Помоги проекту - поделись книгой:
— Йау! — раздался раздраженный вопль. Сиамцы спешили напомнить, что уже одиннадцать часов и пора подкрепиться перед сном.
Глава седьмая
Одеваясь для ужина в «Старой мельнице», Квиллер выбрал светлые оливковые брюки, оливковую рубашку чуть более светлого тона и бежевый блейзер. Он специально зашёл в шотландский магазин мужской одежды и купил там оливковый галстук с узором цвета беж. Его внимание к сочетаемости цветов забавляло Арчи Райкера, который хорошо помнил, каким неряхой Квиллер слыл раньше. Теперь Квиллеру приходилось угождать Полли и производить впечатление на толпу поклонников; к тому же с некоторых пор у него водились денежки, и он мог их свободно тратить.
По дороге к «Мельнице» они с Полли обсуждали новый проект, касающийся защиты животных, над которым началась работа в Мускаунти. Застрельщицей проекта, получившего название «Китти-Кэт», была адвокат Мэвис Адамс.
— Цель состоит в том, — объясняла Полли, — чтобы люди перестали умерщвлять нежелательных котят. Предполагается устроить шоу, чтобы собрать побольше денег в пользу проекта.
— Мэвис присылает во «Всячину» весьма дельные письма, — заметил Квиллер.
— Кстати, она живёт на Приятной улице.
— Интересно, как Тельма впишется в такое окружение…
— А знаешь, кто приходил сегодня ко мне в кабинет? Помощница Тельмы Теккерей! Сначала она оформила библиотечные абонементы на них обеих, а потом заглянула ко мне с занятным предложением. Ну и чтобы представиться. Одета консервативно, разговаривала мягко, очень милая, лет сорока. И по-моему, беззаветно предана своей хозяйке.
— А что она предложила?
— Видишь ли, оказывается, у Тельмы целая коллекция фотографий старых голливудских звёзд с их автографами. И Тельма готова одолжить их нам, чтобы устроить выставку. Я заверила её помощницу, что для таких случаев у нас имеются запирающиеся витрины. Представляешь, что это за фотографии! Кларк Гейбл, Мэй Уэст, Джон Уэйн, Джоан Кроуфорд… Здорово, правда?
— Наверно, раз ты так считаешь, — без особого воодушевления отозвался Квиллер.
— Там даже есть надписанная фотография Хедды Хоппер[10] с обложки журнала «Тайм» — в шляпке, сварганенной из пишущей машинки, микрофона и рукописи.
Ответить Квиллер не успел — они уже подъехали ко входу в ресторан.
— Ладно, расскажешь мне потом, — сказал он.
Это была всё та же древняя каменная мельница, но её интерьер, напоминающий пещеру, декорированную деревянными балками, теперь выглядел гораздо живее благодаря тщательно подобранной цветовой гамме: столики накрыли скатертями цвета светлого нефрита, на полу лежал ковёр более тёмного зелёного оттенка. На стенах из грубого камня были развешаны сельскохозяйственные орудия девятнадцатого века.
В холле Квиллера и Полли приветствовала Элизабет Харт, одна из трёх владелиц ресторана. На ней был шёлковый костюм китайского кули, тоже зелёного цвета. Над стойкой метрдотеля, словно башня, возвышался в полный рост — шесть футов восемь дюймов — Дерек Каттлбринк. Он проводил гостей к заказанному столику, над которым висела смертельно опасная на вид коса.
— Надеюсь, эта штука закреплена надёжно? — спросил Квиллер.
— Ты же сам вложил целое состояние в старинное фермерское оборудование, — напомнила Полли.
— Между нами говоря, — понизил голос Дерек, — только не ссылайтесь на меня, Лиз раздобыла все эти штуки в Голливуде, они из какого-то фильма. — И добавил: — Один сухой херес и один коктейль Квиллера? Правильно?
