Помоги проекту - поделись книгой:
Поссе В. А., 12 января 1900*
2999. В. А. ПОССЕ
12 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Владимир Александрович, вчера я послал рукопись и письмо*, ездил нарочно на пароход, чтобы корректура пришла к Вам поскорее (корреспонденция с парохода идет потом в курьерск<ом> поезде, а не в почтовом). Итак, название повести осталось прежнее. Повесть делить никак нельзя, она пойдет вся в январ<скую> книжку. Еще что? Сделайте распоряжение, чтобы корректор не ставил запятых и кавычек*. Кстати сказать, в шрифте, каким набирается «Жизнь», человеку с зрением средней силы трудно различить точку от запятой. Шрифт немножко изысканный, недостаточно простой.
Что еще? А больше, кажется, ничего. Гонорар посылайте переводом по почте. Банка здесь нет, но есть Казначейство, которое оперирует, как банк. Стало быть, деньги Вы сдадите в Госуд<арственный> банк, а мне пришлите в заказном письме вексель. Или еще лучше пришлите переводом через Азовско-Донской банк на Ялтинское общество взаимного кредита. Это лучше, так как возни меньше.
Будьте здоровы и благополучны.
Шенбергу (Санину) А. А., 14 января 1900*
3000. А. А. ШЕНБЕРГУ (САНИНУ)
14 января 1900 г. Ялта.
Милый Александр Акимович, большое Вам спасибо, что вспомнили и прислали письмо*. И я тоже поздравляю Вас с новым годом и желаю, чтобы во всем главном жизнь оставалась по-старому, как была, а в мелочах, буде угодно Вам, — пошла по-новому. Каким интересным, полезным и значительным человеком Вы до сих пор были, таким и оставайтесь. Вашему театру желаю новых пьес и собственного помещения, в остальном же пусть всё остается по-старому.
Я жив и почти здоров, но скучаю без культуры, без московского звона. Дорого дал бы, чтобы провести хотя один день в Москве и повидать всех вас.
Не приедете ли в Ялту после Пасхи? Взяли бы пять полных сборов*, а главное, здешний театр выстроен нарочно для того, чтобы Вы наняли его для репетиций. Репетировать и отдыхать.
Будьте здоровы, крепко жму Вам руку, шлю лучшие пожелания из глубины сердца.
На конверте:
Чеховой М. П., 15 января 1900*
3001. М. П. ЧЕХОВОЙ
15 января 1900 г. Ялта.
Милая Маша, ключ отдай Кирову. Воззвание послал сегодня*.
Получил сегодня письмо от «Курьера» — приглашение участвовать в 20-летнем юбилее Гольцева*; собирают капитал для устройства библиотеки его имени в Старой Рузе (такая есть деревня). Эта глупая московская сантиментальность поставит в фальшивое положение прежде всего самого В. А. Никто никогда не празднует 20-летних юбилеев, и если бы какой-нибудь чиновник или актер стал праздновать свой 20-летний юбилей, то первый осмеял бы его «Курьер». О, как это хорошо, что никому неизвестно, когда я начал писать.
«Новостей дня» мы не получаем. Похлопочи, чтобы высылали. Если даром нельзя, то заплати шмулям сколько нужно. Мать скучает без газеты.
Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе*. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — шелковица. Вчера я был в Гурзуфе, обедал у той очень красивой (такой красивой, что даже страшно) дамы*, с которой познакомила нас M-me Бонье. Кучукой продается. Для новой дачи понадобятся венские стулья. Бабакай прислал столы и высокие табуреты. Недурно. Лампы не покупай. Я сам привезу ее, когда поеду в Москву.
Всё обстоит благополучно. Будь здорова. В Ялте дожди. На нашем шоссе такая грязь, что ни ездить, ни ходить. Ставят ворота.
Кланяйся Ольге Леонард<овне> и Гургуле*.
Харкеевич В. К., 16 или 17 января 1900*
3002. В. К. ХАРКЕЕВИЧ
16 или 17 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемая Варвара Константиновна!
Не знаю, как благодарить Вас за подарки и за Ваше внимание*, которое, верьте мне, я умею ценить. Здоровье мое превосходно. Всё обстоит благополучно.
Еще раз крепко благодарю и кланяюсь Вам и Манефе Николаевне.
Вчера в десятом часу Даша вдруг подала самовар. Какова любезность!!!
Куркину П. И., 18 января 1900*
3003. П. И. КУРКИНУ
18 января 1900 г. Ялта.
Милый Петр Иванович, д-р П. П. Розанов уже взыскал с меня 5 р. и записал в члены Пир<оговского> с<ъезда>*. Спасибо Вам за письмо*; давно хочется написать Вам, да всё некогда, завален деловой и офиц<иальной> перепиской. Вчера было 17-е янв<аря> — мои именины и избрание в академики*. Сколько телеграмм! А сколько еще будет писем! И на все надо отвечать, а то потомство обвинит в незнании светских приличий.
Бываете ли у Маши? Пили у нее вино? Есть кое-что новое, но сообщу не теперь (некогда!), а когда-нибудь после. Немножко нездоровится. Вчера весь день хворал. Крепко жму руку. Будьте здоровы.
На обороте:
Неизвестному, 18 января 1900*
3004. НЕИЗВЕСТНОМУ
18 января 1900 г. Ялта.
Милостивый государь Сергей Феоктистович!
Я не отвечал так долго на Ваше письмо*, потому что всё наводил справки и придумывал, нельзя ли как-нибудь Вас устроить. Здесь в Ялте, есть «Попечительство о приезжих больных», оно помогает приезжим, рассчитывает устроить когда-нибудь санаторию, но средства у П<опечительст>ва крайне скудны, так что помогать приходится только немногим и понемногу, а санатория будет построена еще очень, очень нескоро. Когда Вы приедете в Ялту и поближе познакомитесь с положением дела, то удивитесь здешней, прямо можно сказать, бедности. У П<опечительст>ва нет и тысячи рублей, которыми оно могло бы располагать в течение зимы, а всё, что могла дать местная благотворительность (жители Ялты), всё давно уже исчерпано.
Но всё же больные приезжают сюда и устраиваются кое-как и выздоравливают в большинстве случаев. Обыкновенно привозят с собой хотя что-нибудь, чтобы устроиться в первое время. Вот хорошо, если бы в Москве Вы изыскали какие-нибудь, хотя маленькие, средства; хорошо, если бы Вам оказало поддержку «О<бщест>во вспомоществ<ования> учителям», которое есть в Москве и работает успешно, и если бы кто-нибудь пообещал высылать Вам ежемесячно понемногу; а остальное можно было бы выхлопотать у Попечительства.
Как бы ни было, напишите, что и как. Напишите о результате Ваших хлопот, а я в ответ сообщу Вам, как ехать, где остановиться и т. д.
Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего.
Леонтьеву (Щеглову) И. Л., 19 января 1900*
3005. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)
19 января 1900 г. Ялта.
Вы подписались так: «Хворый Щегол». Вы болеете, милый Жан? Что с Вами? Напишите поподробнее.
Узнав на конверте Ваш трагический почерк, я очень обрадовался. Вообще приятно бывает вспоминать о Вас, и если я не поздравил Вас 7-го янв<аря>*, то не потому, что не вспомнил, а потому, что не знал Вашего адреса. Часто встречаю в Ялте на набережной* известную Вам рожу — доктора Лаура, водевилиста и гомеопата, написавшего «Хохотушку». Мы, т. е. я и рожа, раскланиваемся и говорим о гомеопатии и о Вас.
Я живу себе помаленьку. Бациллы ведут себя прилично, не либеральничают; по крайней мере, в моих плевках давно уже не было красного…
Что новенького, милый Жан? Отчего в Вашем письме Вы так коротки? И если в самом деле хвораете, то отчего?
Отчего?
Поклонитесь Вашей жене. Мать благодарит Вас за поклон и шлет сердечный привет.
Крепко жму руку, будьте здоровы и веселы.
Соболевскому В. М., 19 января 1900*
3006. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
19 января 1900 г. Ялта.
Дорогой Василий Михайлович, в ноябре я писал рассказ*, в полной уверенности, что пишу его для «Рус<ских> вед<омостей>», но рассказ растянулся больше чем на лист, и пришлось отправить его в другое место. Затем я и Елпатьевский решили послать Вам накануне Нового года телеграмму, но захлестнула суетня, и мы прозевали настоящий момент. И теперь, так сказать, задним числом, совершая служебный подлог, приходится поздравлять Вас с Новым годом и с ангелом. Простите мне сии многие мои прегрешения! Вы знаете, как глубоко я Вас чту и люблю, и если перерывы в нашей переписке* бывают продолжительны, то виноваты тут чисто внешние причины.
Я жив, почти здоров. Бываю болен, но не надолго, и в эту зиму меня ни разу не укладывали в постель. И болел я на ходу. Работал больше, чем в прошлом году, и скучал больше. Без России нехорошо, нехорошо во всех смыслах. Живешь тут, точно сидишь в Стрельне*, и все эти вечнозеленые растения, кажется, сделаны из жести, и никакой от них радости. И не видишь ничего интересного, так как нет вкуса к местной жизни.
Здесь Елпатьевский и Кондаков. Первый воздвиг себе громадный дом, который высится над всею Ялтой, второй уезжает в Петербург, чтобы засесть там в Академии, — и рад. Елп<атьевский> бодрится и всегда жизнерадостен, во всякую погоду ходит в летнем пальто; Конд<аков> раздражительно насмешлив и ходит в шубе. Оба часто бывают у меня, и мы вспоминаем о Вас.
Варвара Алексеевна писала*, что она купила участок в Туапсе. Ой-ой, но ведь там скучища ужасная. Там чеченцы и сколопендры, а главное — нет дорог и нескоро они там будут. Из всех русских теплых мест самое лучшее пока — южный берег Крыма, это несомненно, что бы там ни говорили про кавказскую природу. Я недавно был в Гурзуфе* около Пушкинской скалы и залюбовался видом, несмотря на дождь и на то, что виды мне давно надоели. В Крыму уютней и ближе к России. Пусть Варвара Алексеевна продаст или подарит кому-нибудь участок в Туапсе, а я ей найду кусочек пляжа с бухтой, с купаньем в Крыму.
Когда будете на Воздвиженке, то передайте мой поклон и привет Варваре Алексеевне, Варе, Наташе и Глебу. Воображаю, как выросли Глеб и Наташа. Вот если бы вы все приехали сюда на Пасху, то я посмотрел бы на вас всех. Не забывайте меня, пожалуйста, и не сердитесь. Шлю Вам сердечные пожелания, крепко жму руку и обнимаю.
Худекову С. Н., 19 января 1900*
3007. С. Н. ХУДЕКОВУ
19 января 1900 г. Ялта.
Многоуважаемый Сергей Николаевич!
Будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы контора выслала мне новогодний номер, в котором помещен мой рассказ «На святках»*. Контора присылала мне уже два раза, да всё старый, напечатанный в рождественском номере*. Я надоел Вам? Что делать! Я, как Исав, получивший чечевицу*, обязан всякий новый рассказ наклеивать и отсылать брату моему Иакову, живущему на Мал<ой> Морской, 22.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим.
Поделиться книгой: