Контора

Нужды и не было. Ольга не отличалась вредностью или склочностью, «черканьем пары строк» не злоупотребляла и вне своих служебных обязанностей слыла девчонкой нормальной и даже компанейской. По совести говоря, менеджеры не имели никаких оснований быть недовольными ее руководством. Скорее наоборот, через пару недель новобранцы утверждались во мнении, что старший менеджер нудна до невозможности и педантична до неприличия, но если не нарываться на неприятности, то симбиоз с этим «совенком в чине» — вещь вполне возможная.

Как бы то ни было, но первая встреча свежего сотрудника с Ольгой Талльской могла сказать о человеке многое. Стоило бы ввести термин «талльский тест» или что-нибудь в этом роде. Прелюбопытно, знаете, понаблюдать, как отреагирует человек на попытку маленькой дурнушки с фигурой не самой симпатичной школьницы накинуть на него узду: взбрыкнет, словно молодой жеребец; подчинится ли безропотно; воспримет это как должное; отнесется к новому начальству доброжелательно или с юмором. Ей-богу, не стоило есть с человеком пуд соли или шляться с ним по разведкам, чтобы понять его природу. Хороший психолог мог бы набрать из этих первых встреч неплохой материал для докторской. А что? Много ли описано методик, позволяющих за пять минут определить разом и темперамент человека, и уровень его интеллекта, и уровень воспитания, хотя последнее психологов, кажется, не интересует?

Не будучи ни психологами, ни даже физиономистами, старожилы, обратившие внимание на Роберта Мастеркова, не без интереса ожидали следующего дня: как-то это «чудо в перьях» пройдет «талльский тест»?

Борис решил умерить свою гордыню. Из его затеи получить во что бы то ни стало место, соответствующее диплому, ничего не выходило. Разорвать круг «нет опыта — нет должности» не удавалось ни напором, ни хитростью. Понятно, что для кого-то путь в заветный центр этого круга был открыт, но открыть эту потайную дверцу могла только «волосатая лапа», которой у Бориса и близко не водилось. Борис бродил по периметру заповедного круга, то здесь, то там пробуя его на прочность и с ненавистью поглядывая на своих сверстников, а то и ребят помоложе, восседавших в просторных кабинетах, разъезжавших на дорогих иномарках и смотревших на отягощенного знаниями Бориса с высокомерием, свойственным касте избранных.

Нужно было на что-то решаться, иначе можно всю жизнь проходить вокруг этой цитадели, как вокруг террариума, разглядывая диковинных гадов и сознавая их недосягаемость.

Борис решил искать компромисс. Пусть он не сразу получит высокий пост, но пусть ступенька, с которой он начнет восхождение, окажется выше, чем та панель, по которой носятся увешанные пакетами и сумками распространители непишущих ручек, разряженных батареек и разделочных ножей из малазийской жести. Пусть это будет должность помощника руководителя, референта. Он даже готов поработать месяц бесплатно, но с условием, что месяц этот уйдет на введение в курс работы фирмы, с тем чтобы по истечении этого срока Борис мог полноценно трудиться за широким натурального дерева столом на благо призревшей его фирмы и на свое личное благо.

Посетив те шесть фирм, адреса которых он оставил напоследок, Борис обстоятельно побеседовал с четырьмя работодателями. Только с четырьмя, ибо в двух случаях из шести оказалось, что предлагаемая работа ничем существенно не отличается от скорбного труда агента-распространителя: предстоит сидеть в офисе компании и обрабатывать людей, приходящих по рекламному объявлению, уговаривая их расстаться со своими деньгами. К тому же в одном месте условием поступления на работу являлось внесение задатка, служившего гарантией непонятно чего. Короче говоря, Борис не слишком вежливо прервал два из шести собеседований и вышел вон. В первый раз он попенял на то, что потерял время, во второй раз ушел молча, не удостоив собеседника даже укоризненного взгляда.

Из четырех фирм, где беседы носили характер конструктивный и обстоятельный, и предстояло выбрать ту, с которой начнется взлет Бориса Апухтина к вершинам российского и мирового бизнеса.

