Тиасса

В первый раз я увидела тиассу за девять Взаправдашних Лет до своего рождения. Ее держала Мафеньи, и она была такая красивая! Когда я снова увидела ее, за двести Взаправдашних Лет до того, я просто должна была взять ее. И взяла.

Не думаю, что Мафеньи так уж сильно возражала. Она ведь сделала ее не чтобы хранить. Она сказала, что сделала ее, потому что должна была, но ей нельзя ни у кого оставаться надолго. Она сделала ее из серебра, привезенного аж из Аэльмы, это такой город на реке Чарек у гор Даэльд, где серебро лежит прямо на земле.

Мафеньи сказала, что она расплавила серебро в котле, сделанном из света, а потом отрезала себе руку и бросила в котел, и вынула один из своих глаз и поместила его туда же, а потом придала серебру форму, пока оно еще было нестерпимо горячим. Она истратила на это годы и годы, чтобы уши стали идеальными, а сквозь крылья просачивался свет свечи; а в глаза она вставила крошечные сапфиры. Я спросила, а почему же у нее целы обе руки и оба глаза, и Мафеньи ответила, что она богиня и снова их вырастила. Она сказала, что я тоже могу стать богиней, если пожелаю, но я ответила, что моя бабушка богиня и ничего интересного в этом нет.

Когда мы поговорили, я ушла, но потом вернулась. Я хотела просто взглянуть на нее еще разок, но она спала, и тут я поняла, что должна взять ее, и влезла на полку и взяла.

Она была небольшая, но такая тяжелая, что пришлось держать обеими руками. Я вернулась домой и все так же держала ее и смотрела на нее, но на серебре остались отпечатки пальцев, так что я как следует вытерла ее и завернула в ткань. Такой я ее и держала, только иногда разворачивала, чтобы еще раз взглянуть.

Там жила женщина по имени Шувин, атира, очень милая. Я решила, что тиасса должна быть у нее, и оставила ее в ее доме, а потом ушла посмотреть, как создается новый мир (жутко интересно!).

Потом вернулась и захотела еще раз посмотреть на серебряную тиассу, но у Шувин ее больше не было. Но она делала очень красивые псионические отпечатки, и я решила посмотреть их. Она подарила мне одну из копий Водопадов Йеветны — такую четкую, что когда на нее смотришь, прямо вся мокрая. Это вообще-то мамины слова, но я думаю, это очень смешно и верно, так что я тоже так говорю. Я спросила Шувин, что стало с тиассой, а она сказала, что не знает, она просто как-то пропала.

Впрочем, найти ее оказалось нетрудно. Если заглянуть в то, что Некромантка зовет другим местом, она похожа на большое пятно белого света с двумя мигающими синими точечками. Я сразу ее заметила и последовала за ней, потому что хотела узнать, где она, и вообще хотела снова ее увидеть. В другом месте нетрудно следовать за чем-то, просто это трудно описать. Это как рисовать без картины, или петь без песни, или говорить без слов. Не могу объяснить. В общем, я последовала за ней.

Она была у старика-лиорна по имени Пиндуа. Он делал статуи из больших кусков мрамора. Я немного подержала тиассу, но потом оставила ее у него. Он как раз делал «Ворилл Опирается на Лестничные Перила», ее потом установили в Зале Монументов в Императорском дворце.

Вскоре после того, как статуя была закончена, он умер и его отправили на Дороги Мертвых. Он задолжал много денег, а если ты умираешь, в таких случаях принято продавать все твои вещи, чтобы попытаться расплатиться с людьми, которым ты задолжал, и тиассу продали человеку по имени Паарфи, он был ястребом и писал книги.

Я долго об этом не задумывалась, но однажды вспомнила об этом, через год, а это почти через триста Взаправдашних Лет. Я поискала ее, и она все еще была у Паарфи. Я сходила поговорить с ним. Он рассказал, о чем сейчас пишет. Милый.

Я сказала, что ему следует отдать тиассу, и он согласился, но попросил еще чуточку о себя подержать, пока не закончит новую книгу. Я сказала — ладно, а он подарил мне одну из своих книг и даже подписал. Он написал: «Девере, очень особой девочке». Я отнесла ее бабушке и положила в сундучок со своими вещами, рядом с раковиной, которая высвистывает «Марш Каана», картиной Водопадов Йеветны, тикалкой и другими штуками, которые хочу сохранить.

