Дар ангела

«Он меня поцелует», — подумала девушка одновременно со страхом и с надеждой.

Но Миша не поцеловал. Алисе показалось, будто по его лицу скользнула тень.

Он отвел глаза.

— Пойдем?..

Горечь разочарования обожгла ей горло. Разочарования и обиды. Но вернувшись домой, она вдруг подумала, что так даже лучше. Слишком недавно произошел тот случай с Дэном, а охватившее ее на мосту чувство было слишком внезапным. Мимолетным? Пока что об этом еще сложно судить.

Наполнив ванну и утопая в сладко пахнущей абрикосом пене, она вспоминала ночные огни, и звезды, и глаза Миши, казавшиеся в сумраке темно-серыми, почти черными.

5. Друг из детства

— Алиса, о тебе опять спрашивали! — взволнованно говорила Нина.

На этот раз она вопреки обыкновению позвонила с утра, разбудив подругу от сладкого сна, и Алиса морщилась, досадуя на внезапный звонок, рассеявший сон в клочья, так что вспомнить, что снилось, было совершенно невозможно.

— Алис, что молчишь? Я же говорю: в институте тебя совсем потеряли!

— Ага, — равнодушно согласилась Алиса. — Ты сказала им, что я заболела?

— Да… сказала, но они напоминают, чтобы ты не забыла принести справку… — голос честной Нины сбился. Она вообще не умела врать, и Алиса прекрасно представляла себе, как подруга стоит перед какой-нибудь Светланкой и, отчаянно краснея и запинаясь, лепечет свою ложь, пахнущую за километры именно ложью.

— Ничего страшного, — успокаивала она Нину, словно это она нуждалась в дружеском участии. — Сейчас справку купить — пара пустяков. Я сама в И-нете объяву видела.

— Алис, — голос Нины стал серьезным и торжественным, — я понимаю, что ты сейчас расстроена из-за всяких… неприятностей, но не стоит бросать из-за этого учебу. Пообещай, что не бросишь институт!

— Конечно, не брошу, — смеялась Алиса. — Погуляю и приду — куда же я денусь?..

Она действительно много гуляла в эти дни. Просыпалась в то же время, что и на учебу, но вместо того, чтобы ехать в институт и просиживать на лекциях, отправлялась пешком по улицам Москвы, проходила по еще пустым стылым бульварам, смотрела на цветущую вишню и наливающиеся соком почки, доходила до набережной и долго сидела на каменном парапете над свинцовой тяжелой водой.

Именно там, у Москвы-реки, она и увидела его.

Он стоял, небрежно опираясь о гранит, и легкий ветерок перебирал его длинные золотистые волосы, от которых словно исходило сияние. Он отличался от всех людей, словно цветное трехмерное изображение от «слепых» черно-белых ксероксных копий. Он казался настолько настоящим, что все прочие были рядом с ним давно отжившими свой век тенями.

При взгляде на него сердце Алисы забилось где-то в горле, а руки и ноги сделались ватными — словно она провалилась в глубокий снег и не может теперь пошевелиться, — и только внутри разлилось тепло и странное чувство — то ли восторга, то ли опьянения.

— Алиса, — позвал он, и девушка нисколько не удивилась тому, что незнакомец знает ее имя. Она вдруг подумала, что он знает о ней все, и это было даже приятно, потому что ей не хотелось иметь от него тайны, ей хотелось, чтобы он читал ее душу, словно открытую книгу — только это сейчас могло принести ей умиротворение и радость.

— Алиса, ты узнаешь меня? — спросил он, и девушка кивнула.

— Да. Я помню тебя. Это ведь ты приходил ко мне, когда мне еще было четыре?

Четырнадцать лет назад

— Ну и где же твой друг? — мама, оглядев пустую комнату, подняла с пола одноглазого плюшевого мишку, с которым Алиса давно уже не играла.

— Его сейчас нет! — ответила девочка, удивленная бестолковостью взрослых. — Но он придет. Он всегда ко мне приходит. Нам весело. Мы играем и разговариваем.

Мама вздохнула, села на диван и усадила Алису к себе на колени.