Что же он имел?

Во-первых, фирма, занимающаяся производством продуктов питания. Пекарня, пельменный цех, цех, фасовавший соленья в пластиковые баночки. Директор ее Борису понравился. Понравился просто как человек и понравился как коммерсант: энергичный, деловой. Говорил только по делу, по пунктам от «а» до «я» и ни слова больше. С таким шефом можно было смело пускаться во все тяжкие. Вот только с зарплатой там дело обстояло не очень. Довольно смешной оклад должен был прирастать процентами от оборота. На первый взгляд процент назначался выгодный и перспектива со слов директора вырисовывалась довольно радужная, но когда, вернувшись домой, Борис еще раз пересчитал возможные барыши, то обнаружил в радужных перспективах нешуточную прореху.

Можно, конечно, при следующей встрече указать на этот изъян, предложить изменить схему оплаты, но что-то подсказывало Борису, что делать этого не стоит, что, скорее всего, хват-директор предпочтет менее смыслящего в математике претендента, нежели пойдет на уступки. Оставалось выбирать: использовать эту фирму как полигон для набора необходимого опыта или... не использовать никак.

Во-вторых, книготорговцы. Вернее даже назвать это отделом сбыта очень крупного издательства. Задача: организация сбыта художественной литературы. Фронт работы — немереный. Свобода действий — практически полная. С точки зрения молодого специалиста, это место — рай на земле. Можно рулить как угодно и в какую угодно сторону. Зарплата здесь складывалась из тех же процентов и, судя по запланированным тиражам, могла оформиться в довольно круглую сумму. Смущали только две вещи. С одной стороны, книжная торговля представляла собой отрасль, о которой Борис не знал ничего. То есть он представлял себе, конечно, где купить книгу, в каком отделе искать тот или иной томик и прочее из того, что знает об этом бизнесе покупатель. Но для того, чтобы торговать, этих познаний недостаточно. За годы учебы студент Апухтин постигал практическую сторону экономической мудрости на примерах металлургической и нефтедобывающей отраслей, связи, пищевого производства, туристического бизнеса, жилищного строительства, транспортных услуг и грузовых перевозок. Он даже изучал зарубежный опыт приватизации тюрем! Но вот книги...

Борис просто не представлял себе, с какого края взяться за это дело. Он задавал себе самые, казалось бы, простые вопросы и сам себе выговаривал за то, что, напрягая все свои дипломированные извилины, не в состоянии на эти вопросы ответить. Какую книгу следует продавать дороже: Агаты Кристи или Сименона? Стругацких или Булычева? А если усложнить задачу и сравнить, скажем, Незнанского и Неизвестного, Гарднера и Борхеса? И это имена, известные соотечественникам. А ну как попадется какой-нибудь свежий перевод, с ним как быть? Кто читает больше детективов: пассажиры поездов дальнего следования, пассажиры электричек или те, кто ежедневно наматывает километры в вагоне метро? Конечно, Борис владел методиками сбора данных для ответа на все эти вопросы. Конечно, возьмись он за это дело, он бы разобрался, но начинать свой путь с такой целины... С корабля на бал. Вечная слава, конечно, молодому специалисту в случае успеха, но вдруг что-то не сработает? Вдруг он запнется о какой-нибудь подводный камень? Рискнуть или не рискнуть?

Опять же портил настроение странноватый пункт в договоре. Он обязывал «...обеспечивать стопроцентную реализацию продукции издательства и обеспечивать ежемесячный прирост оборота не менее чем на 1% по сравнению с предшествующим месяцем...». Даже не будучи знатоком издательского дела, Борис представлял себе, что книги делятся на бестселлеры и макулатуру. Одни расхватывают без лишних слов, а другие не берут и даром. Что, если господа издатели сядут в галошу, выпустив книжицу, относящуюся к третьему сорту? Как прикажете ее «стопроцентно» реализовывать? И по поводу оборота. Тут математика простая: будут увеличиваться тиражи, будет расти оборот. В противном же случае, можно добиться указанного роста, только подняв цену. Если и рисковать, то неплохо бы этот пункт подредактировать и уточнить.

В-третьих, перед Борисом гостеприимно приоткрывала дверь довольно крупная компания, занимающаяся оборудованием магазинов, ресторанов и просто продажей торгового оборудования. Ничего не скажешь, компания крупная, известная. Борис, даже не будучи знаком с этой отраслью, прекрасно знал это название: «Контора». Оно взывало с рекламных щитов, нависавших над московскими улицами, выкраивало себе лучшие места в журналах и справочниках, подмигивало с маленьких блестящих наклеек, украшавших прилавки во многих магазинах: «Оборудование поставлено «Конторой». Телефон...» В такой компании было чему поучиться, было у кого набраться опыта. В такой компании, если работать на совесть, гораздо больше шансов пересесть в кабинет попросторней и в кресло из кожи помягче.

Вот только на первых порах Борису не предложили вовсе никакого кресла. Специалист? Хорошо. Только правила приема на работу для всех одинаковы: придется месяц или два поработать простым продавцом. За это время у руководства будет возможность присмотреться к новому сотруднику, а у того — шанс разобраться в специфике работы и выучить хотя бы марки продаваемого оборудования.

Из уст управляющего по кадрам все это звучало довольно логично, но для не в меру честолюбивого Бориса старт со столь низкой ступени выглядел примерно так же, как для выпускника военной академии — сержантская должность. Где-где, а здесь уж не приходилось сомневаться насчет перспектив, но работать продавцом... Борис сомневался.

И наконец, недавно созданное ООО, чьи учредители планировали процветать на ниве оптовой торговли канцелярскими товарами. Из всего штата на момент собеседования в фирме насчитывалось всего два человека: учредители. Два веселых парня лет тридцати. Умных, интеллигентных и, насколько можно было судить, при деньгах. Работы они не боялись, спеси в них не наблюдалось ни капли.

— Покамест мы и за грузчиков, и за водителей, и за сторожей, — усмехаясь, объяснял один из них. — Но в ближайший месяц наберем персонал, обзаведемся секретаршами, утрясем оклады...

В общем, Борис оказался первым, кто пришел по их объявлению.

Оказаться первым приятно. Встать у истоков большого дела — всегда выгодно. Вот только неопределенность с окладами портила общее впечатление да перспектива некоторое время делить с этими милыми людьми должности грузчика, сторожа и продавца как-то не улыбалась.

Четыре предложения. Четыре пути. Везде свои «за» и «против». Каждый путь может привести наверх или завести в болото. Думай, Боря, думай.

Времени на раздумья представители всех четырех фирм почти не оставили: или впрягайся, или отваливай, желающих хватает. Поразмыслив, Борис решил отсеять пищевиков и «канцелярщиков», ограничив выбор «Конторой» и издательством. Некоторое время он взвешивал «за» и «против». Потратив на это занятие около часа, он заметил, что примерное равенство «плюсов» и «минусов» за последние шестьдесят минут не изменилось, новых аргументов не возникло, а старые остались на своих местах. Даже время на дорогу до обеих фирм приблизительно одинаково.

Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Борис достал из ящика стола игральный кубик и предложил жребию сделать этот выбор вместо него. Сначала он бросил кубик за «Контору». Выпало два. Он снова бросил кость. Кубик замер у края стола, на его верхней грани уныло чернела одинокая неровная точка. Жребий решил, что Борис Апухтин начнет свою карьеру младшим сотрудником крупной компании по продаже оборудования для баров и магазинов.

Строитель из Витьки был никакой. То ли руки у него росли не оттуда, то ли Витькина голова никак не могла найти с ними общий язык. Макару было во сто крат легче и спокойней сделать всю работу самому, чем поминутно оглядываться на орудующего ножовкой или молотком компаньона. Тем более что зачастую Макару все равно приходилось потом переделывать.

Справедливости ради стоит заметить, что Витька не из ленивых. Он искренне рвался в бой, готов был пилить, вбивать и вкручивать все, что нужно, куда и как нужно. Он старался, прикладывал максимум усилий и прилежания, но гвозди под ударами его молотка уныло опускали шляпки, полотно ножовки норовило проложить себе путь не поперек, а вдоль бруска, что же касается краски, то она вечно ложилась с потеками, сколько бы Витька ни отжимал кисти.

Но коммерсант Витька был первостатейный. Идеи рождались и бурлили, ища выхода, в его не способной управлять руками голове, словно пузырьки в бокале шампанского. Если нужно было что-то достать, пробить, получить в муниципалитете подпись или печать, выхлопотать разрешение или выпросить подряд, то Витьке не было равных! Когда бы не этот талант, Макар ни в жизнь не стал бы работать с ним в одной упряжке. Дружба дружбой, а денежки, как говорится... Но без Витьки у Макара ничего бы не вышло. Он просто не получил бы ни одного из тех заказов, которые кормили их маленькую фирму последние два года. А даже если бы и получил, то нипочем не выторговал бы у заказчиков таких сумм. А Витька торговаться умел, мог заговорить кого угодно. Похоронив оппонента под грудой самых незначительных аргументов и доводов, он взбирался на этот курган для прочтения экспромтом своеобразного панегирика, суть которого сводилась к тому, как повезло их переплатившему втридорога клиенту с подрядчиками.

Макар мирился с «безрукостью» Витьки, глядя в будущее. Дела у партнеров шли неплохо. Еще несколько объектов, и можно будет отказаться от кредитов и работы по предоплате. Этот новый этап означал бы неминуемое увеличение числа клиентов. Компаньоны станут нанимать рабочих, и нужда в напарнике отпадет, зато оборотистый коммерческий директор будет необходим. Тогда Витька и пригодится. Еще как пригодится!

Малое предприятие «МИВ», учредителями, руководителями и единственными сотрудниками которого были упомянутые Макар и Витька, занималось строительством и ремонтом помещений. Львиную долю их объектов составляли магазины, торговые павильоны и выставочные залы оптовых фирм.

Построить павильон, пристроить флигель к зданию, отремонтировать торговый зал или превратить в него грязный полуподвал или бывшую бойлерную — все это по их части, за все эти заказы они брались, хватались обеими руками и делали так, что неискушенный заказчик просто ахал от удовольствия, а прожженный делец искусно, но не без труда скрывал свое впечатление.

МП «МИВ» строило, реставрировало и реконструировало торговые площади, сдавая объекты «под ключ». Завози оборудование и начинай работать!

С этого компаньоны начинали и этим зарабатывали свой хлеб до недавнего времени. Если быть точным, до вчерашнего дня, когда из Витькиной «коммерческой» головы выскочил очередной пузырек-идея.

Пузырек выскочил в тот момент, когда Витька, листавший за обедом одну из тех бесплатных рекламных газет, что в изобилии наполняют почтовые ящики мирных граждан, дошел до раздела «Торговое оборудование».

— «Дилерам — особые условия и скидки», — прочитал он вслух заинтересовавшую фразу и исподлобья посмотрел на Макара, дабы убедиться, что компаньон не считает ворон в окне и не настолько поглощен своей котлетой, чтобы не обсудить хорошую идею. — «Приглашаем к сотрудничеству дилеров», — прочел Витек еще одно объявление и снова взглянул на компаньона.

— Ты... тоже хочешь завести себе дилера? — предположил Макар, переходя к чаю.

— Я думаю, что нам имеет смысл самим стать дилерами. — Между прочим, Витек был столь же «высокого» мнения об умственных способностях своего напарника, сколь «высоко» тот оценивал руки Витька.

— Дилерами? Чьими? Зачем? — Макар опустил чашку.

— Из имеющейся газеты можно выудить два варианта. «Негоциант» и «Контора». Они предлагают условия для дилеров. И фирмы, судя по рекламе, небедные.

— Торговое оборудование, — прочитал Макар название рубрики. — Зачем нам торговое оборудование?

— Элементарно, Ватсон. До сегодняшнего дня мы ремонтировали магазины, готовя место для прилавков, холодильников, весов и тому подобного.

- Ну?

— А теперь мы будем предлагать готовый магазин. От и до. Со всем этим железом внутри.

— А смысл? — Макар редко относился к Витькиным идеям скептически, но сегодняшний закидон был, на его взгляд, явным перебором.

— Смысл! — фыркнул Витек. Он не ожидал, разумеется, что приятель схватит мысль на лету и оценит широту открывающихся перспектив, но так «тормозить»! — Представь, — пустился он в объяснения, — ты хочешь купить ботинки. И тебе предлагают два варианта: купить ботинки со шнурками или купить их же чуть дешевле, но без шнурков...

— Как понять «без шнурков»? Где ты такую фигню видел?

— Да нигде не видел! Я к примеру говорю. Одно дело, когда ты сначала платишь бабки за ремонт, а потом ковыляешь искать оборудование. И совсем другое, когда ты заплатил бабки и получил все сразу.

Макар задумался.

— И зачем нам это надо?

— Как зачем? Бабки зарабатывать! Макар покачал головой.

— Это посреднические услуги. Купил — продал. Тут много не накрутишь и не заработаешь. Тем более что все будут знать, за сколько мы его покупаем...

— «Особые условия»! — Витек ткнул пальцем в объявление. — Ты соображаешь, что это значит?

— Не совсем, — признался Макар.

— Это значит в первую очередь, что дилерам дают скидки. И, как только мы станем дилерами, мы эти скидки получим. Так что заказчику оборудование будет обходиться не дороже, чем он купил бы его на фирме. А мы... — Витек взял маркер и обвел объявление. — Мы будем получать на память сумму, равную этой скидке. Заметь, все три стороны останутся вполне довольны сделкой!

— А ты уверен, что нас... примут в дилеры?

— Принимают в партию, в институт и в зоопарк, коллега. А нас встретят с распростертыми объятиями, напоят коньяком и будут умолять стать их дилерами. Нам останется только выбрать, кого облагодетельствовать: «Негоцианта» или «Контору»...

Разговор этот состоялся накануне, а сегодня Макар и Витек скрепили своими подписями и печатью МП дилерское соглашение с «Конторой». Это и впрямь оказалось проще простого. Объятий и коньяка, вопреки прогнозам Витька, не досталось, но каталогов, буклетов и образцов покрытий им выделили целую гору.

Предпочли же они «Контору» потому, что тут без лишних слов объявили, что дилерская скидка — десять процентов на любой товар. Дешево и сердито.

С «Негоциантом» дело было сложнее. Сначала нужно было купить оборудование на двадцать тысяч. Тогда получаешь скидку — три процента. Потом купи еще на десять, и получишь — четыре. Ну и так далее. В общем, пока заработаешь что-нибудь — коньки отбросишь.

Правда, чуть позже, уже дома, прочитав подписанный договор обстоятельно и не спеша, Витек обнаружил небольшой подводный камень. Фирма, отгружая оборудование своему дилеру, снимает с себя все гарантийные обязательства. То есть, окажись техника неисправной, право ремонтировать ее остается самому дилеру. В данном случае Витьку и Макару. Та же неприятность, если, доехав до места, компаньоны не досчитаются какой-нибудь детали, — придется покупать ее у «Конторы» за отдельную плату.

Поначалу этот пункт Витька смутил. Но, пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что ничего страшного в этом условии нет. Достаточно внимательно все проверить при покупке. В конце концов, предпочитая магазину базар, ты можешь и поторговаться, и выбрать себе именно те помидоры, которые кажутся тебе спелей других. Да что там! Можешь даже попробовать все, что приглянулось! Благодать? Благодать! Но если уж, придя домой, обнаружил, что половина помидорин — гнилые, а яблок тебе насыпали не два кило, а полтора... Извини, твои проблемы: базар есть базар.