За столики быстро рассаживались посетители, радуясь, что ресторан снова открыт. Меню было новое, интригующее. Полли заказала три блюда, попросив принести маленькие порции: грибной суп-пюре, краб под острым соусом в «раковине» и кукурузный салат. Квиллер выбрал куриный суп с овощами, устрицы Рокфеллера, жаркое из креветок, омаров и говядины и не стал заказывать салат.
— Будь здесь Милдред, она бы заставила тебя сжевать какие-нибудь зелёные листья, — заметила Полли.
Внезапно в зале воцарилась тишина. Все взоры устремились к входным дверям.
Обслуживавшая Квиллера и Полли молодая официантка воскликнула:
— Это же ОНА! — и бросилась на кухню.
Полли, которая сидела лицом ко входу и видела, что происходит, принялась комментировать:
— Вошли трое… У Тельмы командирский вид… С ней помощница, та, что приходила в библиотеку… С ними мужчина… Все таращатся на них, выпучив глаза.
Тишина сменилась взволнованным говором.
— Тельма в жемчужно-сером костюме, — продолжала Полли, — в маленькой шляпке того же цвета, на отвороте жакета брошь, усыпанная драгоценными камнями… Заказывает что-то… Пьют шампанское… Мужчине около сорока. Не это ли её единственный родственник?
— По-моему, дом, который она купила, как раз тот, что когда-то достался тебе в наследство, — один из лучших на Приятной улице, — сказал Квиллер.
— Так и есть. И мне ужасно хотелось оставить его себе и жить в нём. Но я рада, дорогой, что ты отговорил меня. Сколько было бы хлопот с такой огромной недвижимостью, да ещё моя работа… Но люди, живущие на Приятной улице, такие доброжелательные. По-моему, её название оказывает на них какое-то терапевтическое действие. Кэмпбеллы никогда не меняли название этого участка своей земли. И вся Приятная улица похожа на маленькое герцогство. Ты слышал, что его жители величают Бёрджесса «герцогом»?
На десерт Полли заказала себе шербет и без всякой зависти наблюдала за тем, как Квиллер уплетает огромную порцию хлебного пудинга с приправой из сливочного масла и жжёного сахара.
Когда они уходили, Тельма и её гости ещё оставались в ресторане. В вестибюле Полли извинилась и удалилась в дамскую комнату, а Квиллер не спеша приблизился к стойке метрдотеля.
— Слушай, Дерек, а здешние обязанности не помешают твоей карьере кантри-певца и участию в театральных постановках?
— Лиз обещает что-нибудь придумать. Я хочу выступить в ревю «Китти-Кэт».
— Это «Китти-Кэт» звучит как название ночного клуба в старом комедийном мюзикле.
— Зато концерт должен собрать приличные деньги для программы защиты животных. Я вот думаю, не могли бы вы написать что-нибудь душещипательное о брошенных котятах? Такое, чтоб слеза прошибала.
Предложения такого рода Квиллер любил.
— Ты хочешь сказать… что-то вроде:
— Супер! Ещё бы парочку куплетов, Квилл!
— Попробую. Только если хоть одна живая душа узнает, что эти вирши написал я, распростись со своим адамовым яблоком: петь тебе придётся с разорванной глоткой!
К ним присоединилась Полли.
— Как вам понравился обед, миссис Дункан? — сменил тему Дерек. — А я тут рассказываю мистеру К. о нашем поваре, который учился в Сингапуре.
— Вот как? — удивилась Полли. — А Элизабет говорила, что он из Нью-Джерси.
— Ну… свою главную стажировку он прошёл в Сингапуре, — выкрутился Дерек с ловкостью завзятого вруна.
По дороге домой Полли сказала:
— Я спросила у Элизабет, что это за брошь у Тельмы на отвороте. Она говорит — это попугай, усыпанный рубинами и изумрудами, а в глазу у него бриллиант. И браслет у неё в пару к этой броши. Даже Элизабет украшения Тельмы впечатлили!
— Ты что-нибудь знаешь про ревю «Китти-Кэт»?
— Только то, что оно призвано пополнить фонд для нового проекта Мэвис Адамс по спасению животных. Она будет на приёме в воскресенье. Интересно, в чём появится Тельма? Ведь состязаться придётся с шотландскими килтами и шарфами. Серьёзное соперничество!
— Ничего. Фран Броуди ей что-нибудь присоветует. Ведь Фран изо всех сил старается стать незаменимой.
— Наверно, мужчина, который сидел с Тельмой за столиком, — это её племянник. Красивый и ужасно обаятельный, — сказала Полли.
— Если ты — единственный наследник восьмидесятилетней богачки, поневоле будешь обаятельным!
— Ох, Квилл, ты становишься циником!
Стал Квиллер циником или нет, но усы у него встопорщились и затопорщились ещё сильней, когда в пятницу утром курьер на мотоцикле доставил ему запечатанный конверт. В конверте лежало отпечатанное на компьютере приглашение:
Будем рады видеть Вас на легком ужине,
который состоится сразу после приёма
в честь наших калифорнийских друзей.
Ждём Вас в бальном зале
гостиницы «Макинтош»,
юго-западная кухня.
Под приглашением стояла подпись Ричарда Теккерея. Никакого постскриптума с просьбой сообщить, принимается ли приглашение, не было. По-видимому, то ли по наивности, то ли от высокомерия авторы письма полагали, что все будут счастливы принять их приглашение.
Судя по почерку, конверт надписывала Фран. Она же, видимо, и сочинила текст послания, хотя сама идея наверняка принадлежала Ричарду. Фран не пришло бы в голову объединять ужин с приёмом — Квиллер достаточно хорошо её знал. Она просто по какой-то причине (по какой именно, сказать трудно, Квиллер мог бы назвать несколько) выполняла прихоть Ричарда.
Тем не менее Квиллер позвонил Полли в библиотеку и сообщил о приглашении.
— Это значит, ты попадешь домой на два или три часа позже, чем предполагала. Может, стоит поставить в известность Брута и Катту?
— Ой! Разве я тебе не рассказывала? У меня же теперь есть автоматическая кормушка с таймером, работает прекрасно. Уэзерби Гуд высмотрел эту штуку в каталоге и купил сразу две — себе и мне.
Метеоролог Уэзерби Гуд был соседом Полли, и у него имелся кот по имени Гольф Стрим.
— Почему бы тебе не заказать себе такую же, Квилл? Я узнаю телефон.
— Спасибо, но я не уверен, понравится ли это Коко. Для Юм-Юм она, может, и подойдёт, но Коко любит принимать еду из знакомых рук.
После этого Квиллер закончил статью «Всё о зелёном» и отправился в редакцию, чтобы сдать рукопись в набор. Джуниор Гудвинтер быстро пробежал статью намётанным редакторским глазом.
— Ты всегда хвастался, Квилл, — сказал он, — что можешь написать тысячу слов ни о чём, и — чёрт возьми! — наконец ты блестяще это доказал. И впрямь ни о чём! Ничего не скажешь!
— А у вас что сегодня на первой полосе? Если вообще что-нибудь есть… — с такой же издевкой в голосе парировал Квиллер.
— Как что? Тельма со своими попугаями, — ответил редактор. — Шикарное фото, его снял Буши, но вот текст звучит как пресс-релиз. Он был бы уместен в некрологе, вот что я могу сказать. Его следовало написать тебе, Квилл.
— Я всегда думал, что Джилл хорошо пишет.
— Да, но она привыкла брать интервью у местных. А со знаменитостями она теряется. В школе журналистов у нас был профессор, он постоянно вбивал нам в голову: «Будь проще — и люди к тебе потянутся, особенно очень важные персоны!»
— Неплохой совет, — одобрил Квиллер.
— Первое моё задание заключалось в том, что я должен был взять интервью у особо важной персоны. Этот неуч пропустил мой вопрос мимо ушей и стал читать мне заранее приготовленную лекцию, пока я не сказал: «Извините, сэр, можно я задам вам простой вопрос?» Он выслушал меня и холодно ответил: «На простой вопрос вы и сами должны знать ответ». Я со всем уважением сказал ему: «Да, сэр, я-то знаю, но мне хотелось бы убедиться, что вы тоже это знаете». Боже! Я, конечно, рисковал, но он был сбит с толку моей напускной самоуверенностью, и интервью получилось что надо.
Квиллер понимающе кивнул. У Джуниора имелась одна особенность: похоже, он знал секрет вечной молодости. В колледже он казался учеником средней школы, да и теперь ему — заместителю главного редактора и отцу двоих детей — никак нельзя было дать больше пятнадцати.
Когда Квиллер вернулся домой, Коко дал ему понять, что на автоответчике ждёт сообщение. «Это Селия, шеф. Мы обслуживаем ваш воскресный приём. Можно я приеду сегодня во второй половине дня, проверю, что нужно, и посмотрю, как обстоят дела?»
Несмотря на искажения, которые давала запись, Коко узнал голос. Эта женщина приносила им лакомство — мясной хлебец. Он возбуждённо заплясал на столе.
Квиллер тут же набрал номер телефона Селии и оставил своё сообщение: «Приезжайте в любое время, кошки по вам соскучились».
Селия Робинсон когда-то арендовала каретный сарай Квиллера. Она была уже бабушкой, но обожала всякие приключения. Живя во Флориде в доме для престарелых, она решила, что лучше играть в снежки, чем в настольные игры. В Мускаунти она готовила обеды на заказ, охотно бралась за любую работу и поднимала всем настроение своим весёлым смехом.
Оказалось, что она обожает шпионские и детективные романы, а Квиллер питал пристрастие к расследованию преступлений. Если у него возникали подозрения и усы, как это часто бывало, начинали топорщиться, он сразу, незаметно для окружающих, начинал втихую искать улики. А кто мог быть более незаметным тайным агентом, чем бабушка-хохотушка? Селия называла Квиллера «шеф», а он её — «агент 0013 1/2».
Потом Селия вышла замуж за добродушного седовласого Пата О'Делла и переселилась в дом на Приятной улице.
— Поверьте, она вышла за меня из-за моей просторной кухни, вот что её пленило, — частенько говорил О'Делл, утрируя свой ирландский акцёнт.
Пат владел фирмой, в которую обращались те, кому требовались услуга дворников, швейцаров, вахтеров. Вдвоём с Селией они занялись доставкой продуктов и обслуживанием приемов.
Слова Квиллера «приезжайте в любое время» Селия истолковала как «приезжайте немедленно» и появилась, «не успел телок взмахнуть хвостом».
— У вас есть время выпить сока? — спросил Квиллер, приглашая её за стойку бара.
— Ой, у вас новые барные табуреты! — воскликнула Селия. — Какие удобные! А где киски?
— Сидят на холодильнике и глаз с вас не сводят.
Селия стала рыться в своей большой сумке, и тут же раздались два шлепка — это кошки спрыгнули на пол. Юм-Юм приземлилась словно пушинка, а Коко — с шумом, как и подобает солидному мужчине.
Квиллер дал им несколько кусочков мясного хлебца.
— Это вам для возбуждения аппетита, — объяснил он. — Основное угощение будет подано в половине шестого.
— Вам нравится ваше новое занятие? — спросил он у Селии.
— Очень. Но я скучаю без секретных поручений, шеф.
— Можете по-прежнему вынюхивать что-нибудь потихоньку, если у вас есть время и если Пат не будет возражать.
— А он и не узнает, — подмигнула она Квиллеру. — У вас возникли какие-то подозрения, шеф?
Поделиться книгой: