Помоги проекту - поделись книгой:
— Заткнись! — рявкнул другой голос, и Арчи застыл, пытаясь вспомнить, где он этот голос слышал. — Стин сказал, эта штука сработает. И он еще кое-что принесет.
Арчи вспомнил ослепительное сияние солнца и понял, что голос принадлежит Ройсу Макдугаллу.
«Вряд ли он забыл меня за эти два месяца», — подумал Арчи. Как бы не пришлось ползти домой по снегу — с переломанными ребрами.
Кролики развернули веревку, сплетенную из высушенных стеблей кукурузы, и встали на расстоянии пятнадцати футов друг от друга. Ройс стоял в центре, у основания короткой лестницы, которая вела к черному ходу Американского музея. Справа от Ройса стоял горбатый карлик — без шапки, лысый, но с кустистой темной бородой. Налетел ветер, и захлопали вывешенные на фасаде музея флаги — звук сливался с шуршанием кукурузы, создавая странную мелодию.
— Ройс, — нетерпеливо заговорил карлик тонким носовым голосом, а почему бы нам просто не пойти и не взять его?
— Чарли, дружище, — невесело хохотнул Ройс, — да знай он, что мы идем за ним, мы б его даже не увидели, разве что он сам бы этого захотел.
Такой ответ определенно не удовлетворил Чарли. Он привалился к стене, всего футах в двенадцати от притаившегося в тени Арчи.
«Стин. — Арчи напряженно думал. — Где я раньше слышал это имя? Или я недавно его слышал?»
— Ну а если он не сможет выбраться?
— Стин велел сторожу отпереть дверь, — нетерпеливо ответил Ройс. — Заткнешься ты наконец?
— Сторожу? — Похоже, Чарли не собирался молчать. Третий Кролик, до этого безразлично прислушивавшийся к разговору, при упоминании сторожа нахмурился и посмотрел на Ройса.
— Черт побери! — рявкнул Ройс. — Сказал же я вам, что со сторожем не будет никаких проблем!
— Никаких проблем! — повторил третий Кролик и засмеялся, явно надеясь, что Ройс к нему присоединится, однако в этот момент в переулок упала тень: кричаще разукрашенный желтый фургон завернул с улицы и со скрипом остановился возле Ройса. Возница, лицо которого скрывала широкополая шляпа, быстро огляделся.
— А, Стин, — сказал Ройс, украдкой бросая взгляд на луну. — Как всегда, весь в делах. У парадного входа все готово?
— Все было готово задолго до нашего рождения, — негромко заметил владелец фургона. Щелкнул крышкой карманных часов, проверяя время, и положил часы обратно в карман. — Остается лишь убедиться, что мои расчеты верны. В противном случае Финиас может оставить себе этот музейный экспонат.
Арчи постарался как можно сильнее вжаться в стену. Он вспомнил, откуда ему знакомо имя Райли Стина: последние семь лет Арчи почти каждый день набирал его в рекламных объявлениях — реклама занимала почти две трети объема «Геральд». Но что здесь делает зубной врач и знахарь? И почему Майк, который наверняка знал, что здесь произойдет нечто интересное, велел пойти к черному ходу Таммани-Холла? Главное событие вечера определенно разворачивалось прямо на глазах у Арчи.
— Слушай, Стин, — раздраженно начал карлик, — Ройс говорит, что когда тот выйдет, его надо будет замотать в эту кукурузу. А простой веревкой нельзя, что ли?
Стин отпустил вожжи, слез с козел и встал рядом с Ройсом.
— В те времена рубашки из веревок были в моде, — рассеянно ответил он, не сводя глаз с двери музея.
Карлик явно растерялся, не зная, что сказать.
— Ну не в такую же погоду! — наконец пробормотал он.
Арчи с усилием удержался, чтобы не спросить карлика, кто именно должен выйти из музея. Вместо ожидаемого Арчи собрания именитых горожан и вождей общества Таммани, на котором плетутся всякие грязные интриги, здесь устроили странную западню, чтобы выгнать из музея Барнума какую-то зверюгу. Надо срочно что-то придумать, а то он и впрямь потеряет работу.
— Ты людей везде расставил? — спросил Стин. — Сегодня ночью Следопыты, если они еще остались, наверняка выйдут на охоту.
На лице Ройса отразилось раздражение.
— Конечно, Стин… — оскорбленно сказал он.
— Вот он! — прорычал голос позади Арчи. Его захватили за шею и вытащили из-под пожарной лестницы. — Я уже что-то поймал!
Трое Кроликов двинулись к Арчи.
