1972. Возвращение

– Хай, босс! Ты куда пропал?! Мы тут вооружились, готовимся к бою! Какие-то машины подозрительные вокруг ездят! Что случилось?!

– Серхио, к тебе приедет человек от Страуса, выдай ему мою рукопись – ты знаешь, где она лежит. Я только что с ним говорил. Ну а насчет меня…я сейчас в Советском Союзе. Меня, как и Никсона, пытались убить. Заговор! Скоро ты все узнаешь. Все – все узнают. Потому не волнуйся, я тут за железной стеной, никто не посмеет до меня добраться. Жалованье тебе и Амалии будет исправно выплачиваться, так что не беспокойся, береги дом, живите спокойно. Вас никто не тронет – вы всего лишь обслуживающий персонал (для фэбээровской прослушки). Как там дела у Пабло с женой?

– Отлично у Пабло! Снимаются в кино! Очень довольны работой и переживают, что у тебя проблемы! Береги себя, босс! Ты нам очень нужен! Когда приедешь?

– Не знаю. Рассчитываю, что скоро все это безобразие закончится. Думаю что в мае все уже и завершится. Но мне пока нужно сделать дела здесь, в Союзе. Как только сделаю, буду думать о возвращении. Вы там не переживайте – как задумали, так все и будет. Будем вам ресторан и пекарня. Только знаете что…предлагаю подумать – а может лучше открыть ресторан в Лос-Анджелесе? Или прямо в Голливуде? Клиентура точно побогаче, чем в Нью-Йорке, и народа больше, чем в Монклере, а значит и клиентов. Подумайте над этим. Можно будет пока что пожить у меня на вилле. Как раз и присмотр за ней будет.

– Спасибо, босс! Привет тебе от Амалии! Она рядом стоит! Говорит, она молится за тебя! Мы все за тебя молимся, держись!

– Спасибо, Серхио. До связи! А лучше – до встречи. Не забудь про человека Страуса, смотри, не пристрели его там! (Смеется). Все, удачи!

– Удачи, босс!

Кладу трубку. Снова звонок, и снова сообщение – сколько минут я наговорил. Ладно…это я сделал. А теперь…

– Нью-Йорк, девушка…номер…

– Кто это? Кто?! – голос почти испуганный.

– Лев Моисеевич, это Карпов!

– О господи, Мишенька! Вы меня так напугали, так напугали! Звонок из Союза! Что я мог подумать?! Вы что, вернулись в Союз?

– Временно вернулся. Оля со мной, не беспокойтесь! Сразу, предвосхищая ваши вопросы: мы случайно оказались вовлечены в заговор против Никсона, меня, как и его пытались убить. Пришлось срочно бежать. Сейчас мы в Москве, и все у нас отлично! Мне дали большую квартиру в высотке на Котельнической набережной и дачу в Переделкино, Оле вернули гражданство СССР, и дали однокомнатную квартиру у метро Динамовская. Хорошая квартира, бывшая моя квартира…хе хе хе. Вчера мы вместе отмечали новоселье с Галиной Улановой, Фаиной Раневской и Никитой Богословским, завтра они опять к нам придут, на «День дурака» – завтра же первое апреля, день шуток и розыгрышей. Мне вручили орден Ленина и звезду Героя Советского Союза, так что…родина нас не забыла. Не беспокойтесь, все у нас хорошо! Вы-то там как? Как Костик?

Молчание. Сопение в трубке.

– Ох, Мишенька! Вот это вы на нас вывалили информацию! Вот это да! Я просто переварить все это не могу, у меня сейчас мозговой понос начнется! Вы в Союзе! Оленьке вернули гражданство! О божечка ж мой… Квартиру в Москве дали! Ой-ей… Да что это я…с Костиком все нормально! Спрашивал маму, сказали – мама занята, работает. Я сейчас как вы поняли у себя в лавке, работаю. А Олечка далеко от вас? Можно с ней поговорить?

– Оля! – кричу я в кухню – Оль, иди, с папой поговори! Скорее!

Что-то загремело, упав, послышалось чертыхание, и в комнату влетела растрепанная, дующая на пальцы Ольга:

– Черт! Обожглась! Чашку уронила!

