Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации...

Таким образом, возникает ощущение, что «взвешивание слов» в сцене суда должно иметь какое-то отношение к обладанию умершим суммой знаний, причем эти знания таковы, что могут быть записаны на каменных плитах или в книгах и «документах».

Слово

Подобно многим другим древнеегипетским текстам о похоронах и воскрешениях, погребальные тексты являются своего рода руководством для души по путешествию на том свете — страшному блужданию по темной долине Дуат, кульминацией которого служит сцена суда. Тексты называются так (дословно — «гробовые»), потому что были написаны внутри гробов, предположительно для удобства прочтения умершими. Их первоначальная датировка восходит к Первому Промежуточному периоду (2134–2040 гг. до н. э.), а особенно их уважали во времена XII династии (1991–1783 гг. до н. э.). В самых ранних заклинаниях мы читаем:

«Молодой бог [умерший, вошедший в потустороннее царство Осириса и обретший бессмертие] рожден на прекрасном западе, пришел сюда из страны живых; он освободился от пыли, что была на нем, наполнил свое тело волшебством, утолил им свою жажду… Он подчинил себе страну через посредство того, что знал».

В более позднем заклинании встречается почти идентичная формула:

«Смотрите, Ваше Величество, Вы прибыли, Вы обрели всю власть, не оставив ничего позади… Вы наполнили свое тело волшебством, Вы утолили им свою жажду… Вы подчинили себе страну своим знанием подобно тем, к кому Вы спустились».

А еще позднее мы читаем о триумфе «оснащенности духа» и можем предположить, чем это он «оснащен»:

«Я прошел тропами Осириса; они находятся в пределах неба. Что касается того, кто знает это заклинание, позволяющее спуститься по ним, то он сам бог из свиты Тота; он может сойти на любое небо, куда захочет. Что же касается того, кому неведомо заклинание для прохода этими тропами, то он обречен быть ввергнутым в небытие».

Небесные координаты

Не может быть сомнения в том, что оснащенный дух подчинял себе страну Дуат при помощи того, что знал. Но в чем конкретно состояло это знание? Упоминание в текстах того, что оно использовалось «дабы сойти на любое небо», наводит на мысль, что здесь замешана астрономия. Это хорошо согласуется с астрономическими интересами жрецов Гелиополиса. При этом обретает смысл важная особенность Дуата, на которую мало кто из современных египтологов обращал внимание: типологически место обитания после смерти никогда не воспринималось древними египтянами как «преисподняя» в обычном иудейско-христианском смысле. Напротив, как давно уже отмечал доктор P.O. Фолкнер из Британского музея, ему больше соответствует термин «тот свет», поскольку оно является «частью видимого неба».

На самом деле, Дуат имеет вполне конкретные небесные координаты. Первая систематическая попытка определить их была предпринята в 1940-е гг. египтологом Селимом Хасаном. Перерыв массу текстов о погребениях — возрождениях, он установил, что, по мнению древних египтян, Дуат «находился в восточной части неба», когда яркая звезда Сириус, отожествлявшаяся с богиней Исидой, и звезды созвездия Ориона — Осирис — были видны перед рассветом. Это следовало из отрывков старых текстов, которые гласят: «Орион поглощается Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя. Так и этот [Сириус] бывает поглощен Дуатом, когда он, живущий на горизонте, очищает себя». Хасан понял, что подобные пассажи основаны на астрономических наблюдениях:

«По мере того как солнце восходит и очищается на горизонте, Дуат окружают звезды Ориона и Сотое. Это — наблюдение с натуры; действительно, каждое утро, по мере того как на рассвете становится светлее, звезды как будто оказываются проглоченными. Возможно, и само обозначение Дуата в виде звезды в кружочке иллюстрирует эту идею поглощения звезды».

Не так давно Роберту Бьювэлу удалось дополнительно уточнить положение Дуата во времени и пространстве, основываясь на важном наблюдении, которое Хасан упустил из вида. Вследствие вращения Земли вокруг Солнца, звезды, на фоне которых по утрам происходит видимый восход светила, в течение года медленно меняются. Это означает, что восход солнца происходит согласованно с Орионом и Сириусом не каждый рассвет, а только по вполне определенным, конкретным рассветам, когда светило находится приблизительно между Землей и этими звездами. Кроме того, вследствие другой характерной особенности движения Земли, время года, в которое происходит «проглатывание Ориона и Сириуса», также постепенно меняется. Это движение — прецессия, которая задерживает момент появления Солнца по любому заданному звездному «адресу» со скоростью в один градус каждые 72 года.

Расчеты прецессии применительно к периоду 2500–2300 гг. до н. э., когда, как предполагают, были составлены наиболее древние из сохранившихся погребальных текстов, показывают, что именно в ту эпоху можно было считать Дуат по-настоящему «активным» (по отношению к восходящим как раз перед солнцем Ориону и Сириусу) в период летнего солнцестояния — в самый длинный день в году. Именно в это время, и больше ни в какой сезон, люди могли, считать, что Дуат открывает свои врата перед собравшимися душами умерших. У одних ворот стояло созвездие Льва. У других, отделенных ото Льва светящейся рекой Млечного Пути, стояли Сириус, Орион и созвездие Тельца. В 2500 г. до н. э. эти священные врата в небесах ''открывались» в день летнего солнцестояния, именно в это время солнце восходило в этом месте. Сегодня, в результате эффекта прецессии, Солнце «проглатывает» Орион и Сириус в день осеннего равноденствия. В 10500 г. до н. э. явление можно было наблюдать только в день весеннего равноденствия.

Не может ли быть, что под умением посвящаемого «сойти на любое небо» понималась способность производить прецессионные вычисления, иными словами, использовать интеллект и воображение, чтобы зрительно представить небеса прошлых и будущих эпох?

Не считалось ли такое знание достаточно мощным средством, чтобы перевесить перо Маат на весах судилища и одержать победу над небытием?

«Вот слово, пребывающее во тьме. Дух, который знает его, будет жить среди живых… он никогда не исчезнет… он никогда не умрет».

Суеверие или наука?

С точки зрения доктора Стефена Кверка, возглавляющего отдел египетских древностей Британского музея, несомненно, сильные и волнующие идеи, содержащиеся в древнеегипетских текстах, посвященных погребениям и воскрешениям, принадлежат «вечноживому миру… в котором желание победить вечность достигает высшей степени самосознания. [В них] содержатся заклинания, точным воспроизведением которых умершего можно превратить в вечно юное существо. Сегодня мы именуем эти древние тексты «погребальной литературой», но этот специальный термин недостаточно точно их характеризует: назначение этих текстов — трансформировать умершего, превратить человеческие существа в бессмертных богов».

Как сообщает Кверк, сами древние египтяне часто называли эти тексты словом «соху», «что означает заклинания, способные превратить человека после смерти в ах, «преображенный дух». Единственная альтернатива этому — умереть и остаться мут, то есть мертвым. Противопоставление ах и мут примерно эквивалентно противопоставлению у европейцев благословенного и проклятого. Как и в европейской традиции, понятие рая ассоциируется с чем-то светлым, само слово «ах» является родственным группе слов, где доминирует идея света, лучезарности; так, у египтян слово «ахет» (горизонт) означает «дом света». Перед лицом указанной выше альтернативы все силы египтян были направлены на то, чтобы добиться этой вечной лучезарности».

Иными словами, хотя Кверк и признает, что в текстах выражается высокая цель — превратить человеческие существа в бессмертных богов, он считает, что стремились к ней по причинам в основном психологическим. Все очень просто, объясняет он, — древние египтяне считали альтернативу вечной жизни, то есть небытие, исчезновение, невыносимо ужасной, а потому создали сложный вымышленный мир, в который, как они воображали, могут попасть их души, и в котором, если правильно «оснаститься», они надеялись обрести в качестве награды бессмертие.

Примерно в том же ключе, что Кверк, рассуждают обычно и современные египтологи, когда рассматривают эти тексты всего лишь как средство самоутешения — «странную смесь заклинаний и дикарского бормотания… отражающую давнишний протест человечества против мрака и тишины, откуда нет возврата». Некоторые ученые идут при этом еще дальше, утверждая, что, несмотря на свое повышенное внимание к подробностям в практических вопросах, египтяне эпохи Пирамид так и не выработали ясной и подробной концепции загробной жизни… С точки зрения современного мышления, они производят впечатление людей, которые искали в темноте ключ от истины, а, найдя не один, а много ключей, напоминающих профиль замка, сохранили наименее похожие, а тот, что действительно подходит, — выбросили.

Подобным образом доктор Маргарет Мюррей отмечает, что «страх смерти явно выражен в религиозных текстах египтян… Зная, что смерть неизбежна, [египтянин] пытался подготовиться к ней при помощи магии, которая дала бы ему возможность вернуться домой, на землю, которую он так любил…»

Основная мысль «Зеркала небес» сводится к тому, что все совсем не так просто, а египетские тексты содержат материал чрезвычайной важности, смысл которого глубже и загадочнее, чем просто «бормотание», причем он намного-намного старше, чем могли представить себе ученые.

Глава 5

СКРЫТЫЕ КРУГИ

«Тексты Строителей» Эдфу утверждают, что являются записью «слов мудрецов», которые задолго до того были записаны в книгу Тотом, древнеегипетским богом мудрости. Подобное утверждение содержалось и в герметических текстах, собранных в египетском городе Александрия во II и III веках до н. э. Оно встречается также во всех древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении, включая «Книгу Мертвых», погребальные тексты, «Тексты Пирамид», Книгу Врат» и «Книгу о том, что имеется в Дуате».

«Тексты Пирамид», самые ранние из сохранившихся, в 2300 г. до н. э., когда их впервые скопировали на стенах пирамид V и VI династий в Саккаре, были уже настолько древними, что некоторые из писцов их не понимали. Однако, хотя современные ученые настаивают, что здесь нет никакой связи, через них проходит та же мысль, что через герметические тексты, а именно: бессмертие есть «жемчужина великой ценности», обрести его можно лишь посредством правильных мыслей и правильных дел, поскольку «ставкой души в этой жизни является надежда на вечность в жизни грядущей».

Что мы должны делать, дабы не проиграть эту ставку? Герметические тексты говорят, что «человек обязан ставить во главу угла не свое сугубо человеческое состояние, а силу созерцания божественных творений, должен презирать данную ему смертную оболочку, поскольку она требуется ему для сохранения нижнего мира и заботы о нем». Согласно «Текстам Пирамид», посвящаемый таким же образом стремится отвратить свой взор от земных дел и сосредоточиться на небесных: «Земля для царя есть предмет отвращения… Царь устремлен в небеса», — говорит он. «Даруй мне способность схватить небо и овладеть горизонтом». И далее утверждает: «Лестница на небо для меня поставлена, дабы я мог взойти по ней на небо».

В «Текстах Пирамид» мы можем встретить массу «герметических» максим типа «Дух стремится в небо, труп стремится в землю». Часто встречаются также обращенные к посвящаемому призывы вроде следующих: «Восстань, отринь от себя землю, отряхни с себя пыль, поднимись так, чтобы отправиться в путь вместе с духами… Пересеки небо… И да будет твое пристанище среди вечных звезд».

С очень похожим набором идей мы встречаемся намного позднее во второй усыпальнице Тутанхамона, молодого фараона XVIII династии (правил с 1333 по 1323 г. до н. э.). Здесь, в гравировке по золоту, мы видим шеренгу человеческих фигур, чей взгляд устремлен в небо, причем лоб каждого соединен со звездой или иным небесным телом посредством пучка лучей. Изображение пронизано настроением медитации, сильной сосредоточенности, неподвижности. Трудно представить более выразительный образ стремления посвящаемого «взойти» — постичь тайны Космоса и понять его секреты: «Небесные врата горизонта открыты для тебя, и боги радуются встрече с тобой. Они забирают тебя на небо с твоей душой…»

Воспроизводя небо

Считалось, что способность посвященного «восходить на небо», иначе говоря, совершать воображаемые путешествия среди небесных светил, может усилиться, если он освободится от забот и «привязанностей» материального существования. Также считалось, что процесс постижения будет богаче, если он будет протекать в обстановке, постоянно напоминающей ему о его месте во Вселенной. Это было принципиально важно, так как в Египте (как и в Центральной Америке) «весь мир, лежащий внизу», считался «построенным и наполненным содержанием в соответствии с тем, что находится наверху; ибо предметы, находящиеся внизу, не в силах влиять на порядок того мира, что наверху. Более слабые тайны должны уступать более сильным… система вещей наверху сильнее вещей внизу… и нет ничего такого, что не спустилось бы вниз сверху».

Герметические тексты постоянно называют Египет «отражением неба», «храмом всего мира», иногда «святилищем Космоса» — драгоценной страной, где «все действия сил, которые правят небесами, передаются на расположенную внизу Землю». Подобным же образом в «Книге о том, что имеется в Дуате» мы узнаем, что основное требование к соискателям вечной жизни состоит в том, чтобы они построили на Земле точную копию «скрытого круга Дуата в теле Нут [неба]» :

«Кто бы ни сделал точную копию этих форм, и кто бы ни познал ее, станет духом, хорошо оснащенным и в небесах, и на земле, причем безошибочно, постоянной навсегда.

Кто бы ни сделал копию этого и ни познал ее на земле, обретет себе волшебного защитника, как на небе, так и на земле».

Разве не ясно, что люди, рассуждающие подобным образом, просто обязаны были выразить свои идеи не только в текстах, но и в архитектуре? Намек на то, как именно они могли бы сделать это, содержится в текстах Эдфу, которые гласят, что, когда Тот прибыл на место закладки первоначального мифического храма (более поздней копией которого станет исторический храм Эдфу), он произнес там следующие слова:

«Я сделал так, чтобы его длина была правильной, его ширина — точной, все его размеры соответствовали норме, все святилища были на тех местах, где им положено, а его залы напоминали небо».

По мнению ученых, вполне возможно, что это загадочное сооружение, «напоминающее небо», некогда существовало. Согласно доктору Еве Рэймонд, оно почти наверняка стояло «неподалеку от Мемфиса, который египтяне считали родиной египетской церкви».

Новые открытия

Мемфис (первоначально Меннефер, что означает «непреложный и прекрасный») был первой исторической столицей Древнего Египта, основанной не позднее 3000 г. до н. э. Его развалины лежат километрах в 24 к югу от Каира, возле современной деревни Мит-Раина, но их немного, и они не особенно впечатляют. Гораздо интереснее и намного внушительнее обширные остатки так называемого Мемфисского некрополя, что расположены к западу от собственно Мемфиса. Эта огромная зона захоронения, которая просматривается от Нила и уходит в расположенную западнее пустыню, протянулась с севера на юг на 35 километров. Помимо сотен могил-колодцев и гигантских гробниц мастаба, здесь расположены площадки, на которых были возведены многочисленные пирамиды — например, Абу-Роаш, Завийет-эль-Ари-ан, Абусир, Саккара и Дашур. Однако, по общему мнению, самые замечательные монументы Мемфисского некрополя находятся в Гизе, в 10 километрах южнее Каира, где стоят три великих пирамиды и Великий Сфинкс.