— Не уроните веревку! — рявкнул Стин.
Все трое остановились, глядя, как невидимый Арчи захватчик выводит его вперед. Шею отпустили, зато в поясницу уперся нож.
— Дружище, тебе стоило бы выбрать более безопасное зрелище, — сказал Стин. Внимательно посмотрел на Арчи, потом глянул на луну и прикрыл левый глаз. — Ага, понятно… — протянул Стин, еще раз внимательно осмотрел Арчи и бросил державшему его Кролику: — Посади в фургон. Без надобности не убивать.
Арчи заметил, как усмехается Ройс — усмешкой юнца, сыгравшего славную шутку.
— Говорил же я вам, мистер Арчи Прескотт, держитесь подальше от того, что вас не касается. Надо понимать намеки.
Арчи промолчал.
«Позади нож, впереди фургон, — подумал Арчи. — Есть только один выход. Надеюсь, сторож в самом деле о нем позаботился».
Ссутулившись, Арчи прошаркал пару шагов к фургону и вдруг бросился влево, поднырнув под кукурузной веревкой между Чарли и Ройсом. Скользя на утоптанном снегу, кое-как поднялся на ноги и в два прыжка взлетел на низкое крыльцо. Прежде чем Кролики успели отреагировать, Арчи захлопнул за собой дверь и исчез в Американском музее.
Он летел вверх по главной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и прислушиваясь к грохоту ботинок на крыльце. Арчи как раз успел добежать до конца коридора и спрятаться в угловой нише перед галереей, когда дверь снова хлопнула.
Преследователи ворвались внутрь и загрохотали по лестнице, остановившись перед знаком «К выходу».
— Ты чего встал?
Свет фонаря метнулся в сторону, и Арчи видел перед собой только тени, но он узнал голос человека, который поймал его. Арчи вытащил из-за пояса кухонный нож. «Скорее всего он лучше управляется с этой штукой, чем я», — подумал Арчи.
— Здесь всего две двери, — ответил Ройс. — Стин с нас шкуру спустит живьем, если мы упустим того, потому что гоняемся за этим.
— Здорово, Арчи. — Ройс повысил голос. — У меня есть для тебя еще один совет, и в этот раз тебе лучше его принять. Если ты задержишься здесь слишком долго, то пожалеешь, что не пошел с нами.
Слова Ройса отдались смутным эхом в куполообразном зале.
— Эй, мистер репортер, ты слышишь меня? Я тебе по-хорошему говорю.
«Если бы ты знал, как мне далеко до того, чтобы стать репортером, — подумал Арчи, — то не стал бы и связываться. Зря я тебе это не объяснил».
— Иди к парадному входу и скажи там ребятам, чтобы не прошляпили этого и страшилище, — приказал Ройс четвертому Кролику. — Я не могу выпустить проклятую веревку. — Он помолчал. — Арчи? Даю тебе последний шанс.
Он подождал еще немного и щелкнул пальцами.
— Ну ладно. Удачи, дружище.
Они пошли вниз, и Арчи немного расслабился. Ему не удастся выбраться наружу, пока они не поймают свою добычу, но теперь он мог спрятаться и подождать — в надежде ускользнуть попозже. Арчи огляделся в поисках возможного выхода, хотя и знал не хуже Ройса, что в музее всего две двери.
Прожектор на крыше бросал широкий круг света перед массивным зданием, и отраженный свет лился внутрь через окна в свинцовых переплетах, выхватывая из темноты картины и экспонаты в стеклянных витринах, — над некоторыми висели плакаты с надписями. Арчи сидел на корточках в нише между одной из витрин и сиденьем возле окна. Над его головой висела надпись жирным шрифтом: «Ацтекская мумия из пещеры», а внизу шел какой-то неразборчивый текст мелкими буквами. Значит, это не витрина, а саркофаг, уложенный поверх позолоченного деревянного основания. Арчи поднялся и посмотрел сквозь стекло, склонив голову набок, чтобы не мешали блики.
Черная пергаментная кожа мумии была туго натянута на широкие, тяжелые кости. Глаза закрыты, руки умиротворенно сложены на груди. Накидка с каким-то безумным узором из бус и перьев спадала с плеча на провалившуюся грудь, полностью закрывая тело ниже пояса.
Нож дернулся в руке, и Арчи положил его на пол. Не хватало еще нечаянно порезаться.
Арчи наклонился, пытаясь получше разглядеть длинные зеленые перья, и мельком увидел странный узор из бус — и тут свет погас. В его последнем отблеске почудилось, что мумия шевельнулась.
«Должно быть, уже полночь, — подумал Арчи. — Мне давно пора бы отсюда убраться».
В коридоре послышались шаги. Шли сюда. Глаза Арчи еще не привыкли к темноте, но вряд ли это были Кролики. Они бы не пришли поодиночке. Стало быть, сторож — учитывая обстоятельства, Арчи повезло.
— Я здесь, — громко прошептал он.
— Кто тут? — Шаги заторопились. — Выходи или я вызову полицию!
— Нет, меня загнали сюда Дохлые Кролики, я не могу…
Стекло витрины подалось под руками Арчи. Он отпрянул назад, пнул нож через комнату, и тут послышался грохот разбившегося стекла. Мумия действительно пошевелилась и сбросила стекло на пол. Теперь она сидела, скрючившись, в своем саркофаге, повернувшись лицом к луне. Арчи внезапно почувствовал запах и услышал звук падающего дождя.
— Ах ты злодей, что ж ты делаешь-то! — Сторож не заметил мумию. Он схватил Арчи за шиворот и оттащил на шаг от витрины. В этот момент мумия выпрыгнула из саркофага и набросилась на них. Арчи потерял равновесие и упал на спину, а мумия приземлилась на него сверху. Залезла рукой ему под пальто, и Арчи почувствовал, как удлиняются ее пальцы, а ногти заостряются в когти. Высохшие связки поскрипывали, из горла мумии вырывались дребезжащие звуки, когда она впилась Арчи в грудь, оставляя глубокие борозды царапин. Арчи обеими руками уперся мумии в живот, елозя каблуками по отполированному деревянному полу в попытке столкнуть ее с себя.
— А ну отпусти, проклятый! — Сторож ударил мумию дубинкой в висок, оставив в черепе вмятину, заметную даже в слабом лунном свете.
«Он что, слепой? — подумал Арчи. — Не видит, что это мумия, а не просто грабитель?»
Когти заскрежетали по ребрам Арчи, когда мумия отпустила его и повернулась к сторожу. Шипя от боли, Арчи поспешно отполз назад и в ужасе увидел, что мумия изменяется. Череп расширился, нос и рот вытянулись в морду, на лице и голом плече появились редкие пучки меха. Ноги стали массивнее и короче и выгнулись в коленях назад. Сторож тоже это заметил. Он побледнел и завел руку для нового удара.
Шепот превратился в угрожающее рычание. Тварь поднырнула под второй удар и прыгнула на сторожа, неожиданно вцепившись когтистыми задними лапами в его пояс. Под ее весом сторож упал на пол и закричал: тварь раскроила ему пол-лица и воткнула когти передних лап под ключицы. От такого усилия лопнула хрупкая кожа на одном из ее жилистых бицепсов. Раздался хруст костей — мумия впилась зубами в запястье сторожа, оторвала кисть и отбросила ее в сторону. Кисть и выпавшая из нее дубинка ударились об стену. Кровь потоком залила пол, мумия насела на человека сверху и запустила когти в мягкую плоть под ребрами. Сторож слабо отбивался кровоточащим обрубком руки, раскрыв рот в немом крике. Его губы округлились в безмолвное «О», когда тварь проломила зияющую дыру в его ребрах. Ребра и грудина хрустнули, словно сломанные ветки, и мумия вырвала из груди сердце.
— Йоллотль, эцтли, — проскрипела тварь, подняв сердце над головой. В лунном свете, лившемся через величественные окна, был виден пар, поднимающийся от вырванного сердца.
Оно дважды сжалось, заливая кровью лицо сторожа, и тварь снова заговорила: — Омпа онквизан тлатликпак.
Арчи с удивлением осознал, что понял ее слова: «Сердце, кровь; мир выливается».
Тварь лизнула раздвоенным языком трепещущее сердце и проглотила его целиком. Потом вздрогнула, и из-под накидки показался пятнистый хвост. Пучки меха на морде и лапах стали гуще и заблестели. Она повернулась к Арчи и дважды высунула язык.
Арчи пошарил позади себя. Его рука наткнулась на кухонный нож Хелен, и это прикосновение придало ему безрассудное спокойствие. Чудовище в накидке из перьев внимательно уставилось на него, и под властью этого тяжелого взгляда из-под полуопущенных век Арчи был не в силах отвернуться, словно загипнотизированный удавом кролик. Он не обращал внимания на разодранную грудь и тонкую струйку крови, стекающей по животу и вниз по бедру.
«Она меня запоминает, — подумал Арчи. Мумия с бровями из перышек моргнула и перевела взгляд на нож. — Она меня знает. И узнает».
— Господи Боже и святые угодники!
Ройс и приземистый карлик Чарли стояли на лестничной площадке. Между ними, словно рыбацкая сеть, протянулись сплетенные стебли кукурузы. Ройс смотрел вытаращенными глазами, а Чарли тоненько повизгивал. Тварь обернулась к двум Дохлым Кроликам, и Арчи понял, что снова обрел способность двигаться. Он торопливо отбежал назад, подальше от оборотня, или чем там было это чудовище. Оно выпрямилось, и стало видно, насколько оно исхудало: обнаженные сухожилия и кости проглядывали там, где отвалилась иссохшая кожа.
В неподвижном воздухе перья в накидке чудовища подергивались, и Арчи почувствовал, как что-то трепещет в его левой руке. Оказывается, он сжимал в ладони золотой медальон размером с одноцентовую монетку с привязанным к нему пучком из трех перьев. Поверхность медальона покрывал какой-то узор, который Арчи не мог разглядеть в полумраке.
В напряженной тишине раздалось негромкое потрескивание, и Арчи увидел, что кукуруза, которую держали Кролики, начала прорастать. Тонкие белые корешки потянулись из пыльных стеблей, листья налились соком и разгладились. Початки потолстели, свободно свисая с перевитых стеблей и на глазах поспевая. Карлик отдернул руку, уже обвитую ожившими листьями. Они обхватили его кисти, не давая уронить веревку, и поползли вверх по плечам. Ройс тоже оказался весь обвит, стебли примотали его ноги к перилам лестницы.
На улице перед музеем послышались вопли. Похоже, с Кроликами, стоявшими у парадного входа, приключилось то же самое.
— Тонакатль, массуалес тонакатль, — загудело чудовище. Теперь его голос звучал громче.
«Наша плоть, плоть человеческая», — услышал Арчи.
Тварь стала больше похожа на человека, хотя ее брови оставались полумесяцами из перышек, а на сухих участках черепа отражался лунный свет. Мумия смотрела на луну в окне, бормоча слова, которые эхом отдавались в ушах Арчи. Кожа вокруг рта и руки, державшей голову сторожа, отливала густой чернотой. Перья на руке снова начали подергиваться.
Один за другим разбухшие початки со стуком попадали на пол. Покрывавшие их листья отвалились, и наружу вылезли крошечные человечки. Их бугристую кожу покрывали желтые, красные и белые пятна. Человечки покачивались, словно пьяные, натыкаясь на перила и друг на друга, пока не повалились кучей кукурузных зерен под ноги оплетенным стеблями Кроликам. Ройс и карлик, словно лунатики, зачарованно уставились на ожившую мумию.
Арчи осознал, что слышит слабый стук дождевых капель по крыше музея. Дождь в такую стужу? Мумия стояла неподвижно, обратив лицо к луне и нараспев читая заклинания, пока звук не достиг оглушительного крещендо и не затих в грохоте разбивающегося стекла.
КНИГА ВТОРАЯ
А теперь Властелин Земли мертвых забирает тебя…
ты ушел туда, где живут мертвецы,
туда, где живут те, которые не имеют плоти,
туда, где заканчивается путь,
в дом без очага и без дымохода.
Ты не вернешься никогда,
никогда не найдешь дороги обратно.
Атлькауало, 2-Вода — 20 декабря 1842 г.
Стин злился. Просчитать взаимосвязи различных факторов в процессе оживления чакмооля и так не просто, а тут еще этот болван Арчи Прескотт вмешался! Судя по шуму, доносящемуся из музея, события развиваются не совсем по плану — а то и вовсе все полетело к чертям собачьим!
Стин сунул руку в карман и вытащил отсыревший бумажный пакетик. Раскрыл его и вдохнул успокаивающий аромат мирры: пришлось потрудиться, но Стин сам вывел этот сорт роз. Он собирался вдеть крошечный бутончик в петлицу, чтобы отпраздновать сегодняшнее достижение, однако теперь розочка понадобилась для того, чтобы успокоиться. По крайней мере бутончик был срезан в нужный момент: когда луна взошла еще до заката солнца и ослепила уэ-уэтеотля — единственного соперника Тлалока, равного ему по древности и почитаемого доацтекскими цивилизациями Центральной Америки. Древний бог, Дающий людям лица, забросил Кролика на луну, а в отместку проказливый Точтли лишает его зрения, когда солнце и луна видны на небе вместе.
«Лучше бы отвести глаза Древнему богу, пока чакмооль не окажется в моих руках», — подумал Стин. Мумия, воплощение Тлалока, наверняка привлечет внимание, поскольку одной из многих инкарнаций Древнего бога был Шиутекутли, Повелитель огня и времени — противоположность Тлалока, бога земли и дождя.
Древний бог воплощал в себе как мужское, так и женское начала, и понять его было нелегко. Стин по привычке обращался к его мужской ипостаси, как это делали жрецы ацтеков, но такая привычка грозила опасностью. Забыв учесть Ометеотль, женское начало Древнего бога, можно крупно просчитаться. И все же двойственная природа божества для своего понимания неизбежно требовала упрощения. Единственное, в чем можно быть уверенным, имея дело с Древним богом, так это в том, что Точтли мешает его планам. К сожалению, это вмешательство вносит в дело присущую Кролику непредсказуемость — вроде сорвавшей все планы случайности, которая привела сегодня Арчи Прескотта к Американскому музею.
Стин прикрыл правый глаз и посмотрел на луну. Даже сквозь закрывающие ее тонкие полоски облаков можно было ясно разглядеть Кролика — чего и следовало ожидать. Однако не менее ясно виднелись и другие предзнаменования, делавшие неопределенным исход ночного происшествия. Вокруг Кролика на луне поблескивало пламя — значит, Шиутекутли разбудили события, происходящие в музее. А ведь сегодня день, посвященный Тлалоку, — день, когда его власть максимальна.
— Мицайани ин илуикатль, — пробормотал Стин. «Небеса разорвались пополам». Не хватало какого-то важного кусочка информации, и он представить себе не мог, что это могло бы быть.
Из-за проклятых облаков нельзя сказать наверняка, но Стину показалось, что Кролик держит нож. Из музея послышался звук разбиваемого стекла, и фигуру Точтли закрыли плотные облака.
«Черт бы побрал Люпиту и ее козни!» — подумал Стин. Она утверждала, что единственный способ заложить основание для весеннего жертвоприношения — это использовать мосиуакецке, чтобы покрыть девочку шрамами от ожогов. Стин тогда неохотно согласился, зная, что использование духов огня привлечет внимание Шиутекутли. Он понадеялся, что сможет благополучно довести дело до конца, если будет держать девчонку под пристальным наблюдением, пока она не понадобится. А теперь похоже, что преданность Люпиты Шиутекутли с самого начала сорвала все планы, сделав их известными Древнему богу.
Стин не ожидал, что девчонка сумеет удрать: она вроде бы стала совсем ручной за годы плена. Несмотря на полную уверенность в том, что она находится в Нью-Йорке, Стин так и не сумел ее найти — из этого наверняка следовало, что одно из воплощений Древнего бога заинтересовалось его планами. Убийство матери девчонки стало самой опасной ошибкой Стина (и Люпиты): она погибла во время беременности и сама теперь стала мосиуакецке. Когда Стин это понял, то бросил курить — в любой момент пламя может вдруг ожить и накинуться на него.
Худощавый подросток с красным кантом на брюках бегом промчался по переулку со стороны Энн-стрит. Его побитое оспой лицо исказилось от ужаса. Оживший стебель кукурузы обвился вокруг его правой руки, а на запястье свисали вниз сухие листья.
— Господи помилуй, мистер Стин, он ушел, он…
— А как же ограда? — рявкнул Стин, хотя, судя по зелени, украшавшей рукав подростка, вопрос был явно излишен. — Куда он пошел?
— Да прямо в окно бросился… о Боже! — Юнец поднял руку, чтобы указать направление, и заметил стебель кукурузы. Отодрал его от рукава вместе с тканью и отбросил в сторону. Оторванный конец стебля выпустил корни, пытаясь укрепиться в утоптанном снегу.
— Черт тебя побери, куда ушел чакмооль, я спрашиваю?! — Стин осознал, что крепко сжал бутончик в кулаке, и расслабил руку.
Дверь черного хода с грохотом распахнулась, и в ней появился Прескотт, которого держал и мертвой хваткой Ройс Макдугалл и горбун по кличке Циркач. Как и перепуганный мальчишка, оба Кролика были увиты оторванными побегами кукурузы. У Прескотта было в клочья разодрано пальто, а рубашка на груди промокла от крови.
— Мистер Макдугалл! — закричал Стин, забыв про подростка и розочку. — Прескотт не дотронулся до чакмооля?
Стин отчаянно надеялся, что Прескотта ранили сами Кролики во время стычки. Если он прикоснулся к чакмоолю, то последствия предсказать невозможно. Подобно Точтли, отец Нанауацина был непредсказуемым элементом и без того непрочного плана.
Поделиться книгой: