Помоги проекту - поделись книгой:
Сотник отложил карандаш, задумался. Эмилия Кристич… Майор таможенного корпуса. Из четырех раз, когда они с ней ходили на реализации, три – пустышки! В то время как без нее вышли к первому же селению – и пожалуйте, грузовик спирта с верхом. Потом казаки еще так сходили – опять две тонны спирта и сигареты, сотня больших коробок. Сотнику стало казаться, что войди тихо в любое польское село на границе – и возьмешь спирт и контрабандистов. Почему же тогда не берут?
Возможно, потому что существуют вот такие майоры пограничной службы…
Но все равно – как бы ни было сильно желание объявить Кристич предателем и успокоиться на этом – Велехов такому желанию не поддался. За руку Кристич не поймали, доказательства косвенные, можно слишком рано успокоиться – и заплатить жизнями за подобное спокойствие…
Проблемы будут и с выдвижением. За всеми постами, патрулями, местами дислокации казаков постоянно следят. Следят пацаны, которым ничего не сделаешь. Каждый выехавший патруль передают «с рук на руки», любой водитель, увидевший на дороге временный казачий блокпост, наберет номер и сообщит о нем куда следует. Инфраструктуру контрабандисты построили здесь просто удивительную. Этот бы талант, как говорится, да на что-то полезное…
Так…
Теперь что касается границы. Если бы ему довелось рвать нитку, где бы он сам это сделал? Интересно, интересно…
Поработав полчаса с картой, сотник отметил только в своем секторе ответственности восемь «лазов», то есть мест, где можно тайно пересечь границу. Мины там ставить нельзя, а датчики уже ставили – либо снимают, либо обходят. Да и мины, наверное, тоже обошли бы. Кроме того, в том секторе, где ставили датчики, операторы чуть не сошли с ума от ложных срабатываний. В лесу немало зверья, здесь, на границе, запрещена охота, браконьерствовать тоже чревато – вот зверье и размножалось…
Восемь лазов – это много, за один раз можно перекрыть только два. Схема такая – группы сербов выдвигаются к лазам исключительно как наблюдатели. Их задача – отследить проход группы и сообщить дальше. Маневренная группа находится в глубине территории – и по сигналу выдвигается на заранее обозначенные позиции. Рискованно, но иначе никак. И две группы создать тоже нельзя – элементарно не хватит людей. Не хватит людей даже на одну группу – их всего четверо, привлекать посторонних – значит раскрыть операцию. Тут можно не то что пустышку потянуть – тут можно в контрзасаду угодить.
Дальше – скрытно выдвинувшаяся (как скрытно выдвинуть бронетранспортеры, это другой вопрос) огневая группа – два бронетранспортера, способных действовать в ночное время, и до отделения, а возможно, даже и больше – бойцов. Все – как можно лучше вооруженные. Каждому бойцу можно дать пулемет, благо они имеются, чтобы создать максимальную плотность огня. Их задача – по сигналу выдвинуться наперерез обнаруженной группе и уничтожить ее сосредоточенным огнем, в то время как задача маневренной группы и подошедших сербов – не позволить обнаруженным диверсантам отойти к границе, отрезать им путь назад.
Самая большая проблема в этом – маневренная группа. Четыре человека, даже с тяжелым вооружением, – это не просто мало, это – ничто. Даже если они, к примеру, возьмут тяжелый пулемет, их обойдут и подавят. Если в группе диверсантов будет человек десять, справятся они четверо, а если сорок?
Сорок…
Хорошо. Пусть даже сорок. А на что у нас бронетранспортер? КПВТ разнесет и сорок человек. Итак, они вчетвером с задачей исключительно тормознуть прорвавшуюся банду, заставить ее залечь и оставаться на месте до прибытия БТР. Как только прибудет БТР, он станет основным огневым средством с его тепловизорной системой наведения.
Стоп!
Как отличить своих от чужих? Это важно. Если в БТР посадить неопытного наводчика… да если даже и опытного, как он отличит своих от чужих ночью? Ночью идет бой, у прорвавшейся банды опять могут быть «Шмели», и наводчик, понятное дело, будет стремиться подавить все огневые точки, пока его самого не поджарили. Врежет – и поминай как звали. В армии существуют фонари, работающие в разных режимах, со светофильтрами. Здесь… скорее всего, таких нет, казакам они не нужны. Дьявол!
Придется давать целеуказание. Это рискованно – по стреляющему трассерами наводчику вмажут сразу и изо всех стволов, но другого выхода нет…
Господи… А если попробовать… лазерной указкой. Армейским лазерным целеуказателем, а если и его не найдется, тогда обычным строительным лазерным дальномером. Если БТР армейского образца – значит, должен быть режим наведения по целеуказателю. Слишком много времени прошло со времен действительной, тогда такого и в помине не было, это сейчас любой солдатик может управляемую бомбу наводить. А казаки подобные проблемы решают другими методами, техника у них попроще…
Еще нужна резервная группа. В идеале – вообще вертолет огневой поддержки, но его вряд ли дадут. Мобильный резерв, бодрствующий на ближайшей заставе или блоке и готовый по условному сигналу сорваться на помощь. Казаков двадцать и пара машин с пулеметами, простых, потому что больше БТР нет. Если дело плохо пойдет, то и это помощь…
Примерно набросав план операции – только в своем блокноте – и спрятав блокнот в карман, сотник Велехов вышел из модуля. Больше, чем он сделал сейчас, все равно не сделаешь, кое на что потребуется получить благословение командования – а сейчас самое время узнать, как дела обстоят с новой матчастью.
Все свободные от нарядов казаки – как дети малые, право слово, – собрались на импровизированном стрельбище. Петров, как человек, понимающий в технике и в вооружении, что-то делал с выставленным на огневую позицию КОРДом без станка, чуть дальше на сошках стояла «Кобра». Еще дальше, в самом краю, стояли два новых «Выстрела», пулеметные башенки со спарками пулеметов смотрелись на них грозно и непривычно.
– Шаманишь? – сотник остановился около Петрова.
– Да вот думаю… – обычным спокойным тоном ответил тот, – если на КОРД вот эту беду установить, выдержит или нет?
– А в наставлении что гутарят?
– На КОРД – ничего не указано, прицел новый совсем. На прицел – пишут, что на винтовку такого-то калибра пять линий устанавливать можно. Но это – пулемет.
Сотник примерно прикинул.
– Угробим – голову снимут. Установим на автомат или пулемет, можно будет дать целеуказание. На КОРД обычный ночник поставим, нечего рисковать. А с «Коброй» что?
– Пока не отстреливал.
– Вот и отстреляй. Она нам зараз нужна будет.
– Есть…
Сотник пошел дальше, к сгрудившимся у бэтээров казакам.
– Шо сгуртовались? Али дел ни у кого нету?!
Через полминуты остались только те, кто входил в его группу.
– Певцов!
– Я!
– Соображай, хорунжий. Чем меньше народа знает о новой технике, тем лучше. А ты сюда целую толпу привел. Отстреливали?
– Так точно.
– Оба?
– Так точно.
Решив проверить лично, сотник открыл боковой люк – здесь он намного лучше, чем в стандартном БТР, особенно старых моделей, залез внутрь. И впрямь – условия почти райские, у наводчика – подпружиненное сиденье. Не то что раньше.
А боевой модуль тут совсем новый. Если раньше на бэтээре – пулеметы наводились вручную, башня крутилась тоже вручную, а стрелок сидел на чем-то вроде широкого ремня, то теперь – электропривод башни, стабилизатор вооружения в двух плоскостях… И прицельный комплекс – не прицел, а именно прицельный комплекс. Если раньше прицел был дневным – обычная оптика с двумя шкалами под КПВТ и под ПКТ, то теперь этот прицел оставили, но только для экстренных случаев. А рядом поставили комбинированный прицельный комплекс, работающий как в дневном режиме, так и в термовизионном. С термовизорами сотник имел дело на Восточных территориях и знал, на что они способны. На пятилинейной винтовке – можно пробить стену, за которой прячется стрелок, и поразить его, его силуэт, размытый, словно белое привидение на фоне темной стены, виден. От такого прицела не спрячешься нигде.
По чему же они пристреливались? Ага…
В качестве цели использовали банки с горячей водой. Термооптический прицел – это вообще уникальная штука, работает одинаково и днем, и ночью, потому что тепло – оно и есть тепло. Ночью, когда в целом снижается температура воздуха и нет нагреваемых солнцем поверхностей, он работает, конечно же, лучше…
Вспомнив, как наводится башня в десантном транспортере, Велехов подвел перекрестье прицела – тут перед наводчиком был экран, на который выводились данные с прицельного комплекса, и сразу же давался баллистический расчет. На глазок, как раньше, стрелять уже не было нужды…
Подведя прицельную марку к светлому пятну, сотник вдавил кнопку электроспуска.
Для непривычного человека стрельба из КПВТ – это нечто особенное. Недаром этот пулемет, пули которого пробивают любую стену, некоторые считают малокалиберной пушкой.
Светлое пятно брызнуло, рассыпалось осколками.
Переключившись на ПКТ, сотник дал короткую очередь, особо даже не целясь, просто чтобы проверить механизм пулемета. Работало как часы…
– Загоните в мехпарк и накройте брезентом. От чужих глаз. Чебак, как загонишь машины, ко мне в модуль.
– Есть!
Озадачив подчиненных на ближайшие полчаса, сотник подошел к хорунжему Петрову, как раз поднимающемуся со стрелкового мата с «Коброй».
– Как?
– Ну его на х… – хорунжий выразился непечатно, – лучше уж я со своей. Куда такая моща? В лесу дистанций нет, с этой от километра надо работать. Или по легкой бронетехнике.
– Осталось чего?
– Два.
Сотник залег на мат – снайпером он не был, но «Кобра» и не была снайперской винтовкой в традиционном понимании. Скорее, это было высокоточное оружие поддержки мелких диверсионных групп. Например, для стрельбы по стоящим на аэродроме самолетам. Патрон рубль или два стоит, а самолет сколько? Пока охрана расчухается…
Или для войны в урбанизированной или лесистой местности. Таскать такое вот чудо – удовольствие ниже среднего, но если есть автомобиль или лошадь… Сотник не раз видел, как такими винтовками доставали снайперов и стрелков исламистов, засевших в помещении и укрывшихся толстыми бетонными или кирпичными стенами. Выстрел – и готово.
Несмотря на немалые габариты, винтовка была удобной, ее специально сделали так, что любой стрелок, обученный работать на КОРДе, мог работать и на ней. Автоматизированный прицельный комплекс был уже выставлен на нужную дальность, в качестве мишеней служили толстенные чурбаки, которые потом раскалывали и топили ими походную кухню. Кухня была простая, на огне.
Отдача при таком чудовищном калибре оказалась вполне сносной – словно у охотничьего ружья. «Кобра» оснащалась большим дульным тормозом и специальным компенсатором отдачи, что позволяло стрелять из нее чуть ли не с рук. Изображение в прицеле на долю секунды смазалось, толстенный липовый чурбак брызнул осколками.
– Добра справа… – подытожил сотник, поднимаясь, – зело добра справа… Одну к нам в машину положи, еще одну в бэтээр.
– Казаки и так гутарят – мы приехать не успели…
– Так и пусть гутарят! Мы приехать не успели… Мы приехать не успели, у нас результат – на роту считай, при том, что нас тут четверо. Пусть гутарят…
Чебак ждал у модуля, почему-то мрачный как туча.
– Загнал?
– Так точно.
– Брезентом закрыл?
– Так точно.
– Ну, тогда поехали…
– Куда, господин сотник?
– Куда, куда… Тащить кобылу из пруда! К сербам поедем!
Чебак помрачнел еще больше, но направился к машине…
– А ты как думал?! – продолжал подначивать Велехов. – Как женихаться да по самоволкам бегать – так герой! А как перед отцом отвечать, так тебя и нету! Спортил девку, вот теперь и отвечай…
Чихнул, заводясь, двигатель машины.
– Ты с машиной-то осторожнее, двигатель не запори!
– Господин сотник… Петр Михеевич…
– Я уж сорок с лишком лет Петр Михеевич. К ней в самоволки бегал?
– К ней! Я люблю ее, правда, и она меня тоже… Я уже отцу отписал, чтобы приехал, чтобы зараз руки ее просить, как положено.
Велехов рассмеялся, хлопнул своего незадачливого подчиненного по плечу со всей своей немалой силы.
– Отбой боевой тревоги. Едем детали боевого взаимодействия с четой согласовать. А насчет того, что любишь, правду сказал?
– Вот вам крест!
– Добре. Тогда женись. Как положено, чтобы отец приехал, чтобы по казачьей традиции все было. И смотри у меня… обидишь ее…
– Ее обидишь…
У сербов все как обычно – крепостью стоящие дома, КПП на въезде. На сей раз никого из знакомых не наблюдалось, но машину уже знали и поэтому пропустили…
Дома у Радована вроде бы никого, очаг в кузне не горел, дым из трубы не валил, во дворе бесновалась собака…
– Вук[95]! Вук! – позвал Чебак, выходя из машины.
– Знакомы уже? – поддел сотник. – Так вот зачем тебе форма сменная понадобилась, разведчик. Старая-то в клочья.
Загремела цепь, собака затихла, в калитку выглянула Драганка.
– Доброго здравия, рус… – начала она и осеклась, увидев Чебака. И по тому, какой взгляд она на него бросила, сотнику стало понятно, что и в самом деле свадьба – не за горами и мешать этим двоим – грех…
– Отец дома? – спросил Велехов.
– Ойце… отец придет скоро. Он на базар поехал…
– Добре. Мы подождем?
– Захотите, я сейчас…
– Да нет. Я тут побуду…
Открыв багажник машины, сотник присел, задумался. Мысли одолевали его, и мысли тяжкие – с тех пор, как он услышал про сербов и про их историю.
Как же они живут? Ведь это тяжело так жить. Даже казаки так не живут. Да, они все служат, обязательно служат – но потом у каждого есть выбор. Хочешь – землю паши, хочешь – еще как работай, хочешь – в армии оставайся, хочешь – в войско Донское иди. Да, отец с детства сажает сына на коня, а в семь лет нет казачонка, который стрелять не учится… Все это есть, но ведь это мужчины. Это мужская работа. А представить, что какая казачка взяла винтовку и пошла служить… это все равно что мужнины штаны надеть. Нечего женщинам в армии делать. Слыхал, кстати, сотник про одну такую… в городе набралась – так ее отец прямо на круге – да вожжами. Чтобы дурь из головы выбить. Не женское дело – воевать, женщина по хозяйству должна быть.
А здесь? Та же Драганка? Она ведь не просто стрелять умеет. Она снайпер, она и в полевые выходы ходила, и людей убивала.
Что теперь из нее получится? Что за жена, что за мать?
– Что пригорюнился, пан коммандер? – прозвучал голос четного.
Сотник даже вздрогнул.
Поделиться книгой: