а будет приглашен. Ликвидировать Пономаря я решил сам, подробно ознакомившись с большим досье, любезно предоставленным мне Федоровичем. В электронном виде оно "весило" аж семь гигабайт.

Юрий Юрьевич Пономаренко жил на этом свете уже шестой десяток лет. Жил и, что интересно, ни в чем себе не отказывал. И были у Юрия Юрьевича, бывшего активного функционера КПСС, в жизни два увлечения. Женщины, причем преимущественно молоденькие, и евреи. Если первое еще как-то можно было понять, то второе… Это ведь они, эти жидо-масоны в первую очередь, виноваты в развале Советского Союза. Они забрались в парткомы его партии и устроили эту перестройку. А как хорошо было жить до нее. Все было просто и ясно. Кто выше стоит, тот больше и имеет. Нет, не в деньгах дело, а в возможностях. Ладно, бывшие партийные и комсомольские работники, но откуда вдруг взялись эти такие пробивные инженеры и яйцеголовые? Лезут и лезут в бизнес. Да еще отстегивать не хотят! Более-менее терпимо было в девяностые. Сказал кому надо и нет паршивца или раздели его донага. Когда какой-то еврейчик перехватил у всеми уважаемого Юрия Юрьевича довольно выгодный заказ, то он немного выждал и приказал обанкротить этого Неймана. Месть была такой сладкой, и Пономарь взял этого горе-бизнесмена на заметку. Юрий Юрьевич просто получал удовольствие, в очередной раз втаптывая еврейчика в грязь.

Я долго прикидывал, как отучить Пономаренко гадить Евгению Львовичу. Сложно. Мало того, что "крыша" этого типа была в Москве на очень высоком уровне, так еще и личной безопасностью он никак не пренебрегал. Вывод? Убрать Пономаря к чертям собачьим! Но ведь Федорович сам на акцию не решится, уж больно опасна, и мне не позволит. А не буду я спрашивать у него санкцию. В одиночку, когда не надо думать о напарниках, даже проще будет.

Познакомился лично с Пономаревым на одной презентации. Причем, как это ни смешно, загримировался я под девушку.

— Как это понимать, Денис? — глаза у Виктора стали круглыми, когда я открыл ему дверь нашей квартиры перед тем, как ехать на презентацию.

— Плохо получилось? — на мне был приталенный черный брючный костюм, почти рыжий парик, длинный, до вызывающе торчащих накладных силиконовых грудей и остроносые сапоги на небольшом каблуке. Большие очки с круглыми стеклами без оправы завершали маскировку.

Он покрутил меня перед собой, разглядывая со всех сторон.

— Задница маловата, а так очень даже ничего. Если бы не знал тебя так хорошо, то, встретив на улице, не узнал. Может быть, даже пофлиртовать захотел бы.

— Что и требуется. Сегодня поедем на презентацию. Будем самого Пономаря охмурять.

— Федорович в курсе? — на лице Виктора появилось сомнение в правомерности моих действий.

— Не-а, — я достаточно легкомысленно повилял той частью тела, которая моему главному телохранителю показалась маловатой, — зачем? Мы же пока только разведкой займемся.

— Ну, смотри, — Виктор все-таки покачал головой, — я все равно подполковнику доложу, как из столицы приедет. Получишь за самовольство по той штуке, которой ты виляешь.

Баландин опять был в Москве. Что-то его начальство часто туда вызывать стало. Надо будет, когда вернется, поинтересоваться причинами.

А я… Когда включаю режим и пытаюсь анализировать сам себя, в голове сразу крутятся дедовы слова, что это во мне так называемый юношеский максимализм играет. Хочется быть и хорошим, и справедливым. И чтобы все вокруг были такими же. А невозможно это. Гада какого-нибудь не переделаешь. Их надо убирать! Вот и этого типа — на тот свет. Я решился! Все равно за меня никто этого не сделает.

На презентации все прошло именно так, как я планировал. Применять против таких как Пономаренко НЛП вместе с быстрым гипнозом можно и нужно. Вот в обычной жизни — ни-ни. Это было бы просто безнравственно. В результате у меня появилась визитка этого типа с прямым телефоном. Как он ни пытался заполучить мой номер или вообще хоть что-то выяснить о такой сексуальной девушке, как Аня (под таким именем я представился), ничего у этого старого блядуна не вышло. А как он хвост распускал, как хотел немедленно затащить в свою загородную уютную берлогу! Вот интересно, когда я отстраняюсь от самого себя и начинаю анализировать действия этого козла и пытаться прогнозировать их, то все получается настолько просто и ясно! Хочется ему считать себя неотразимым, и это обычно получается. Неужели не понимает, что женщины ведутся на его деньги, но никак не на него самого? А заставить Пономаря побегать за бабой — элементарно. Немного загадочности и непрямой отказ — и он готов. Будет рогом ковырять и бить копытом, чтобы добиться благосклонности Анечки. Уехать с презентации на дорогой машине (пришлось одолжить "Мерс" с подставными номерами у хорошего знакомого) и отрубить слежку сразу двумя машинами сопровождения (на них мы вообще поставили в этот день московские номера) было не очень сложно. Вот организовать временную нетрудоспособность штатной любовницы Пономаренко (с постаревшей женой он давно не спал) оказалось несколько труднее. Десяток капель мощного транквилизатора в сок на примерке очередного платья пришлись в самый раз. Она сама посчитала себя заболевшей. Одна из наших девушек, Катя Воронова, кстати, старший лейтенант ФСБ, виртуозно выполнила мою просьбу буквально в тот же день. Сильные профессионалы в нашей команде собрались, этого отрицать никак нельзя.