– Держи – я сунул ей телефонную трубку и пошел в комнату переодеваться. Ходить дома в джинсах не люблю. Грубые они все-таки, и воздух плохо пропускают. Дома лучше всего приличные тонкие треники. А для женщин – сарафанчик или полотняные шортики с топиком – и не жарко, и можно быстро руку сунуть куда надо…хе хе хе…мою руку, само собой! Нет, я не маньяк, но какой мужчины удержится, чтобы проходя мимо упругой женской попки и зная, что не получит по морде – не хлопнет по ней, не пощупает, не прижмет?! Если только импотент. Или гомосексуалист.

Последним звонком, или как любит говорить диванная армия, изображающая из себя людей опасных профессий, «крайним», был звонок Махрову. Я позвонил ему домой, благо что уже вечер и он точно должен был быть дома. Главное, чтобы не сменил квартиру…

– Але! Слушаю, Махров!

– Хорошо слушаешь?

– Миха! Ты?! Охренеть! Ты где?! Куда пропал?! Там в газетах такие про тебя ужасы пишут – глаза кровью текут! Что случилось?!

Черт! И этому надо будет рассказывать. Ну что поделаешь…надо, значит – надо!

– Леха, вкратце – я сейчас в Союзе. Бежал из Штатов после того, как меня собирались убить. Параллельно с покушением на Никсона. У них там заговор ФБР, все кипит, все бурлит как в сортирной яме июльским днем. Вот я и слинял, пока меня не прихлопнули.

– Один слинял? А Ниночка?

– А что Ниночка? Она с Пресли кувыркается. Забудь о Ниночке! Я убежал с моим секретарем и подругой – Ольгой Фишман. Теперь мы здесь, в Союзе.

– А где здесь? В своей квартире? Я к тебе приеду! Щас же!

– Стой! Я в своей квартире, да не на Динамовской. Квартира у Динамовской теперь Ольгина. А мне дали квартиру в высотке на Котельнической набережной, четырехкомнатную. Вот теперь здесь и живу. Номер квартиры сто восемьдесят шесть, запомни!

– Охренеть! Вот это ты дал!

– Ты-то как дал! Ты мне лучше расскажи, как ты министром стал!

– Ох, и не спрашивай…сам не знаю! Вызвали, предложили…а я что, дурак, отказываться? Дело интересное, только хлопотное очень. Да и дураков с прихлебателями полным-полно. Набрали по блату, да по тому, как речи умные говорили. А работать не умеют! Голову уже сломал – как все разгребать! Одно телевидение чего стоит – смотреть невозможно, неинтересно. Крутят всякую дрянь! А фильмы?! Фильмы какие снимают дурацкие?! Кстати, ты как смотришь, чтобы по твоему «Зверенышу» снять фильм?

– Да нормально смотрю…как еще-то? Встретиться надо, поговорить – кто режиссер будет, например. Хочется хорошего, дельного режиссера, а не какую-то дутую звезду.

– Вот встретимся, и поговорим!

– Ты, кстати, почему все еще в старой квартире живешь? Новую не получил?

– Да некогда…жена запилила – когда в новую квартиру вселимся! Министр, а квартиры нет! Я бы к тебе поближе подселился, ей-ей! На четырхкомнатую не претендую, но трешку было бы очень неплохо. У меня же все-таки двое спиногрызов, им комната нужна. Ну и нам с женой. Может чуть позже займусь квартирой…не до того сейчас. Работы много!

– Ну я надеюсь государство тебя оценит, сами предложат. Негоже министру культуры в старой хрущевке жить! А если прознают иностранные журналисты? Напишут, что в Советском Союзе министры живут как нищие, а как тогда живут простые люди? В пещерах? (хе хе…пусть записывают, пусть!). Неплохо было бы, если бы ты поближе от меня жил. Мне, кстати, рекомендовали тебе помогать советами. Ну и…всяко помогать, как могу! Так что пиши заявление – куда у вас там пишут? В совет министров? Вот! Пиши, что тебе нужна квартира в высотке на Котельнической! И будем жить рядом.

– Ладно, потом решим. Так когда увидимся? А то ты как-то этот вопрос замылил!

– Завтра и увидимся. Завтра ко мне гости придут – Галина Уланова, Фаина Раневская, Никита Богословский. Вот и ты приходи – в шесть часов вечера. Посидим, поболтаем…

– О господи…какие имена-то! Никогда не думал…хмм…впрочем – никогда не думал, что и министром культуры стану. Кстати – твоя заслуга! Издательство на твоих книгах план перевыполняет! Деньги рекой текут! А я сумел тебя разглядеть, дал дорогу, так сказать! Вот меня и заметили, продвинули. Спасибо Шелепину! Очень дельный мужик, очень! И вообще – ты заметил, у нас в стране свежим ветерком повеяло? Новые реформы, новые люди на местах! Жить хочется! Хотя откуда ты заметишь, ты же из мира золотого тельца вырвался, чего ты тут знаешь…

– А кто главредом издательства? Кто сейчас там рулит?

– Нашел парня одного дельного, потом познакомлю. Хороший парень, я его из замов другого издательства вытащил. Вертится, крутится – молодец! Ладно, завтра! Так я не один приду, а с женой! Ладно? Не против?

– Чего это я против-то буду? Хоть с женой познакомишь, а то все скрывал от меня. Все, жду к шести часам – давай!

– Погоди! Чего с собой принести? На новоселье! А то неудобно как-то!

– Леш, если уж так неудобно – купи мне на новоселье гитару! Ольга играет, что-нибудь нам сбацает. А так-то все есть, а чего нет – купим. Кстати – виски тебе обещал, так будет тебе виски.

– Да ладно…я и сам теперь виски могу купить! Хе хе…чай министр теперича! Аж культуры-мультуры! Все, жди меня с Любашей к шести часам! Кстати, ключи от твоей…или теперь не твоей – квартиры принесу. Все, давай, пока!

Я положил трубку, откинулся в кресле, задумался…нет, то, что снимут «Звереныша», это конечно хорошо, но…смогут ли? Ну – нет у нас сейчас режиссеров, которые умеют снимать фантастику и фэнтези! Кто может снять? Роу? Роу через год умрет. Он чисто физически не сможет снять, не успеет. Кто еще? Говорухин? Да он и близко к фантастике никогда не подходил! Только представить, что Говорухин снимает фильм с драконами! Полеты на драконах и Говорухин – у меня в голове точно и близко не лежали.

Так. Кто там у нас в начале семидесятых маститый и важный режиссер? Давай-ка вспоминать! Ну не Бондарчука же на фантастику ставить! Он из нее Бородино сделает. И вообще у меня к этой фамилии уже идиосинкразия. Все, за что брался Бондарчук-младший превращалось в полнейшее дерьмо. Это как знак антикачества. Он даже «Обитаемый остров» умудрился испохабить! Сделал нечто неудобоваримое. А «Притяжение»? Этот фильм не просто фильм, за такое в сталинское время бы расстреляли! Это антигосударственный фильм. И я вообще не понимаю, как можно было снимать ЭТО на государственные деньги! Вот если сравнить американский фильм «Морской бой» и Бондарчукское «Притяжение». Что будет?

"Притяжение": дураки-вояки сбивают мирный корабль пришельцев, да еще так тупо, что он падает на многомиллионный город.

"Морской бой": Героические американские военные рискуя жизнью спасают мирных людей, весь мир, воюя против жестоких пришельцев.

"Притяжение": "Мирные" русские жители нападают на мирного пришельца с дубьем, хотя он ничего плохого им не сделал (если не считать того, что по милости военных упал на город)

" Морской бой ": Мирные американцы встают грудью на защиту мира, рискуя жизнью, потому что "Никто, кроме нас!"

У меня только мат идет. Враги. Те, кто делает такие фильмы, вроде "Притяжения" – враги России! Враги моей страны!

Мне достаточно было только прочитать о том, как злые русские вояки на всякий случай сбили инопланетный корабль, и я все понял. Расчет на зарубежные поощрительные хлопки. На аплодисменты врагов.

Не хочу смотреть "Притяжение". Даже ради эффектов. Пусть бы глупый сюжет, пусть поделка на забаву толпе – я люблю поделки на забаву. Но фильм явно сделан на западного зрителя. И он выставляет русских кровожадными идиотами!

Ну, представьте – прилетает инопланетный корабль. Не выказывает никакой агрессии – просто летит. Как мы всегда мечтали во всех фантастических книгах советского времени. И вдруг русские военные, агрессоры и подлецы, решают его сбить. Зачем? Да еще так "хитро", чтобы он упал на Москву! Поубивал массу народа! Сто раз идиоты.

Заметьте, американцы сделали "День независимости" – они сбивали инопланетян? Нет. Они вели с ними переговоры. И лишь потом...

Зачем выставлять нас кровожадными идиотами?! Если ты не враг России, не русофоб?

Сейчас подумал – а ведь "Притяжение" в двухтысячных годах было обречено на успех. Этот фильм трудно испохабить так же, как "Викинг". Почему? Потому что никто не видел, как выглядят инопланетяне, их корабли, и никто не может авторов фильма ткнуть мордой в стол: "Как твои звездолеты пробрались через ̶Д̶н̶е̶п̶р̶о̶в̶с̶к̶и̶е̶ ̶п̶о̶р̶о̶г̶и̶ звездный Мальмстрим?!" Почему у инопланетян ̶к̶о̶л̶ь̶ч̶у̶г̶а̶ ̶с̶ ̶б̶р̶о̶н̶е̶й̶ скафандры сделаны из жести и вообще – полная "жесть"?!

Почему у инопланетян ̶р̶ж̶а̶в̶ы̶е̶ ̶ж̶е̶л̶е̶з̶к̶и̶ ̶в̶м̶е̶с̶т̶о̶ ̶м̶е̶ч̶е̶й̶ ̶и̶ ̶в̶ш̶и̶ ̶н̶а̶ ̶к̶н̶я̶з̶е̶ бластеры не той системы и роботы не такие?!

Главное – есть спецэффекты, все зрелищно и забавно. А если и глупо, как в "Трансформерах", так кого это волнует? Давно ли зрителя стала волновать глупость сюжета? Но Бондарчук умудрился сделать так, чтобы сюжет был потрясающе глупым!

Помню, что реклама этого фильмы звучала ото всюду – из всех передающих аппаратов. Чуть ли не из унитазов. И все равно фильм не оправдал надежд.

Хотя…кто сказал, что не оправдал? Если он заронил в головы людей мысль о том, что наши военные тупые ослы, которые только и умеют, что набрасываться на беззащитные мирные летательные аппараты – может в этом и была цель фильма?

Гадай, не гадай, а в чужую голову не влезешь. И остается только лишь перебирать режиссеров и надеяться, что они сумеют справиться с таким эпическим полотном, как состоящий из нескольких частей фильм о Звереныше.

«Москва-Кассиопея» – кто снял? Вроде бы неплохой режиссер. Но насколько он неплохой? Сможет ли? С драконами? Со спецэффектами? С единоборствами? Роман-то вообще очень жесткий, если даже не жестокий…сумеет ли советский режиссер снять ТАКОЕ? Сомнения у меня, ох, сомнения! Ладно, потом разберемся.

Вдруг послышались звуки – кто-то играл на пианино. Я хмыкнул, встал, и пошел смотреть. Ну да – Ольга!

– А ты чего мне не говорила, что умеешь играть на пианино?

– А ты разве спрашивал? – пожала плечами Ольга, наяривая «Песню нам пропой веселый ветер», и тут же переходя на…ну да, та самая «You Never cen tell»! – я же из еврейской семьи! Не скрипка, так пианино! Как полагается!

– Как полагается – задумался я, и усмехнулся – Я сейчас тебе слова одной песни напишу, и попробую изобразить мелодию. А ты на пианино! И если сумеешь – запиши ноты. Кстати, завтра придет в гости Махров, он обещал мне купить гитару, вот ты и сыграешь. И споешь. Голос у тебя хороший, так что должно получиться неплохо. Ошеломим народ крутыми песнями?

– Ошеломим… – слегка растерянно ответила Ольга, и помотала головой – Ну ты, Миша, даешь…вот точно – разносторонняя личность! Ты еще и песни пишешь?!

В ответ я только загадочно улыбнулся, испытывая легкий стыд от того, что ворую песни у будущих авторов. Пусть и не мой мир, но…все равно – украл ведь! В прокат я их пускать не собираюсь, это просто для себя, но…ладно, чего уж там. Воровать – так воровать! Мелодии я прекрасно помню, слух у меня есть, изображу просто на-раз. И будь что будет.

– Пойдем! – я потащил Ольгу за руку в кабинет, где на столе стояла электрическая машинка немецкого производства – Садись. Печатай!

И я начал диктовать. Глаза Ольги были круглыми от удивления, и посматривала она на меня как на волшебника. А я…я диктовал и диктовал. Эх, жалко сейчас нет гитары! Можно было бы сразу и попробовать сыграть!

В конце я начал диктовать текст песни Чака Берри – вначале на английском, потом сообразил, что клавиатура-то русская, Ольга сидит, и не понимает, что ей делать. И тогда приказал ей записывать слова русскими буквами, так, чтобы при произношении было похоже так, как если бы пел некто, гнусаво и плохо выговаривающий слова. Типичный американец из провинции.

Следующий этап – записать музыку. И на это ушло битых два часа. Я напевал мелодию, Ольга писала нотными знаками – благо, что специальная бумага для нот, или как она правильно называется «нотный стан» – здесь была, стопкой уложена на пианино. То ли специально оставили – раз есть пианино, должны ведь быть ноты? То ли осталось от прежнего жильца, но…наверное этого я никогда не узнаю. Впрочем – и не хочу знать. Так мне спокойнее.

Ольга великолепно управлялась со всеми этими корючками, и даже рассказывала мне, что и почему ставит на строку. А я пытался изобразить мелодию. Хорошо, что самую первую из записанных песню я слышал в исполнении девушки, играющей на гитаре, иначе бы наверное ничего не вышло. А может и вышло, но играть было бы все равно сложнее.

И вот когда мы уже подобрались к Чаку Берри, в дверь позвонили. Я махнул Ольге, чтобы она убрала исписанные нотные листы – это должен быть Богословский, и никто иной. И точно, когда открыл дверь, Богословский бросился ко мне и сунул в руки завернутый в бумагу предмет:

– Держи! Это тебе, на новоселье – я ведь должен! А! И привет. Ну что, снимай бумагу, смотри!

Я разорвал бумагу, и…чуть не ахнул! Гитарный чехол!

– Смотри! Лучшее, что сумел достать! Чешская «Кремона»! Шестиструнка!

Богословский смотрел на меня с таким победным видом, что мне стало даже немного смешно. Хотя я и знал, что «Кремону» в городе хрен достанешь, что стоит она семьдесят рублей, но попробуй ее найди! Максимум, что можно купить без переплаты и без блата – это ленинградскую гитару, то есть сделанную на Ленинградском завод музыкальных инструментов.

– Класс! Как же ты ее достал?! – нарочито удивился я – Ее же достать практически невозможно!

– Украл из театра! – хитро прищурился Богословский – Пришлось ударить сторожа подсвечником! Гад, проснулся не вовремя!

– Ну ты его хоть закопал? – оглянувшись по сторонам шепнул я – Надо было отрубить ему голову, порубить ее на маленькие кусочки, потом отрубить пальцы, тоже мелко нашинковать, а потом все выкинуть в реку! Чтобы не узнали!

– А зачем – чтобы не узнали? – живо заинтересовался Богословский – Нелогично!

– Очень даже логично! Сторож мечтал об этой гитаре, и как только появился случай ее украсть – тут же похитил и убежал с ней в Сыктывкар. Где сейчас и наигрывает серенады! Коровам. Аесли б труп идентифиировали…

– Ах-ха-ха-ха! – захохотал Богословский, и вошел в квартиру – Пойдем! Покажу тебе, как на ней играть!

– Кстати, ты вовремя пришел. Мы тут кое-что приготовили на завтра, и без тебя никак! Я сам хотел к тебе идти, просить. Сможешь помочь?

– Ну…смотря что! Если убить кого-нибудь, то только если дашь мне маску и миллион долларов! Иначе не согласен.

– Всего лишь аккомпанировать. И если сможешь – петь на английском.

– На английском?! Черт! Вот если бы на фарнцузском…признаюсь, в английском я не бум-бум.