Баланс тела-ума. Как научиться слушать и понимать своё тело

У Вильяма Джеймса была теория… В начале этого века, очевидно, она выглядела абсурдной, но в определённом смысле она правильна. Он и ещё один учёный, Ланг, предложил эту теорию, которая известна как теория Джеймса-Ланга. Обычно мы говорим, что человек боится и поэтому спасается бегством. Или, человек испытывает гнев, и поэтому у него краснеют глаза, и он начинает атаковать врага. Но Джеймс и Ланг предложили прямо противоположное. Они сказали, что именно потому, что человек убегает, он чувствует страх; и именно потому, что у вас краснеют глаза и вы начинаете атаковать врага, вы испытываете гнев. Это прямая противоположность. Они сказали, что, если это не так, они хотят увидеть хотя бы один пример гнева, при котором глаза не краснеют, тело не подвергается никакому воздействию, и человек просто испытывает гнев. Не позволяйте телу подвергаться воздействию и попытайтесь прийти в гнев — и вы узнаете, что это невозможно.

В Японии детей учат очень простому методу контроля гнева. Им говорят: каждый раз, когда вы чувствуете гнев, ничего не делайте с гневом, просто начните глубоко дышать. Попробуйте это, и вы не сможете быть в гневе. Почему? Почему вы не можете быть в гневе только благодаря тому, что глубоко дышите? Быть в гневе становится невозможно. Две причины… Вы начинаете глубоко дышать, а для гнева требуется определённый ритм дыхания. Без этого ритма гнев невозможен. Чтобы был гнев, необходим определённый ритм дыхания, хаотическое дыхание.

Если вы начинаете глубоко дышать, невозможно, чтобы гнев вышел наружу. Если вы сознательно глубоко дышите, гнев не может выразиться. Ему требуется определённый ритм дыхания, который должен быть позволен; вам не нужно этого делать — гнев сделает это сам. При глубоком дыхании вы не можете быть в гневе.

И, во-вторых, ум смещается. Когда вы испытываете гнев и начинаете глубоко дышать, ум смещается от гнева к дыханию. Тело не в состоянии быть в гневе, и ум сместил концентрацию на что-то другое. Тогда быть в гневе трудно. Именно поэтому японцы более всех народов на земле способны к самоконтролю. Это просто тренировка, начинающаяся в самом детстве.

Трудно найти подобный пример где-нибудь в другом месте, но в Японии это происходит даже сегодня. Этого становится меньше и меньше, потому что Япония становится менее и менее японской. Она становится более и более озападненной, и традиционные методы и техники теряются. Но это происходило и происходит до сих пор.

Один из моих друзей был в Киото, и он прислал мне письмо, в котором говорилось: «Сегодня я наблюдал такое красивое явление, что решил написать тебе об этом. И когда я вернусь, я хочу понять, как такое возможно: одного человека ударила машина, он упал, затем поднялся, поблагодарил водителя и ушёл — он поблагодарил водителя!»

В Японии это нетрудно. Наверное, он несколько раз глубоко вздохнул, и тогда это стало возможным. Подход видоизменился в совершенно другой, и вы можете даже поблагодарить человека, который только что вас чуть не убил или пытается вас убить.

Физиологический процесс и психологический процесс — не две разные вещи, это одно целое, и вы можете начать с любого из полюсов, чтобы воздействовать на другой и вызвать в нём изменения.

Человека следует воспринимать как целое

В лучшем мире каждый человек, профессия которого связана с тем, чтобы лечить тело, будет медитировать. И когда тело страдает, наверное, за этим что-то стоит, потому что всё взаимосвязано и переплетено. Ни одного человека нельзя излечить, просто воздействуя на тело, — воздействовать нужно на всю его тотальность. Но, чтобы заглянуть в его тотальность, вы должны сначала заглянуть в свою собственную.

Каждый лечащий врач должен быть медитирующим, иначе он никогда не будет настоящим врачом. Может быть, у него есть учёные степени, может быть, у него есть лицензия, разрешающая медицинскую практику, но для меня он — шарлатан, потому что он не знает целого человека и поэтому лечит только симптомы.

Кто-то, может быть, страдает определённым симптомом, мигренью или головной болью — вы можете его от этого излечить, но не заглянете глубоко вовнутрь, не посмотрите, почему, прежде всего, этот человек страдает головной болью: может быть, он слишком обременён, обеспокоен, подавлен. Может быть, он настолько скован внутри, что это вызывает боль. Может быть, он слишком много думает и никогда не расслабляет ум. Таким образом, вы можете излечить симптом или вынудить его исчезнуть посредством ядов и медицинских препаратов. Он проявится как-то по-другому, потому что коренной причины вы даже не коснулись.

Следует лечить не симптомы, но людей. А люди — органичны, тотальны. Иногда бывает так, что болезнь может проявиться в ногах, а коренная причина находится в голове. Иногда коренная причина может быть в ногах, а болезнь — в голове. Поскольку человеческое существо неделимо… абсолютно взаимосвязано! Ничто в человеческом существе не отдельно. Всё взаимосвязано, и не только внутри тела, но и само тело, в свою очередь, связано с умом, а тело и ум — psycho и soma — вместе связаны с трансцендентальной душой.

2. Разоблачение жизнеотрицающих стереотипов

Ваш единственный долг — быть счастливыми. Сделайте это религией: быть счастливыми. Если вы несчастливы, что бы вы ни делали, наверное, в этом что-то неправильно, и необходима какая-то резкая перемена. Пусть всё определяется счастьем.

Я — гедонист. Счастье — единственный критерий, который есть у человека.

Таким образом, всегда смотрите, что происходит, когда вы что-то делаете: если вы становитесь мирными, если вы становитесь спокойными, расслабленными и чувствуете себя, как дома, это правильно. Это главный критерий, ничто другое не может быть критерием. То, что правильно для вас, может быть неправильным для кого-то другого, помните и это. Потому что то, что легко для вас, для кого-то может быть трудным, а что-то совсем другое — лёгким. Поэтому никакого универсального закона быть не может. Каждая индивидуальность должна выработать это для себя. Что для вас легко?

Почему мы выбираем быть несчастливыми?

Это одна из самых сложных человеческих проблем. Её следует рассматривать очень глубоко, и она не теоретическая — она касается каждого из вас. Именно так ведёт себя каждый — всегда выбирает неправильное, всегда выбирает печальное, угнетающее, несчастное. Наверное, у этого должны быть глубокие причины — и они есть.

Вот первая: то, как воспитываются человеческие существа, играет очень важную роль. Будучи несчастливыми, вы от этого что-то приобретаете, всегда приобретаете. Будучи счастливыми, вы всегда теряете.

Если ребёнок бдителен, он с самого начала начинает ощущать это разграничение. Каждый раз, когда он несчастлив, кто-то ему сочувствует; и он приобретает сочувствие. Каждый старается проявить к нему любовь; и он приобретает любовь. И более того, каждый раз, когда он несчастлив, каждый к нему внимателен; и он приобретает внимание. Внимание действует, как пища для эго, — как алкогольный стимулятор. Оно придаёт вам энергию; вы чувствуете себя кем-то. Отсюда такая огромная потребность, такое желание получать внимание.

Если все на вас смотрят, вы приобретаете важность. Если на вас никто не смотрит, вы чувствуете себя так, словно вас нет, словно вы отсутствуете, словно вы — пустое место. Когда люди на вас смотрят, когда люди о вас заботятся, это придаёт вам сил.

Эго существует в отношениях. Чем больше людей уделяет вам внимание, тем больше вы приобретаете эго. Если никто на вас не смотрит, эго растворяется. Если все полностью о вас забудут, как может существовать эго? Как вы можете чувствовать, что вы есть? Отсюда потребность в обществах, ассоциациях, клубах. Во всём мире существуют клубы: Ротари-клуб, Клуб Львов, масонские ложи — миллионы клубов и обществ. Эти общества и клубы существуют только для того, чтобы уделить внимание людям, которые не могут получить внимания никак по-другому.

С самого начала ребёнок начинает учиться политике. И вот эта политика: нужно выглядеть несчастным, и тогда вы получите сочувствие, тогда все будут к вам внимательны. Выглядите больным — вы приобретёте важность. И больной ребёнок становится диктатором. Вся семья должна его слушаться — что бы он ни говорил, это закон.

Когда он счастлив, никто его не слушает. Когда он здоров, никто о нём не заботится. Когда он в полном порядке, никто к нему не внимателен. С самого начала мы начинаем выбирать несчастное, печальное, пессимистичное — темную сторону жизни. Это первое.

И с этим же связано второе: каждый раз, когда вы счастливы, когда вы радостны, когда вы испытываете экстаз и блаженство, каждый вам завидует. Зависть, ревность означает, что все против вас, никто вам не друг; в этот момент каждый становится вам врагом. Таким образом, вы научились никогда не быть в экстазе, чтобы никто не становился к вам враждебным — не проявлять блаженства, не смеяться.

Посмотрите на людей, когда они смеются. Они смеются очень расчётливо. Этот смех идёт не из живота. Этот смех не исходит из глубины их существ. Сначала они посмотрят на вас, оценят ситуацию… и потом засмеются. И они смеются до определённых пределов, до таких пределов, которые вы сможете терпеть, до таких пределов, чтобы не быть неверно понятыми, до таких пределов, чтобы никто не начал испытывать зависть.

Даже наши улыбки полны политики. Смех исчез, блаженство оказалось абсолютно забытым, а быть в экстазе почти невозможно, потому что это не приветствуется. Если вы несчастны, никто не подумает, что вы сумасшедший. Если вы в экстазе и танцуете, все подумают, что вы сумасшедший. Танец отвергается, пение неприемлемо. Блаженный человек — а мы думаем, что что-то с ним не в порядке.

Что же это за общество? Если кто-то несчастен, всё в порядке; он в него «вписывается», потому что всё общество в большей или меньшей мере несчастно. Он имеет членство в обществе, он — «один из нас». Если кто-то приходит в состояние экстаза, мы думаем, что этот человек ненормальный, что у него не все дома. Он не «один из нас» — и мы чувствуем зависть.

И из зависти мы его осуждаем. Из зависти мы пытаемся всеми возможными способами вернуть его в прежнее состояние. Мы называем это прежнее состояние «нормальностью». На помощь придут психоаналитики, на помощь придут психиатры, чтобы вернуть этого человека в состояние нормального несчастья.

Общество не может допустить экстаза. Экстаз — это величайшая революция. Я это повторяю: экстаз — величайшая революция. Если люди станут экстатичными, всему обществу придётся измениться, потому что это общество основывается на страдании.

Если люди блаженны, их нельзя повести на войну — во Вьетнам, в Египет, в Израиль… нет. Человек, который блажен, просто рассмеётся и скажет: «Это вздор!»

Если люди блаженны, нельзя внушить им одержимость деньгами. Они не станут тратить впустую всю свою жизнь, просто накапливая деньги. В их глазах безумием будет, что человек разрушает всю свою жизнь, просто меняет жизнь на мёртвые деньги, умирает ради накопления денег. И эти деньги останутся, когда он умрёт. Это абсолютное безумие! Но это безумие нельзя увидеть, если вы не экстатичны.

Если люди будут экстатичными, всей структуре этого общества придётся измениться. Это общество основано на несчастье. Несчастье — главное капиталовложение этого общества. Поэтому мы воспитываем детей… с самого начала мы создаём склонность быть несчастливыми. Именно поэтому они всегда выбирают несчастье.

Утром у каждого есть выбор… И не только утром, в каждое мгновение есть выбор: быть несчастным или счастливым. Вы всегда выбираете быть несчастными, потому что в это многое вложено. Вы всегда выбираете быть несчастными, потому что это вошло в привычку, стало устоявшимся стереотипом; вы это делали всегда. Вы научились это делать хорошо, и колея накатана. В то мгновение, как ваш ум оказывается перед выбором, он тут же начинает течь к несчастью.

Кажется, несчастье — это дорога под гору, а экстаз — трудное восхождение. Кажется, достичь экстаза очень трудно — но это не так. Реальность прямо противоположна: экстаз — это дорога под гору, страдание — трудное восхождение. Достичь страдания очень трудно, но вы его достигли. Вы сделали невозможное — потому что страдание абсолютно против природы. Никто не хочет быть несчастным, но при этом каждый несчастен.

Общество проделало огромную работу. Образование, культура, воспитательные учреждения, родители, учителя — они проделали огромную работу. Из экстатичных творцов они сделали несчастных страдальцев. Каждый ребёнок рождается экстатичным. Каждый ребёнок рождается богом. И каждый человек умирает сумасшедшим.

Вот и вся ваша работа — как снова достичь детства, как снова предъявить на него права. Если вы сможете снова стать детьми, никакого несчастья не будет.

Я под этим не подразумеваю, что у ребёнка не бывает мгновений несчастья — они есть, но самого состояния несчастья нет. Попытайтесь это понять.

Ребёнок может стать несчастным, он может быть несчастливым, интенсивно несчастливым в определённое мгновение, но в этом несчастливом состоянии он настолько тотален, он настолько един с этим несчастливым состоянием, что разделения нет. Не существует ребёнка отдельно от несчастливого состояния. Ребёнок не смотрит на своё несчастливое состояние как на отдельное, отделённое. Ребёнок есть несчастливое состояние — он так в него вовлечён. И когда вы становитесь одним целым с несчастливым состоянием, несчастье — не несчастье. Если вы становитесь с ним одним целым, далее в нём есть определённая красота.

Посмотрите на ребёнка… — я имею в виду, неиспорченного ребёнка. Если он в гневе, вся его энергия становится гневом; ничто не остаётся в стороне, ничто не сдержано. Он нырнул и стал гневом; нет никого, чтобы им манипулировать и его контролировать. Ума нет. Ребёнок стал гневом — он не в гневе, он стал гневом. И тогда посмотрите на красоту, на цветение этого гнева. Ребёнок никогда не выглядит безобразным — даже в гневе он выглядит красивым. Он только кажется более ярким, более сильным, более живым — вулкан, готовый извергнуться… такой маленький ребёнок, такая огромная энергия, такое атомное существо — готовое взорвать всю вселенную.

И когда пройдёт этот гнев, ребёнок придёт в молчание. Когда пройдёт этот гнев, ребёнок придёт в полный покой. Когда пройдёт этот гнев, ребёнок придёт в расслабление. Мы можем подумать, что быть в таком гневе очень болезненно, но ребёнок не страдает — он им наслаждался.

Если вы становитесь с чем-то одним целым, вы становитесь блаженными. Если вы себя от чего-то отделяете, — даже если это счастье, — вы становитесь несчастными.

И это — ключ. Быть отдельным и оставаться эго — основная причина всего несчастья. Быть единым, быть струящимся во всём, что бы ни приносила вам жизнь, быть в этом так интенсивно, так тотально, что вас больше нет, что вы теряетесь, — тогда всё блаженно.

Этот выбор есть, но вы перестали даже его осознавать. Вы выбирали неправильное с таким постоянством, и эта привычка так окаменела, что вы просто выбираете его автоматически. Выбора не остаётся.

Станьте бдительными. В каждое мгновение, когда вы выбираете быть несчастными, вспомните: это ваш выбор. Даже это внимание поможет. Бдительность в том, что это — ваш выбор, и вы ответственны, и именно вы делаете это с собой сами, это ваше действие… тотчас же вы ощутите перемену. Качество ума изменится. Вам будет легче двигаться в направлении счастья.

И как только вы поймёте, что это ваш выбор, тогда всё это превращается в игру. Значит, если вы любите быть несчастным, будьте несчастным, но помните: это ваш выбор, не жалуйтесь. Нет никого другого, кто за это ответствен. Это ваша драма. Если вам так нравится, если вам нравится, чтобы всё и вся было несчастным, если вы хотите пройти по жизни в несчастье, это ваш выбор, ваша игра. Вы в неё играете. Играйте как можно лучше!

Но тогда не ходите к другим людям и не спрашивайте, как перестать быть несчастными. Это абсурдно. Не ходите к мастерам и гуру и не спрашивайте, как быть счастливыми. Так называемые гуру существуют лишь потому, что вы глупы. Вы создаёте несчастье, а потом идёте и спрашиваете других, как его исправить. И вы будете продолжать создавать несчастье, потому что не бдительны к тому, что делаете. С этого самого мгновения попытайтесь, попробуйте быть счастливыми и блаженными.

Два способа жить

Есть два способа жить, быть, знать: один — путь усилия, воли, эго; другой — без усилия, без борьбы, в состоянии позволения, расслабления в существовании.

Все религии мира учили вас первому пути, учили бороться — бороться с природой, бороться с миром, бороться с собственным телом, бороться с умом. Только тогда вы можете достичь истины, высшего, вечного. Но есть достаточное доказательство того, что эта воля к власти, этот путь эго, эта борьба и война потерпели полное фиаско. За миллионы лет очень немногие люди достигли высших опытов жизни, и их так мало, что они доказывают только исключение, не доказывают правила.

Я учу вас второму пути: не идите против течения существования, двигайтесь вместе с ним. Оно вам не враг. Точно так же, если человек попытается плыть против течения, бороться с рекой, вскоре он устанет и никуда не попадёт. Река так огромна, и он — лишь небольшая часть.

В этом огромном существовании вы — меньше атома. Как вы можете бороться с целым? Сама эта идея неразумна. И это целое произвело вас на свет — как оно может быть вам врагом? Природа — ваша мать; она не может быть против вас. Ваше тело — сама ваша жизнь. Оно не может вам противостоять. Оно служит вам, даже вопреки вашей постоянной с ним борьбе. Оно служит вам, когда вы бодрствуете, оно служит вам, даже когда вы спите. Кто продолжает дышать? Вы крепко спите и храпите. У тела есть собственная мудрость. Оно продолжает дышать, сердце продолжает биться, тело продолжает функционировать без вашего участия. Фактически, когда вы отсутствуете, оно функционирует лучше. Ваше присутствие всегда вносит беспокойство, потому что ваш ум обусловлен людьми, которые настроили вас против тела.

Я учу вас дружбе с существованием, и я не хочу, чтобы вы отрекались от мира, потому что этот мир — наш. Ничто сущее не против вас. Всё, чему вы должны научиться, это искусство жить — не искусство отрекаться, но искусство радоваться. Дело лишь за тем, чтобы научиться этому искусству, и вы сможете превратить яд в нектар.

Есть множество медицинских препаратов, на которых вы найдёте надпись «яд», но в руках научного специалиста этот яд может стать лекарством. Он не убивает, он спасает.

Если вы находите, что в чём-то ваше тело, природа, мир против вас, помните одно: должно быть, это ваше собственное невежество, должно быть, это какой-то неверный подход. Должно быть, вам неизвестно искусство жить. Вы не осознаёте, что существование не может быть против вас. Оно вас породило, вы в нём живёте, оно дало вам всё, а вы даже не благодарны. Напротив, все религии учили вас осуждать существование с самого начала.

Любая религия, которая учит осуждать жизнь, ядовита. Она против жизни, она служит смерти; она служит не вам, она служит не существованию. Но почему возникает этот вопрос? Все эти религии шли против природы. Почему они создали определённую логику, согласно которой вы не сможете достичь другого мира, высшего мира, если только не будете против этого мира? Почему они создали такое разделение между этим миром и миром иным? Для этого есть причина.

Если от этого мира не отречься, но прожить его во всей тотальности, тогда никакого священника не нужно. Если с этим миром следует бороться, если следует от него отречься, вы должны подавить свои естественные инстинкты. Тогда, конечно, вы придёте в нездоровое состояние. Вопреки природе вы никогда не можете быть здоровыми, никогда не можете быть целыми. Вы будете всегда расщеплены и шизофреничны. Естественно, вам понадобится кто-то, чтобы вас направлять, чтобы вам помогать, — то есть понадобится священник.

Естественно, когда вы испытываете чувство вины, вы идёте в церковь, вы идёте в мечеть, вы идёте в синагогу; вы просите священника, просите проповедника, просите раввина вам помочь, потому что в своей темноте — за создание которой они же и ответственны — вы так беспомощны, и вам нужен кто-то, чтобы вас защитить, чтобы вам помочь, чтобы показать вам свет. Вы испытываете такую отчаянную нужду, что далее не думаете о том, знает ли священник больше вашего, или это просто наёмный работник.

…Ваша проблема, по сути, состоит в том, чтобы посмотреть внутрь себя: где вы находитесь? И если вы в страдании, в несчастье, в тревоге, в тоске; если в вашей жизни чего-то недостаёт, если вы не удовлетворены, если вы ни в чём не видите никакого смысла и просто продолжаете влачить свой путь к могиле…

Темнота всё сгущается, с каждым днём смерть подходит всё ближе — ко времени ли сейчас вовлекаться в великие теологические проблемы? Своевременнее изменить своё существо. У вас не так много времени.

…И методы, которым вас учили все религии, — это методы борьбы; они никуда не ведут. Они просто отравляют вам радости жизни. Они отравляют всё, чем только в этой жизни можно наслаждаться. Они сделали человечество печальным. Я бы хотел, чтобы человечество было полным любви, полным песни, полным танца.

И я хочу, чтобы было ясно и понятно, что мой метод — второй, и под вторым методом я подразумеваю, что не следует бороться с течением и плыть против него — это глупо. Вы можете бороться, но течение природы слишком велико и слишком сильно. Самый лучший способ этому научиться — учиться у мёртвого тела. Мёртвые люди знают некоторые секреты, которых не знают живые.

Живые люди, если они не умеют плавать, тонут. Это очень странно: к тому времени, как они умирают, они снова всплывают на поверхность. Когда они были живы, они погружались в глубину; утонув, они всплыли на поверхность. Несомненно, мёртвый человек знает что-то такое, чего не знает живой. Что происходит? Почему река и океан обращаются по-другому с мёртвым человеком? Мёртвый человек находится в состоянии абсолютного позволения. Он даже не пытается плыть. Он ничего не делает.

Самый лучший пловец просто дрейфует. Лучший из пловцов просто движется вместе с течением, как мёртвое тело, куда бы ни текла река — она всегда течёт к океану. Каждая река приводит к океану, и вряд ли стоит беспокоиться о том, в святой ли реке вы находитесь. Святая или греховная, каждая река, по самому своему предназначению, рано или поздно достигает океана. Вы просто дрейфуете на её поверхности. И это я называю доверием — доверием к тому, что, куда бы ни вело вас существование, оно ведёт по правильному пути, к правильной цели. Оно вам не враг. Доверяйте природе в том, что, куда бы она вас ни вела, она ведёт вас домой.

Если всё человечество вместо борьбы научится расслаблению, вместо тяжких усилий научится позволению, в качестве сознания произойдёт огромная перемена. В расслаблении, просто безмолвно двигаясь вместе с течением реки, не преследуя собственных целей, без эго…

В таком состоянии расслабления и дрейфа у вас не может быть никакого эго. Эго нуждается в усилии — вы должны что-то делать. Эго — это делающий, а в дрейфе вы становитесь не-делающим. В этом бездействии вы удивитесь: ваши тревоги и несчастья начинают отпадать, и вы начинаете испытывать удовлетворённость всем, что бы вам ни давало существование.

