На антресолях царит тот же беспорядок и бедность, что и на средних и верхних этажах инсул: супружеское ложе, кроватка поменьше для двух сыновей, висящая на гвоздях одежда, жаровня для готовки и обогрева, ларчик, возможно с косметикой жены. Еще один сундучок виднеется из-под кровати, в нем заключено кое-что поважнее: выручка магазинчика. Ключ от него висит на цепочке, в ложбинке между грудями жены, отправившейся за водой к фонтану. Как почти во всех человеческих сообществах (от полукочевых африканских племен химба до северных народов — кельтов, викингов…), мужчина командует, а женщина хранит ключи от семейного имущества…
Увиденное нами повторяется во всех заведениях— лавках, магазинах, складах Рима: в этих антресолях (или подсобных помещениях) живут ремесленники, лавочники, сторожа, слуги и даже… проститутки, если заведение — это "бар". Проститутки "снимают" клиентов на нижнем этаже, а "услуги" предоставляются этажом выше, на антресолях.
Лавочник переходит улицу, в руках у него блюдо с завтраком: хлеб, сушеный инжир и сыр; он жадно глотает еду. Надо успеть сделать еще одно дело, доедая завтрак. На углу улицы он поднимает голову на эдикул, квадратную нишу в стене, в которой находится огромный гипсовый фаллос, раскрашенный в ярко-красный цвет. Касаясь его рукой, он что-то шепчет. Каждое утро его день начинается с этого обряда.
Действительно, эрегированный член у римлян считается приносящим удачу. Они повсюду в Риме: высечены на огромных плитах, которыми вымощены улицы, на стенах портиков или на входах в лавки. Встречаются даже связки из нескольких бронзовых членов-подвесок, висящие на цепочках над входами в дома и магазины, с колокольчиками внутри. Римляне называют их "тинтиннабулы" (tintinnabula), то есть "бубенчики" или "звоночки": считается хорошей приметой прикасаться к ним, заставляя звенеть, всякий раз, когда проходишь мимо.
Многие носят на шее в виде кулонов маленькие бронзовые пенисы (часто вместе с пенисом вешают на цепочку и бронзовый "кукиш" — символическое изображение полового акта).
Может показаться удивительным, но этот обычай фаллических талисманов дошел до наших дней, хотя и в "замаскированном" виде: в определенный момент пенис превратился в знаменитый "рог" из красного коралла или слоновой кости, который многие итальянцы носят в кармане, сумке, на браслетах или на шее. И это не говоря уже о "крупногабаритных рогах", которые можно увидеть в Италии подвешенными в кабинах водителей-дальнобойщиков. Настоящая археологическая находка из области суеверий…
Из соседствующей с магазинчиком мастерской раздается ритмичный стук молотка. Заглянув, мы узнаем, что сосед нашего лавочника — ремесленник, медных дел мастер. Он невероятно худ, чернобород и смугл, несомненно уроженец ближневосточных провинций. Мастер сидит скрестив ноги и бьет молотком по дну котла. Он работает с удивительной точностью и быстротой: за доли секунды, отделяющие один удар от другого, он успевает немного повернуть изделие, чтобы ударить по новому месту. Можно залюбоваться этой картиной: кажется, будто котел вращается сам, застыв в воздухе между руками медника.
Мастер на мгновение поднимает голову, посылает нам улыбку и вновь склоняется над котлом. Наверное, этот шум соседям нелегко терпеть… Мы знаем из древних текстов, что медники, с их характерным стуком, считались типичным "звуковым сопровождением" жизни римских улиц.
Кто знает, возможно, изделие, которое мастерит медник, покрытое изящной чеканкой, будет обнаружено археологами спустя восемнадцать столетий и попадет в музейное собрание… Простой предмет обихода, на который посетители музеев лишь бросают походя рассеянный взгляд: а вот если бы мы смогли присутствовать при его создании, восхищаясь мастерством и тщательностью работы этого ремесленника, он предстал бы перед нами настоящим маленьким шедевром. Мы склонны забывать об этом, но подобное "человеческое" измерение применимо к любому предмету, выставленному в музейных витринах, даже самому простому и незатейливому. Попробуйте представить себе, как создавались вещи, которые вы разглядываете через стекло, какой труд вложен в их изготовление: они сразу покажутся вам интереснее.