****

Реакция Юрия Юрьевича на мой телефонный звонок была легко прогнозируемой — он ждет меня с нетерпением, несмотря на то, что было только начало дня. Я приехал на такси, заранее побеспокоившись чисто уйти из дома, чтобы не заметила собственная охрана.

— Анечка, милая, вы великолепно выглядите! — ну еще бы, два часа грим накладывал.

Секьюрити, однако, воодушевления хозяина не разделяли. Я был вежливо ощупан какой-то мускулистой бабой в мужском костюме. Хорошо, что в трусы не полезла. Пистолета там у меня не было, но кое-что другое!.. Ни сколько не сомневаясь в своем праве, она быстренько порылась в моей сумочке — ничего представляющего для хозяина опасности там не нашлось. Итак, четверо в сторожке, еще двое в доме. Первые, включая мужеподобную мадам — охрана, плюс повар и служанка. Последняя тоже не отличалась особой женственностью. Вероятно, постоянная любовница постаралась заранее избавиться от возможной конкуренции.

Очень большое удивление у Юрия Юрьевича вызвал мой отказ от вина:

— Как, Анечка, вы совсем не пьете?

— Ни капельки спиртного, — режим ЗНАНИЯ мне сегодня еще потребуется, — впрочем, это нисколько не помешает мне выпить с тобой на брудершафт. Только в твоем бокале будет коньяк, а в моем — кока-кола, — я форсирую события. Терять время на пустопорожние разговоры с этим типом мне совершенно не хочется.

Как только мы остаемся в комнате одни, я, окинув помещение взглядом, определяю вероятные места нахождения видеокамер. Охрана контролирует только окружающее виллу пространство или хозяйские покои тоже? Хотя последнее — вряд ли. Кто же захочет на себя подчиненным компромат давать? Так, ноутбук, лежащий на журнальном столике. То, что мне требуется.

— Можно? — я, не спрашивая хозяина, поднимаю крышку и включаю компьютер.

— Пароль? Я, Юра, очень любопытная, — всего насколько слов и движений. Он, этот козел, уже готов. Не нарывался еще на хороших специалистов по быстрому гипнозу. Выкладывает двенадцатизначную комбинацию, как на блюдечке.

Вайфай в наличии. Роутер, вероятно, в помещении секьюрити стоит. Быстро пробегаюсь по структуре охраны. Хорошо. Камеры внутри виллы натыканы только в комнатах слуг, большой прихожей, в коридорах, полуподвальном гараже и на кухне.

— Сюда никто не зайдет?

— Как можно, Анечка? — он не понимает, что уже полностью под контролем.

— Очень хорошо, мой козлик, — пора приступать к экстренному потрошению, — сядь сюда, на этот стул.

Заставить его вспомнить номера всех счетов, пароли, заставить в режиме видеоконференции (ноутбук, конечно, был оборудован встроенной камерой) отдать распоряжения о немедленном переводе очень солидных сумм на заранее подготовленные мною счета банков, которые находились в оффшорах, это не очень-то и быстро. Когда через полтора часа, предварительно постучав, та самая мужеподобная охранница заглянула в комнату проверить обстановку, все выглядело как надо. Бутылка коньяка была на треть пуста, один из бокалов был испачкан ярко-красной губной помадой, Юрий Юрьевич сидел рядом со мной без пиджака, верх моей блузки был расстегнут, черный бюстгальтер был хорошо виден.

— Пошла вон, — выплюнул хозяин и, опять надев на себя пошловатую улыбку, повернулся ко мне.

Удовлетворившись увиденным, секьюрити покинула помещение, никак внешне не отреагировав на грубость Пономаря. Вероятно, здесь это было в порядке вещей.

На утрясание финансовых проблем ушло еще пара часов. Заодно достаточно подробно Юрий Юрьевич описал мне свои официальные и криминальные связи. Все, больше из него сегодня ничего не вытянуть. А второй встречи уже не будет. Через каких-то двадцать минут без контроля он придет в себя и многое вспомнит. Надо ликвидировать. Причем свидетелей тоже.

— Вызови, Юрик, двух охранников. И распорядись подготовить машину. Наступило время покататься, — я, надо признать, уже прилично устал. Режим пришлось включать достаточно часто и подолгу.

