Вспомнить и простить

Он улыбнулся ей и подошел к портье. Уже перед выходом он обернулся. Аманда болтала с привлекательным молодым барменом, демонстрируя ему свои прелести. Он усмехнулся. Что ж, по крайней мере, можно не сомневаться, что эту ночь она проведет не одна.

По вечерам, вот уже второй день подряд, Кэролайн ходила на пляж. Природа словно вторила тому, что творилось у нее на душе: море было неспокойно и непрерывно дул холодный ветер.

Кэролайн чувствовала себя так, словно была воздушным шариком, болтающимся где-то между небом и землей. Она медленно брела по пляжу, изредка носком туфли выковыривая из песка ракушки. Чуть дальше виднелись крутые утесы, о которые разбивались огромные волны.

Кэролайн полной грудью вдыхала свежий морской воздух, чувствуя, как расслабляются мышцы и напряжение постепенно отпускает ее тело.

С тех пор как вернулся Джек, ее налаженная жизнь медленно, но неуклонно неслась куда-то под откос. Если она хочет быть хозяйкой своей судьбы, нужно немедленно браться за ослабленные вожжи.

Небо заволокло тучами, и пошел мокрый снег. Она не взяла перчатки и теперь держала холодные покрасневшие руки у рта, согревая их своим дыханием. Так она постояла еще несколько минут, слушая яростный рев моря, пока окончательно не замерзла.

Через полчаса, промокшая и дрожащая, Кэролайн наконец вернулась домой и сразу же забралась в горячую ванну.

Теперь можно и подумать...

Значит, так. Первое: Николас и его предложение. Чтобы выйти за него замуж, не может быть и речи. Остается только надеяться, что он образумится и они смогут вернуться к прежним дружеским отношениям. Конечно, потребуется время, чтобы исчезла некоторая неловкость, по крайней мере с ее стороны, но она постарается. Если он будет настаивать, то о дружбе придется забыть. Жаль, а она так привыкла к тому, что рядом есть кто-то, к кому можно обратиться за советом, а иногда и скоротать вечер в ресторане.

Второе. Если она хочет изменить свою жизнь, то почему бы не начать продавать свои картины? У нее уже есть несколько неплохих готовых работ и грандиозные замыслы. Пока картины напрасно собирают пыль на чердаке. Что касается работы в школе, то она ее полностью устраивает, дети не дают ей скучать.

Дети... Рука сама собой легла на плоский живот. Она открыла глаза и бессмысленно уставилась в потолок. Какой же она была дурочкой, что позволила обстоятельствам взять над ней верх!

А как бы сложилась ее жизнь, не пойди она на поводу у отца и больше доверяя Джеку? Страх и стыд — не лучшие советчики. Она представила себя на месте Джека. Что бы она почувствовала, если бы ее лишили права принять решение о судьбе собственного ребенка? Теплая вода в ванне внезапно показалась ледяной. У Джека есть полное право относиться к ней так, словно она лгунья и предательница. Как же, должно быть, это его ранило...

Она тут же попробовала найти себе оправдание. Кому понравится чувствовать себя виноватым?

Конечно, хорошо рассуждать теперь, лежа в остывающей ванне и с высоты своих тридцати четырех лет. Ей вспомнилась ранимая, неуверенная в себе девочка, которой она когда-то была. Разве можно было ждать от нее смелых поступков?

Внезапно ее мысли переменились. Это его вина! Это он должен был поддержать ее! Она совершила ошибку, а Джек, вместо того чтобы оказать ей поддержку, исчез! Да ведь тогда она была готова последовать за ним на край света и умолять о прощении! Но он предпочел сбежать и оставил ее одну.

Кэролайн вылезла из остывшей ванны, надела теплый халат и спустилась вниз. Устроившись в кресле перед камином и положив ноги на мягкий пуфик, она выпила теплое молоко с корицей и долго смотрела на пляшущие язычки пламени. Отставив пустой стакан и положив рядом плед, Кэролайн закрыла глаза.

Сердце заныло. Проклятье! Неужели она до сих пор любит его?

Если Джек не может или не хочет ее простить, это его право. Она его простила и больше не будет пленницей прошлого. Как-никак ей уже тридцать четыре, и она не становится моложе.

В голове настойчиво звенела трель звонка. Кэролайн не сразу сообразила, где находится. Открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что камин потух, а сама она полулежит в кресле, укрытая пледом.

Она приподнялась. Тело мгновенно прострелила боль — давала себя знать ночь, проведенная в неудобном кресле. Наверное, она задремала в нем вчера вечером, а потом уснула.

Кэролайн быстро перевела взгляд на часы. Полшестого утра! В дверь еще раз позвонили. Да кто это может быть в такую рань?

Зевая и морщась, она встала и поплотнее закуталась в халат. Приличные люди в такую рань не ходят. Взгляд ее упал на кочергу, но она тут же отбросила эту мысль. Городок у них тихий. Может, кто-то просто ошибся дверью? Или это Николас? Такое уже случалось, когда доктор, возвращаясь с какого-нибудь раннего вызова от своего пациента, заглядывал к Кэролайн, когда она забывала выключить внизу свет.

Сонная улыбка показалась на ее губах. Может, сейчас он тоже проезжал мимо и воспользовался случаем сказать ей, что она права и глупо жертвовать их дружбой из-за острого приступа одиночества? Время, конечно, он выбрал не совсем удачное, но такая забота делает ему честь.

Она открыла дверь и подумала, что все это происходит во сне. Слишком уж невероятным потрясением оказалось для нее увидеть, стоящего па пороге, Джека.

Он выглядел уставшим. Щеки ввалились, еще резче очерчивая высокие скулы. На щеках и подбородке темнела щетина, а глаза покраснели от бессонной ночи. На улице шел сильный дождь, и вода стекала с него ручьем.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Привет, — хрипло произнес он. — Конечно, время для визита не совсем подходящее, но я не мог больше ждать. Может, впустишь меня в дом? Я весь промок.

Кэролайн на миг засомневалась, вспомнив его последнюю выходку, но все-таки распахнула дверь и посторонилась.

Он вошел, привнося с собой сырость и холод. Она поспешила закрыть дверь. Молча — дар речи покинул ее — она смотрела, как он снимает с себя мокрую куртку и отряхивается.

—Что-то случилось? — наконец спросила Кэролайн.

—Да, случилось. Я должен был тебя увидеть, поэтому вернулся.

—Вернулся? Ты уезжал из города? Зачем? — помимо воли вопросы сыпались из нее, как из рога изобилия.

Она прикусила язык.

Джек мысленно дал себе подзатыльник. Ну, надо же было так проговориться! Он лихорадочно размышлял, говорить ли ему об Аманде, придумать безобидную ложь или ограничиться полуправдой? Если она услышит имя другой женщины, наверняка выставит его за дверь, а сегодня он в ней нуждается как никогда. Особенно теперь — он окинул взглядом ее хрупкую фигуру в огромном халате, — когда она стоит перед ним такая растрепанная после сна... и такая желанная.

После встречи с Амандой Джек отчетливо понял, что из всех женщин ему по-прежнему нужна только Кэролайн. Он гнал машину с такой скоростью, что несколько раз рисковал на скользкой дороге вылететь в кювет. В какой-то момент он опомнился и осознал, что может вообще до нее не доехать, если будет гнать как сумасшедший.

—Был в Лондоне по делам...

Значит, все-таки полуправда, мелькнула у него мысль.

—Что тебе нужно?

Он шагнул к ней. Нежно взяв за подбородок, поднял ее лицо.

—Ты знаешь...

Голос был хриплый. От холода или от желания? Она не знала. Зато ее колени превратились в желе под его горящим взглядом.

—Нет, не знаю. Иначе бы не спрашивала, — ей с трудом удалось контролировать свой голос.

—Я хочу тебя, — глядя на нее своими неправдоподобно синими глазами, сказал Джек.

Сердце ее забилось как сумасшедшее, но она заставила себя рассмеяться.

—Ты шутишь? — Она освободилась от его рук. — И зачем это я тебе понадобилась, интересно? Что, придумал новый способ, как задеть меня побольнее? В последние дни тебе это особенно хорошо удается, — она невесело усмехнулась. — И что же ты припас на сегодня? Знаешь, что, Джек? — Ее голос задрожал. — Ты не можешь простить то, что я сделала. Хорошо, пусть будет так. Но зачем ты меня преследуешь? Хочешь, чтобы я тебя умоляла, ушла в монахини замаливать свой грех или отправилась в Африку сестрой милосердия? Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

Ее глаза блестели от появившихся слез. Она сердито смахнула их и скрестила руки на груди.

От него не ускользнул этот защитный жест.

— Я не могу, Кэролайн, — тихо сказал он. — Я столько раз пытался тебя забыть, но все оказалось напрасно. Это чувство сильнее меня. Может, ты меня и разлюбила, но ты не можешь отрицать, что нас по-прежнему тянет друг к другу.

Он поднял ее руку ладонью вверх и поцеловал.

—Не знаю, кого к кому тянет, — она выдернула руку и дрожащими губами произнесла: — Но сейчас меня тянет досмотреть свой сон, от которого ты так бесцеремонно меня оторвал.

—Кого ты хочешь обмануть, Кэролайн?

Он нежно провел пальцем по ее скуле.

Она тихо охнула и схватила его за рукав. Джек вопросительно поднял брови, но руку не убрал. Длинный указательный палец спустился по щеке к губам и осторожно коснулся не до конца зажившей ранки.

—Прости, Кэролайн, — он сглотнул. — Я вел себя как последняя сволочь.

—Рада, что ты хотя бы это понимаешь...

—Это значит «я тебя прощаю» или «я тебя еще не простила»?

Когда он обхватил ее шею, Кэролайн на миг забыла, как нужно дышать. Он не мог не почувствовать ее бешено стучавший пульс, и она заметила, как его губы тронула самодовольная улыбка.

Она только беспомощно смотрела в его, ставшие вдруг серыми, глаза и не могла заставить себя сказать, чтобы он убирался вон из ее дома.

—Ну, так как?..

—Я еще не думала об этом.

—Подумай сейчас. Двух минут тебе хватит?

—Джек!

—Ну, хорошо, хорошо!

Он отошел от нее, криво улыбаясь.

Кэролайн облегченно выдохнула. Боже, дай ей сил! Она не может сопротивляться ему. И никогда не могла. И он прав, ее тянет к нему по-прежнему...

—Только одна ночь, Кэролайн. И если ты оттолкнешь меня... клянусь, я уйду. Только, пожалуйста, скажи сразу — иначе я не смогу остановиться. Разве ты не видишь, что я весь горю?

В его голосе звучала нескрываемая страсть.

Кэролайн разрывалась между желанием распахнуть ему объятья и чувством мщения, когда она выставит его за дверь. Кажется, всего несколько часов прошло с того момента, когда ей удалось доказать себе, что этот мужчина ей безразличен, — и вот, пожалуйста: стоило ему попросить, как она снова готова выполнить его любую просьбу...

Она смотрела на Джека и чувствовала, как ее охватывает дрожь. Может, послать все к черту и позволить ему остаться? А когда он уедет?.. Сердце ее ухнуло. Когда он уедет... Как же она об этом не подумала? В том, что он уедет, сомнений у нее почти не осталось: он создал империю, а любой империи нужен император. Может, он вернулся в родной город и купил дом, когда-то принадлежавший его семье, из ностальгических чувств, чтобы только доказать себе, что покончил с прошлым? И вскоре вернется к красоткам, которые его окружают в той, богатой и далекой от нее, жизни?

А ведь она тоже из его прошлого... Да, но он сказал «я хочу тебя», а не «ты нужна мне», напомнила она себе. Но ведь именно Джек когда-то показал ей, что значит быть женщиной.

Ребенок! Ей нужен его ребенок! На какое-то мгновение к ней вернулась старая боль. Она потеряла их первого ребенка... Пусть не совсем по своей вине, но в этом есть и ее доля. Так вот он, второй шанс! Изменить свою жизнь и исправить свою же ошибку...

—Да, Джек, — она опустила ресницы и улыбнулась.

Он так отчаянно желал услышать эти слова, что не поверил собственным ушам.

—Кэролайн! — Он быстро подошел к ней и опустился на колени, прижавшись лбом к ее животу. Затем также порывисто вскочил и ладонями обхватил ее лицо. — Кэролайн! — повторил он. — Любимая!

Легкими поцелуями он осыпал ее лицо, словно не мог остановиться.

Она закрыла глаза и с тихим вздохом отдалась его горячим поцелуям, чувствуя его требовательные руки на своих плечах. Без малейших усилий Джек поднял ее и понес в гостиную. Усадив Кэролайн в кресло, он подошел к камину. Не отрываясь, она смотрела на игру его мышц под натянувшейся рубашкой и улыбалась. Когда треск воспламенившихся поленьев наполнил гостиную, он вернулся к Кэролайн. Она вложила ладонь в его протянутую руку и послушно встала.

Джек стащил с себя черный шерстяной свитер и белую рубашку и небрежно откинул их в сторону. Она смотрела на его мускулистую грудь, не замечая, как он дрожащими пальцами борется с ее поясом.

— Ты что, завязала его морским узлом? — стиснув зубы от едва сдерживаемого нетерпения, спросил он.

Она рассмеялась тихим счастливым смехом, хотя уже сама вся горела, как пылавший позади них огонь. Снова почувствовать эти сильные и нежные руки, снова прижаться к крепкому мужскому телу и испытать ни с чем несравнимый восторг! От счастья у нее закружилась голова, и она не смогла удержать рвавшийся наружу стон.

Наконец ему удалось развязать пояс, и он почти благоговейно развел полы халата в сторону. Под халатом оказалась тонкая хлопковая рубашка с узенькими бретельками, сквозь которую проступали напрягшиеся соски.

Эта женщина — словно жрица огня, языческая богиня, которая снизошла до такого простого смертного, как он, потрясенно думал Джек, не в силах оторвать от нее глаз. За окном еще было темно, но гостиная ярко освещалась пламенем камина. Ее карамельного цвета глаза приобрели янтарный оттенок, а распущенные светлые волосы блестели, как чистейшее белое золото. Он жадно пил ее хрупкую красоту, не в силах поверить, что время повернулось вспять, а ее власть над ним так же сильна, как и прежде.

Джеку вдруг стало невыносимо думать, что другие мужчины ласкали это дивное тело, которое должно принадлежать только ему. Он отвернулся, пытаясь подавить внезапный приступ острой ревности.

Перед ее глазами вдруг взмахнул крыльями черный ворон. Кэролайн провела пальцами по его позвоночнику и коснулась искусной татуировки на левой лопатке.

—Что это?

—Ворон, — нашел он в себе силы ответить. — Символ свободы американских индейцев. Они верят, что ворон обладает сверхъестественной способностью перемещаться между мирами.

Тут он совсем некстати вспомнил, зачем ездил в Лондон, и почувствовал стыд. Какое он имеет право обвинять ее в том же, в чем повинен сам? Кому, как не ему, знать слабость плоти? Все снова встало на свои места.

—Красавица моя, — он взял ее тонкую руку и потянул за собой вниз.

Она послушно опустилась на коврик, в восторге от того, как он ее назвал. Провела рукой по дугам густых бровей и задержалась на его губах.

—Ты замечательный, — едва слышно прошептала она.

Он наклонился, и их губы встретились. В ту же секунду она обвила его за шею и еще ближе притянула к себе. Не прерывая поцелуя, Джек сдернул с нее рубашку, сгорая от желания прикоснуться к бархатистой коже. Когда твердые соски уперлись ему в грудь, Джек едва не застонал. Опустив голову, кончиком языка обвел контуры ее грудей, с восторгом отмечая, как от его прикосновений темнеют нежные соски.

Кэролайн закрыла глаза, сдаваясь под напором его горячего требовательного языка. Капельки пота выступили у него на лбу — он с трудом сдерживался, чтобы прекратить эту сладкую пытку и овладеть ею немедленно.

—Я так давно... — задыхаясь, прошептала она. — Ты забыл, сколько времени прошло с тех пор, когда мы в последний раз занимались любовью?

—Очень много, — Джек вдруг замер, пытливо глядя в ее невероятные глаза. — Ты хочешь сказать, что... — Он покачал головой. — Подожди, ты хочешь сказать, что после меня у тебя никого не было?..

—Почему в это так трудно поверить?

Она даже обиделась и неловко пошевелилась, отстраняясь от него.

—Нет, что ты... Ты заставляешь меня острее чувствовать собственное несовершенство, словно я нарушил какую-ту клятву. Кэролайн, пожалуйста, ответь мне, почему?