Ну а сколько стоит починить холодильник? Полсотни баксов? Семьдесят? Да десять процентов с буржуйского мо-розильничка покроют любой ремонт в нашей кишащей страдающими похмельем кулибинами и кибальчичами стране!

На всякий случай Витек еще дважды перечел договор: нет ли еще каких изъянов? Больше глаз ни за что не цеплялся. Договор как договор. Очень даже выгодный.

ГЛАВА III

— И сколько ж ты платишь за комнату? Есть такие люди, которым неймется. То ли они не умеют расслабиться, просто отдохнуть, то ли в генах у них непорядок и не удержаться им от лишнего вопроса, непременно нужно сунуть свой нос в чужие дела. Сидит честная компания за столом — выпивают люди, закусывают. Приехал с заработков домой местный парень. Приехал ненадолго, в отпуск. Друзья, родные год не видели парня — нужно отметить. Понятное дело, танцульки, анекдоты, разговоры ни о чем. Бежит себе вечерок, как вода из крана... И вот нашелся один, тык пальцем — зажал кран: сколько платишь? Тут уж волей-неволей у всех за столом уши торчком: шутки-разговоры побоку, музыка уже помехой. Словом, кончен бал, пошли дела, — и все из-за одного... генетического мутанта.

А с другой стороны, хочешь жить, умей вертеться. Никак теперь без этого. Желаешь кушать вкусно и в срок, будь любезен в остальное время шарить вокруг в поисках съестного да поглядывать по сторонам: где шарить поваднее?

Конечно, Леху можно понять. Второй год мыкается взрослый парень по барахолке в родном Бердянске: где чего перепродать, сменять, одолжить, а то и просто стырить. Тоска смертная, и никакого просвета. Ну как же ему не воспользоваться случаем, не спросить бывшего одноклассника Рому Мухо, как это удалось тому зацепиться в Москве, работу найти. И ведь не грузчиком каким работал Рома, не мусор убирал, а ходил в пиджачке да при галстуке, чистый, причесанный-побритый. Как же это ухитрился он с украинским-то гражданством отхватить в белокаменной непыльную работенку? Почему же не попросить у дружка толику жизненного опыта? Что тут зазорного?

Задал свой вопрос Леха. Мимоходом задал, будто обронил. Мол, не хочешь отвечать — пропусти мимо ушей и забудь. Спросил и отвернулся, полез вилкой за ломтиком ветчины.

— Мне еще повезло. — Рома надеялся увильнуть от ответа таким нехитрым маневром. Не тут-то было.

— А сколько платят те, кому не везет? — Леха не отставал так просто, но вроде как не держал друга за горло, а шутил безобидно.

— В среднем платят от ста до ста пятидесяти. — Рома понял, что лучше ответить, хоть и есть опасность получить следующий вопрос в тему. — Если, конечно, не Арбат, не Садовое...

— А я слышала, в Москве все в долларах, — встряла соседка слева.

Ну, пошло-поехало! Теперь каждый сочтет своим долгом вставить в разговор умное (по возможности) слово. Тема стала как бы общей, и все, кто до этого прислушивался к завязывавшемуся разговору украдкой, повылезут из засады.

— Да! — уже подхватили на другом конце стола. — Цены там ломовые! Витька вон ездил с бригадой квартиры чинить. У-у... Дешевле оказалось в вагончике строительном жить!

— И заплатили им? — Новый голос влился в разговор, просачиваясь сквозь недожеванную рыбу.

— Кому, Витьке-то? А то! Витька — хват! Ему попробуй не заплати!

— Хват не хват, а против ствола не попрешь, — вставил кто-то чуть слышно.

— Да вот, — тот, с рыбой, с усилием заглатывает последний кусок, — слышал, что не всем платят. И так вроде вдвое дешевле сделали, а не платят. Подождите, говорят. А как ждать? Там жить? Нет. А отсюда не наездишься из конца в конец.