Один суфийский мистик путешествовал… Каждый вечер он благодарил существование:

— Ты так много для меня сделало, а я даже не могу тебе отплатить, никогда не смогу тебе отплатить.

В его учениках это вызывало некоторый протест, потому что иногда жизнь была очень тяжёлой.

Этот суфийский мистик был бунтарем. Однажды случилось так, что три дня им было нечего есть: в каждой деревне, которую они проходили, им отказывали в подаянии, потому что они не были ортодоксальными мусульманами. Они принадлежали к бунтарской группе суфиев. Люди не давали им крова на ночь, и они спали в пустыне. Они испытывали голод и жажду; шёл третий день. В вечерней молитве мистик снова сказал существованию:

— Я так благодарен. Ты делаешь для нас так много, а мы даже не можем отплатить.

Один из учеников сказал:

— Это уже чересчур. Скажи, пожалуйста, что существование сделало для нас в последние три дня? За что ты благодаришь существование?

Старик рассмеялся. Он сказал:

— Вы всё ещё не осознаёте, что сделало для нас существование. Эти три дня были для меня очень значительными. Я испытывал голод и жажду; у нас не было крова, мы оказались отвергнутыми, осуждёнными. В нас бросали камни, и я наблюдал внутри — во мне не возникло ни тени гнева. Я благодарю существование. Его дары бесценны. Я никогда не смогу за них отплатить. Три дня голода, три дня жажды, три дня без сна, летящие в нас камни… и всё же я не почувствовал никакой враждебности, никакого гнева, никакой ненависти, никакого ощущения поражения, никакого разочарования. Должно быть, это милость существования; должно быть, оно меня поддерживает.

— Эти три дня, — продолжал мистик, — многое мне открыли, что не было бы возможно, если бы нам давали пищу, если бы нас принимали и предоставляли кров, если бы в нас не бросали камни — а ты спрашиваешь, за что я благодарю существование? Я буду благодарить существование, даже умирая, потому что даже в смерти, я знаю, существование откроет для меня тайны, как открывало в жизни, потому что смерть — не конец жизни, но сама её вершина.

Научитесь течь вместе с существованием, чтобы у вас не было никакого чувства вины, никаких ран. Не боритесь с телом, не боритесь с природой, не боритесь ни с чем, чтобы оставаться в состоянии мира и быть, как дома, спокойными и собранными.

Эта ситуация поможет вам стать более бдительными, более осознанными, более сознательными, а это в конце концов приводит к океану высшего пробуждения — к освобождению.

Тело — ваш друг

Все религии учили вас бороться с природой. Всё, что естественно, подвергается осуждению. Религии говорят, что вы должны достичь чего-то противоестественного, и лишь тогда вы сможете выбраться из тюрьмы биологии, физиологии, психологии, преодолеть все окружающие вас стены. Но если вы будете продолжать жить в гармонии с телом, с умом, с сердцем, тогда, — говорят религии, — вы никогда не сможете выйти за пределы самих себя. Именно в этом я возражаю всем религиям. Они вкладывают в ваше существо ядовитые семена, чтобы вы жили в теле, но не любили тело.

Тело служит вам семьдесят, восемьдесят, девяносто, даже сто лет, и нет другого механизма, который удалось бы изобрести науке и который можно было бы сравнить с телом. Его изощрённость, чудеса, которые оно постоянно для вас совершает… а вы даже его не благодарите. Вы обращаетесь с телом, как с врагом, а тело — ваш друг.

Оно заботится о вас, как только возможно, пока вы бодрствуете, пока вы спите. Оно продолжает о вас заботиться даже во сне. Если вы спите, и у вас по ноге ползёт паук, нога его сбрасывает, не беспокоя вас. У ноги есть собственный небольшой мозг. Ради таких мелочей нет надобности обращаться к центральной нервной системе, к мозгу — с этим может справиться и сама нога. Вас кусает комар, и руки сами его отгоняют или убивают, и ничто не тревожит ваш сон. Даже когда вы спите, тело постоянно вас защищает, и делает даже те вещи, которые ему делать не полагается. Руке не полагается иметь мозг, но, несомненно, в ней есть что-то, что можно назвать только небольшим мозгом. Может быть, в каждой клетке вашего тела есть свой небольшой мозг. А в теле клеток миллионы, миллионы небольших мыслительных центров, сохраняющих бдительность, всегда заботящихся.