Минимум один пойдет к автомобилю в полуподвальный гараж, двоих я вырублю здесь. Останется еще один перед мониторами в сторожке и повар со служанкой. Последние двое опасности не представляют. Резким ударом ребром ладони, после того как Пономарь отдал по телефону приказы, вырубаю его навсегда и встаю у самой двери. Очень хорошо, что рядом есть электрическая розетка. Как только после короткого постукивания ручка начинает поворачиваться, втыкаю заранее согнутую шпильку в розетку и всем телом прыгаю на створку. Не ожидали мальчик с девочкой? В неярком свете из окна — люстра и бра из-за короткого замыкания погасли — вижу как один секьюрити, получив в лоб дверью, падает на спину, а вот мускулистая баба успевает отреагировать и тянет ствол из кобуры скрытого ношения. Нет, громкие звуки, а глушитель на пистолет почему-то не навинчен, мне сейчас совершенно не требуются. Переполох ведь поднимется! Бью ногой в живот. Раз уж решилась работать на такую большую сволочь, как Пономаренко, то заполучи. Больно? Понимаю, но ничем помочь не могу. Разве что, выключить навсегда. Это что, ломать кадык становится моим фирменным знаком? Надо признать — достаточно простой и быстрый способ спровадить клиента на тот свет. Традиционный удар по гортани заканчивает с бабой. С пытающимся встать мужиком разбираюсь чуть медленнее — резкий поворот головы на больший угол, чем предусмотрено природой, заканчивается переломом шейных позвонков. Н-да, убивать голыми руками — та еще работенка.

Теперь темп, темп и еще раз темп! Свет погас только в малой части виллы. Защитная автоматика установлена грамотно. Прихватив один ствол бегу в гараж. Двадцать секунд, но меня уже ждут. Охранник перед монитором не зря бабки получает — успел предупредить водилу. Но тот не учел, что на маленькой лестнице света не будет. Я, в коротком прыжке, успеваю раскурочить стволом пистолета плафон вместе с лампочкой и бью рукой по ручке двери. Из гаража в распахнутую створку следует сразу три выстрела. Глупенький, ты же сам выдал свое точное местонахождение. Не готов ты еще к бою, в отличие от меня. Я-то в режиме! Мне хватает одного нажатия на курок. Громкий стон сопровождает мое быстрое перемещение в полуподвал. Лежит сразу за черной "Эмэлкой"[15] и держится за разодранное пулей плечо. Хороший удар рукояткой пистолета по темечку выключает стоны раз и навсегда. Остался последний в кирпичной сторожке.

Маленький сюрприз. Зря я, что ли, только войдя во двор виллы, осматривал окружающий пейзаж? Кабель со столба был протянут к этой части дома и, аккуратно закрытый пластмассовой броней, спускался именно сюда. Вот распределительный входной электрощит. Смотри-ка трехфазный автомат. Богато живут нынче олигархи! Выключено. Во, запел стартером и ровно загудел дизельный электрогенератор под кожухом, установленный тут же в углу. Тоже выключаю. И автономное питание противопожарной системы, и сигнализацию виллы. Лишнее это сейчас, лишнее. Заодно рву связной кабель в находящейся рядом распределительной коробке. Хотя тревожный сигнал уже наверняка отправлен. Да и сотовые телефоны никто не отменял. Не будем терять драгоценное время. Усадить труп водилы в "эмэлку" недолго. Его ногу на газ. Хорошо, что открытая входная гармошка гаража прямо против ворот виллы. Рывком переключаю автоматическую коробку на "драйв" и выскакиваю. Мерсовский "паркетник", ревя двигателем, несется немного косо на въездные ворота. Ну, правильно, должен же последний охранник задержать ликвидаторшу?! Не дать ей уйти?! Ух, как точно лупит из узкого окошка сторожки по кабине "эмэлки"! А я в это время бегу к другому окну. Уф, успел! Хватило одного выстрела. Но как же голова болит! Явно я сегодня перестарался. Слишком часто и надолго включал режим.

Быстро, прихватив одну полную канистру, перемещаюсь в помещение охраны. Пару пуль по винчестерам компьютера. Самый хороший способ стереть с них видеозаписи моего сегодняшнего посещения виллы. А главное — быстрый! Открытую канистру на пол и выстрел. Хорошо горит! Теперь повторить операцию в доме, предварительно выгнав из полуподвального гаража обычный "шестисотый" в двести двадцатом кузове. "Гелендваген" брать не стоит. Слишком бросается в глаза. И чего Пономарь так "Мерседесы" любит? Прямо, как арабы на Ближнем Востоке. Им все равно, какая модель и год выпуска, лишь бы трехлучевая звезда на капоте была. Входной водяной вентиль закручен, пассивная система пожаротушения не сработает. Активная без электричества — пустое место. С одной стороны проектировщики все грамотно сделали, а с другой… Кто мог предположить, что аварийные системы электропитания будут намеренно выключены? Можно поджигать. Гори оно все синим пламенем! Огонь уничтожит все следы. Хотя пальцы у меня покрыты тонким слоем специального лака, чтобы не оставлять отпечатков, но кто его знает, что эксперты обнаружить могут? Остались повар и служанка. Выберутся — пусть живут. Все равно ничего опасного для меня не знают.