Василий Андреевич Жуковский
Собрание сочинений в четырех томах
Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения
Орлеанская дева*
Драматическая поэмаДЕЙСТВУЮЩИЕ:
Карл Седьмой*, король французский.
Королева Изабелла*, или Изабо,* его мать.
Агнеса Сорель*.
Филипп Добрый*, герцог Бургундский.
Граф Дюнуа*.
Ла Гир*.
Дю Шатель*.
Архиепископ реймский.
Шатильон, бургундский рыцарь.
Рауль, лотарингский рыцарь.
Тальбот*, главный вождь англичан.
Английские вожди: Лионель*, Фастольф*.
Монгомери, валлиец.
Французские, бургундские, английские рыцари.
Чиновники орлеанские.
Английский герольд.
Тибо д’Арк, земледелец.
Его дочери: Алина, Луиза, Иоанна
Их женихи: Этьен, Арман, Раймонд
Бертранд, поселянин.
Черный рыцарь.
Угольщик.
Его жена.
Пажи.
Солдаты.
Народ.
Придворные.
Епископы.
Маршалы.
Чиновники.
Дамы, дети и пр.
Действие происходит в 1430 году.
Пролог
Сельское место; впереди, на правой стороне, часовня и в ней образ богоматери; на левой стороне высокий ветвистый дуб.
Тибо д’Арк, Этьен, Арман, Раймонд, Алина, Луиза, Иоанна.
Тибо
Так, добрые соседи, нынче мы Еще французы, граждане, свободно Святой землей отцов своих владеем; А завтра… как узнать? чьи мы? что наше? Во всех местах пришелец торжествует; Везде врагов знамена; их конями Истоптаны отеческие нивы; Париж врата их войскам отворил, И древняя корона Дагоберта* Досталася в добычу иноземцу*; Внук королей* без трона, без приюта, Скитается в своей земле, как странник; Знатнейший пэр*, ближайший из родных, Против него с врагами в заговоре; Родная мать* ему готовит гибель; Деревни, города пылают; тихо Еще у нас в долинах… но дойдет, Дойдет и к нам гроза опустошенья. Итак, друзья, пока еще есть воля, Я дочерей хочу пристроить с богом: Для женщины против времен опасных Необходим заботливый защитник; А с кем любовь, тому в бедах легко. Этьен, тебе понравилась Алина; У нас поля соседственно граничат, Сердца же заодно… такой союз Угоден богу… Ты, Арман, ни слова; А ты глаза, Луиза, опустила… Друзья, друзья, вы встретились сердцами — Не мне вас разлучать. К чему богатство? Кто в наши дни богат? Теперь все наше До первого врага или пожара; Теперь один спасительный приют: Грудь верная испытанного мужа. Луиза
Арман. Арман
(подавая ей руку)
Твой навсегда. Луиза
А ты, сестра? Тибо
На каждую дам тридцать десятин, И огород, и двор, и стадо — бог Благословил меня, благословит И вас. Алина
Утешь отца, сестра Иоанна, Пусть в этот день устроится три счастья. Тибо
Подите; завтра мы сыграем свадьбу, И пир на всю деревню; приготовьте, Что надобно. Алина, Луиза, Арман и Этьен уходят.
Твои, Жаннета, сестры Выходят замуж, их судьба счастлива, При старости они мое веселье; Одна лишь ты мне горе и печаль. Раймонд
Сосед, на что Жаннету огорчать? Тибо
(указывая на Раймонда)
Вот юноша прекрасный, честный; с ним Никто у нас в деревне не сравнится; Тебе он отдал душу; три весны Как он, задумчивый, с желаньем тихим, С безропотным, покорным постоянством Вздыхает по тебе; а ты молчишь, Ты холодно сама в себе таишься; И ни один из наших поселян Улыбкою твоею не утешен. Смотрю: ты в полноте прекрасной жизни; Пора надежд, весна твоя пришла; Цветешь… но я напрасно ожидаю, Чтобы любовь в душе твоей созрела; Прискорбно это мне. Боюсь, но вижу, Что над тобой ошиблася природа; Я не люблю души холодной, черствой, Бесчувственной в поре прекрасной чувства. Раймонд
Не принуждай ее, мой честный Арк. Любовь моей Иоанны есть прекрасный Небесный плод: прекрасное свободно, Оно медлительно и тайно зреет. Теперь ее веселье жить в горах; К нам в хижины, жилища суеты, С вершины их она сходить боится. Нередко я с благоговеньем тихим Из дола вслед за ней смотрю, когда Она одна в величии над стадом Стоит и взор склоняет в размышленье На мелкие обители земные. Я вижу в ней тогда знаменованье Чего-то высшего, и часто мнится, Что из других времен пришла она. Тибо
А это мне противно! для чего Чуждаться ей своих сестер веселых? Всегда встает до ранних петухов, Чтобы бродить по высотам пустынным; И в страшный час — в который человек Доверчивей теснится к человеку — Украдкою, как птица, друг развалин, В туманное жилище привидений, В ночную тьму бежит, чтоб горный ветер Подслушивать на темном перекрестке. Зачем она всегда на этом месте? Зачем сюда гонять ей стадо? Часто Видал я, как она час целый в думе Под этим деревом друидов*, где Боится быть счастливое созданье, Сидит недвижима… а здесь не пусто; Здесь водится недобрый с давних лет; У стариков ужасные преданья Сохранены об этом старом дубе; И часто шум каких-то голосов Нам слышится в его печальных ветвях. Однажды мне случилось запоздать; Меня вела дорога мимо дуба, И вдруг мне видится: под ним сидит Туманное, а что?.. не знаю! тихо Иссохшею рукой приподняло Широкую одежду и меня Как будто бы манило… сотворив Молитву, я бежал скорее прочь. Раймонд
(указывая на образ в часовне)
Не верю я; не козни сатаны, А чудотворный лик пречистой девы Ее всегда приводит в это место. Тибо
Нет, нет! и сны и страшные виденья Меня, мой друг, тревожат не напрасно: Три ночи я все вижу, будто в Реймсе Она сидит на королевском троне; Семь ярких звезд венцом на голове; В ее руке какой-то чудный скипетр, И из него три белые лилеи, И я — ее отец — и обе сестры, И герцоги, и графы, и прелаты, И сам король пред нею на коленах… Моей ли хижине такая слава? Нет, это не к добру; то знак паденья; Иносказательно мне этот сон Ее души изобразил надменность; Убожества она стыдится; бог Ей даровал богатство красоты, Ее щедрей всех наших поселянок Благословил чудесными дарами… И гордость грешная зашла к ней в душу; А гордостью и ангелы погибли, И ею враг в свои нас ловит сети. Раймонд
Но кто ж скромней, кто непорочней в нравах Твоей смиренныя Иоанны? Старшим Сестрам она с веселым сердцем служит; В селе у нас она всех выше… правда, Но где найдешь работницу прилежней? Бывал ли ей и низкий труд противен? Ты видишь, под ее рукой чудесно Твои стада и жатвы процветают; На все, к чему она коснется, сходит Непостижимое благословенье. Тибо
Непостижимое… так, правда! ужас Объемлет при таком благословенье. Ни слова; я молчу; молчать мне должно… Мне ль вызывать на суд свое дитя? Могу лишь остеречь; могу молиться; Но остеречь мой долг… Оставь сей дуб; Не будь одна; не рой кореньев в полночь; Не составляй из сока их питья И не черти в песке волшебных знаков. Нам в области духо́в легко проникнуть; Нас ждут они, и молча стерегут, И, тихо внемля, в бурях вылетают. Не будь одна: в пустыне искуситель Перед самим создателем явился. Бертранд входит с шлемом в руках.
Раймонд
Молчи, идет Бертранд; он возвратился Из города. Но что несет он? Бертранд
Вы Дивитесь, что с таким добром я к вам Являюсь? Тибо
Подлинно; откуда взял Ты этот шлем? На что знак бед и смерти Принес ты к нам, в жилище тишины? Иоанна, которая до сих пор не принимала никакого участия в том, что вокруг нее происходило, становится внимательнее и подходит ближе.
Бертранд
И сам едва могу я объяснить, Как мне достался он. Я покупал Железные изделья в Вокулёре*; На площади толпилась тьма народа Вкруг беглецов, лишь только прибежавших С недоброю из Орлеана вестью; Весь город был в волненье; сквозь толпу С усилием я продирался… вдруг Цыганка смуглая со мной столкнулась; В руках у ней был этот шлем; она, Пронзительно в глаза мне посмотрев, Сказала: «Ты, я знаю, ищешь шлема: Вот шлем, не дорог он, возьми». — «На что? — Я отвечал ей. — К латникам пойди; Я земледелец, мне нет нужды в шлеме». Но я никак не мог отговориться; «Возьми, возьми! — она одно твердила, — Теперь для головы стальная кровля Приютнее всех каменных палат». И так из улицы одной в другую Она за мной гналася с этим шлемом. Я посмотрел: он был красив и светел; Был рыцарской достоин головы; Я взял его, чтоб ближе разглядеть; Но, между тем как я стоял в сомненье, Она из глаз моих как сон пропала: Ее толпой народа унесло… И этот шлем в моих руках остался. Иоанна
(ухватясь за него поспешно)
Отдай мне шлем. Бертранд
На что? Такой наряд Не девичьей назначен голове. Иоанна
(вырывая шлем)
Отдай, он мой и мне принадлежит. Тибо
Иоанна, что с тобой? Раймонд
Оставь ее; В ней мужеством наполнена душа, И ей убор воинственный приличен. Ты помнишь сам, как прошлою весной Она в горах здесь волка одолела, Ужасного для стад и пастухов. Одна, одна, душою львица, дева Чудовище сразила и ягненка Исторгнула из челюстей кровавых. Чью б голову сей шлем ни украшал, Но ей приличней он. Тибо
Бертранд, какая Беда еще случилась? Что сказали Бежавшие из Орлеана?