Пока я была там, бабушка спросила, чем это я занята, и я сказала, что ищу серебряную тиассу, и она спросила, что это, так что я рассказала, откуда она взялась. Она задала еще пару вопросов, но вид у нее был — ну, когда она просто хочет побыть милой и не очень на самом деле интересуется, что ты ей там рассказываешь; так что скоро я попрощалась и убежала.

Я отправилась в местечко, именуемое Танвир, туда только-только пришла весна со всеми-всеми цветами, какие только бывают. Потом я отправилась в пустую башню в мертвом городе, где человек из металла играл для меня музыку[2]. Немного погодя мне снова захотелось посмотреть на тиассу, и я вернулась на пятьдесят Взаправдашних Лет позже, и она все еще была у Паарфи. Я решила, что это достаточно долго и забрала ее, но оставила записку, а потом отправилась в Адриланку на десять Взаправдашних Лет вперед и поиграла с Владом Норатаром. Я показала ему, как смотреть в другое место, а он показал мне, как сделать веретено с блестками.

Потом я устала прыгать туда-сюда, спрятала веретено в сундучок и легла поспать. Мама говорит, спать полезно, но я ложусь только когда хочу спать. Когда я проснулась, рядом был папа, я показала ему тиассу, он сказал — очень красивая. Я спросила, собирается ли он вообще когда-нибудь навестить меня и маму, а он сказал, что скоро придет, потому что хочет вернуть свой меч. Когда он говорил так, то был очень сердитый, и я не стала больше спрашивать. А потом появилась Мафеньи и сказала, что я не должна была красть тиассу, и чтобы я немедленно ее отдала, а папа велел ей не обвинять меня в краже, а я сказала, что просто одолжила ее, чтобы передать людям, которым она нужна. Потом они стали ругаться, а я ушла и забрала тиассу с собой.

Я сперва направилась к маме, но потом взглянула в другое место и увидела, что Мафеньи следует за мной. Я и не думала, что она так сильно хочет тиассу. Я подумала было прыгнуть, но ведь тогда я больше не смогу вернуться обратно в сейчас. И я не хотела идти к бабушке, потому что она начнет драться с Мафеньи, а мне будет стыдно; а если я отправлюсь к маме, придется рассказать, что я натворила.

Прошу тебя, дядя Влад. Скоро она будет тут. Возьмешь ее?

ШЛЮХА

1

Иногда я вру. Это так, замечание. Издержки профессии.

Большую часть доходов я получаю от устройства не облагаемых налогом азартных игр всех вариаций, владения нелицензированными борделями всех категорий, купле-продаже краденых товаров всех видов и предоставлении средств в долг в любых объемах. Почему, спросите вы, я не плачу налоги, не оформляю лицензии на бордели, не торгую исключительно законными товарами и не предлагаю ссуды по предусмотренным законом тарифам? Потому что не хочу терять клиентов. Империя, которую все мы обожаем и боготворим, и которой с нерушимой верностью служим, облагает налогом не только игорное заведение, но и игроков — а те, кто выигрывает, предпочитают налогов не платить. Лицензированный бордель предполагает плотное наблюдение имперских уполномоченных, а клиенты от такого не в восторге. За товары я беру столько, сколько люди готовы платить. А ссуды я выдаю тем, кого банки и на порог не пускают.

Так что всему виной клиенты, если бы не они, я был бы самым законопослушным гражданином Империи. Выразим это так.

Я говорил, что я иногда вру, верно?

В общем, это основные мои доходы. Почти все остальное — гонорар за чье-нибудь убийство, что случается лишь временами. И не думайте, что я такой уж дурной тип: заверяю вас, что все, кого я когда-либо убил, целиком и полностью этого заслуживали. По крайней мере согласно мнению моих нанимателей.

И еще время от времени случаются операции, которыми сам я почти уже не занимаюсь. Мне попадались разные названия: работа лепипом, силовые меры, мускульная деятельность, убеждение. Один знакомый как-то выразился: «Я вроде музыканта. Ищу правильное звучание». Ну да. В общем, таким вот образом выражаются, не желая сказать, что на самом деле мы кого-то бьем или угрожаем избить, чтобы заставить его сделать то, что нам нужно. А нужно нам, чтобы клиент соблюдал соглашение, которое заключал, прекрасно зная, что с ним будет, если он его нарушит, так что у меня как правило нет и тени сочувствия к персонам, пострадавшим в процессе. Кстати, это всегда драгаэряне, а я человек, и они полагают себя высшими (в метафорическом смысле) существами, посему я еще менее склонен сочувствовать им.

Я-то их высшими не считаю.

Они крупнее и сильнее нас, живут дольше, и почти во всем способны достичь более высокой степени мастерства. С этим я согласен. Но высшие? Нетушки.

Так вот, лепипом я больше практически не работаю, но время от времени возникает ситуация, которая заставляет меня вспомнить былое. В этом конкретном случае задействованы тип по имени Бирна, и другой по прозвищу Рысак, и некто Крейгар. Порядок может быть любым, как посмотреть.

Начнем с Крейгара — он мой исполнительный помощник или что-то вроде того. Надо бы подобрать его должности соответствующее название. Сам он, если спросите, скажет, что он — тот, кому достается самая тяжелая работа. Угу, конечно.

В тот день я пришел на работу и пил первую чашку клявы (я пью ее из чашки, потому что стакан обжигает мне пальцы, ясно?), и как раз собирался кое-что обговорить с Крейгаром. Недавно я получил определенного рода опыт: я ввязался в безнадежную войну с джарегом, который был круче меня — но вопреки всему победил. Меня убили, воскресили, а еще я узнал массу интереснейщих вещей о том, как функционирует механика великой Империи, которую мы обожаем и которой преданно служим. Так что я ждал удобной возможности поговорить с Крейгаром о девушке, которую встретил посреди всего этого.

Он не предоставил мне такой возможности, ибо сам начал говорить еще до того, как я понял, что он уже в кабинете. Нет, я не отвлекся, просто такая у него особенность.

— Ты знаешь парня по кличке Рысак?

— Само собой, — отозвался я, делая вид, будто я вовсе не только что заметил, что он сидит на стуле прямо у меня перед столом. — Силовик. Надежный. Работал на нас раз или два.

— Угу. — Крейгар откинулся на спинку стула, вытянув ноги так, словно плевать ему было на весь свет, а все, что он сейчас скажет — так, пустое. Верная примета: сейчас он сообщит мне нечто неприятное или разочарующее. Или и то, и другое. В общем, я приготовился.

— Ну и?

— Мы его наняли вчера — поболтать с Удивительно Уклончивым Бирной.

Бирна был юнцом-джагалой, который серьезно задолжал мне и пропустил уже несколько назначенных ему встреч для обсуждения сложившегося положения. Я велел Крейгару найти кого-нибудь понадежнее и убедить его если не оплатить долги, то по крайней мере явиться поговорить по душам. Доверие — краеугольный камень отношений между людьми (и драгаэрянами), как я полагаю, а потому всегда стараюсь поощрять эту черту в окружающих.

— И что?

— Он не мертв, — сказал Крейгар.

Я нахмурился.

— Рысак перестарался? Что-то…

— Я имел в виду Рысака, — поправил Крейгар, который, разумеется, нарочно построил фразу так, чтобы я неверно ее понял, а он — всласть насладился впечатлением. У него получилось.

Я выпрямился.

— Продолжай.

— Всего я не знаю. Он ввалился, пропоротый в четырех или пяти местах, и отрубился от потери крови. Сейчас он у лекаря.

— Как прогноз?

— Вероятно, будет жить.

— Так мы не знаем, сделал ли это Бирна?

— Шел Рысак как раз туда.

— Бирна не боец.

— Он мог нанять бойца.

— И что толку, если не нанимать его надолго?

— Может, так он и сделал.

— Если бы он мог позволить себе надолго нанять бойца, он мог расплатиться со мной, и тогда в наемнике нет надобности.

В голове у меня прозвучало ехидное: «Ты бы это ему объяснил».

Я оставил замечание без комментариев, а Крейгар развел руками:

— Ты знаешь столько же, сколько и я.

— Так узнай больше.

Он кивнул и удалился, не вставляя более никаких шпилек. Прекрасно. Для шпилек он мне не нужен. Это прекрасно делает мой дружок.