Вы продолжаете есть всевозможные вещи, не заботясь о том, что происходит, когда вы их проглатываете. Вы не спрашиваете тело, сможет ли его механизм, его химия, переварить то, что вы съели. Но каким-то образом вашей внутренней химии удаётся продолжать работать почти столетие. В нём есть система автоматической замены частей, которые вышли из строя. Оно постоянно выбрасывает старые и создаёт новые, и вам ничего не нужно делать, всё продолжается само собой. Тело обладает некой собственной мудростью.

Эти религии постоянно вам говорят: «Вы всегда должны бороться, должны двигаться против течения. Не слушайте тело, что бы оно ни говорило, делайте противоположное». Джайнизм говорит: «Тело голодно, пусть оно остаётся голодным. Морите его голодом, оно нуждается в таком обращении». Оно просто служит вам, без всякой платы с вашей стороны, без всяких льгот, без всякого отпуска — а джайнизм говорит идти против него: когда оно хочет спать, пытайтесь продолжать бодрствовать.

Конечно, это даёт вам определённую силу эго. Когда тело хочет пищи, вы говорите «нет». В «нет» содержится большая власть. Вы — хозяин. Вы низводите тело до раба — и более того, принуждаете тело держать язык за зубами: «Делай всё, что бы я ни решил; ты не должно вмешиваться».

Не боритесь с телом. Оно вам не враг, оно вам друг. Это подарок, данный вам природой. Это часть природы. Оно всеми возможными путями соединено с природой. Вы связаны не только с дыханием; вы связаны с лучами солнца, с ароматом цветов, с лунным светом. Связи окружают вас со всех сторон; вы — не отдельный остров. Отбросьте эту идею. Вы — часть всего этого континента, и всё же… он дал вам индивидуальность. Вот что я называю чудом.

Вы — неотъемлемая часть существования, но всё же у вас есть индивидуальность. Существование совершило чудо, сделало возможным нечто невозможное.

Будьте в гармонии с телом, будьте в гармонии с природой, с существованием. Вместо того, чтобы двигаться против течения, следуйте течению. Будьте в позволении. Позвольте жизни случаться. Ничего не вызывайте принуждением, даже во имя чего-то великого. Ни ради какой святой книги, ни ради какого святого идеала не нарушайте свою гармонию.

Нет ничего более ценного, чем быть в гармонии, в со-настроенности с целым.

Чтите жизнь, почитайте жизнь. Нет ничего более святого, чем жизнь; нет ничего более божественного, чем жизнь. А жизнь состоит не из великих вещей. Эти глупцы от религии вам говорили: «Делайте великие вещи», — но жизнь состоит из небольших вещей. Стратегия ясна. Они вам говорят: «Делайте великие вещи, что-то большое, что-то, за что ваше имя будут помнить потомки. Сделайте что-то великое». И конечно, это привлекательно для эго. Эго — это агент священника. У всех церквей, у всех синагог, у всех храмов есть лишь один агент — и это эго. Они не прибегают к услугам никаких других агентств. Никаких других агентств нет. Есть только одно агентство, и это эго — сделайте что-то великое, что-то большое.

Я хочу вам сказать: нет ничего большого, нет ничего великого. Жизнь состоит из очень небольших вещей. И если вы слишком увлечётесь так называемыми большими вещами, то упустите жизнь.

Жизнь состоит из того, чтобы смаковать чашку чая, беседовать с другом; совершать утреннюю прогулку, не ведущую никуда в особенности и не преследующую никакой цели, кроме самой прогулки, без точки назначения, без конца, когда в любой момент можно вернуться; жизнь состоит из того, чтобы приготовить еду для кого-то, кого вы любите; приготовить еду для себя, потому что вы любите и своё тело; из того, чтобы выстирать свою одежду, подмести пол, полить сад… эти небольшие вещи, очень небольшие вещи… поздороваться с незнакомцем, — что было совершенно не нужно, потому что у вас нет и не было к этому незнакомцу никакого дела… Человек, который может поздороваться с незнакомцем, может поздороваться и с цветком, может поздороваться и с деревом, может спеть песню птице. Птицы поют каждый день, а вы совершенно не заботитесь о том, что хотя бы однажды нужно сделать ответный жест. Лишь небольшие вещи, очень небольшие вещи…

Относитесь с почтением к своей жизни. В этом почтении вы начнёте почитать жизнь в других.

Призрак «так-надо»

Всё наше образование — получаемое в семье, в обществе, в школе, в колледже, в университете — создаёт в нас напряжение. И основание этого напряжения состоит в том, что вы не делаете того, что «надо».

И это продолжается всю жизнь; это следует за вами, как кошмарный сон, продолжает витать вокруг вас. Это «так-надо» никогда не оставляется вас в покое, никогда не позволяет вам расслабиться. Если вы расслабляетесь, оно говорит: «Что ты делаешь? Ты не должен расслабляться; надо что-то делать». Если вы что-то делаете, оно говорит: «Что ты делаешь? Ты должен немного отдохнуть, так надо, иначе ты сведёшь себя с ума — ты и так уже на грани».

Если вы делаете что-то хорошее, оно говорит: «Ты дурак! Если делать хорошие вещи, это не окупается; люди тебя обманут». Если вы делаете что-то плохое, оно говорит: «Что ты делаешь? Ты готовишь себе дорогу в ад; тебе придётся за это страдать». Оно никогда не оставляет вас в покое; что бы вы ни делали, оно всегда вас осуждает.

Этот судья был в вас внедрён. Это величайшее бедствие, случившееся с человечеством. И пока мы не избавимся от этого судьи внутри нас, мы не можем быть по-настоящему человечными, не можем быть по-настоящему радостными, не можем участвовать в праздновании этого существования.

Никто не может этого отбросить, кроме вас. И это проблема не только ваша, это проблема почти каждого человеческого существа. В какой бы стране вы ни родились, к какой бы религии вы ни принадлежали, неважно — католицизм, индуизм, коммунизм, ислам, джайнизм, буддизм, — неважно, к какого рода идеологии вы принадлежите, суть остаётся прежней. Суть состоит в том, чтобы создать в вас расщепленность, чтобы одна часть вас всегда осуждала другую. Если вы последуете первой, вас начнёт осуждать вторая. Вы остаетесь во внутреннем конфликте, в состоянии гражданской войны.

Эта гражданская война должна быть отброшена, иначе вы упустите всю красоту, всё благословение жизни. Вы никогда не сможете смеяться от всего сердца, никогда не сможете любить, никогда и ни в чём не сможете быть тотальны. Но только в тотальности человек расцветает, только в тотальности приходит весна, и ваша жизнь начинает приобретать цвет, музыку и поэзию.

Только в тотальности внезапно вы начинаете ощущать вокруг себя присутствие Бога. Но ирония в том, что эта расщепленность была создана самими вашими так называемыми святыми, священниками и церквями. Фактически священник явился величайшим врагом Бога на Земле.

Мы должны избавиться от всех священников; они являются коренной причиной человеческой патологии. Они привели всех и каждого в состояние перенапряжения, они распространили эпидемию невроза. И этот невроз стал таким повсеместным, что мы принимаем его как должное. Мы думаем, что это и есть жизнь. Мы думаем, что в жизни больше ничего не бывает — страдание, долгое, долгое, бесконечное страдание; болезненное, подобное агонии существование; автобиография, полная большого шума из ничего.

И если мы посмотрим на нашу так называемую жизнь, кажется, всё так и есть, потому что в ней никогда не расцветает ни одного цветка, в сердце никогда не возникает ни одной песни, ни одного луча божественной радости.

Неудивительно, что разумные люди во всём мире задаются вопросом, в чём смысл жизни. «Почему мы должны продолжать жить? Почему мы так трусливы, что продолжаем жить? Почему мы не можем собрать немного храбрости, чтобы положить конец всему этому вздору? Почему мы не можем покончить с собой?»

Никогда раньше в мире столько людей не думало о том, что жизнь так абсолютно бессмысленна. Почему это случилось в эту эпоху? Это не имеет ничего общего с эпохой. Много веков, по крайней мере пять тысяч лет, священники продолжали причинять свой вред. Теперь эта деятельность достигла кульминационной точки.

Это не наша работа; мы — её жертвы. Мы — жертвы истории. Если человек становится немного более сознательным, первое, что ему нужно сделать, — это сжечь все книги по истории… Забыть прошлое; оно было кошмарным. Начать заново, с самых азов, словно Адам только что родился. Начать так, словно мы снова в Эдемском саду, невинные, незагрязненные…

Один человек искал себе хорошую церковь и, в конце концов, пришёл в такую, где все прихожане читали вместе со священником:

— Мы оставили несделанными те вещи, которые должны были сделать, и сделали те вещи, которых делать были не должны.

Этот человек опустился на сидение и вздохнул с облегчением, говоря себе:

— Слава Богу, наконец я нашёл себе правильную компанию.

Делайте то, что хочет ваша природа, чего жаждут ваши внутренние качества. Не слушайте писаний, слушайте собственное сердце; вот единственное писание, которое я предписываю. Да, слушайте очень внимательно, очень сознательно, и вы никогда не ошибётесь. И, слушая собственное сердце, вы никогда не будете расщеплены. Слушая собственное сердце, вы начнёте двигаться в правильном направлении, даже не раздумывая о том, что правильно, а что неправильно.