— У меня невестка три месяца в палатке сидела, — глядя перед собой, заговорила баба Зина, теребя бусы времен отрочества Брежнева. — Два раза заплатили, а потом — шиш! Недостача, видишь ли. Вроде как она же еще им должна осталась. Выгнали, словом, еще и угрожали...

— Еще бы! Мы ж теперь заграница! Прав нет никаких. Словно в Африку едешь.

— Нет, если, конечно, там свои люди где есть. Чтоб слово замолвили, подстраховали. Все одно гуртом легче. Со своими-то...

— А немного ведь выходит, — подала голос соседка слева, сосредоточенно считавшая что-то в уме. — Дешевле даже, чем у нас...

— Что дешевле? — насторожился ее кавалер, оторвавшись от своей тарелки.

— Ну, за комнату платить, — пояснила она. — Сто пятьдесят рублей. Это на наши деньги...

— Каких рублей?! Полтораста долларов! — Кавалер коротко качнул головой и зубами сорвал с вилки кусок селедки, всем своим видом давая понять, что был лучшего мнения о своей спутнице.

Впрочем, по лицам многих гостей можно было легко прочесть, что указанная сумма повергла их в шок; для многих за столом и сто пятьдесят рублей были деньгами серьезными.

— Долларов? — ахнула та и обернулась к Роме, робко надеясь, что тот опровергнет это безумное предположение.

Вместо ответа Рома кивнул. Он поморщился, ожидая следующий вопрос, как человек, знающий, что его сейчас ударят. И вопрос не замедлил прозвучать.

— Сколько ж ты имеешь? На круг?— Любитель рыбы даже положил вилку.

Над столом повисла напряженная пауза.

— Милиционер родился! — сострил кто-то, надеясь разрядить обстановку, но его двинули локтем.

Народ ждал и жаждал ответа. Все взоры были обращены на Рому Мухо. Народу нужно было что-то сказать.

— Да большая часть на жилье и уходит, — вздохнул Рома. Уточнять такие подробности не было ни малейшего желания.

Многим этого ориентира показалось вполне достаточно, и большинство присутствующих оставило щекотливую тему, посчитав, что допрос с пристрастием уже неприлично затянулся. Только Леха не унимался. Подсев ближе к другу детства, он, понизив голос, продолжал нагружать приятеля новыми вопросами: велика ли фирма, чем занимается, какие у «иностранцев», вроде Ромы, перспективы на этой работе? И, сделав очередной.круг, Леха вернулся к злободневному: сколько платят?

Рома, хотя и без охоты, поведал о том, что «Контора» — предприятие солидное, занимается оборудованием для торговли и ресторанного бизнеса. Судить о перспективах пока трудно: стаж у Ромы — всего ничего, однако видимых препятствий для карьеры не заметно. А вот последний вопрос снова пришелся не к месту. Рома предпринял очередной обходной маневр, чтобы уклониться от ответа, но приятель вцепился в него мертвой хваткой:

— Ну а все-таки? Сколько вот за последний месяц накапало?

Подумав секунду, Рома молча растопырил над скатертью шесть пальцев и тут же убрал руки.

— Шестьсот баксов? — одними губами переспросил Леха.

Рома утвердительно шевельнул бровями и принялся деловито накладывать себе салаты, всем видом давая понять, что не намерен больше удовлетворять любопытство назойливого собеседника.

Положа руку на сердце, он изрядно завысил свои доходы. Для юга Украины шестьсот баксов — деньги внушительные. А вот триста двадцать, которые Рома заработал в действительности, — хоть и приличная сумма, но тащиться ради нее за семь верст... И потом, как бы он выглядел в глазах приятеля? Полвечера морочил голову, не раскрывая «страшную тайну» своих доходов, а окажется, что не зарабатывает и двух «лимонов», из которых половину отдает за жилье. Смех, да и только! Выглядело бы все так, словно сказать о своем заработке вслух Роме мешал элементарный стыд. В какой-то степени так оно и было, так что Рома волей-неволей оттопырил три лишних пальца, чтобы не выглядеть неудачником.

Какое-то время Леха не донимал друга расспросами, но продержался этот мораторий недолго.