Гиза (вместе с расположенным поблизости Гелиополисом — как мы увидим, великой академией, где обучались жрецы) находится так близко от Мемфиса, что возникает естественный вопрос: не здесь ли находился «додинастический религиозный центр», существование которого предполагала Рэймонд? Или конкретнее: не могли ли великие пирамиды Гизы вместе со Сфинксом каким-то образом «напоминать небо», подобно первичному мифическому храму, о котором так ясно говорится в текстах Эдфу?

Замечательные научные открытия, сделанные в Гизе в 1990– e гг., показали, что эти монументы действительно отображают карту звездного неба и к тому же возникли в глубокой древности. Эти открытия привлекли широкое внимание, о них рассказано в трех книгах — бестселлерах («Тайна Ориона», «Следы богов», «Загадка Сфинкса, или Хранитель бытия»). О них сообщалось во многих газетах и журналах, а также в ряде международных документальных телерепортажей, которые посмотрели миллионы («Тайна Сфинкса», «История в камне» и т. д.). Для тех читателей, которые не знакомы с этими открытиями, а также чтобы освежить память тех, кто знаком, мы вкратце расскажем, что известно на сегодняшний день.

1. Геология Сфинкса

Благодаря работе египтолога Джона Энтони Уэста и доктора Роберта Шоха, профессора геологии Бостонского университета, нам теперь известно, что есть серьезные научные возражения против принятой в настоящее время датировки Великого Сфинкса. Мы не будем повторять здесь их свидетельства — они подробно изложены в другом месте, — которые порождают очень сильные сомнения в теории египтологов-ортодоксов, относящей этот монумент ко временам фараона Хафры из IV династии (правил с 2520 по 2494 г. до н. э.). Достаточно упомянуть, что один из видных представителей этой профессии нашел в себе мужество признать, что «не существует ни одной древней надписи, которая связывала бы Сфинкса с Хафрой».

Иными словами, этот монумент является анонимным камнем. Он высечен из одного куска скального основания плато Гизы, и, хотя и был позднее (в древнюю и современную эпоху) подлатан отдельными вставными блоками, видно, что это — гигантский монолит. В связи с этим он не поддается радиоуглеродной датировке, поскольку она применима лишь для органических материалов. Если учесть, что нет ни одной древней надписи, относящейся к Сфинксу, то, по сути, в настоящее время нет возможности точно определить, когда этот монумент был высечен. Теоретически это могло произойти в любой момент после осаждения известняков плато Гизы на дно древних океанов десятки миллионов лет тому назад.

Работа профессора Роберта Шоха помогает сузить диапазон поиска, установив минимальный возраст Сфинкса. Но открытия Шоха довольно противоречивы, в том смысле, что устанавливают этот возраст на уровне 7000 лет или даже старше, в глубоко доисторическом прошлом, как минимум на 2500 больше, чем признают египтологи. Однако профессор геологии из Бостона непреклонен:

«Мне вновь и вновь твердили, что обитатели Египта, насколько известно, не располагали ни техникой, ни социальной организацией, которые позволяли бы в те додинастические времена высечь Сфинкса из скалы… Однако я как геолог не считаю эту проблему своей. Я не пытаюсь переложить бремя на чужие плечи, но, в самом деле, пусть вопрос, кто в самом деле его высек, решают египтологи и археологи. Если мои открытия противоречат их теории о развитии цивилизации, то, возможно, пришло время пересмотреть им свою теорию. Яне говорю, что Сфинкса соорудили атланты, или марсиане, или пришельцы. Я просто иду туда, куда меня ведет наука, а она ведет меня к выводу, что Сфинкс был воздвигнут намного раньше, чем до сих пор думали».

Шох, мировой авторитет по выветриванию известняка, опирается в своих выводах на тщательном изучении эрозии Сфинкса. Он считает (и сотни геологов с ним в этом согласны), что этот великий монумент просто не мог быть высечен в 2500 г. до н. э., потому что на нем имеются явные следы «эрозии, произошедшей под воздействием атмосферных осадков», глубокие вертикальные канавки и волнистые углубления, причиной которых могли быть только тысячелетия сильных дождей — дождей, поливавших Сфинкса после того, как он был высечен.

Но дело в том, что в 2500 году до н. э., как и сегодня, в Египте стояла невероятная сушь, и в год выпадало менее дюйма осадков. В то же время палеоклиматологи в состоянии сказать нам, причем довольно точно, когда климат там был более влажным. Согласно их заключению, дожди, которые могли бы вызвать характерную эрозию Сфинкса, последний раз шли на территории восточной Сахары между 7000 и 5000 гг. до н. э.

Именно исходя из этого свидетельства профессор Шох оценивает возраст Сфинкса как минимум в 7000 лет. В свою очередь, его коллега, Джон Энтони Уэст, считает, что монумент может быть намного старше, что никоим образом не противоречит анализу эрозии. «Полагаю, — говорил он нам, — что эта загадка связана каким-то образом с легендарными цивилизациями, о которых говорится в мифах по всему свету. Знаете, были великие катастрофы, в которых выжили немногие, а потом они бродили по земле, и часть знаний сохранилась здесь, часть — там… Я интуитивно чувствую, что Сфинкс как-то связан со всем этим. Я готов биться об заклад, что он старше конца последнего ледникового периода, возможно, старше 10 000 г. до н. э., а то и вовсе 15 000 г. до н. э. Я убежден — и это еще мягко сказано, — что он очень-очень стар»4.

2. Астрономия, пирамиды и Сфинкс

Геологические исследования переворачивают хронологию ортодоксальных египтологов, но не дают взамен четкой датировки, оставляя открытым вопрос, что точнее: 15 000 г. до н. э., если прав Джон Уэст, или 5000 г. до н. э., если отдать предпочтение оценкам Роберта Шоха. Но вот астрономические исследования Роберта Бьювэла дают бесценную возможность уточнить дату сооружения монументов Гизы.

Первым прорывом послужила публикация «Тайны Ориона», в которой Бьювэл показал, что четыре узких «воздушных шахты» Великой пирамиды (уникальная возможность этого сооружения) было бы правильнее называть «звездными шахтами», поскольку около 2500 г. до н. э. они были нацелены на четыре приметные звезды, которым Древние египтяне придавали огромное ритуальное значение.

Шахты являются «меридиональными», то есть две из них направлены точно на север, а две — точно на юг, так что через них можно было наблюдать в ночное время прохождение этих звезд через северный и южный ночные меридианы. В 2500 г. до н. э. этими звездами были для северных шахт соответственно Кохаб (Бета Малой Медведицы) и Тубан (Альфа Дракона). В тот же период южные шахты были нацелены на Сириус (яркая звезда в созвездии Большого Пса, которая у древних египтян считалась звездным аналогом богини Исиды) и Аль-Нитак (Зета Ориона) — самой яркой из трех звезд Пояса Ориона, которая, как мы видели, ассоциировалась у древних египтян с их верховным богом воскрешения и возрождения, легендарным дарителем цивилизации долине Нила в далекую эпоху, известную как Зеп Тепи, Первое Время.

Исследование Бьювэлом ориентации шахт явилось продолжением более ранней работы египетского архитектора Александра Бадави и американского астронома Вирджинии Тримбл, причем само по себе оно не бросало вызова ортодоксальной датировке пирамид 2500 годом до н. э. Впрочем, Бьювэл на этом не остановился, а пошел дальше, обратив внимание на любопытную топографию размещения на поверхности Земли трех Великих пирамид и выдвинув свою теорию корреляции с Орионом, которая явилась крупным прорывом в исследованиях Древнего Египта:

«Вид сверху [на плато Гизы] показывает, что Великая пирамида и вторая пирамида лежат на диагонали, направленной под углом 45 градусов, то есть на юго-запад к южной стороне первой. Третья пирамида… несколько смещена к востоку от этой линии. В результате они воспроизводят небесную картину, где три звезды Пояса Ориона также образуют как бы «неправильную «диагональ. Первые две звезды (Аль-Ниток и Аль-Нилам) расположены так же, как первая и вторая пирамиды, а третья звезда (Минтака) несколько смещена к востоку от оси, на которой лежат остальные две.

Будучи обнаружено, это визуальное сходство становится затем очевидным и вполне убедительным. Дополнительным подтверждением этого соответствия… является расположение Млечного Пути, который древние египтяне считали своего рода небесным Нилом и называли его в старейших погребальных текстах Извилистым Водным Путем. На небосводе звезды Пояса Ориона лежат к западу от Млечного Пути и как бы смотрят на его берега; на земле Пирамиды возвышаются над западным берегом Нила. Перед лицом, подобной симметрии и довольно сложной взаимно переплетающейся системы архитектурных и религиозных образов трудно удержаться от соблазна сделать вывод, что пирамиды Гизы представляют успешную попытку воспроизвести на земле Пояс Ориона».

Но к тому же для древних египтян созвездие Ориона служило небесным образом Осириса, Владыки Дуата. И тогда напрашивается еще одна параллель: пирамиды «напоминают небо», будучи поставлены аналогично звездам Пояса Ориона-Осириса: может быть, именно это имели в виду авторы погребального текста, когда провозглашали: «Я строитель, и я обладаю знанием… Я — отражение Осириса… Я — образ Осириса».

Но образ Осириса — когда? Поскольку Осирис — это Орион, Бьювэл рассудил, что, может быть, следует поискать ответ в звездах или конкретно в медленном изменении положения звезд, которое вызывается прецессией земной оси.

Ряд астрономических компьютерных программ, например, «Скайглоуб» («Небесная сфера») и «Редшифг» («Красное смещение»), позволяют исследователям имитировать влияние прецессии на положение любых звезд на небе, причем так, как они видны с любой заданной точки на поверхности Земли. Как же выглядит созвездие Ориона, если наблюдать его с Гизы? Бьювэл установил, что в ходе прецессионного цикла три звезды его Пояса скользят вверх и вниз по меридиану: 13 000 лет «вверх» (то есть набирают высоту над, горизонтом в момент прохождения меридиана) и 13 000 лет «вниз» (то есть теряют высоту над горизонтом при прохождении меридиана). Самая низкая точка этого цикла приходится примерно на 10 500 г. до н. э., а самая высокая в следующий раз будет наблюдаться между 2000 и 2500 г. н. э.

Кроме того, Бьювэл понял, что прецессионный цикл влияет не только на высоту трех звезд Пояса Ориона — постепенно трансформируется и их ориентация относительно Меридиана, поскольку они почти неощутимо, век за веком, поворачиваются по часовой стрелке. «Поворачивая звезды в обратную сторону» с помощью программы «Скайглоуб» и сравнивая небесную картину с положением на земле трех великих пирамид, он обнаружил в прошлом такую эпоху, когда небесная картина точно соответствовала земной. Эта эпоха приходится на 10 500 г. до н. э., наинизшая точка, или начало (фактически «первое время») нынешнего прецессионного цикла созвездия Ориона. Именно в эту эпоху, и только в нее расположение пирамид на Земле точно воспроизводило положение в небе трех звезд Пояса Ориона.

Разумеется, тот факт, что это совпадение точно соответствует астрономическому «первому времени» (10 500 г. до н. э.), можно посчитать случайным. Но тогда следует признать случайным и тот факт, что в древнеегипетских текстах Осирис-Орион неоднократно именуется богом Первого Времени.

Точно так же придется объявить совпадением (хотя сколько их может быть?) то, что на эту же эпоху приходится и еще одна связь между землей и небом. Мы говорим об ориентации Сфинкса, который, как отмечалось в «Загадке Сфинкса, или Хранителе бытия», смотрит прямо на восток, в направлении, где солнце восходит в день весеннего равноденствия. Компьютерная имитация показывает, что в 10 500 г. до н. э. созвездие Льва «давало приют» солнцу в день весеннего равноденствия, то есть в эту эпоху за час до рассвета Лев находился в восточной части горизонта как раз в том месте, где вот-вот взойдет солнце. Это означает, что в это утро Сфинкс, наделенный туловищем льва, смотрел прямо на то созвездие, которое вполне резонно рассматривать как его небесный аналог.

Ощущение взаимного соответствия небесной и земной картин становится еще сильнее через час. По мере того как Лев поднимается все выше, в тот самый момент, когда верхушка солнечного диска появляется на востоке из-за горизонта, перед взором Сфинкса, три звезды Пояса Ориона, как свидетельствует компьютер, оказываются точно на юге, в положении кульминации относительно меридиана в соответствии с расположением на земле пирамид Гизы:

«Вопрос сводится к следующему: является ли простым совпадением, что доминантами дошедшего до нас из тьмы веков некрополя Гизы до сих пор являются огромная статуя льва на востоке ее «горизонта» и три гигантских пирамиды, ориентированных относительно меридиана подобно трем звездам Пояса Ориона в 10500 г. до н. э.? И является ли совпадением, что монументы в этом удиви-<?>

тыр «оснащенного духа» является его способность «снизойти на любое Небо», то логично задать вопрос: не были ли пирамиды задуманы их создателями как громадные лаборатории, задачей которых является подготовка человеческого духа к бессмертию путем «оснащения» его эзотерическим знанием звездных циклов?

В «Текстах Пирамид» имеется фрагмент, делающий этот вопрос еще более обоснованным; его можно понять как намек на саму Великую пирамиду — монумент с плоской площадкой на вершине, которая образовалась из-за отсутствия нескольких последних рядов кладки:

О, Высота, которая не заострена, врата неба… возьми Царя за руку его, и отведи Царя на небо, дабы он не умер на земле среди людей.

В некотором смысле ситуация не противоречива. Египтологи соглашаются с тем, что к пирамидам относились как к «устройствам бессмертия», задуманным для того, чтобы переправлять души захороненных в них фараонов прямо на небеса. Но они даже не рассматривают возможность того, что Великая пирамида могла служить подобным инструментом и для фараонов, которые там не были похоронены. Возможность этого обсуждается в приведенном выше тексте, который написан внутри погребальной камеры фараона Унаса из V династии, правившего в Египте почти через двести лет после того, как Великая пирамида была якобы закрыта как гробница фараона Хуфу из IV династии.

Загадочно и необъяснимо

Египтологи считают «поглощенность Древнего Царства проблемой бессмертия на небесах» и связанную с этим веру в то, что пирамиды должны были играть определенную роль в его достижении, всего лишь ерундой, «детской» формой магии, побудительным началом которой было просто «наивное» желание жить вечно. Эта точка зрения хорошо согласуется с распространенной исторической гипотезой о глупости древних, согласно которой вполне резонно предположить, что пирамиды Гизы общим весом около 15 миллионов тонн, точно выставленные по сторонам света и небесным и земным ориентирам, могли быть построены в качестве «гробниц и только гробниц» фараонами — мегаломанами, единственным желанием которых было спроецировать свое «я» в вечность.

В принципе такая интерпретация возможна. Однако в случае пирамид Гизы она малоубедительна. Ее так называемые погребальные камеры оказались пустыми, когда арабские авантюристы впервые вскрыли их в IX веке до н. э., и внутри них не было найдено абсолютно никаких следов захоронения фараона. В дополнение к этому в них нет и никаких надписей — ни слова, — которые могли бы сообщить нам, почему они были построены или как они использовались1. Соответственно заявление египтологов о том, что они являются гробницами фараонов IV династии Хуфу, Хафры и Менкаура, построенными за 80-летний период с 2551 по 2472 г. до н. э., не может считаться установленным фактом, а просто является гипотезой.

К счастью, подобные теоретические построения не являются нашим единственным руководством в исследовании настоящей природы религиозных ритуалов, которые некогда отправлялись вблизи этих монументов. Более надежными источниками является большое количество информации, которую можно почерпнуть в древнеегипетских текстах о погребении и воскрешении. Среди них, как мы видим, самыми древними из уцелевших являются «Тексты Пирамид», названные так потому, что они начертаны внутри пирамид V и VI династий в Саккаре между XXIV и XXII веками до н. э.

Где и когда возникли эта тексты на самом деле?

Речь идет не о дате собственно начертания. Все ученые согласны с тем, что в «Текстах Пирамид» содержится большое количество внутренних свидетельств в пользу того, что они были древними уже во времена V и VI династий. В самом деле, в них имеются бесспорные признаки того, что их копировали с еще более старых документов, которые до нас не дошли. Как указывает египтолог Джеймс Брестед, в них содержится «большое количество слов-архаизмов, которые прожили долгую и активную жизнь в мире, ныне совершенно затерянном и забытом. Эти седые от возраста, истощенные бегуны, ненадолго появляются, шатаясь от усталости, на самом раннем горизонте, еле уцелев в этих древних текстах, чтобы затем исчезнуть навсегда, и потому больше никогда не встречаются. Они смутно приоткрывают нам исчезнувший мир мысли и речи, последнюю из бесчисленных эр, через которые пробирался доисторический человек прежде, чем подобрался к нам на расстояние видимого сигнала, чуть-чуть вступив в историческую эпоху».

Не является ли таинственным и почти необъяснимым, что в тот момент, когда доисторический человек впервые подобрался к нам «на расстояние видимого сигнала», в Египте уже существовала организованная структура, обладавшая достаточным мастерством и рабочей силой, чтобы:

1) возвести гигантские и научно обоснованные монументы в Мемфисском некрополе, включающие (какие бы функции они не выполняли) Великого Сфинкса и пирамиды Гизы, и

2) сформировать комплекс идей, настолько сложных и развитых, как те, что мы встречаем в «Текстах Пирамид»?

Открыто заявляя, что не видят здесь никакой тайны и ничего такого, что требовало бы объяснения, египтологи приходят к выводу, что такая структура действительно существовала. По их мнению, «весь ритуал египетской церкви происходил из Гелиополиса», этой додинастичёской религиозной академии. Но какой цели служил этот ритуал? Какие идеи он нес? И как эти идеи могли быть связаны с пирамидами и звездами, местом восхождения солнца, богоцарями и поиском бессмертия?

Появление Атума

Сегодня древний Гелиополис полностью скрыт под пригородом Маттария на восточном краю Каира. От его славы не осталось ничего, кроме единственного обелиска, воздвигнутого здесь фараоном XII династии Сенусеретом I (1971–1926 гг. до н. э.). Все, что археологи твердо знают о городе, так это то, что он был очень почтенного возраста уже во времена Сенусерета, и что он процветал «еще в середине III тысячелетия до н. э. и, вне сомнения, был намного старше этой эпохи». Профессор И.Э.С. Эдвардс утверждает, что еще в додинастические времена это был «самый важный город в Египте». Питер Томпкинс описывает его как «столицу додинастического государства». По оценке сэра Дж. Нормана Локьера — английского астронома — он был основан задолго «до 4000 г. до н. э.». А греческий путешественник Дирдор Сицилийский, который посещал его в I веке до н. э., слышал от его жителей, что их город «старше любого другого в Египте».

История Гелиополиса обитает где-то на стыке мифа и истории. Ее нельзя рассказать, не упомянув также про Нун и Первобытный Курган, птицу Бенну и камень Бенбен.

В самых ранних из уцелевших «Текстов Пирамид» идет речь о кануне Первого Времени, золотого века, который, по мнению ученых, является мифическим; здесь говорится, что он существовал до того, как началась история, «прежде, чем возник гнев… прежде, чем возникли раздоры… прежде, чем возникло буйство».

Первое Время называется так потому, что оно является началом нынешней реальности, современной инкарнации Земли — первое движение космических часов, отсчитывающих ниспосланный нам цикл существования. Касательно этих невеселых вопросов тексты египтян таинственны и туманны больше обычного; тем не менее, иногда, как бы сквозь пелену, проглядывают головокружительные пропасти, иных возможных «реальностей», разбросанные там и сям и пронизывающие нашу собственную, причем за каждой из них — идея Господня, ждущая претворения в мир форм.

Итак, как нам сообщают, до того как начало тикать Первое Время, Атум, бог-предшественник всех богов, «Тот-кто-совершенен», «Отец всех», неподвижно лежал в водах первобытной пустоты — «в бесконечности, отсутствии чего бы то ни было, в темноте и нигде» — в том, что древние египтяне называли словом «Нун». Будучи инертен, бог тем не менее был полон магии, заряжен способностью «сотворить собственные формы», способен реализовать бесконечные возможности творения и преобразования. Одинокий, нагой, подвешенный в темном океане, окруженный отсутствием смысла, он не был отключен, погашен. Как сказано в текстах, он «владел своими конечностями», сохранял полный контроль над своей силой воли, интеллектом и мудростью своих бессчетных проявлений.

В некий предопределенный момент он встряхнулся и всплыл сквозь вязкие воды Нуна, посылая впереди себя заклинание творения, придавая форму и структуру игре своего воображения, побуждая нечто возникнуть из ничего.

Для изображения этого триумфального возникновения существования из небытия в результате божественной магии древнеегипетские писцы использовали три параллельных и пересекающихся символа. Первый — Первобытный Курган, первая земля, вырвавшаяся из вод Нуна; второй — священный камень Бенбен; третий — птица Бенну. Египетский менталитет помещал все эти три предмета вместе в Гелиополис, в одно священное помещение — Хет-Бенбен, храм Бенбена, который также именовали иногда Дворцом Феникса.

Курган и камень

Древние египтяне называли Гелиополис Инну — «колонна», и считали его первым участком земли и вообще мира, вырвавшимся из Нуна. Это вытекает из текста, который описывает состояние Атума перед творением мира. То было время, «когда я пребывал в одиночестве в водах, в инертном состоянии, прежде, чем я обнаружил, где мог бы стоять или сидеть, прежде, чем был основан Гелиополис, в котором я мог бы находиться», — вспоминает он.

Бог материализовался в виде Первобытного Кургана: «О, Атум! — читаем мы в Стихе 600 «Текстов Пирамид». — Когда ты возник, то поднялся подобно Высокому Холму, ты сиял, как камень Бенбен в храме Феникса».

Место, Где, по мнению египтян, располагался первичный Первобытный Курган, представляло собой возвышение под названием Высокий Песок в самом центре Гелиополиса. Однако считалось, что не оно было первой частицей твердого вещества, сотворенной Атумом. Первым был камень Бенбен, «камень, упавший с неба», — как предполагают некоторые ученые, метеорит, родившийся из капли семени Атума, упавшей в первобытный океан Нун. Как указывает Генри Франкфорт, этот таинственный объект действительно некогда можно было видеть в Гелиополисе помещенным на Высокий Песок во Дворце Феникса, где, как мы узнаем из «Книги о том, что находится в Дуате», его могли наблюдать посвященные, но он был скрыт от глаз непосвященных:

Вот те, кто находится снаружи Хет-Бенбена… Они видят Ра [бога Солнца] своими глазами и проникают в его тайные образы. Я защищаю свои скрытые предметы, что находятся в Хет-Бенбене.

Первоначальный камень Бенбен, который, как утверждают, хранил тайну «сокрытости Дуата», исчез из Гелиополиса еще в древности, и где он теперь — неизвестно. Большое число подробных описаний, рисунков и барельефов позволяют нам не сомневаться: он имел форму, близкую к пирамидальной. По словам исследователей, «его описывали то как скругленный предмет, пирамидой, то как ступенчатый». В «Текстах Пирамид, как отмечает Франкфорт, он имел конусообразные очертания, его стилизованные для использования в архитектуре изображения имели вид небольшой пирамиды, пирамидиона; покрытая золотой фольгой, она красовалась на высоком столбе обелиска».

Этот самый Бенбен послужил моделью и одновременно дал имя замковому камню (пирамидному), которым древние египтяне увенчивали все свои пирамиды и обелиски. Первым обелиском в Гелиополисе служила колонна — мегалит Инну, по которой город получил свое египетское название; она стояла во дворе храма Хет-Бенбен, открытого скорее всего небесам. По мнению Франкфорта, этот стоявший торчком каменный столб, увенчанный пирамидкой Бенбена («каплей семени Атума»), являлся, вполне вероятно, «фаллическим символом Гелиополиса, города, посвященного столбу».