Бандиты Запада

45-летний Фритц Хаарманн попал в число подозреваемых почти сразу, как только полиция завела уголовные дела. Это было вызвано тем, что он давно был не в ладах с законом и был известен как активный гомосексуалист с садистскими наклонностями. В 19-летнем возрасте он проходил по делу о попытке изнасилования двух пятилетних девочек и развратных действий в отношении двух несовершеннолетних мальчиков. Его арестовали, но медицинская экспертиза признала его психически невменяемым, и он был отправлен в психиатрическую клинику, где пробыл недолго и вскоре сбежал.

Через три года он возвратился в Ганновер и некоторое время вел себя как примерный гражданин. Он даже поступил на военную службу, но военная карьера его не состоялась: через полгода его комиссовали с диагнозом "слабоумие".

В личной жизни его преследовали неудачи. К женщинам он был полностью равнодушен, привлекали его мужчины, и это окончательно рассорило его с отцом. Дело дошло до того, что отец явился в полицию и потребовал немедленного ареста сына за аморальный образ жизни. Ареста Хаарманн-младший избежал, но под одной крышей с отцом не остался: уехал в район Острова и поселился в маленькой однокомнатной квартирке. Видимо, это переселение окончательно развязало ему руки, и он, пользуясь свободой, встал на путь преступлений.

С 1905 по 1913 год Хаарманн не менее 9 раз попадал в руки местной полиции за совершение различных краж. Однако сроки, на которые он попадал в тюрьму, были минимальными. За это время он провел в тюрьме 5 лет и два месяца, но лучше от этого так и не стал. В октябре 1918 года Хаарманн попал под подозрение в убийстве двух молодых людей, однако обыск на его квартире не дал результатов. Между тем, как выяснилось позднее, Хаарманн действительно убил этих двух юношей, расчленив их тела. Голова одного из них во время полицейского обыска находилась за печью, но сыщики не удосужились туда заглянуть. А может быть, тот обыск был и вовсе фикцией. Говорить так заставляет тот факт, что Хаарманн к тому времени уже несколько лет работал негласным осведомителем местного уголовного розыска и трогать его было не целесообразно. Более того, Хаарманн даже раздобыл себе удостоверение директора сыскного бюро, и это часто выручало его в сложных ситуациях.

В 1922 году две женщны, часто бывавшие в доме Хаарманна, увидели однажды неподвижно лежащего на его кровати молодого человека. Неподвижность и поза этого человека насторожили. Хаарманн объяснил, что "юноша просто спит" и поспешил выпроводить женщин из дома.

На следующий день женщины, зайдя к Хаарманну, обнаружили на стуле рядом с кроватью пиджак и брюки юноши, хотя Хаарманн утверждал, что гость уехал. Кроме этого, на кухне они увидели горшок с вареным мясом, подозрительного вида. В тот же день женщины рассказали в полицейском управлении о своих подозрениях.

Стоит отметить, что полиция отреагировала весьма оперативно и прибыла на квартиру Хаарманна с обыском. На вопрос о молодом человеке Хаарманн спокойно ответил, что тот попросился на ночлег и днем ушел, оставив в качестве платы за постой свой костюм. Хаарманн же отдал ему свои старые брюки и рубашку. Мясо в горшке он назвал обыкновенной свининой, и эксперт, исследовавший его, подтвердил это. Полиция и в тот раз ушла ни с чем.

После обнаружения черепов Хаарманн вновь попал в поле зрения полиции, но с его арестом спешить не стали. За ним установили негласное наблюдение, для чего вызвали из другого города двух агентов. Но и это скрытое наблюдение не помогло: Хаарманн вел себя на редкость благопристойно. Казалось, что ему удастся благополучно выйти из сложной ситуации. Но тут произошло неожиданное.

Видимо, уверенность Хаарманна в собственной неуловимости настолько укоренилась в нем, что однажды он просто утратил всякую бдительность и осторожность. В один из июньских дней 1924 года он познакомился с неким юношей по фамилии Фромме, который сбежал из Берлина от своих родителей и теперь скитался по Германии. Хаарманн предложил ему пожить некоторое время у него, бездомный юноша с радостью согласился. Однако он не знал, какие услуги ему придется оказывать хозяину дома за этот приют. Тот же в первую их совместную ночь изнасиловал мальчишку.

Эта связь длилась несколько дней, после чего юноша Хаарманну надоел и он прогнал его прочь. Фромме в ответ потребовал денег за те специфические услуги, которые он оказывал. Это требование настолько взбесило Хаарманна, что он схватил наглого мальчишку за шиворот и собственноручно привел… в полицию. Это его и погубило.

В полицейском управлении Фромме чистосердечно рассказал о том, что с ним произошло. Полиция арестовала Хаарманна, и в тот же день произвела тщательный обыск. В результате в шкафах Хаарманна была обнаружена куча всевозможной верхней мужской одежды и белья, причем разных размеров. Хаарманн объяснил, что все это он выменял у разных незнакомых ему людей для последующей перепродажи. Его соседи подтвердили, что он действительно иногда занимался подобного рода делами. И все-таки полиция решила проверить все до конца и поместила в газетах объявления о том, что родственники пропавших без вести людей могут прийти и осмотреть вещи, найденные у Хаарманна. И толпы людей потянулись к зданию полиции.

Сенсация произошла 25 июля. Мать некоего Витцеля, без вести пропавшего в апреле, нашла костюм своего сына. А отец пропавшего опознал в одном из черепов, обнаруженных на берегу Лейне, череп Витцеля. Припертый к стене, Хаарманн на следующий день сознался в том, что он убил этого молодого человека. Сознался он и в других убийствах и даже указал место на берегу все той же речки Лейне, куда он сбрасывал останки расчлененных им жертв. Полиция обнаружила на дне реки кости, принадлежавшие 24 убитым людям.

В ходе следствия Хаарманн охотно контактировал с дознавателями и с необыкновенным энтузиазмом описывал в деталях свои жуткие преступления. Он просто упивался этими рассказами и, судя по всему, получал от этого удовольствие. "Сначала я сделал разрез на его груди, потом одним резким движением, раздвинул ребра… Всю кожу с головы я сдирал сразу…" и т. д.

Хаарманн рассказывал, что никакой брезгливости к трупам он не испытывал и бывало по несколько дней хранил их в квартирке. Причем прятал их в шкафу или под кроватью. Никакие кошмары по ночам его не мучали. Трупы он обычно расчленял на несколько частей, и это занятие доставляло ему гораздо меньше удовольствия, чем потрошение тел. Что касалось мяса убитых, то Хаарманн категорически отрицал то, что он употреблял его в пищу. Однако его соседи утверждали, что он часто предлагал им купить по дешевке «свинину» или «конину» и, если они отказывались, нес мясо на рынок.

По ходу дела выяснилось, что его любовником с 1919 года был некий Ганс Гранс, который, будучи на 15 лет моложе Хаарманна, полностью подчинил его себе, сделал своим рабом. Гранс был прекрасно осведомлен о преступных деяниях своего любовника и иногда даже пользовался этим. Однажды он увидел на улице модно одетого юношу и потребовал от Хаарманна, чтобы тот убил юношу, а его костюм отдал ему. "Но парень мне совсем не нравится", попытался возразить Хаарманн, однако его любовник был неумолим. "Зато мне нравится его костюм!"

И Хаарманн заманил юношу в квартиру, где сначала изнасиловал, а затем и убил. А одеждой несчастного завладел Ганс Гранс. Любопытно, что Хаарманн настолько всецело принадлежал этому человеку, что даже на следствии постоянно пытался выгородить его. Однако нашлось достаточно свидетелей, которые видели, как Гранс приводил к Хаарманну молодых людей, которые затем бесследно исчезали.

Судебный процесс над двумя чудовищами из Ганновера привлек внимание не только жителей Германии, но и жителей других европейских стран. Корреспонденты крупнейших газет съехались в этот город, чтобы освещать во всех деталях этот сенсационный процесс. Особую скандальность ему придавало то, что в деле были замешаны и некоторые высокопоставленные чины местной полиции. Для их изобличения в Ганновер прибыл из Берлина специальный представитель Вейс, который заставил покинуть свои посты нескольких офицеров полиции города. Отметим, что сам Вейс будет назначен начальником берлинского уголовного розыска.

Интерес к процессу был настолько велик, что на него прибыл ганноверский правительственный президент Носке, который с завидным постоянством присутствовал на всех заседаниях суда. Многие из зрителей пришли в зал заседаний с биноклями, будто в театр, однако возмущенный председатель суда решительно пресек эти "смотрины".

Суд над Хаарманном длился несколько дней и закончился справедливым приговором: Фритц Хаарманн был признан виновным в убийстве 24 человек и приговорен к смертной казни; Ганс Гранс был признан виновным в одном убийстве как соучастник и также приговорен к смертной казни. Оба приговоренных встретили приговоры без особенных эмоций, хотя Гранс в конце концов едва не расплакался. В своем последнем слове Хаарманн заявил: "Я человек с болезненными наклонностями. Какая польза была бы, если бы меня освободили? Ужасные вещи опять совершались бы. Расправьтесь со мной поскорее".

Между тем одновременно с делом Хаарманна в Германии гремело еще одно уголовное дело о чудовищных преступлениях. На этот раз местом действия был город Мюнстерберг.

В этом небольшом городке (здесь обитало всего 9 тысяч) вот уже около 20 лет жил старый холостяк по фамилии Денке. По словам многих знавших его, это был нелюдимый и внешне безразличный ко всему человек. В свое время, после смерти родителей, он уехал от своей родни в Мюнстерберг, где купил участок земли с домом. С родными он прекратил всякие отношения и только один раз за все 20 лет навестил своего старшего брата. То посещение запомнилось брату только одним: Денке проявил себя как патологический обжора, съев за столом два фунта мяса.

Денке занимался огородничеством и существовал на доходы от этого промысла. Соседи его откровенно сторонились и почти никогда не посещали его жилище. Единственными людьми, кто изредка входил в дом этого человека, были бродяги да нищие, которых нелегкая порой забрасывала в эти края. Подчас эти посещения заканчивались для гостей весьма странно.

Однажды из дома Денке с дикими воплями выскочил окровавленный молодой человек. Соседи попытались остановить его, чтобы узнать, что же произошло, но незнакомец с перекошенным от ужаса лицом умчался в неизвестном направлении.

Через несколько месяцев после этого один нищий, побывавший в доме Денке, поведал его соседям такую историю. Мол, Денке попросил зайти к нему в дом и написать за него письмо родственникам, обещая за это щедро накормить. Нищий согласился. Однако как только он сел за стол, Денке зашел ему за спину и внезапно накинул на шею веревку. И, если бы гость чудом не успел просунуть в петлю правую руку и не вырвал бы веревку, Денке бы его задушил.

Откровенно говоря, соседи выслушали рассказ с недоверием. Они, хоть и называли Денке человеком не от мира сего, считали его существом вполне безобидным. У него и прозвище было вполне мирное — "отец Денке".

Между тем нелюдимость Денке была ему на руку. Иногда соседи видели, как он ведрами выносил из дома мясо и сливал во дворе кровь. Но никто и словом не обмолвился об этом. Лишь однажды кто-то сказал Денке, что из его дома тянет странным запахом. Денке принял меры и запах исчез. И вновь никто не насторожился. Видимо, эти люди считали недостойным вмешиваться в чужую жизнь, тем более что Денке вел себя по отношению к ним вполне миролюбиво. Так продолжалось несколько лет, пока не наступила весна 1924 года.

Однажды из дома Денке раздался душераздирающий крик. Встревоженные соседи бросились в дом и застали дикую картину: незнакомый мужчина, по виду бродяга, с залитым кровью лицом, пытался вырвать из рук разъяренного Денке острую кирку. Соседям с трудом удалось разнять дерущихся. Успокоившись, незнакомец поведал ту же самую историю: о письме и попытке убийства. Только теперь в руках Денке была не веревка, а острая кирка.

В тот же день пострадавший рассказал все в полиции. Заявление было сделано с соблюдением всех официальных норм, и полиция вынуждена была отреагировать. На следующий день Денке был задержен.

Как это ни удивительно, но большая часть жителей городка этими действиями полиции была возмущена. Хотя Денке и был всеобщим нелюбимцем, однако он был, что называется, своим, в то время, как потерпевший был обыкновенным бродягой. Всем казалось возмутительным, что по требованию нищего арестовывают добропорядочного бюргера. Возмущенные горожане потребовали немедленно отпустить Денке, и власти готовы были отступить. Но произошло непредвиденное.

В первую же ночь пребывания в тюрьме Денке смастерил из носового платка петлю, прикрепил ее к металлическому кольцу в полуметре от пола и с помощью этого приспособления удавился. Жители города расценили это, как реакцию честного человека на несправедливые действия полиции. Они потребовали похоронить Денке на местном кладбище со всеми почестями. Власти согласились и отправили в дом к погибшему высокую комиссию, чтобы установить, не осталось ли у Денке денег на похороны. То, что увидели в доме отшельника, повергло всех в глубокий шок.

На кухне была обнаружена огромная куча человеческих костей, а в горшках лежали куски человеческого мяса. Оно было еще с кожей и, видимо, приготовлено для последующего употребления. Три большие миски были заполнены уже сваренным мясом под соусом, похожим на сметану. Некоторые из этих кусков были плохо очищены и на них остались волосы. А один из горшков был доверху наполнен человеческим жиром.

Полиция тут же оцепила всю территорию вокруг дома Денке и приступила к тщательному осмотру. Осмотр привел к новым ужасным находкам.

В сарае была найдена еще более внушительная груда человеческих костей. В одном из шкафов в нескольких жестяных банках и бумажных пакетах были обнаружены сотни человеческих зубов, которые, судя по экспертизе, принадлежали мужчинам в возрасте от 16 до 40 лет. Кроме этого, были найдены три пары подтяжек, которые Денке смастерил… из человеческой кожи. Одна такая пара была на нем и в тюрьме.

В ходе дальнейших поисков в доме людоеда был найден список, в котором значились имена и фамилии погибших, даты смерти и вес тела. По этому списку выходило, что Денке начал убивать людей в 1909 году и за 15 лет успел отправить на тот свет 30 человек, большую часть которых составляли мужчины.

Если бы Денке остался жив, то судебный процесс над ним наверняка бы встал вровень с "делом Хаарманна". Однако он предпочел публичному процессу смерть. Германия на целых пять лет обрела спокойствие, но в 1929 году вновь вздрогнула от событий в Дюссельдорфе.

Изгои Америки (1908–1930)

Преступность как социальная проблема возникла в США в 20-е годы. 18-я поправка к Конституции США в январе 1920 года, запрещавшая на всей территории страны производство, транспортировку и продажу спиртных напитков вызвала в Америке небывалый рост преступности, который продолжался вплоть до 1936 года. О взвращенных на этой поправке гангстерах типа Аль Капоне и Лаки Лучано речь пойдет чуть позже. А в этой главе мы познакомимся с преступниками, не имевшими никакого отношения к организованной преступности, хотя и прославившимися не менее громко, даже за пределами своей страны.

Одним из самых известных преступников Северной Америки начала 20-го века был Роберт Франклин Страуд. Он родился в 1887 году на Аляске в весьма неблагополучной семье. Его отец, горький пьяница, напиваясь, не щадил ни жену, ни маленького сына. В результате у Роберта возникла стойкая ненависть к собственному отцу, которая не прошла и после того, как отец бросил семью и ушел из дома. И, как писали позже, "после этого он всегда был настроен злобно и враждебно. Даже его внешность не располагала людей к общению с ним: он был как бы живым воплощением порока. По-видимому, условия, существовавшие в его семье, ни в коей мере не благоприятствовали формированию способности строить нормальные отношения с людьми или хотя бы созданию устойчивого положительного представления о самом себе".

Еще будучи подростком Страуд несколько раз попадал в руки полиции за разного рода прегрешения, но каждый раз его отпускали в надежде, что он исправится. Но он не исправлялся. В 18-летнем возрасте он стал сутенером и на этом деле зарабатывал неплохие деньги. Но однажды он не сдержался.

В тот злополучный день 1908 года его подружка Китти О'Брайна «обслужила» одного клиента — бармена из соседнего заведения. Получив удовольствие, бармен внезапно отказался платить. Девушка, естественно, пожаловалась Страуду. Знай она, что произойдет, она, может быть, и снесла бы ту обиду молча. Выслушав ее Страуд отправился на поиски бармена, нашел его на рабочем месте и во время ссоры попросту его убил. За это он получил 12 лет тюрьмы и вскоре отправился туда: сначала в Макнэйл, а затем — в Ливенуорт. Где вдруг пристрастился к птицам. Сначала он стал выхаживать больных воробьев, а затем перешел на канареек, и за несколько лет отсидки его познания в этой области достигли такой широты, что слава о нем шагнула далеко за пределы тюрьмы. Он и кличку получил соответственную — "Птицелов из Алькатраза".

Все это вкупе с образцовым поведением способствовало тому, что Роберт Страуд в 1916 году заслужил условно-досрочное освобождение. До него оставалось буквально несколько дней, и тюрьма уже готовилась проводить своего знаменитого узника, как вдруг случилось неожиданное. Во время посещения столовой Страуд без всякой видимой причины повздорил с одним из офицеров охраны и в пылу этой ссоры нанес тому смертельное ранение. Все произошло так неожиданно, что никто не успел вмешаться.

Роберт Страуд был признан виновным в умышленном убийстве офицера охраны и приговорен к смертной казни через повешение. Однако адвокаты добились замены смертной казни, на пожизненное заключение, и в течение последующих 47 лет Роберт Страуд находился за тюремной решеткой.

В 1956 году писатель Томас Гэддис написал о нем книгу "Птицелов из Алькатраза". Книга стала бестселлером в США, и через пять лет кинорежиссер Джон Франкенхеймер снял по ней одноименный фильм с Бертом Ланкастером в главной роли. В 1962 году этот фильм стал призером на Международном кинофестивале в Венеции.

Сам Роберт Страуд успел застать и выход в свет книги, и художественный фильм о себе, но их успехом наслаждался недолго. 21 ноября 1963 года на 76-м году жизни он скончался в Спрингфилдском медицинском центре при тюремном ведомстве США, в штате Миссури.

Между тем, если "Птицелов из Алькатраза" обагрил свои руки кровью двух человек и в результате этого прославился, то двое молодых людей из Чикаго Натан Леопольд и Ричард Лоэб — убили всего одного человека и тем не менее вошли во все уголовные энциклопедии. Именно их преступлению обязан своим появлением в криминалистике новый термин — "трил киллинг" — "убийство для возбуждения".

18-летний Натан Леопольд, сын одного из самых богатых людей в Чикаго, владельца судовой компании, от природы был чрезвычайно одаренным юношей. Он владел десятью языками и уже успел окончить Чикагский университет со степенью бакалавра философии. Его кумиром в этой области был Фридрих Ницше, а вот в жизни он объектом для подражания своего любовника — 17-летнего выпускника Мичиганского университета Ричарда Лоэба.

Его отец владел сетью супермаркетов, и Ричард деньги практически не считал. В отличие от женоподобного Леопольда, Лоэб был более решителен, дерзок и жесток. Он мнил себя супермэном и был одержим мыслью совершить такое преступление, которое никто бы никогда не смог раскрыть. Естественно, что напарником в подобном деле он видел только своего любовника — Натана Леопольда.

Мысль о преступлении пришла им в голову в январе 1924 года. К тому времени гангстеры в Чикаго ходили в «королях», об их громких делах каждый день сообщали газеты, и, читая их, юноши мечтали совершить что-нибудь покруче. Они перебрали массу вариантов и в конце концов остановились на одном — похищении ребенка, избрав в качестве жертвы дальнего родственника Лоэба — 14-летнего Бобби Фрэнкса, который учился в частной школе рядом с домами своих будущих убийц.

В своем плане преступники все предусмотрели заранее. Накануне похищения Леопольд поселился в чикагской гостинице «Моррисон» под вымышленным именем Луи Мейсона, торговца из Иллинойса. Под залог в 50 долларов он взял на прокат автомобиль и в тот же день открыл в банке счет, на который они собирались внести деньги от выкупа.

24 мая 1924 года в четыре часа дня преступники подъехали на автомобиле к частной школе Бобби Фрэнкса и терпеливо дожидались его появления. Когда мальчик вышел, Лоэб подозвал его и, добродушно улыбаясь, произнес:

— Мы тут задумали покататься. У тебя нет желания составить нам компанию?

Не видя в этом ничего предосудительного, подросток с радостью согласился и уверенно сел в машину, на переднее сиденье. Жить ему оставалось не более получаса.

Как только автомобиль выехал за пределы Чикаго и поблизости не оказалось других машин, Лоэб свернул на обочину и в следующую секунду ударил подростка заранее припасенной стамеской по голове. Удар был настолько сильным, что кровь брызнула в стороны и попала даже на сидевшего сзади Леопольда. Тот замахал руками и закричал:

— О Боже, как это ужасно!

— Я всегда говорил, что ты слюнтяй! — ответил Лоэб и вылез из машины. — Садись за руль, а я займусь нашим юным попутчиком.

Леопольд помог Лоэбу перетащить обмякшее тело несчастного паренька на заднее сиденье, сел за руль и повел машину в сторону от города. А Лоэб заткнул рот жертвы куском тряпки и плотно завернул тело в старый халат.

Достигнув осушенного некогда болота, преступники решили, что здесь они и спрячут тело несчастного. Причем эту часть плана должен был осуществить Леопольд. Однако он настолько волновался, что сделал две роковые ошибки, которые впоследствии и решили их судьбу. Когда он перетаскивал тело через болото, он обронил очки и, самое главное, засунул труп в водосточную трубу так, что одна пятка подростка осталась торчать наружу. В наступившей темноте Леопольд этого не заметил.

На следующий же день преступники приступили ко второй части своего плана. На пишущей машинке Леопольда они отпечатали письмо родителям Фрэнкса и потребовали за его освобождение 10 тысяч долларов. Поразительно, но эти условия выдвигали двое молодых людей, родители которых были миллионерами!

Отослав письма, они разбили машину вдребезги, и части ее разбросали в разные водоемы. Одежду убитого они вывезли в соседний штат Индиану и закопали в уединенном месте. Им казалось, что они все сделали идеально и найти их будет невозможно. Однако все оказалось гораздо проще.

Путевые рабочие, обходившие железнодорожные пути возле осушенного болота, заметили в трубе человеческую пятку. Через полчаса прибыла полиция, которая извлекла изуродованное тело подростка. И, несмотря на то, что его лицо было обезображено до неузнаваемости соляной кислотой, сыщики в тот же день установили личность погибшего. А тут его родители показали полицейским анонимное письмо с требованием выкупа. Кроме этого, на месте обнаружения тела были найдены и новые очки, которых в городе, как выяснилось, было сделано по индивидуальному заказу всего три пары. Две пары, как и положено, оказались на носах своих хозяев, а вот третьи, принадлежавшие 18-летнему Натану Леопольду, у последнего отсутствовали.

— Я их потерял совсем недавно, — объяснил он полицейским. — Катался за городом на автомобиле и где-то обронил их.

Весть о похищении и убийстве 14-летнего мальчика взбудоражила весь город. Для Чикаго тех лет подобное преступление было из разряда необычных. Когда полицейские вышли на общегородскую облаву с целью обнаружить следы преступников, то все бандиты города, от Аль Капоне до его противников из ирландских банд, изъявили желание помочь в поисках душегуба. Но помощь бандитов не понадобилась.

В конце мая полицейские обнаружили возле городского пруда остатки шрифта пишущей машинки. Эксперты-криминалисты определили, что это та самая машинка, на которой были отпечатаны два письма похитителей. Теперь оставалось определить, кто же отстучал эти письма. И тут в дело вмешались журналисты. Они подозревали Натана Леопольда и поэтому отправились в Чикагский университет, где он недавно учился. Там они раздобыли несколько писем, которые он напечатал на своей машинке. Экспертиза подтвердила: письма с требованием выкупа и письма Леопольда печатались на одной и той же машинке. Круг, как говорится, замкнулся.

Первым сознался Натан Леопольд, а за ним и Лоэб, заявивший: "Мы ничего не имели против мальчишки. Мы просто хотели пошутить над ним, но произошло убийство. Теперь мы сожалеем об этом".

Как только весть о том, что отпрыски двух местных миллионеров "ради шутки" убили подростка облетела Чикаго, город забурлил. Возмущение всех слоев населения было столь велико, что ни один адвокат не соглашался брать на себя их защиту. Наконец чувство отвращения преодолел известный защитник Кларенс Дэрроу, который заявил: "Хоть это и неблагодарная работа, но я попытаюсь спасти этих людей от электрического стула". И он действительно это сделал.

Тот суд, привлекший к себе внимание миллионов людей не только в США, но и во всем мире, длился ровно месяц. К. Дэрроу все-таки удалось убедить присяжных в том, что у обоих преступников была паранойя. 21 июля 1924 года они были приговорены к 99 годам лишения свободы каждый. Родственники пообещали Дэрроу, что если он спасет их детей от смертной казни, то получит миллион долларов. Однако, когда адвокат добился этого, он получил всего лишь 30 тысяч долларов. "Вы и так на этом деле сделали себе очень хорошую рекламу!" — заявил Дэрроу отец Леопольда, вручая ему чек.

Сэкономленные на адвокате деньги родители употребили на то, чтобы в тюрьме их отпрыски ни в чем не нуждались. Подкупленные охранники даже разрешали Лоэбу совершать в камере гомосексуальные контакты с другими заключенными. На этом, собственно, он и погорел.

В январе 1936 года Лоэб "положил глаз" на некоего Д. Дэя и стал преследовать его, склоняя к сожительству. Дэй отказался. Однажды Лоэб с бритвой в руках напал на Дэя в душевой, но тот оказался проворнее, выхватил бритву и буквально исполосовал насильника, нанеся ему 56 резаных ран. Лоэб скончался на месте.

В отличие от него, Натан Леопольд вел себя в тюрьме смирно. В результате он отсидел 34 года и был условно-досрочно освобожден 13 марта 1958 года. В США он не остался, а уехал в Пуэрто-Рико, где устроился на работу техником в церковной лаборатории с окладом 10 долларов в неделю. В 60-х годах он выпустил книгу под названием "Жизнь плюс 99 лет". Когда в одном интервью его спросили, думает ли он о загубленном им Бобби Фрэнксе, он ответил: "Кроме этого, я не могу думать ни о чем. И эти мысли буквально отравляют мое существование".

После выхода книги Леопольд прожил еще несколько лет и скончался от сердечной недостаточности 30 августа 1971 года.

Любопытно, что когда в 1950 году ФБР впервые опубликовало перечень 10 наиболее опасных преступников США за последние 50 лет, то Р. Лоэб и Н. Леопольд вошли туда под номером 4, хотя загубили жизнь одного человека. Зато Карл Панцрам (тоже гомосексуалист) убил более 20 человек, но в список ФБР не попал. Несмотря на это, рассказать о нем необходимо.

Карл Панцрам родился в 1891 году на маленькой ферме в Миннесоте в бедной семье немецких переселенцев. Кроме него, в семье было еще пятеро братьев и сестра, с малых лет помогавшие родителям на ферме. Когда в 1989 году Карлу исполнилось 7 лет, отец внезапно ушел из семьи, а за ним потянулись и четверо старших сыновей. Карл остался с матерью, сестрой и одним из братьев. И эту жизнь нельзя было назвать счастливой. Его мать была строгой и набожной женщиной, и, хотя Карл был младшим ее сыном, она никогда не баловала его лаской. Он вечно получал тумаки, а вслед за матерью в этом деле не отставал и старший брат. Карл несколько раз пытался сбежать из дома, но каждый раз его ловили и наказывали по полной программе. И все это могло продолжаться вечно, если бы не одно происшествие, случившееся, когда Карлу было 12 лет.

Однажды он тайком проник в дом соседа, живущего напротив, и выкрал все, что было ценного в доме. Кража вскрылась довольно скоро, и Карл понес наказание, куда как серьезнее родительского: его отправили в воспитательную школу штата Миннесота в Ред-Уинг. Вполне вероятно, что это наказание для него было желаннее, чем дальнейшее пребывание в опостылевшем доме.

В воспитательной школе Карл Панцрам пробыл несколько лет, и после окончания, в 1907 году, его вернули домой. Но это было вопреки его воле. Поэтому он вскоре сбежал и стал скитаться, зарабатывая на жизнь мелкими кражами. Несколько раз его ловили и сажали в тюрьму. Так он побывал в реформатории штата Монтана в Ливенуорте (там в то время сидел и "птицелов из Алькатраза"), затем в тюрьмах Орегона и еще нескольких штатов. И во время всех этих отсидок Карл Панцрам вел себя крайне вызывающе и даже несколько раз поднимал среди заключенных бунты, за что в 1914 — 1917 годах сидел в знаменитой тюрьме Синг-Синг и в Клинтонской тюрьме в Даннеморе, проходя по категории особо опасного заключенного.

Когда в 1918 году Карл Панцрам в очередной раз вышел на свободу из пенитенциария штата Орегон ему было уже 28 лет. Большую часть жизни он провел в различного рода исправительных учреждениях, которые его лишь озлобили и ожесточили. У него не было ни дома, ни семьи, ни даже близкого друга. Поступив после освобождения на работу матросом, он зарабатывал гроши, которых едва хватало, чтобы сводить концы с концами. И тогда, видимо, вспомнив свою квалификацию вора, Панцрам забрался в один из магазинов и обчистил кассу. Это ограбление дало ему возможность реализовать свою давнюю мечту: он купил яхту. И с этого момента у него началась другая жизнь.

Будучи полновластным хозяином яхты, Панцрам стал путешествовать по побережью с одной целью — грабить, насиловать, убивать. Для этого в тавернах и кабаках он знакомился с матросами и предлагал им поработать на яхте за полное содержание и довольствие. Многие соглашались, поднимались на яхту и порой больше не возвращались. Панцрам спаивал своего нового напарника, насиловал его в течение нескольких дней, пока яхта была в плавании. Затем, натешевшись вволю, он привязывал своей жертве на шею груз и сбрасывал за борт. Так продолжалось несколько лет, и никто не догадывался о том, что происходит на борту этого прекрасного с виду морского судна. Причем Панцрам убивал своих партнеров только тогда, когда чувствовал, что тот может донести на него. Но однажды он все-таки просчитался, и отпущенный им матрос сообщил о нем властям. Панцрама арестовали.

В ходе следствия выяснилось, что он за 6 — 7 лет своих плаваний изнасиловал более тысячи мужчин и 21 человека убил. Ни в одном из этих случаев он так и не раскаялся и даже заявил, что окажись он на свободе, то, не раздумывая, займется тем же самым. Казалось, цинизм и ненависть к людям не покидали этого человека ни на секунду. Когда на суде ему объявили смертный приговор, ни один мускул не дрогнул на его лице. "Я не боюсь смерти и приму ее как надо!" — заявил он.

5 сентября 1930 года Карла Панцрама привели к виселице. Возле самого эшафота он обернулся к палачу и, схватив его за плечи, швырнул на ступени. Не успел тот подняться, как Панцрам дважды плюнул ему в лицо и грязно выругался. Только после этого, с видом человека, выполнившего свой долг, он поднялся к виселице и не проронил больше не слова.

Дьявол во плоти (1929)

Эта история произошла в Германии за четыре года до прихода к власти нацистов. А местом действия стал тихий город Дюссельдорф. Серийные убийства, произошедшие там, не имели аналогов во всей криминальной истории Европы, и это дало повод многим европейским газетам объявить до этого тихий город "родиной самого дьявола".

Все началось 3 февраля 1929 года. Вечером некий советник Эрих Кунце возвращался домой на Шарлоттенбургштрассе с празднования дня рождения одного из своих друзей и на мостовой увидел лежащую без движения женщину. Сначала советник подумал, что женщина всего лишь пьяна, однако, наклонившись, он увидел на ее лице страшные раны от ударов ножом. Женщина была убита, тело ее еще не успело остыть на февральском морозе, видимо, произошло это несколько минут назад.

Как выяснилось, погибшей оказалась 56-летняя фрау Кун, которая работала в прачечной и в тот злополучный вечер дольше обычного задержавшаяся на работе. Убийца напал на нее из темноты внезапно и нанес ей 21 удар ножом. Смертельным оказался удар, нанесенный со всей силы в висок.

Местная полиция довольно рьяно взялась за расследование и в течение одного дня арестовала сразу нескольких человек, которые давно были у нее на подозрении. Однако, как оказалось, ни один из задержанных не имел ни малейшего отношения к убийству. А убийца тем временем вышел на свою очередную охоту.

13 февраля в городе пропала 7-летняя Роза Олигер, дочка портнихи. Она вышла погулять буквально на несколько минут и домой не вернулась. Родители подняли тревогу вечером того же дня, и полиция немедленно приступила к поискам девочки.

Ее нашли через несколько часов в другой стороне от ее дома, на городской окраине: девочка была убита несколькими ударами ножа. Перед смертью убийца ее изнасиловал. Судя по почерку действовал тот же маньяк, что десятью днями ранее напал на фрау Кун.

Местные газеты опубликовали сообщение о новом зверском убийстве, да еще малолетней девочки, и город охватила паника. Ничего подобного в тихом Дюссельдорфе никогда еще не происходило. Разум отказывался верить в то, что убийства совершил кто-то из местных жителей. Родители перестали выпускать своих детей на улицу, женщины старались возвращаться домой до наступления сумерек. Однако даже всеобщая осторожность, охватившая жителей города, не помешала убийце совершить новое преступление. Правда, на этот раз его жертвой оказался мужчина.

17 февраля недалеко от того места, где была найдена Роза Олигер, был обнаружен труп инвалида Шера, на теле которого было насчитано семнадцать ножевых ударов. Смертельным оказался все тот же удар в висок. Никаких видимых следов преступника на месте происшествия обнаружено не было.

Три зверских убийства за две недели — это был рекорд не только для Дюссельдорфа, но и для всей Германии. И как только весть об этих преступлениях достигла Берлина, оттуда был прислан запрос: не нужна ли помощь местной полиции? Полицай-президиум Дюссельдорфа ответил, что сил для поимки маньяка у них вполне хватит и дополнительная помощь не нужна. И действительно, в те дни на ноги были подняты все полицейские силы и даже войска местного гарнизона. В городе появились усиленные патрули, курсировавшие по всем подозрительным местам, особенно на окраинах. И это дало положительный эффект: весь март прошел без единого серьезного происшествия. В людях постепенно крепла мысль, что маньяк испугался и, вполне вероятно, скрылся из города. Однако это оказалось не так.

2 апреля странное происшествие произошло в южной части города. Когда некая госпожа Пеннинг совершала пешую прогулку по пустынной аллее, неизвестный мужчина попытался набросить на нее лассо. Причем сделал он это так профессионально, что петля ловко захватила шею беззащитной женщины и почти не оставляла ей шансов. И несчастная задохнулась бы, если бы не следующую секунду из ее горла не вырвался истошный вопль, который услышали случайные прохожие. Они бросились к месту происшествия, и это спугнуло преступника, который, бросив свою жертву, исчез в зарослях чащи.

Вскоре к месту несостоявшегося преступления прибыла полиция. Госпожа Пеннинг уже окончательно пришла в себя и давала показания полицейским. К сожалению, она так и не смогла разглядеть преступника, который напал на нее сзади и исчез в зарослях прежде, чем она сумела оглянуться. Однако полиция имела все основания предполагать, что метателем лассо был не кто иной, как тот самый февральский маньяк. Полиция города была вновь приведена в состояние повышенной готовности.

На следующий день после этого нападения преступник в другой части города совершил новое нападение. На этот раз его жертвой должна была стать жена почтового служащего госпожа Флаке. И вновь в руках маньяка фигурировало лассо. Только в этот раз он обращался с ним менее искусно. Женщина, услышав подозрительный шум за спиной, инстинктивно пригнула голову, и лассо пролетело мимо. Когда же она оглянулась, то никого за своей спиной уже не обнаружила. Полиция, прибывшая к месту происшествия через несколько минут, не нашла никаких следов пребывания там злоумышленника. Вот тогда-то в городе и поползли слухи о том, что все эти преступления — дело рук дьявола.

Город бурлил в предвкушении новых кровавых событий, газеты писали о бессилие полиции, которая за два месяца не смогла даже близко приблизиться к разгадке загадочных происшествий, и предрекали новые, еще более страшные убийства. И не было тогда человека, кто бы не верил в эти пророчества.

Однако прошло более трех с половиной месяцев прежде, чем убийца дал о себе знать. За это время жизнь в городе вошла в привычное русло, люди стали постепенно забывать о кровавом маньяке, и даже местные газеты успокоились. Так продолжалось до 21 августа. В тот день в течение 20 минут в разных местах города были ранены ножом сразу три человека: 18-летняя девушка, женщина и мужчина-рабочий. Во всех случаях преступник действовал по одному сценарию: с ножом в руке он выскакивал из засады, наносил молниеносные удары по всему телу своих жертв и внезапно исчезал. Из трех пострадавших только мужчина сумел мельком разглядеть его: это был невысокого роста молодой человек, в черном костюме и мягкой шляпе. Таким образом, впервые за шесть месяцев полиции удалось получить приблизительные приметы маньяка. Однако для успешных поисков этих сведений было явно недостаточно. А убийца тем временем и не думал останавливаться.

24 августа на южных окраинах города он убил 5-летнюю Гертруду Хамахер и 14-летнюю Луизу Ленцен. Обеих девочек, прежде чем зарезать, маньяк изнасиловал. А на следующий день он напал уже на молодую женщину и тяжело ранил ее ударом ножа в грудь. И вновь на месте преступления не было обнаружено никаких следов.

К октябрю 1929 года количество жертв составило уже 18 человек. Последних трех он сначала оглушил ударом молотка по голове, после чего исполосовал ножом. Девятнадцатой жертвой стала 17-летняя Мария Ган, которую полиция безуспешно искала в течение нескольких дней. Прочитав об этих поисках в газетах, преступник внезапно решил помочь полиции и отправил в газеты "Дер Миттаг" и «Фрейгейт» два письма. В одном он писал: "Пью кровь… ближайшей жертвы. Много поваров портят тесто. Копайте, ищите…" И далее в тексте шло указание места, где была зарыта 19-я жертва — имение около Бейрата. Полиция вначале сочла письмо чьей-то мистификацией, но, после того как в указанном месте действительно был обнаружен труп пропавшей девушки, стало ясно, что автор письма именно тот самый маньяк.

Но самым ужасным в эпистолярном творчестве маньяка было то, что он послал несколько писем родителям своих жертв. Мать одного убитого им ребенка после этого едва не покончила жизнь самоубийством.

Все эти события вынуждали местную полицию предпринять хоть какие-то шаги в поисках убийцы, чтобы успокоить взбудораженное общественное мнение. Поэтому через несколько дней после публикации в газетах писем были арестованы некий доктор Франц Миллер, который вел довольно замкнутый образ жизни, и писатель Ганс Гейнц Эверс пишущий книги с сексуально-садистским уклоном. Однако, не найдя никаких доказательств их виновности, полиция вынуждена была отпустить их. Произошло это в ноябре 1929 года, и, как только газеты опубликовали информацию об этом, город охватила паника. Горожане (у кого была малейшая возможность) стали покидать город. Остальные сидели по домам, и с наступлением вечера город словно вымирал. Люди дошли до того, что не доверяли даже близким соседям, с кем прожили бок о бок не один десяток лет. В полицию приходили доносы от жителей города друг на друга, в которых порой сообщались просто несусветные вещи о всевозможных вурдалаках, людоедах и т. д.

Тем временем полиция изо всех сил пыталась напасть на след преступника. Для этого из Лондона, из самого Скотланд-Ярда, в Дюссельдорф прибыл тайный агент, который поселился в одном из домов в центре города под видом простого служащего и пытался вычислить маньяка. Каждый день к нему стекались доклады агентов, разбросанных по всему городу, порой он и сам слонялся по злачным местам Дюссельдорфа в надежде найти хотя бы призрачную возможность выйти на маньяка, но все было тщетно. Преступник оставался неуловим, хотя после четырех месяцев затишья он вновь вышел на кровавую тропу.

В марте 1930 года он напал на 9-летнюю Эрику Линдерманн и убил ее, нанеся одиннадцать ударов ножом. Это была уже двадцатая жертва на его счету.

Одновременно преступник прислал в полицию еще одно письмо, в котором сообщал, что он обязательно придет на похороны убитой им Эрики Линдерманн. Это был вызов. Убитую девочку хоронил весь город, и найти маньяка в таком столпотворении было просто невозможно. В своем послании убийца также сообщил, что через две недели он убьет еще одну девушку. "Так что назначайте еще одни похороны!" — цинично завершал он свое письмо. К счастью, новым похоронам свершиться уже было не суждено. Маньяка поймали, причем заслуга полиции в этом была минимальной.