Ах да, вы же с ним еще не встречались. Прошу прощения. Его зовут Лойош, он джарег. Если не знаете, что такое джареги — лучше и не знать, но я так, вкратце поясню: это ядовитая рептилия с двумя крыльями, двумя глазами, двумя ногами и одной характерной способностью: вызывать раздражение. Наверное, он похож на меня, только у меня нет крыльев и я не рептилия. Ну, разве что в метафорическом плане. В данный момент он восседал у меня на правом плече и ждал, пока я что-нибудь скажу, тогда он сможет вставить саркастическую реплику.

Разумеется, так я и сделал.

— Не верю, что он нашел наемника.

— И разумеется, друзей у него тоже нет.

— Таких, чтобы расписать Рысаком весь район?

— Босс, я обожаю, когда ты начинаешь строить теории еще до того, как что-либо узнаешь. Меня просто переполняет восхищение.

Я вкратце объяснил, что обожаю в нем я; в ответ длинная змеиная шея Лойоша закачалась туда-сюда — он обычно так смеется. Как правило, надо мной.

Конечно, я мог бы и не переругиваться со своим дружком, но альтернативой было — сидеть в кабинете и волноваться, потому как бросаться вперед сломя голову, не зная, что происходит, я точно не желал. Раньше я уже так поступал. И сделал вывод, что это плохая стратегия.

Так что я сидел, ждал и болтал с Лойошем. Подробности опустим. В общем-то так уж долго ждать не пришлось.

Есть у меня секретарь и телохранитель, Мелестав. Через час после ухода Крейгара он просунул голову в дверь и передал:

— Тебе сообщение, босс.

— От кого?

— Не знаю. Гонец доставил письмо. Принес, передал, ушел.

— Ты дал ему на чай?

— Само собой.

Первой моей мыслью было — контактный яд. Да, я параноик, плюс совсем недавно приобрел определенный опыт, после чего еще больше стал заботиться о продолжении собственного существования. Но конверт был в руках у Мелестава, и он совершенно не походил на того, кто вот сейчас умрет в страшных муках. Контактные яды существуют, но это штука довольно редкая, очень капризная и не так чтобы надежная. Кроме того, моя смерть сейчас никому не нужна. Насколько мне известна.

Я взял конверт. Полукруглая печать: джагала, обращенная к цветку с тремя лепестками. То бишь Бирна. Адресовано «Владимиру из Талтоша, Дом Джарега» — это не совсем мое имя, но достаточно близко. За завершающим символом следовал красивый росчерк; видеть хорошую каллиграфию — истинное наслаждение. Я взломал печать.

«Господин мой баронет, — сообщалось в послании, — с нетерпением ожидаю встречи с Вами, дабы разрешить возникшие между нами финансовые вопросы. Я заказал отдельную комнату на первом этаже в «Черной голубке», где меня можно будет найти в любой день с полудня до вечера. Жду Вас в любое подходящее время.

Неизменно Ваш слуга,

Барон Бирна из Каменистой долины».

Ну что, практически мед к кляве.

— Ух ты, босс, можно прямо туда бежать. Это ведь никак не может быть ловушкой, правда?

— Ага, — согласился я.

Мелестав все еще стоял в дверях, ожидая, не будет ли ответа. Я проговорил:

— Попробуй найти Шоэна и Палку, и пусть поболтаются наготове до тех пор, пока они мне не понадобятся.

— Сделаю, — кивнул он и оставил меня наедине с Лойошем.

Говорить было больше не о чем. Я достал кинжал и принялся подбрасывать его. Я подумал о Коти, девушке, с которой только что сошелся, но понял, что делу это не поможет. Но потом решил, что пока подробности неизвестны, оно и не повредит, так что я вернулся к мыслям о Коти и приятно провел время.

Время от времени вмешивались низменные аспекты моей работы, и я отвечал — да, да, нет, нужны подробности, — а потом прозвучал голос Крейгара:

— Я кое-что выяснил, Влад.

Я подпрыгнул, скорчил гримасу, расслабился и ответил:

— Что ж, рассказывай.

— Неясно, откуда взялся тот парень, но — да, у Бирны есть защитник.

Я мысленно выругался и кивнул, слушаю, мол.

— Рысак застал Бирну в одном из обычных его местечек, достал лепип — а следующее, что он помнит, это как в нем провертели несколько дыр. Толком описать того типа он не смог — одет в синее, и все.

Я вздохнул.

— Ладно.

— Полагаю, — добавил он, — теперь ты прикажешь мне пойти выяснить то, что выяснить невозможно, так?

— Нет, — ответил я, — я просто собираюсь встретиться с тем типом.