Бандиты Запада

РАЗЗАКОВ Федор Ибатович

"БАНДИТЫ"

Книга 3

"Бандиты Запада"

Страх над Лондоном. 1811

До декабря 1811 года жители Лондона не знали, что такое крепкая дверная цепочка. Однако в том месяце город потрясла целая серия зверских убийств, и в домах добропорядочных лондонцев поселился страх. Люди стали укреплять дверные замки, наглухо закрывать окна и изобрели дверные цепочки.

Кошмар начался 7 декабря на улице Ратклиф Хайвэй, что находилась рядом с "Голубыми воротами" — одним из самых мрачных районов города, возле гавани, где в многочисленных кабаках и притонах гуляли пьяные матросы и куда ни один служитель порядка не решался идти в одиночку. Здесь был расположен дом № 29, где обитала семья торговца вязаными изделиями Марра: он сам, его 27-летняя жена, их 8-месячный ребенок, 13-летний мальчик-ученик и девушка-прислуга по имени Мари.

Было около 12 часов вечера, когда хозяин дома отправил Мари в магазин купить устриц к ужину. Девушка взяла корзинку, получила от хозяина деньги и вышла на улицу. Выходя из дверей, она увидела на другой стороне молодого человека, одетого в элегантный плащ. Его внешний вид был настолько опрятен, что девушка не заподозрила ничего необычного.

Между тем, в отличие от Мари, местный сторож по роду своей службы обязан был проявить максимум осторожности при виде незнакомца, заглядывавшего в столь поздний час в чужие окна. И сторож эту осторожность проявил. Он зашел в дом Марра и предупредил, что под окнами дома слоняется незнакомый человек, по виду вроде состоятельный, однако чем черт не шутит. Марр выглянул в окно, но на противоположной стороне улицы уже никого не было. Вдвоем со сторожем они наглухо закрыли окна в доме, и сторож, пожелав хозяевам спокойной ночи, ушел.

Тем временем таинственный незнакомец и не думал покидать окрестности дома № 29. Он только отошел немного в сторонку. С нового места он прекрасно видел, как сторож покинул дом Марра и скрылся в глубине улицы. Выждав еще немного, незнакомец решительно направился в лавку.

Когда он вошел, Марр стоял за прилавком и укладывал товар, готовясь к завтрашнему дню. Вошедший любезно поздоровался и попросил показать пару мужских чулок. Марр повернулся к полкам, чтобы найти товар, и в это время незнакомец со всего размаха обрушил молоток на затылок Марра. Тот обмяк и рухнул на дощатый пол.

Сделав свое черное дело, незнакомец внимательно прислушался и, убедившись, что в доме тихо, вернулся к входной двери и закрыл ее на засов. После этого он подошел к торговцу, достал нож и хладнокровно перерезал тому горло.

Однако не успел он разогнуться, как услышал, что сверху кто-то спускается по лестнице в лавку. Это была жена Марра. Она шла, не подозревая, какая опасность поджидает ее. Как только ноги ее ступили на пол, преступник ударил ее сзади молотком, а после того как женщина упала, довершил дело ножом. Убив женщину, преступник поднялся на второй этаж и хладнокровно умертвил 13-летнего мальчика и 8-месячного ребенка. Последнего он мог не убивать: тот был слишком мал, чтобы представлять хоть какую-то опасность, однако пролитая кровь, видимо, настолько «завела» убийцу, что остановиться он уже не мог.

Рассправившись со всеми обитателями дома, убийца принялся искать деньги, которые у состоятельного торговца, по его расчетам, обязательно должны были быть.

Тем временем служанка Мари, не обнаружив устриц в торговой лавке возле дома, обошла еще ряд лавок на соседних улицах, но безрезультатно. Было уже около часа ночи, и девушка решила повернуть обратно. То и дело на ее пути возникали шумные компании пьяных матросов, и, чтобы не попасть в беду, Мари пряталась от них в ближайших темных переулках, поэтому обратная дорога несколько затянулась, и, когда девушка наконец подошла к дверям дома № 29, на часах была половина второго ночи.

Электрозвонков в те годы еще не существовало, а вместо них на дверях лондонцев обычно висели колокольчик и молоток, но время было уже позднее, и Мари не решилась воспользоваться ими, чтобы не разбудить хозяйского младенца. Поэтому она осторожно постучала в дверь кулаком и прислушалась. Из дома не раздалось ни звука. Повторив попытку еще раз, Мари решилась позвонить в колокольчик, однако и на его звон никто не отреагировал. И вот тогда в душу Мари закрался страх. Она вдруг вспомнила о таинственном незнакомце, которого, уходя из дома, она видела на улице.

И сразу возникла мысль о немедленном бегстве. Мари хотела уже развернуться, как вдруг услышала отчетливый скрип ступенек за дверью. Кто-то спускался к входной двери. Шаги приближались, а Мари внезапно охватило оцепенение.

Между тем скрип вскоре прекратился, и Мари услышала чье-то тяжелое дыхание за дверью. Затем послышался легкий шорох: кто-то пытается открыть засов. Еще секунда, и дверь бы открылась, явив Мари таинственного незнакомца. Однако девушка наконец опомнилась и, схватив привязанный к дверному косяку молоток, принялась изо всех сил бить им по стене дома, сопровождая это громкими криками. Она стучала так яростно и кричала так истошно, что переполошила всех соседей. Те выбежали на улицу и с трудом уняли девушку, которая билась в истерике и никак не хотела выпускать из рук молоток.

Наконец с большим трудом девушку успокоили, и она, захлебываясь слезами, рассказала о своих подозрениях. Соседи тут же принялись действовать. Так как в доме Марра сохранялась гробовая тишина, было решено взломать входную дверь. Один из соседей предложил забраться в лавку через заднюю дверь, взломать которую было гораздо легче. Так и сделали. Сосед вооружился металлической кочергой и вошел в дом. То, что он увидел, заставило его содрогнуться. Весь дом был залит кровью, и, чтобы не испачкаться, сосед вынужден был пройти к входной двери вдоль стены. Особенно ужаснула всех смерть 8-месячного младенца, у которого была вдребезги разбита голова да еще вдобавок перерезано горло. Стало ясно, что здесь побывал настоящий дьявол.

На следующий день весть о зверском убийстве на Ратклиф Хайвэй облетела весь Лондон. Такого в городе давно уже не происходило, поэтому случившееся вызвало панику среди добропорядочных горожан. Все понимали, что убийца не остановится на одном преступлении и скоро объявится вновь.

В те годы полиция Лондона была малочисленна, а детективных агентов насчитывалось всего 15 человек (Скотланд-Ярд появится только в 1842 году). Эти агенты, так называемые бой-стрит-риннеры (сыщики с Боу-стрит) были профессионалами, однако малое их число сказывалось на результатах работы. Преступность в городе росла, а власти и не думали совершенствовать полицию. В результате в те годы на каждые 822 жителя Лондона приходился один преступник. Правда, убийц среди них было гораздо меньше, чем, к примеру, грабителей, которых насчитывалось около 30 тысяч. Однако простым горожанам от этого было не легче.

Между тем преступник с Ратклиф Хайвэй не оставил практически никаких следов. И хотя сыщики с Боу-стрит со слов свидетелей установили примерный облик убийцы, найти его тогда так и не сумели. А тот между тем уже готовился к новому преступлению, причем местом его совершения избрал дом на Грэвэл Лэн, который находился в нескольких десятках метров от дома торговца Марра.

В доме на Грэвэл Лэн проживала семья 70-летнего трактирщика Вильямсона, в которую входили его 60-летняя жена, 9-летняя внучка и 40-летняя прислуга. Кроме них, в этом же доме снимал одну из комнат на втором этаже 25-летний коммивояжер, работавший на одной из местных фабрик. Расположенный на первом этаже трактир был на хорошем счету и приносил своему хозяину приличный доход. На эти деньги и рассчитывал преступник.

19 декабря, то есть через 12 дней после убийства на Ратклиф Хайвэй, преступник пришел в трактир Вильямсона и занял место за дальним столиком в углу. Было около 10 часов вечера, и посетителей было уже не так много. Все прекрасно знали, что ровно в одиннадцать часов хозяин лично выпроваживает последнего клиента. Знал это и преступник, который и стал тем самым, последним посетителем. Вместе с хозяином он отправился к двери и, когда старик пожелал ему спокойной ночи, внезапно выхватил из-под плаща молоток и обрушил его на голову Вильямсона. Трактирщик повалился на пол, однако убийца подхватил его и почти бесшумно уложил у двери. Достав нож, он привычным движением перерезал жертве горло.

Кроме старика-хозяина, на первом этаже находилась и прислуга 40-летняя женщина, которая занималась уборкой. Именно она едва не нарушила все планы преступника. Когда он осторожно подкрадывался к ней, она, услышав шорох его шагов, обернулась и прежде чем он ударил ее вскрикнула: "Нас убивают!"

На шум проснулся 25-летний постоялец. На его счастье, преступник не стал подниматься на второй этаж, а направился в комнату хозяина. Там находилась жена старика, она, на свою беду, была глуховата и не слышала того, что происходило в трактире. Она стала третьей жертвой. Расправившись с ней, преступник бросился к хозяйскому шкафу, где хранились деньги и серебро.

Пока он возился с большой связкой ключей, молодой постоялец вышел из своей комнаты и, осторожно ступая, подошел к лестнице, ведущей вниз. Наслышанный, как и все в городе, об убийстве на Ратклиф Хайвэй, коммивояжер старался действовать осторожно и стал бесшумно спускаться вниз. Он достиг половину пути, когда увидел лежавшую на полу в луже крови служанку. Теперь никаких сомнений в том, что происходит в доме не оставалось. Соблюдая осторожность, он вернулся на второй этаж. Сразиться с вооруженным убийцей ему и в голову не пришло, поэтому он поставил перед собой одну задачу немедленно уносить ноги из этого проклятого дома. И тут он вспомнил о 9-летней внучке хозяев, которая мирно спала в комнате рядом. Девочку необходимо было спасти, но как это сделать? Если войти в ее комнату и разбудить, кто поручится, что она не расплачется от страха и не станет звать бабушку или деда. А это может услышать убийца.

Переполняемый этими колебаниями молодой человек постоял несколько мгновений возле спальни девочки, повернулся и пошел в свою комнату. Он решил не рисковать, спастись сначала самому, а затем поднять крик и тем самым спасти и девочку.

Открыв окно комнаты, он понял, что спрыгнуть вниз — получить травму. Единственный выход — спуститься с помощью какого-нибудь приспособления. Под рукой у него были только простыня и одеяло. Из них он и решил смастерить веревочную лестницу.

К этому времени убийца нашел все, что искал. Теперь ему нетерпелось осмотреть второй этаж.

К несчастью, веревка, которую второпях смастерил молодой человек, оказалась слишком короткой, и коммивояжер повис в воздухе, не решаясь спрыгнуть вниз. А преступник уже проделал половину пути и неумолимо приближался к комнате 9-летней девочки. И тут в дело вмешалось само Провидение.

Висящего на простыне молодого человека заметили случайные прохожие. Они подбежали и подхватили спрыгнувшего коммивояжера. И тот тут же стал кричать на всю улицу: "В доме убийца! Убийца!" Этого крика было вполне достаточно, чтобы уже через минуту все окна ближайших домов осветились огнем. Люди высыпали на улицу, вооруженные кто чем мог. Поняв, что в доме Вильямсонов находится убийца, люди стали выламывать входную дверь. Преступник поспешил скрыться с места преступления через черный ход. Однако в спешке он забыл орудие преступления — молоток, на рукоятке которого были выгровированы две буквы — И. П.

На следующий день все лондонские газеты написали о случившемся и сообщили не только о буквах на молотке. Но и о том, что все убийства совершены с помощью ножа, напоминающего нож испанских матросов «навайя». Это были серьезные улики, которые могли вывести на преступника. Ждать этого пришлось недолго.

Через несколько дней в полицию явились хозяева кабачка "Грушевое дерево", которые рассказали, что в одной из их комнат живет некий Виллиамс, бывший матрос на Ост-Индийской линии. У него, по их словам, был именно такой нож, молоток тоже был известен владельцам кабачка. Некоторое время назад у них проживал швед-моряк, Иоганн Петерсен, который, уехав, забыл молоток. На его рукоятке были именно эти инициалы — И. П. Одно время им забавлялись дети владельцев кабачка, но недавно он куда-то запропастился.

Этих сведений было достаточно, чтобы сделать вывод о возможной причастности к этим убийствам постояльца "Грушевого дерева" Виллиамса. 23 декабря, на четвертые сутки после бойни на Грэвэл Лэн, он был арестован. Под тяжестью улик он признался и был приговорен к смертной казни через повешение. Жители Лондона облегченно вздохнули, однако замки и цепочки со своих дверей так и не сняли.

Французский урод (1855–1861)

В середине 19-го века славу французской уголовной полиции «Сюртэ» составляло только парижское отделение. Созданное в 1810 году знаменитым уголовником Видоком это отделение за короткий срок сумело достичь небывалых результатов в борьбе с преступностью и обеспечить Парижу вполне спокойное существование. Даже после того как в 1833 году Видок вынужден был уйти в отставку, парижское «Сюртэ» продолжало считаться одной из лучших полицейских служб в мире. Картотека ее была обширной, а в 40-е годы к ней прибавилась и фотокартотека, которая к 1855 году насчитывала 30 тысяч фотографий преступников.

В отличие от Парижа, остальные отделения французской полиции не могли похвастаться подобным уровнем работы. Например, в Лионе, в 1855 — 1861 годах происходили неоднократные убийства молодых женщин, а местная полиция долгое время не могла выйти на след преступника, хотя вычислить его не составляло особого труда.

Эта история началась 18 февраля 1855 года в лесу Монтоверн под Лионом. В тот день там охотились пятеро мужчин, и один из них, углубившись в чащу, внезапно обнаружил обнаженный труп молодой женщины. Судя по всему, она была изнасилована и убита, причем убийца буквально искромсал ножом ее некогда молодое и прекрасное лицо.

Полиция, извещенная об этой страшной находке в тот же день, довольно быстро установила, что погибшей оказалась Мари Бадей. Девушка работала служанкой у некой мадам Оссандон в течение нескольких месяцев, но 26 февраля, за два дня до того, как ее тело нашли в лесу, она сообщила хозяйке, что некий мужчина предложил ей более выгодную работу, и мадам Оссандон тут же ее рассчитала. Кто был этим таинственным мужчиной хозяйка, к сожалению, не знала. Но полицейские резонно предположили, что им вполне мог быть кто-то из местных жителей. Ближе всего к месту обнаружения трупа находилась деревня Трануа, с которой полицейские и начали свой обход. Однако он не привел к положительным результатам. Единственное, что удалось выяснить — несколько местных жителей слышали вечером 26 февраля крики в лесу, но не придали им особого значения.

Между тем с марта по ноябрь 1855 года в полицию обратились три девушки, которые рассказали примерно одну и ту же историю. Некий незнакомый мужчина с изуродованным лицом знакомился с ними на улице и предлагал выгодную работу в хозяйстве своего господина близ Монтлюэля. По дороге туда незнакомец внезапно набрасывался на девушек и пытался повалить их на землю. Всем троим чудом удалось вырваться из его рук. Правда, у одной он отобрал 50 франков. Полиция с интересом выслушала эти рассказы, аккуратно их запротоколировала… и тут же о них забыла. Видимо, благополучный исход успокоил лионскую полицию, и она не предприняла никаких мер для поиска злоумышленника.

В течение последующих пяти лет в полицию обратились еще несколько женщин, которые жаловались на мужчину с изуродованным лицом, предлагавшего им выгодную работу, но по пути к месту назначения внезапно нападавшего на них. Полиция обладала полным и достаточно подробным описанием этого человека, однако найти его так и не смогла. И объяснялось это просто: круг поисков был весьма узок, а расширять его полиция просто поленилась. Бескровность этих нападений усыпляла полицейских.

Перелом наступил в мае 1861 года. В полицию обратилась Мари Пишон, которая рассказала, что несколько дней назад (26 мая) на лионском мосту Гийотен к ней обратился мужчина с изуродованным лицом. Определив по ее внешнему виду, что она работает служанкой, мужчина предложил ей более выгодную работу в одном из богатых домов в Монтлюэле. Девушка попросила дать ей время, чтобы обдумать предложение, однако незнакомец сообщил, что его хозяин повелел привести к нему служанку в тот же день. Мари колебалась, но, услышав сумму будущего жалованья — 250 франков, она дала согласие и, оставив незнакомца на улице, побежала к своей хозяйке за немедленным расчетом.

Когда поезд привез их в Монтлюэль, было уже темно. Мари испытывала некоторую тревогу, впрочем незнакомец держался настолько уверенно и просто, что ее тревога улетучилась. Они шли по огромному полю, мужчина нес на плече ее корзину и всю дорогу описывал ей прелести предстоящей работы. Так они дошли до деревянного моста через овраг. Здесь незнакомец попросил Мари подождать несколько минут, а сам перешел мост и скрылся в кустах. Девушка вполне резонно подумала, что ее спутник отправился по малой нужде и со спокойной душой уселась на траву.

Тем временем незнакомец, как только кусты скрыли его от постороннего взора, извлек из кармана брюк длинную веревку с петлей на конце и, намотав ее на руку, отправился в обход оврага. Пройдя несколько метров, он очутился за спиной у безмятежно сидевшей девушки. Осторожно ступая, незнакомец стал медленно приближаться, когда до нее оставалось несколько шагов, он размахнулся и бросил свой аркан. Однако сделал он это не удачно, и девушка, услышав за спиной шум, повернулась всем корпусом назад. В результате петля только скользнула по ее плечу. Незнакомец бросился на Мари, пытаясь повалить ее на землю, но девушка проявила чудеса ловкости, сумела вырваться и бросилась бежать. Она бежала так быстро, что незнакомец скоро отстал от нее на несколько шагов. Этого расстояния ей хватило, чтобы вскоре и вовсе скрыться из поля его зрения. Она выбежала на железнодорожные пути, перелезла через невысокую изгородь и бросилась к первому же стоявшему поблизости дому.

Рассказ Мари Пишон был абсолютно идентичен тем рассказам, что на протяжении шести лет полиция выслушивала от других девушек. И везде фигурировал мужчина с изуродованным лицом. Но только после истории с Мари Пишон комиссар лионской полиции решил наконец провести тщательное расследование случившегося. На ноги были подняты не только значительные силы жандармов, но и местные жители. Несколько десятков человек прочесали местность возле моста, где девушка подверглась нападению, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы преступника. Вскоре одна из поисковых групп очутилась в окрестностях общины Даньо. Местные жители сообщили, что в их общине есть одна подозрительная пара — супружеская чета Дюмойяров. Причем глава семейства Мартин Дюмойяр внешне не очень приятен: у него шрам на лице и большая опухоль на верхней губе. Это обстоятельство заинтересовало полицию, которая тут же задержала подозрительную пару.

В ходе первого же допроса стало ясно, что супруги Дюмойяр говорят неправду. Видимо, арест явился для них полной неожиданностью, и они так и не сумели заранее договориться о том, как себя вести в подобной ситуации. На вопрос о том, что они делали 26 мая, в день нападения на Мари Пишон, оба начали давать абсолютно различные показания.

Тем временем тщательный обыск в доме Дюмойяров дал весьма неожиданные результаты. Было обнаружено огромное количество всевозможного женского белья самых разных размеров, в частности: 71 носовой платок, 67 пар чулок, 38 шляпок, 10 корсетов и т. д. Всего же насчитали 1056 предметов женского туалета. Когда об этом спросили жену Дюмойяра, та не сумела дать вразумительного ответа, почему в ее гардеробе такое количество добра, большая часть которого не подходила ей по размеру.

Развязка этой истории наступила, когда в полицию прибыла Мари Пишон и ее ввели в комнату, где находился Мартин Дюмойяр. Девушка опознала в нем того человека, который напал на нее возле моста. С этого момента полиция не сомневалась в том, что перед нею охотник на молоденьких служанок.

В ходе следствия полиция проверила возможную причастность Дюмойяра к бесследному исчезновению нескольких девушек, служивших как в Лионе, так и в его окрестностях. Сам Дюмойяр на все вопросы отвечал одно и то же: ничего, мол, не знаю. Но тут в дело вмешалась его супруга.

Во время одного из допросов следователь сообщил ей, что ее муж во всем сознался. Уставшая от многочисленных изнурительных допросов женщина поверила и тут же рассказала о том, что одну из своих жертв ее муж закопал в лесу близ Монмэна. Полицейские выехали к указанному месту и действительно обнаружили там человеческий скелет с раздробленным черепом.

Но Мартин Дюмойяр был слишком хитер, чтобы так просто подставить свою голову под топор палача. Как только следователь предъявил ему обвинение в этом убийстве, Дюмойяр согласился с тем, что он действительно закопал труп в лесу, однако убивал девушку не он. Он поведал душещипательную историю о том, как двое незнакомых ему людей, пригрозив убийством ему и его жене, заставляли его прятать тела молодых девушек, которых эти неизвестные выслеживали, насиловали и убивали. За эту работу «могильщика» Дюмойяр получал вещи убитых.

Полиция не поверила в россказни Дюмойяра и продолжила поиски свидетелей, которые помогли бы уличить его. И таких свидетелей за восемь месяцев следствия было обнаружено около 70 человек. По их показаниям, в лесу в Монтмоэле было найдено еще несколько трупов женщин. И вновь активную помощь в деле розыска погибших оказала супруга Дюмойяра. В сущности это была глубоко несчастная, психически больная женщина. Брак с этим человеком не принес ей радости, а в последние годы и вовсе превратился в ад. Дюмойяр часто бывал агрессивен, избивал жену, иногда насиловал. И лишь в те моменты, когда он возвращался домой после «охоты» на служанок, его агрессия проходила. Он был на удивление добр, мягок и дарил своей супруге вещи убитых им женщин. Он любил рассказывать жене о своих похождениях и особенно смаковал детали убийств. Постепенно эти рассказы настолько захватили его супругу, что она порой просила мужа пересказывать ей их вновь и вновь. В их доме это стало чем-то вроде ритуала, который скрашивал их скучные совместные вечера.

Суд на убийцей служанок состоялся в городе Бурже 29 января 1862 года. Он длился не один день и в конце концов привел к закономерному результату: Мартин Дюмойяр был приговорен к смертной казни, его супруга получила 20 лет каторжных работ. Через месяц, в марте 1862 года, на одной из площадей Бурже топор палача опустился на шею Дюмойяра. В толпе многочисленных зевак не нашлось ни одного сочувствующего ему человека.

Герои-бандиты (1850–1921)

В середине 19-го века, в разгар промышленной революции, в большинстве стран Западной Европы кривая преступности стала неуклонно расти. Во Франции в период с 1840 по 1886 год преступность подскочила на 130 процентов, а в Германии с 1895 по 1905 — на 65,5 процента. Однако европейская преступность того времени не шла ни в какое сравнение с тем, что происходило в Соединенных Штатах Америки, где насилие стало привычным элементом общественного развития. Как писал влиятельный журнал «Тайм» в апреле 1981 года, "Соединенные Штаты Америки родились в атмосфере насилия. Их мифы связаны с завоеванием новых рубежей, когда царствовал тот, кто быстрее стрелял, и когда судьба любого человека находилась в его руках…"

"Завоевание новых рубежей" началось в США с 1820 года, когда конгресс принял чрезвычайно льготный для переселенцев закон, согласно которому акр земли стоил один доллар двадцать пять центов, а минимальный размер продаваемого участка был снижен со 160 до 80 акров. С этого момента тысячи переселенцев двинулись на необжитой Запад. Это была многоязычная, разноплеменная масса людей, состоявшая из англичан, голландцев, немцев, ирландцев, шотландцев и других народностей, которые так и не нашли счастья у себя на родине. В большинстве своем это были люди среднего достатка, скромные и глубоко религиозные. Они ехали на Запад целыми семьями и прекрасно понимали, что только сообща, объединившись, смогут преодолеть все трудности и препятствия, поджидавшие их на этом нелегком пути.

Была среди этих переселенцев и особая прослойка людей, которых можно смело назвать авантюристами. Для этих, в основном молодых людей, не обремененных семейными или национальными связями, без твердых нравственных устоев и религиозной морали, путешествие на Запад стало чем-то вроде увеселительной прогулки, во время которой все выпадавшие на их долю опасности принимались как должное, и даже более того — они возбуждали лучше всякого наркотика. Именно благодаря подобного рода авантюристам вся эта территория и получила впоследствии название "Дикий Запад", что было связано не с природными особенностями этих мест, а с жестокостью царивших там нравов.

Поначалу количество этих авантюристов было не таким уж и большим, но после войны с Мексикой в 1840 году в состав Соединенных Штатов вошли Техас, Нью-Мексико, Калифорния. Именно на территории последней, в долине Сакраменто, первыми переселенцами было найдено золото. И эта находка заставила огромную массу людей тронуться с места. А, как гласит древняя притча, "рядом с золотом всегда соседствует смерть".

Одним из самых известных бандитов на Диком Западе в 50-е годы 19-го века был Хоакин Муриетта. Мексиканец по национальности, в период "золотого бума" он с тысячами своих соотечественников и людьми других национальностей отправился в Калифорнию. Однако погоня за золотом не принесла ему счастья. В один из дней 1850 года он потерял не только свою невесту, но и дом, который сожгли местные жители. Муриетте чудом удалось спастись, и вскоре он примкнул к банде грабителей и убийц, орудовавшей на территории Калифорнии. Пробыв в банде всего три года, Муриетта сумел натворить немало.

В банде лучшим признавался тот, кто сумеет убить больше человек. А так как банда состояла примерно из ста человек и каждый из них убил как минимум десятерых, то можно представить масштаб этих убийств. Сам Муриетта отличался патологической жестокостью, убивая всех, кто попадался ему под руку, особенно ненавидел китайцев.

Жестокость банды Муриетты вызывали ненависть со стороны местных жителей, однако местная власть была сплошь коррумпирована, и поэтому бандиты в течение трех лет безнаказанно вершили свои преступления. И лишь в 1853 году наступил закономерный финал: отряд калифорнийских рейнджеров выследил банду и застал ее врасплох. В той схватке большая часть бандитов была уничтожена, в том числе и 23-летний Хоакин Муриетта. Однако это был еще не конец истории.

Зная, какой страх наводил этот бандит на всех жителей, рейнджеры пошли на необычный эксперимент. Они отрубили Муриетте голову, заспиртовали ее и выставили на всеобщее обозрение. Причем желающие поглазеть на знаменитого бандита (многие только слышали о нем, но не видели) должны были заплатить один доллар.

Еще одним героем Дикого Запада в те годы был Куллен Бейкер. В тот год, когда Хоакин Муриетта принял смерть от пуль рейнджеров, Бейкеру было 18 лет, однако он уже наводил страх на жителей округа Каас в Техасе. Бейкер был непревзойденным стрелком и часто развлекался тем, что заставлял кого-нибудь из горожан «плясать» под аккомпанемент его выстрелов. За это в 1854 году одна из его жертв подала на него в суд. Но Бейкер не стал дожидаться конца разбирательства, а в один из дней явился в дом к отцу большого семейства, мистеру Бейли, который должен был выступить на этом процессе против него, и застрелил его. После этого Бейкер на четыре года исчез из родных мест.

В 1858 году он вновь объявился для того, чтобы перевезти своих жену и дочь в соседний округ Перри, штат Арканзас. Но вскоре его жена умерла и дочь осталась на попечении деда, проживавшего в округе Салфер. Сам Бейкер никогда не обременял себя отцовскими обязанностями, а теперь и вовсе стал свободным, как ветер. В 1860 году в пьяной драке ударом кинжала он убил еще одного человека — мистера Уортхэма.

В Гражданскую войну 1861–1865 годов Бейкер воевал на стороне Юга (конфедераты), но дисциплина действовала на него угнетающе, и вскоре он дезертировал из армии и поселился в Спэниш-Блаффсе. Весной 1864 года в городок вошла негритянская часть северян, которая занималась вылавливанием дезертиров из армии конфедератов.

Когда солдаты вошли в город, Бейкер находился в салуне и ни о чем не подозревал. Потягивая виски, он стоял у стойки бара, и в эту минуту в заведение вошли четверо солдат. Увидев на Бейкере потрепанный мундир конфедерата, они направились к нему.

— Кто вы такой? — спросил сержант, когда они подошли к стойке, и это было последнее, что он успел сказать в своей жизни.

Рука Бейкера молниеносно скользнула к кобуре, и в следующую секунду кольт 44-го калибра извергнул четыре пули. Каждая из них попала точно в цель, и все четверо были убиты на месте, а Бейкер спешно покинул пределы городка.

Отныне у ставшего врагом обеих воюющих сторон Бейкера был один путь в бандиты. Осенью 1864 года он сколотил банду и занялся грабежами в Восточном Техасе. Так продолжалось до конца 1865 года, когда он на время "завязал".

В январе 1866 года Бейкер с новой женой Мартой осел в Лайн-Ферри и занялся речным перевозом. О былых бандитских делах ему никто не напоминал. Но так продолжалось недолго. Бейкер был плохо приспособлен к размеренной гражданской жизни, и его руки постоянно тянулись к револьверу. В конце концов он вноь совершил убийство.

В июне 1867 года он заявился в бакалейную лавку некоего Роудена и в отсутствии хозяина набрал товара на приличную сумму. А когда через несколько часов Роуден приехал к нему и потребовал денег, Бейкер не нашел ничего лучшего, как схватиться за револьвер: его рука не дрогнула, и торговец был убит четырьмя выстрелами в упор. Покинув городок Бейкер скрылся в дикой местности неподалеку от Салфер-Боттом. Его поисками занимались солдаты федеральных войск, но преступнику дьявольски везло. Когда однажды на переправе Петт на Салфере его настигла погоня, он сумел не только благополучно уйти, но при этом умудрился застрелить сержанта. Во время следующей стычки он убил еще одного солдата, а в третий раз, едва он схватился за свои шестизарядные револьверы, солдаты просто пустились наутек.

Слава о Бейкере как о неуловимом бандите распространилась по всему Восточному Техасу. На его поимку были брошены значительные силы федеральных войск, но Бейкер успешно скрывался от них в болотах и зарослях Салфера. Дело дошло до того, что однажды он в одиночку напал на правительственный фургон, убил одного солдата, а остальных четверых обратил в бегство. После этого случая на его поиски было выделено 500 солдат, но Бейкер умудрялся перехитрить и их.

В октябре 1868 года он заявился в городок Бостон и разыскал там капитана Крикхэна, который отвечал за его поимку.

— Кажется, вы ищете Куллена Бейкера? — спросил он. — Он перед вами.

Капитан схватился за оружие, однако Бейкер был проворнее. Грянул выстрел, и армия потеряла еще одного офицера. Преступник же благополучно скрылся.

Эта наглая выходка настолько возмутила власти, что губернатор штата Клейтон объявил за голову Бейкера награду в тысячу долларов. Но и это не помогло.

В ноябре 1868 года Бейкер сколотил банду из десяти человек и совершил несколько набегов на фермы в округах Севьер и Литтл-Ривер в Арканзасе, при этом были убиты два высоких должностных лица. Все эти события, а также бессилие уже и Государственной милиции вынудили местных фермеров искать с ним компромисса. Ему была обещана всеобщая амнистия, если он добровольно сдастся властям. Однако Бейкер не поверил в это. В том же ноябре в двух местных газетах было опубликовано его письмо, в котором он заявил: "Я вовсе никакой не убийца, каким окрестила меня молва, будто я убиваю направо и налево всех белых и черных, и я полон решимости в будущем делать все возможное ради благоденствия миролюбивых граждан той страны, в которой я нахожусь…"

Между тем, развязка неумолимо приближалась.

В начале 1869 года Бейкеру и его банде вновь удалось перехитрить несколько тысяч солдат и скрыться в Канзасе. Там проживала некая Белл, которая ранее отвергла его любовь, предпочтя молодого школьного учителя Томаса Орра. Именно этот человек и поставил последнюю точку в этой истории.

6 января Орр узнал, что Бейкер находится поблизости и ищет встречи с Белл. Взяв трех жителей городка (остальные идти наотрез отказались), Орр отправился на поиски бандита.

Они нашли их беспечно отдыхающими на привале всего лишь в миле от города. Эта беспечность и стоила им жизни. Появление Орра и трех его дружков стало для них столь внезапным, что они даже не успели схватиться за револьверы. Куллен Бейкер и несколько членов его банды были убиты на месте своего последнего привала.

Еще одним знаменитым бандитом Дикого Запада был в те же годы Билл Хикок, которого людская молва за его характер окрестила Неистовым.

Он родился в мае 1837 года под именем Джеймса Батлера в небольшом городке Трой в штате Иллинойс. Его буйный нрав стал проявляться еще в детстве, и однажды в 16-летнем возрасте он жестоко избил своего сверстника. Опасаясь наказания, сбежал на Запад, в штат Канзас. Там он вступил в отряд борцов против рабства, который носил название "Красные ноги". Этот отряд действовал на территории штата Миссури и отличался крайней жестокостью к местным фермерам. Именно тогда Батлер и взял себе псевдоним Билл Хикок и вдобавок к нему получил прозвище Неистовый: в драках он не успокаивался до тех пор, пока не калечил своего противника. Однако, кроме этого, он имел еще одно прозвище, которое редко кто осмеливался произнести — из-за выступающей вперед губы его окрестили Дик Утка. Именно из-за этого прозвища однажды и произошла трагедия.

В 1861 году, когда Хикок уже несколько остепенился и жил на посту в Рок-Крике, штат Невада, двое братьев — 12-летний Джек и 9-летний Энди Макколл ради шутки обозвали его Диком Уткой. Ярость Хикока была настолько велика, что он догнал младшего из братьев и ударом мотыги по голове убил его на месте. В те годы на просторах Небраски практически не ведали, что такое закон, поэтому родители мальчика так и не сумели привлечь убийцу к ответственности.

Тем временем Хикок совершил еще одно преступление. 12 июля 1861 года на посту в Рок-Крике, где он числился рядовым конюхом, Хикок хладнокровно расправился сразу с тремя мужчинами, которые приехали за причитающимися им от почтовой компании деньгами. Но вместо денег они заработали по пуле от Неистового Билла.

После этого Хикок все-таки угодил в руки правосудия и должен был понести суровое наказание. Но в это время началась Гражданская война между Севером и Югом, и Хикок оказался на свободе. Он ушел служить в армию северян и был зачислен в разведчики. Его отчаянная храбрость и мастерство владения оружием снискали ему громкую славу в Союзной армии. О нем ходили фантастические легенды. Например, одна из них гласила, что за три дня (6 8 марта 1862 года) Хикок из-за укрытия убил 36 солдат-конфедератов, в числе которых оказался и генерал Маккалок.

После окончания войны в 1865 году Хикок был уволен с военной службы и поселился в городке Спрингфилд, в штате Миссури. Однако жители города невзлюбили его за слишком буйный нрав. Обычно Хикок напивался до свинского состояния и задирал горожан, вызывая каждого на поединок. 21 июля 1865 года некий Таттом, "положивший глаз" на девушку, которая нравилась и самому Хикоку, принял этот вызов. Соперники сошлись в поединке на городской площади. Пуля Таттома просвистела всего в нескольких миллиметрах от головы Хикока, в то время как пуля последнего угодила точно в сердце. Власти штата признали это убийство вполне оправданным и не привлекли Хикока к ответственности.

Тем временем всенародная слава пришла к Хикоку вскоре после этой дуэли. Некий полковник Джордж Уорд Николс написал о нем восторженную статью в газете "Харперс Уикли". Следом за ним влиятельная газета "Нью-Йорк геральд" направила своего лучшего журналиста Генри Стенли взять интервью у "героя прерий". То же самое сделали и другие газеты рангом пониже. Все это в конце концов привело к тому, что в феврале 1866 года Хикок был назначен заместителем маршала в Форт-Райли, штат Канзас. В его непосредственные обязанности входила борьба с конокрадством. Для Хикока, всегда любившего пострелять, эта должность открывала большие возможности.

В 1867 — 1868 годах Хикок ушел разведчиком в отряд генерала Хэнкока и участвовал в войне с индейцами. Досужие газетчики и там следовали за ним по пятам и регулярно публиковали о нем статьи-панегирики.

23 августа 1869 года Хикок был избран шерифом Хейс-Сити, штат Канзас, городка, который практически никогда не слышал ни о каких законах, и это Хикоку нравилось больше всего. Уже на следующий день после своего вступления в должность он сразился с самым отпетым местным головорезом Биллом Малви и прикончил его одним выстрелом из 5-зарядного английского револьвера «дин-адамс» 45-го калибра. А 27 сентября точно так же он расправился еще с одним нарушителем спокойствия — Сэмуэлем Стровимом. Все это подняло славу Хикока на небывалую высоту, и в те дни он был самым знаменитым человеком на Диком Западе.

Между тем, необузданная страсть Хикока к собственному револьверу привела его к конфликту с законом. 17 июля 1870 года в одном из салунов Хейс-Сити он повздорил с солдатами и во время драки метким выстрелом убил сержанта и тяжело ранил рядового. Был отдан приказ арестовать Хикока, но он вовремя скрылся из города.

Проскитавшись по прериям несколько дней, Хикок оказался в городке Абилин, где уже несколько месяцев не было собственного маршала. И как это ни удивительно, но местные власти предложили ему занять это место, и в апреле 1871 года он официально вступил в должность. Так же, как и в Хейс-Сити, Хикок на новой должности полагался исключительно на свое виртуозное владение оружием. Он постоянно носил с собой обрез, обычное ружье, охотничий нож и два револьвера, при каждом удобном случае пуская их в ход, не оставляя противнику ни малейшего шанса. Однажды во время разборки с неким Филом Коу Хикок настолько увлекся стрельбой, что убил не только противника, но и случайно сразил своего лучшего друга Майкла Уильямса.

В 1872 году Хикок уехал из Абилина и одно время работал в Нью-Йорке в цирковой программе знаменитого Буффало Билла Коуди, где демонстрировал зрителям свое мастерское владение револьвером. Но вполне добропорядочный на сцене, за ее пределами Хикок вновь становился Неистовым. Во время ссоры в городке Сидни, в штате Небраска он хладнокровно застрелил сразу трех посетителей танцевального зала. И опять избежал наказания.

17 мая 1876 года в районе Черных Холмов, в штате Миссури, Хикок едва не погиб, но в последнее мгновение проявил незаурядную меткость.

Он ехал в дилижансе, когда на него внезапно напали пятеро бандитов во главе с давним его врагом Фрэнком Кулли. В перестрелке Хикок застрелил четверых нападавших, но у него кончились патроны. Кулли уже торжествовал победу, направляя револьвер на Хикока. Но Хикок не растерялся и метнул один из пустых револьверов системы «генри» в противника. Бросок был настолько метким, что револьвер угодил Кулли точно в висок, и тот от страшного удара скончался на месте.

И все-таки смерть настигла этого удачливого авантюриста. Будучи страстным игроком в покер, он всегда садился за стол спиной к стене, чтобы видеть все, что происходит в зале. Однако 2 августа 1876 года он пренебрег этим правилом и сел спиной к залу. В это время в салун города Дедвуда вошел молодой человек, который прошел через весь зал и, подойдя сзади к Хикоку, разрядил ему в голову свой револьвер 45-го калибра. На момент смерти Хикоку было всего 39 лет.

Как выяснилось, этим убийцей оказался 27-летний Джек Макколл, тот самый у которого Хикок 15 лет назад убил мотыгой 9-летнего брата. Таким образом Джек отомстил за смерть своего брата. Однако эта месть стоила ему весьма дорого: 31 марта 1877 года он был повешен.

В те же годы, когда имя Билла Хикока гремело на бескрайних просторах Дикого Запада, там же делал свою карьеру и другой знаменитый авантюрист Билл Лонгли.

Он родился в октябре 1851 года в Техасе и уже в 14 лет виртуозно владел револьвером. Он мог на всем лошадином скаку шесть раз подряд поразить круг размером с тарелку, нарисованный на стволе дуба. Причем Лонгли научился стрелять с равным успехом как одной рукой, так и сразу двумя.

Свое первое убийство Лонгли совершил в 1868 году, когда ему было всего 17 лет. В тот роковой день возле городка Эвергрин на него напали трое чернокожих, и, защищаясь, Лонгли застрелил одного из них. Остальные тут же бежали. За это убийство Лонгли был объявлен вне закона, но схватить его тогда так и не удалось.

Он отправился в городок Йорктаун, но там его ждало еще одно приключение. На улице его попытался остановить военный патруль, но Лонгли не стал искушать судьбу и вновь пустил в дело свой шестизарядный револьвер системы «данс». В результате он убил сержанта и скрылся.

Преследуемый как гражданскими, так и военными властями, Лонгли примкнул к банде известного нам Куллена Бейкера, который в то время грабил правительственные поезда и часть денег отдавал беднякам-южанам. Но в январе 1869 года Бейкер был убит, и Лонгли вернулся в родной Эвергрин. К тому времени на его счету было уже около двадцати загубленных жизней. Большинство были неграми. За что он и получил кличку "убийца негров".