— Ребенок, ты уже довольно взрослый. Разве тебе нужны придуманные друзья? Ты же дружишь со Светочкой, Егором и Настей. И мы с папой твои друзья…

— Он другой! — категорично заявила девочка, прекрасно понимавшая, что сравнивать ее особенного друга со Светой или с родителями совершенно невозможно. Она не помнила его лица, но прекрасно помнила его тепло и свет.

— Конечно, другой. Потому что его нет. Ты сама его придумала, — ласково объясняла мама.

— Нет! Не сама! Он есть! — Алиса попыталась вырваться из материнских объятий.

— И где же? Познакомь меня с ним, — попросила мама.

— Его нет, — повторила Алиса.

— Вот видишь, нет! — уцепилась за фразу мама, отпуская вырывающуюся дочь.

— Нет… — повторила Алиса и вдруг горько расплакалась.

Крупные слезы стекали по щекам и по носу, падали на новое красное платье, а мама вытирала их бумажным платком и что-то говорила, успокаивающе гладя по голове…

* * *

Он не отвечал, но ей оказалось достаточно его улыбки. Больше ни у кого не бывает такой особенной улыбки, больше ни от кого не исходит такое тепло и свет. Он — совершенно особенный.

Взгляд Алисы упал на асфальт, и сердце замерло в груди: у ног незнакомца послушной собачкой лежала тень, и у этой тени были крылья! Широкие перистые крылья, полусложенные за спиной.

Как же она смогла убедить себя, что его действительно не существует, зачем поверила маме и прожила эти четырнадцать лет совершенно напрасно, забыв его и запретив себе думать о нем! Она сама предала, оттолкнула его, и от этого стало так горько, что Алиса вновь почувствовала, что щеки ее увлажнились от слез. На этот раз она плакала совершенно беззвучно, не поднимая головы. И вздрогнула, почувствовав прикосновение рук. Утешая, он обнял ее, прижимая к своей груди. Девушка замерла, не решаясь вздохнуть. Ее охватило совершенно необыкновенное чувство. От ангела едва ощутимо пахло ароматом цветов, а еще свечами и ладаном — такой знакомый, любимый с детства запах, чуть сладковатый, чуть дурманящий… Прикосновение его рук было легким и вместе с тем почти обжигающим. Ощущение оказалось таким необычным, что Алиса не нашла бы слов, чтобы его описать. Она вдруг испытала такое полное счастье, какого не было никогда в ее жизни… или было, но давным-давно, в полузабытом детстве.

Она не знала, сколько прошло — миг или целая жизнь, категория времени перестала существовать, но вот он немного отстранился и заглянул в ее глаза.

«Я не хотела предавать тебя! Какое счастье, что ты вернулся!» — сказали Алисины глаза.

«Я знаю, — ответили его. — Я все понимаю, не бойся».

Алиса подумала, что теперь все случившиеся с ней неприятности не имеют значения, если бы за этот миг пришлось заплатить, она готова была отдать большую цену.

— Алиса, — мягко произнес он, улыбаясь, — ты была необыкновенным ребенком, и я рад, что не ошибся в тебе. Теперь я тебя не оставлю.

— Как мне называть тебя? У тебя есть имя? — спросила девушка, набравшись храбрости. Она сразу поняла, что холодное и вычурное «вы» было бы тут излишним и неправильным. Таких, как он, не называют на «вы».

— Зови меня Кассиэль, — ответил ангел. — Но, я вижу, ты хочешь меня спросить о чем-то. Говори.

В голове Алисы теснилось множество вопросов. Про себя, и про мир, и для чего она здесь, и что с нею будет…

— А какой Он, Бог? — вдруг, неожиданно для себя, спросила девушка.

— В языке недостаточно слов, чтобы описать Его. Прикоснись к моей руке.

Кассиэль протянул руку, и дрожащие пальцы Алисы коснулись его ладони. Слов действительно не хватало. Здесь смешалось все: и свет, и забота, и тепло, и что-то еще, необъятное, словно Вселенная.

— Довольно. Не задавай больше вопросов, — вдруг попросил он. — Человеку нельзя знать слишком много, это может принести ему вред. Я сам расскажу все, что тебе потребуется.

Алиса задумалась. Действительно, не нужно знать все. Что случится, если она узнает, например, как умрет? Спасет ли это ее или, напротив, превратит в испуганное существо, каждый день которого будет отравлен ожиданием смерти.

Кассиэль кивнул — ну конечно, он видит все ее мысли. И Алиса была этому рада: у нее не было от него тайн.

— Мне пора, — сказал тем временем ангел, отступая от нее. — Еще увидимся. И помни: ты — особенная, избранная из всех людей, — сказал он и исчез, растаяв в воздухе.

Только теперь, когда исчезло золотое сияние его волос и голубое небо его глаз, Алиса увидела, что вокруг продолжается обыденная жизнь: мчатся по дороге машины, бьются о гранитный парапет свинцовые волны реки, идут люди. Она словно выпала из волшебного мира, вернувшись в свой, привычный, но такой блеклый, такой невозможно-невыразительный и скучный без него.

Теперь она знала его имя.

— Кассиэль, — неслышно прошептала Алиса, чувствуя себя обладательницей великого сокровища.

Она избрана. Она не такая, как все эти серые прохожие. Алиса почувствовала, словно у нее за спиной тоже выросли крылья.

И вдруг ощутила чей-то взгляд. Не тот, что уже беспокоил ее несколько раз, другой. Алиса резко оглянулась.

Довольно далеко от нее, через улицу, стоял Миша… Хотя нет, наверное, не он, просто незнакомый темноволосый молодой человек в расстегнутой на груди черной куртке, из-под которой виднелась обычная белая футболка, безо всяких принтов, и в потертых, порванных на коленках светло-синих вылинявших джинсах. Он смотрел прямо на нее, и в его взгляде читалась горечь и странная жалость.

Девушка вздрогнула как от пощечины и сделала шаг к дороге, но в этот миг мимо нее, заслонив незнакомца, пронеслась высокая фура, а когда машина проехала, его уже не было. Алиса разглядела удаляющегося прочь человека в черной кожанке, но догонять его, разумеется, не стала.

Ей не было дела до этого случайного человека, она чувствовала лишь легкую досаду, что его появление на миг отвлекло ее от мыслей о Кассиэле.

Сжав пальцы, которыми она касалась его ладони, Алиса поднесла руку к губам. Ей казалось, будто там, в кулаке, спрятался солнечный лучик или бойкая птичка — то, что нельзя никак выпустить и нужно сохранить во что бы то ни стало.

А ночью ей привиделся сон.

Ей снилось, будто она перенеслась в детство и идет по городу рядом со своим другом. Его лицо по-прежнему затмевает яркий свет, но теперь девочка знала, что это — свет его золотых, как солнце, волос. Они шли по широкому проспекту, где отчего-то не было ни единой машины. Дорога лежала перед ними ровной стальной лентой, уводя за горизонт. Алиса шла рядом с ангелом и чувствовала его любовь и заботу.

Вдруг что-то случилось, и мир вокруг стал рушиться. Покачнувшись, словно картонные коробки, поставленные одна на другую, развалились огромные дома. Они падали на дорогу, уже всю покрытую змеящимися трещинами. От грохота заложило уши, пыль слепила глаза так, что уже почти ничего нельзя было разглядеть.

Алиса в ужасе повернулась к своему спутнику и вдруг увидела в облаке пыли его лицо.

Это было не лицо Кассиэля. Стальные глаза вчерашнего темноволосого незнакомца смотрели на нее с грустью и жалостью.

«Это он — источник всех бед!» — подумала Алиса и, пронзительно закричав, проснулась.

Она была одна в пустой квартире, и девушке сделалось так страшно, что она, боясь взглянуть по сторонам, натянула на голову одеяло.

— Это всего лишь сон, — прошептала она себе.

«Но кто же он? При чем здесь он?» — с раздражением подумала она о темноволосом.

6. Утро с ангелом

Утром она проснулась, почти позабыв о кошмаре. И сразу улыбнулась, вспомнив о том удивительном, что с ней случилось.

«Кассиэль», — произнесла Алиса, и в комнате сразу стало светлее, солнечные блики заплясали по легким занавескам, скользнули к кровати, мимоходом прикоснувшись к щеке девушки, словно здороваясь.

Она улыбалась: ей не нужно было видеть его, достаточно просто знать, что он есть, что он избрал ее и вернулся к ней после стольких лет.

«Ну конечно, он никогда не оставлял меня, поэтому со мной не случалось ничего очень плохого!» — думала Алиса. Это она отвернулась от него, и потребовалось, чтобы ее прежняя жизнь потерпела фиаско, чтобы она снова смогла увидеть его — Кассиэля.

Зазвонил телефон. Девушка легко вскочила с кровати и подняла трубку.

— Ну как ты там, ребенок? — послышался немного приглушенный расстоянием, но такой родной мамин голос.

— Замечательно! — выдохнула в ответ Алиса.

— Ну слава богу! В последнее время ты была странной, и мы с папой беспокоились за тебя, — сказала мама, пока Алиса, прижимая трубку к уху плечом, наливала себе полный стакан холодного молока. — Но теперь слышу, что все в порядке.

— Да, мамочка! Все-все в порядке! — девушка отхлебнула молока и вытерла запястьем свободной руки тут же образовавшиеся белые усы.

— Ну хорошо. Да, давно хотела спросить, как у тебя с Денисом?

— Никак! — отмахнулась Алиса, усаживаясь прямо на стол и болтая в воздухе ногами. — Он оказался ужасным занудой, к тому же, кажется, переключился на Наташку из моей группы.

— Надо же? — удивилась мама. — А мне он показался надежным. Ну что же, это хорошо, что он показал себя во всей красе в самом начале знакомства. Человек познается в трудностях.

— Ага, как поете вы с папой: «Парня в горы тяни…» — подхватила Алиса беспечно.

— Ничего смешного, — укоризненно заметила мама. — А еще мне не хочется, чтобы ты оставалась одна и жила в нереальном мире, созданном твоим воображением.

Алиса закрыла рот ладонью, чтобы мама не слышала хихиканья. Слова мамы очень насмешили ее: ну конечно, пусть та еще скажет, что ангелов не существует, и вспомнит якобы воображаемого друга Алисиного детства. А ведь вчера она видела Кассиэля и говорила с ним, стоя на набережной Москвы-реки.

— Алиса, мы с папой очень беспокоимся за тебя. Тебе нужно больше общаться с твоими ровесниками, бывать в компаниях… Нельзя замыкаться в себе…

Разговор перестал доставлять девушке удовольствие.

— Извини, мам, мне в институт пора. Лекции, — прервала она.

— В институт? Но сегодня же воскресенье!.. — удивилась мама.

Алиса состроила досадливую гримаску: ну надо же, едва не прокололась! Она уже несколько дней не ходила в институт и, конечно, не смотрела на календарь. Теперь придется выкручиваться. Врать Алиса не любила и обычно либо говорила все как есть, либо молчала. Но тут ложь требовалась для спасения: если мама заподозрит, что что-то не так, она еще вернется из Праги и может как-нибудь помешать Алисе видеться с Кассиэлем. Может, не случайно он появился лишь тогда, когда Алисины родители уехали. Маленькая ложь во благо — что может быть невинней и безобидней?..

— А у нас сегодня дополнительное занятие по истории! — сказала девушка, следя за тем, чтобы голос звучал как можно небрежнее и в нем не слышалось подозрительных ноток оправдания.

— Странно, а раньше не было…

— А теперь будет. Знаешь же, нас там так муштруют, будто из каждого Тацита[7] готовят, никак не меньше!

— Только не делай вид, будто тебе не нравится история! — засмеялась мама, видимо, разом успокоившись.

Они попрощались, и Алиса положила трубку.

Девушка одним глотком допила молоко и, вытащив из холодильника, все еще полного благодаря стараниям бабушки, зеленое яблоко, откусила кусочек. Яблоко было таким сочным, что пальцы Алисы тут же стали влажными, и ей пришлось облизать их.

За окном была прекрасная погода, а старые яблони, росшие во дворе, утопали в бледно-розовой пене цветов, распустившихся, кажется, буквально за одну ночь!