За спиной ремесленника, среди груды медных котлов, кувшинов, форм для выпечки, — неизменная лестница на антресоли.
Интересная деталь: первые четыре или пять ступенек — кирпичные, а остальные — деревянные: это сделано из экономии и, возможно, помогает уберечь от огня верхние этажи, если внизу упадет светильник и вспыхнет пожар. Или же, как кто-то заметил, это изобретение владельцев лавок, чтобы "запирать под домашним арестом", разобрав лестницу, арендаторов, медлящих с платежами, подобно тому, как мы это видели в инсулах.
Если так, жизнь этих ремесленников и лавочников весьма нестабильна и непредсказуема. Существование целой семьи балансирует между скудным доходом от торговли и непосильной порой арендной платой… Неуверенность в завтрашнем дне — одна из самых распространенных черт на улицах Рима.
Мы уже не посередине улицы, а под длинным портиком, чрезвычайно напоминающим те, что встречаются в центре крупных городов севера Италии, часто основанных римлянами: под арками портика расположен длинный ряд "таберн". Зрелище удивительное. Каждые пять метров меняется тип выставленного товара и, в зависимости от него, цвет лавки. По сторонам от входа в лавку или мастерскую и на веревках, натянутых под портиком, подвешены изображения товара, аналог наших вывесок. Они наглядно сообщают о том, что здесь изготавливают или чем торгуют — настоящая "энциклопедия ремесел" древнего Рима.
Вот продавец люпина (lupinarius), затем бронзовых дел мастер (aerarius) и его мастерская, потом кондитер (dulciarius), продавец тканей, умеющий шить туники (vestiarius), вход в небольшое домашнее святилище Исиды, продавец цветов, специализирующийся на погребальных венках (coronarius), зеркальных дел мастер (specularius), зеленщик (pomarius), дамский сапожник (baxearius), торговец жемчугом (margaritarius), чей магазинчик примыкает к мастерской его брата, который обрабатывает слоновьи бивни, привезенные из далекой Африки (eborarius). Наконец, непременный "бар" (popina), куда многие приходят, чтобы съесть свой легкий завтрак.
Поражает непрекращающееся движение людей. Подобно пчелам, неустанно перелетающим с цветка на цветок, под портиками снуют клиенты, переходя из лавки в лавку. Это типичная картина римского утра.
Подлинной (и, кстати, весьма современной) бедой для столицы империи является самовольный захват торговцами с их столиками и товаром общественной земли под портиками. Часто сам магазинчик "выползает" на тротуар, вызывая недовольство прохожих и даже императоров, как Домициан, который возмущался превращением Рима в одну огромную лавку…
Домициан попытался ввести закон, призванный освободить улицы Рима от этого нашествия "цирюльников, держателей харчевен, поваров и мясников…". Но эффект от этой меры оказался нестойким.
В Риме нет "цеховых кварталов", за исключением складов у Тибра или на Авентине. Но зато есть "специализированные" улицы, например улица книгопродавцев в квартале Аргилет, близ Субуры. А еще улица парфюмеров (vicus unguentarius), улица, где можно купить или починить обувь (vicus sandaliarius). Есть даже улица "банкиров" и менял (vicus и clivus argentarius).
Чаще же разные лавки и мастерские разбросаны по всей столице, что является вполне современной чертой.
Поражает другой факт. Ряд таберн идет вдоль всего здания. Это бывшие жилые комнаты первого этажа инсулы или особняка, где обычно живут богатые семейства. Владелец отделил их от остального дома стеной. А затем, сделав выходы на улицу, сдал в аренду лавочникам, получая от этого неплохой доход. Неудивительно, ведь слово "доход" весьма в ходу у римлян. Никто этого не стыдится, наоборот, считается вполне естественным, когда недвижимость приносит доход.
Порой, как мы видим по развалинам Остии, весь первый этаж инсулы превращается в помещения для магазинов и лавок по внешнему периметру, а внутри — для прачечной, ремонтной мастерской, святилища… Таким способом владелец разнообразит (и приумножает) свои источники дохода: это не только квартиры на верхних этажах, но и лавки, выходящие на улицу, внутренние мастерские и службы…
Сколько работают лавочники и ремесленники? Больше или меньше, чем мы? Удивительно, но они работают меньше, чем сегодня. Произведя некоторые подсчеты и сравнив данные античных текстов, Жером Каркопино пришел к заключению, что рабочий день в Риме длится приблизительно шесть часов. Практически с рассвета и до обеда. В остальное время дня не работают: ходят в термы или занимаются чем- либо иным… Естественно, имеются и исключения: цирюльники и антиквары, к примеру, выбиваются из общего расписания: ведь основная масса клиентов приходит к ним после работы.
9:40. Встреча с божеством
От этих размышлений нас вдруг отвлекает странный аромат. Легкий, но проникающий, ни приятный, ни отталкивающий. И очень знакомый: это запах ладана. Оглядевшись, мы обнаруживаем, что стоим на миниатюрной площади: посередине нее мраморный алтарь, а сразу за ним — небольшой храм с лестницей. Он возведен на одной стороне улицы, подобно маленьким приходским церквушкам вдоль оживленной магистрали в центре города. На ступеньках не сидят нищие, хватающие вас за полы одежды. Странно. Однако все сразу же выясняется: служба уже кончилась. Действительно, на алтаре (цельный блок мрамора, украшенный искусной резьбой и гирляндами живых цветов) заметны следы свершившегося обряда: капли крови, жаровня с гаснущими головешками и обуглившимися остатками пищи — приношений богам.
Слуги убирают лестницу. Сейчас они унесут жаровню и приведут алтарь в порядок. Мы подходим к храму и поднимаемся по лестнице: храм имеет классическую форму, с крышей и колоннадой, окружающей целлу, "святая святых", со статуей божества, часто из золота или слоновой кости либо же из ценных сортов мрамора. Туда могут заходить только священнослужители. Верующие должны оставаться снаружи, а общественные богослужения проводятся на алтаре, который расположен за пределами храма.
Мы у колонн, несущих фронтон храма. Они из розового египетского гранита. Странно: рядом с гранитом всегда ощущаешь прохладу, но, возможно, это всего лишь утренняя тень. Служители, убиравшие лестницу, пространство внутри колоннады и целлу, оставили приоткрытой тяжелую бронзовую дверь. Мы подходим поближе. Запах ладана все сильнее, — словно невидимый священный эфир сочится из-за приоткрытой двери. Мы заглядываем в щель между двумя створками. Сперва в полумраке трудно что-то различить. На стенах висят светильники, вокруг расставлены канделябры (и никаких факелов, как показывают в фильмах). Постепенно наши глаза привыкают к полумраку, и в глубине целлы проступает неясный силуэт. Наверное, это статуя божества. В слабом свете ламп виднеется мускулистый торс, почти как у Геркулеса. Статуя из позолоченной бронзы. Однако в ней есть нечто странное: у этой статуи два лица — спереди и сзади! Это Янус, двуликий бог, он покровительствует всякого рода изменениям и "переходам", и в целом "началу и концу" любой вещи или явления.
Это божество оставило след и в нашей современной повседневной жизни. Хоть мало кто отдает себе в этом отчет, мы все "поминаем" его в определенный период года…
От имени Ianus (Янус) происходит название месяца: январь… Именно так, ведь январь — месяц, когда один год за плечами, а другой впереди. Вот почему он был посвящен двуликому богу, Янусу.
В этой связи любопытно будет отметить, что все названия месяцев, которыми мы пользуемся, — римского происхождения. Вот их значение.
Январь (по-латыни Ianuarius) — месяц Януса.
Февраль (Februarius) — месяц очистительных обрядов (по-латыни februare).
Март (Martius) — месяц, посвященный богу Марсу.
Апрель (Aprilis) — месяц в честь Афродиты (от Apru, этрусского имени этой богини).
Май (Maius) — месяц богини Майи, матери Меркурия, "ведающей" ростом всего живого, включая растения в садах и полях.
Июнь (Iunius) — месяц, посвященный Юноне.
Июль (Iulius) — месяц в честь Юлия Цезаря.
Август (Augustus) — месяц в честь Августа, первого римского императора.
Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь (September, October, November, December; названия этих месяцев перешли без изменений в английский язык): как вы уже, наверное, догадались, их названия произведены от числительных, а не от имен божеств. Действительно, было время, ранее 153 года до нашей эры, когда год начинался не с января, а с марта: вот эти месяцы и были соответственно седьмым, восьмым, девятым и десятым в году. И их называли по порядковому номеру. И традиция эта сохранилась по сей день.
Еще одним любопытным фактом римского календаря являются праздничные дни. В республиканском Риме год насчитывал целых 235 "благоприятных дней" (dies fasti), соответствующих нашим будням, когда работали все органы управления, и 109 "неблагоприятных" (dies nefasti), когда все замирало, как в наши выходные и праздники. В течение II века нашей эры, эпохи, на которую падает тот день, что мы описываем, праздничных дней стало настолько много, что они соотносились с буднями в пропорции два к одному! Правда, в этот период римской истории под "праздничным днем" понимается не только выходной, но скорее, и в большей степени, "священный" день, когда деятельность не прекращается.
Возможно, наиболее впечатляющими "длинными выходными" являются сатурналии (Saturnalia): торжественное завершение периода сева, выпадающее на вторую половину декабря. Это дни не только беззаботных празднеств, но и перестановки социальных ролей: хозяева прислуживают за столом рабам, а последние пользуются определенными вольностями. Насколько это декларируемое правило в действительности применялось и означало ли "действительную" свободу передвижений и действий для рабов, нам неизвестно…
Неожиданно наши мысли прерывает строгий оклик служителя культа Януса: тот застал нас внутри храма и теперь грубо выгоняет вон. Мы, правда, не зашли в целлу, не "осквернили" священное пространство. Но ему все равно придется совершить очистительный обряд.
Дверь резко захлопывается, и нас овевает облако ароматного ладана. Почему римляне, как и мы в церкви, тоже пользуются ладаном? Почему вообще им пользовались в течение веков, вплоть до наших дней, и не только в Европе? Объяснение интересное и мало кому известное.
Ладан, судя по всему, обладает мягким очищающим воздействием в отношении патогенных агентов. Поэтому на протяжении веков его используют как средство для "дезинфекции" храмов. За пределами священного пространства, куда заходят только жрецы, скапливаются толпы верующих, многие из которых больны и приходят к божеству, чтобы испросить у него исцеления. Поэтому храмы часто полны бактерий, и воздух в них "нездоровый". Использование ладана равносильно очищению помещений посредством окуривания.
Религия и "суеверие"
Мы отходим от храма. Какое место занимает религия в повседневной жизни обитателей Рима?
Для римлянина боги повсюду, они хотя и невидимы, но ежедневно участвуют в его жизни, посылая ему знаки, помогая или "карая". Это недоступное для нас измерение жизни древнего Рима, потому что мы "не видим" множество божественных посланий, очевидных для любого римлянина.
Например, филин сулит грядущую беду. Боги прислали его, чтобы предостеречь или воспрепятствовать в завершении некоего дела. Аналогичным образом, орел сообщает о приближающейся грозе.
Увидеть пчелу, к примеру, для нас — обыденность. Для римлянина же это добрый знак, потому что пчелы считаются посланницами богов и, следовательно, провозвестницами удачи. Надо присматриваться также и к полету птиц: в зависимости от направления они пророчат удачу или беду. Если птицы летят к востоку, где рождается солнце, то это доброе предзнаменование, если же к западу, где солнце умирает, то плохое. Это хорошо известно римским военачальникам, которые перед сражениями, совершив обрядовые жертвоприношения, очень внимательно наблюдают за пернатыми у себя над головой.
Великий жрец-прорицатель будущего — гаруспик (haruspex), он гадает по внутренностям жертвенных животных. Мастерами в этом долгое время были этрусские жрецы. Печень считается особенно хорошим "барометром" судьбы. В основе лежит вера, что боги выражают свою волю через внешний вид органа. Жрец изучает его форму, цвет и выросты на поверхности, читая по ним будущее, как по "географической карте", а затем оглашает вердикт.
Этот способ может показаться безнадежно архаичным, но некоторые народности применяют его и в наше время. В Лаосе, на Дальнем Востоке, чтобы понять, каким будет новый урожай риса, крестьяне приносят в жертву молодого боровка и изучают его печень столь же пристально, что и римский гаруспик…
Во что верят римляне? Божеств много, слишком много, чтобы упомянуть всех. Их можно подразделить на две большие группы. Первые "занимаются" мелкими повседневными домашними делами — такие, как лары (семейные духи предков) и пенаты, заведующие припасами. Для них существуют маленькие "домашние святилища", эдикулы, где ежедневно совершаются обряды, как мы видели в особняке богатого римлянина.
Ко второй группе относятся все знаменитые божества римского пантеона. Это "официальные" боги, если можно так выразиться, многие из которых представляют собой римскую интерпретацию греческих божеств.
Самое важное божество конечно же Юпитер (бог неба, грома и молнии, защитник римского народа, которому он прочил власть над миром), Юнона (сугубо женская богиня, ответственная за удачные роды) — жена Юпитера, затем Минерва (богиня искусств, войны и разума). Эти три божества почитались римлянами в наибольшей степени и входили в так называемую "Капитолийскую триаду", общий храм (с тремя целлами) в честь которой возводился во всех римских городах в центре форума (прототипом его служит Капитолий в Риме).
Затем идут остальные божества: Марс (бог войны), Венера (богиня любви, секса и красоты), Диана (богиня охоты и луны), Бахус (бог вина), Меркурий, Вулкан и так далее.
"Иноземные" культы
Наши мысли прервало религиозное пение, сопровождающееся отбивающими ритм музыкальными инструментами. Монотонный напев напоминает нам о традиционных сельских крестных ходах в католических странах. Мы оборачиваемся. Невдалеке, в расступающейся толпе, движется малочисленная группка верующих. Женщины с длинными распущенными волосами, мужчины с гладко выбритыми головами, у некоторых на лбу повязка. Люди расступаются с невероятной почтительностью, никто не толкает участников процессии. Похоже на то, как на Дальнем Востоке буддийские монахи проходят гуськом по рынку.
И одеты они необычно: на них легкие длинные белые одеяния, подвязанные на уровне груди. Главный жрец, шествующий посередине процессии, держит в руках пузатую амфору, несомненно имеющую отношение к обряду. Поражают своим видом две женщины, открывающая и замыкающая процессию: у последней в руках систр, бронзовый музыкальный инструмент в форме петли, с металлическими перекладинами. При встряхивании систра перекладины производят звук, похожий на бренчание монет в кошельке. В Египте, где он известен уже много столетий, этот инструмент называют словом, имитирующим издаваемый им звук: "ше шеш".
И в наше время им пользуются в Эфиопии во время религиозных шествий: настоящий "пережиток" религиозных обрядов древности.
Женщина, идущая во главе процессии, держит в руке живое орудие. Она движется, вытянув вперед руку, будто собирается приветствовать людей рукопожатием. Но никто не осмеливается прикоснуться к ней: вокруг предплечья оплелась змея. Грозная кобра поднимает шею и тянется к толпе. Она, конечно, часть обряда, но и удобный инструмент, чтобы прокладывать дорогу на многолюдной улице. Мы видим, как некоторые, лишь в последний момент заметив змею, шарахаются от нее, вытаращив глаза…
К какой религии относится эта процессия? К культу Исиды, египетской богини. Действительно, среди объектов поклонения римлян есть и божества, "импортированные" с завоеванных земель, такие как Исида и Серапис. У них есть храмы, жрецы и адепты среди римлян…
Исида — не единственное "чужеземное" божество. Первой в Рим "прибыла" Кибела (или "Великая Мать", Magna Mater), родом с территории современной Турции.
В честь этого божества часто совершаются жестокие жертвоприношения быков: посвященный ложится в канаву, выкопанную в земле, сверху его накрывают доской с проделанными отверстиями. Над ним приносят в жертву быка. Кровь жертвенного животного обильно прольется на верующего, подобно воде во время христианского обряда крещения.
Этот обряд, в древности практиковавшийся для "заимствования" силы у быка, в императорскую эпоху сохранил лишь очистительное значение и должен регулярно повторяться…
Еще одно великое "заимствованное" божество — Митра. Он прибыл из далекой Персии благодаря легионерам, сражавшимся на самых восточных рубежах империи. И в его культе быки играют важную роль: бог Митра почти всегда изображается в момент заклания им быка, чья кровь даст жизненную силу мирозданию. Митраизм настолько укоренится в римском обществе, что станет главным "конкурентом" христианской религии.
Удивительный факт: у Митры и Христа есть общие черты. Оба проповедуют вселенское братство и оба родились в пещере в ночь с 24 на 25 декабря!
Чем объяснить это "рождественское" скопление столь важных божественных персонажей?
Ответ нам даст астрономия: 21 декабря — день зимнего солнцестояния, самый короткий световой день в году, самая длинная ночь. После него световой день вновь начинает удлиняться…
Совпадение дня рождения божества с моментом возвращения к свету имело большое символическое значение для многих религий и культур. Не случайно 25 декабря для римлян — dies Solis, день рождения Солнца…
В Траяновом Риме можно встретить и христиан. Община еще невелика, по сравнению с последующими поколениями, и в основном состоит из обитателей простонародных кварталов и окраин города.
При Траяне христианская религия хотя и распространяется, но все же остается религией меньшинства, еще не оправившись от жестоких гонений при Нероне, которым ее приверженцы подверглись полувеком ранее. Более процветающее положение у иудейской общины. Она уже обзавелась несколькими синагогами, например в Остии. Своим присутствием в Риме евреи обязаны конкретному историческому событию. После разрушения Иерусалима императором Титом в 70 году нашей эры многие из евреев в рассеянии осели в Риме, увеличив тем самым число почитателей культа Яхве (начало римской иудейской общины восходит к II–I векам до нашей эры).
Христиане, иудеи, почитатели Митры, Исиды, Кибелы, Юпитера, Юноны и Минервы… В Риме, который мы посещаем, как и во всей империи, существует свобода вероисповедания: никто не преследуется за свои религиозные верования.
Естественно, в римской истории так было не всегда. И впоследствии это положение не сохранится неизменным: с приходом к власти Константина христианская религия начинает занимать главенствующее положение, силой оттесняя остальные "на обочину".
Но в императорском Риме, который мы посещаем, поддерживается мирное сосуществование религий. Почему?
Прежде всего потому, что свобода отправления разных культов — это залог стабильности империи, способ избежать опасных столкновений и восстаний. Каждый может веровать во что угодно, но с одним обязательным условием: приносить также жертву в честь императора. То есть все должны регулярно посещать обряды, проводимые в честь императора, и признавать его абсолютную власть. Недавние преследования христиан связаны как раз с тем, что те отказывались признавать его божественность (и участвовать в императорских культах).
Это требование касается также (и в первую очередь) завоеванных народов, являясь, по сути, присягой верности Риму. В связи с этим стоит вспомнить, что существует и императорский культ, то есть почитание усопших и обожествленных императоров, в первую очередь Августа (а до него Цезаря), со своими храмами и жрецами.
Есть и более "теоретическое" объяснение столь большой веротерпимости, имевшей место в Риме: прагматичные римляне не хотели вызвать враждебность божеств, отказав им в гостеприимстве…
Наконец, остается последний вопрос о римской религии.
Почему "чужеземные" культы пользуются у римлян таким успехом и распространяются в различных слоях общества? Объяснение действительно любопытное и напоминает о некоторых явлениях, типичных для современной эпохи.
Многие из этих чужеземных религий позволяют надеяться на перемены и счастливое будущее. Потребность в надежде на лучшее будущее, которую в самые мрачные моменты римской истории (например, в конце республиканского периода) начинают инстинктивно испытывать многие, способствовала распространению этих новых культов.
Кроме того, после тайно проводимого обряда посвящения новообращенные встречают священнослужителей, весьма отличных от тех, к которым привыкли: они посвящают всю свою жизнь служению божеству и находятся в тесном контакте с верующими, выслушивают их и направляют. Налицо полная противоположность официальной римской религии, слишком жесткой, холодной и отстраненной от духовных потребностей отдельных верующих, жрецы которой скорее напоминают чиновников, чем служителей веры.
Наконец, открытость некоторых из этих религий в отношении женщин является еще одним козырем, предопределившим их успех: действительно, официальная римская религия, за редкими исключениями, является делом сугубо мужским и скорее исключающим участие женщин.
Таким образом, новые культы нашли благодатную почву для распространения своего влияния в этой части населения Рима, и кроме того, что немаловажно, тем самым они проникают в семьи, где в роли их адептов и проповедников выступают часто те же женщины, благодаря их роли в воспитании детей.
9:50. Почему у римлян такие длинные имена?
Пока мы думаем обо всем этом, мужчина перед нами рассеянно оборачивается и сморкается пальцами (как некоторые футболисты во время матча). Потом отряхивает руку и, как ни в чем не бывало, продолжает свой путь по улице. У римлян не было носовых платков…
Перед нами в толпе медленно продвигается всадник с копьем в руках; он облачен в короткую светлую тунику и пурпурный плащ, скрепленный красивой брошью из сверкающей бронзы. Несомненно, перед нами воин, это видно и по коротко остриженным на "солдатский манер" волосам, и по уверенному взгляду.
Это
Вот он уже совсем близко, давайте приглядимся к нему получше. Солдату лет двадцать пять, черты лица скорее кельтские, чем средиземноморские: он светлоглаз, волосы каштаново-русые. Длинный шрам на шее — след от участия в бою. Возможно, в начале своей карьеры этот всадник состоял в легионе, а затем был переведен сюда.
Вдруг раздается крик: "Перегрин! Перегрин!" И затем четко произносят: "Публий Сульпиций Перегрин!" Юноша на коне оборачивается в нашу сторону. Мы не понимаем. Человек, который кричал ему, стоит как раз позади нас, это на него он обратил свой взгляд. Улыбающийся мужчина проталкивается мимо нас к всаднику, протянув к нему руки. Воин узнает его и ловким движением спрыгивает с коня (так мы узнаем, что у римлян не было стремян: их введут в Европе только в Средние века). Двое крепко обнимаются. Это братья, они давно не виделись. Теперь мужчины идут пешком, ведя коня под уздцы. Конечно же они направляются в ближайшую харчевню выпить вина. Вон она, в глубине улицы. При каждом шаге пурпурный плащ преторианца изящно колышется над икрами. Еще несколько мгновений, и толпа полностью поглотит их.
Судьба окажется неблагосклонной к преторианцу. Он погибнет спустя три года. Мы точно не знаем, как именно. Знаем только, что его брат и отец кремируют останки на погребальном костре. И велят высечь на большой стеле, что Публий Сульпиций Перегрин, родом из города Медиоланума (современный Милан), прожил двадцать восемь лет и прослужил девять. Будет высечено и его изображение рядом со вставшим на дыбы конем, рвущимся в атаку.
Эту погребальную стелу найдут археологи в 1979 году в Анцио, вместе с урной, заключающей прах юноши, и разместят среди экспонатов Национального римского музея терм Диоклетиана.
Больше всего в этой сцене поражают имена римлян: Публий Сульпиций Перегрин. Почему они всегда такие длинные?
Потому что состоят из трех частей: по-латыни это praenomen, nomen gentilicium, cognomen.
Любопытные факты
9:55. Игры римлян
Детские игры