Опыт любви

— Скромно и со вкусом. Поздравляю, — произнес он. — Матушка тоже одевается изысканно.

— Миссис Фицпатрик наняла меня не из-за внешности. Главное для секретаря — профессиональные навыки! — чеканя каждое слово, произнесла Стефани.

Темная бровь Честера сардонически вздернулась.

— Я знаю ее гораздо лучше вашего, так что позвольте утверждать, что внешность ваша произвела на нее должное впечатление… Работать вы будете в ее апартаментах. Там вас никто не побеспокоит. А когда понадобится распечатать материал, можете воспользоваться машинкой в моем кабинете.

— А вы не боитесь, что я узнаю ваши секреты?

— Нисколько. Я не имею привычки бросать документы как попало. Впрочем, в любом случае ничего полезного для себя вы бы не почерпнули.

— Смею уверить, мне этого вовсе не нужно, — сказала Стефани. — Ваши дела — это ваши дела.

Честер на мгновение замер и пристально поглядел на девушку. На сей раз он заметил и непокорный огонек в зеленых глазах, и упрямо вздернутый подбородок.

— Вы правы. Именно так.

Кажется, все точки над i были расставлены. Честер открыл какую-то дверь и отступил, пропуская Стефани вперед. Закусив губу, она вошла в комнату, переживая, что чуть не разоблачила себя. Ее и впрямь не интересовали ни дела, ни личная жизнь Честера Сэквилла… пока это не касалось Айрин.

Комната оказалась вполовину меньше гостиной, где они с Кристэл беседовали в пятницу, однако обставлена была столь же роскошно. По обе стороны камина стояли два дивана, обитых бархатом в тон толстому синему ковру, а расшитые золотом подушки прекрасно сочетались с узорчатыми портьерами. На светло-бежевых стенах тут и там висели акварельные пейзажи, в углу стоял старинный рояль.

— Вы играете? — спросил Честер, проследив за направлением взгляда девушки.

— Немного, — потупилась Стефани и прибавила просто для того, чтобы перехватить инициативу: — А вы?

Честер отрицательно покачал головой.

— В нашем доме музицирует матушка. Если бы ее не увлекла сцена, она стала бы прекрасной пианисткой.

— Миссис Фицпатрик необыкновенно талантлива! — от чистого сердца воскликнула Стефани. — Какая потеря для театра!

— Не вижу причин, почему бы ей не вернуться на сцену. Ее агент уже подыскал для нее подходящую роль.

— Может быть, не следует так спешить? — возразила Стефани. — Ведь она прошла через столько страданий…

— И о многом, смею надеяться, никто никогда не узнает, — многозначительно произнес Честер.

Стефани дернулась словно от пощечины. А ведь она хотела лишь выразить сочувствие… Сев на предложенный ей стул, она невольно поморщилась, когда Честер устроился на диване.

— Я с удовольствием побуду в одиночестве, — сказала Стефани. — Не стоит терять времени.

Честер пожал плечами.

— А я никуда не спешу. Насколько я понял, вас зовут Стефани…

— Да.

Юбка была вполне консервативной длины, но когда Стефани села, подол поднялся чуть выше, и она едва не вздрогнула, когда серые глаза уставились на ее колени, обтянутые тонкими чулками. Губы мужчины тронула улыбка.

— Очень мило.

Вполне возможно, замечание касалось ее имени, но Стефани отчего-то сильно в этом сомневалась. Не исключено, что он вообразил, будто она разыгрывает перед ним спектакль… Поскольку вскакивать со стула было бы глупо, а одергивать юбку — еще глупее, то Стефани решила оставить все как есть.

— На мою мать вы произвели благоприятное впечатление, — продолжал Честер. — Глядя на вас, я с ней вполне солидарен, но, согласитесь, по внешности трудно судить о человеке.

— Лора Такер, глава агентства «Современная женщина», может подтвердить, что моя квалификация достаточно высока, а также дать мне исчерпывающую характеристику! — взорвалась Стефани. — Так что можете не волноваться: я не стащу ваше фамильное серебро!

— Гм, такое мне в голову не приходило… — Честер окинул Стефани откровенно насмешливым взглядом, залюбовавшись на миг ее свежим чувственным ртом. — Послушайте, вы со всеми столь недружелюбны или это касается лишь меня одного?

Стефани смутилась.

— Прошу меня простить. Я… я немного не в своей тарелке.

— Не надо извиняться. Попробуйте объяснить…

— Вам я ничего не обязана объяснять, — ответила она сдержанно, но с достоинством. — Меня наняли не вы, мистер Сэквилл.

Серые глаза недобро блеснули.

— Однако вы в моем доме. Не находите ли, что это дает мне некоторые права?

Да он издевается надо мной! Стефани буквально затрясло от ярости. Но на ее счастье как раз в этот момент на сцене появилась великолепная Кристэл.

— Извините, я замешкалась наверху, — произнесла актриса. — Надеюсь, Честер не дал вам скучать?

— О, не сомневайся! — уверил ее сын. — Мы тут со Стефани наслаждались дружеской беседой. — Насмешливые глаза вновь устремились на девушку. — Вы не возражаете, что я назвал вас по имени?

Один Бог знал, каких усилий ей это стоило, но Стефани осталась внешне невозмутимой.

— Нисколько, мистер Сэквилл.

— Зовите меня Честер. К чертям церемонии!

Кристэл с интересом переводила взгляд с одного на другого.

— Полно, уж не пропустила ли я нечто занятное?

— Ничего, стоящего внимания, — вырвалось у Стефани прежде, чем Честер успел открыть рот. — Мы можем приступить к работе в любой момент, миссис Фицпатрик.

Пожилая дама улыбнулась.

— К чертям церемонии — в этом я вполне согласна с Честером. Зовите меня просто Кристэл.

— Хорошо, Кристэл, — улыбнулась в ответ Стефани.

Тут как раз вошла домоправительница с подносом в руках. Честер поднялся ей навстречу, взял поднос и поставил его на изящный кофейный столик.

— Вам черный или со сливками? — спросил он, обращаясь к Стефани.

Старинные часы на каминной полке показывали десять. Неужели этому типу не пора на работу? — удивилась она.

Офис корпорации Сэквилла занимал несколько этажей в одном из высотных зданий в центре города, трудилось там несколько сотен человек. Стефани знала это, потому что именно там прослужила без малого три года, хотя никогда не встречалась с президентом компании.

— Будьте добры, черный и без сахара…

— Я и сам люблю такой кофе, — кивнул Честер, наливая ароматную жидкость в чашечку и протягивая ее Стефани. — Стало быть, у нас с вами есть хоть что-то общее…

«Пусть так, но этим сходство между нами исчерпывается», — едва не вырвалось у нее. Однако присутствие Кристэл вынудило ее ограничиться кривой усмешкой. Черт с ним, все равно притворяться уже поздно. Честер и так понял, что она на дух его не переносит. А если вознамерится выяснить, в чем тут дело, она все ему выложит!

Кристэл сама налила себе кофе, добавив в чашечку немного сливок, а от сахара тоже воздержалась. Тонкая и изящная, в кремовом джерси, она казалась моложе своих лет и с легкостью могла бы сыграть тридцатилетнюю — разумеется, в сценическом гриме и при удачном освещении.

Тем более странным казалось ее откровенное нежелание возвращаться на сцену. Ведь она была звездой в полном смысле слова и без труда могла бы вновь занять достойное ее место на театральном небосклоне…

Лишь в половине одиннадцатого Честер собрался уходить.

— Я сегодня вечером играю в теннис с Марком, — объявил он матери, — так что к ужину меня не жди. Мы перекусим в клубе.

— Передай Марку привет, — попросила Кристэл, — а еще скажи, что пора бы ему навестить меня.

— Ты и сама могла бы заехать к нему, мама.

— И смотреть, как Голди корчит из себя леди? — усмехнулась актриса. — Нет уж, увольте!

Честер покорно склонил голову.

— Хорошо, ограничимся приветом… — И, сделав прощальный жест рукой, добавил: — Желаю успехов, милые дамы.

Кристэл поглядела вслед сыну, попутно отметив румянец, окрасивший щеки Стефани.

— Похоже, вы не в восторге от моего мальчика, — тихо произнесла она.

Девушка разрумянилась еще сильнее.

— Простите, если это выглядит именно так.

— Полно, дорогая, вам вовсе не нужно в него влюбляться! Временами он и правда бывает невыносим… Ну, когда на него находит… И сейчас, едва войдя, я сразу поняла, что вы повздорили.

Стефани невольно улыбнулась:

— Мы разошлись во мнениях по некоторым вопросам.

— И вопросы, должно быть, были весьма серьезными. У Честера глаза просто сверкали! Он выглядит таким, лишь когда у него неприятности на работе, притом изрядные… Честер терпеть не может проигрывать.

— Могу себе представить. — Стефани раскрыла сумочку и достала оттуда блокнот и карандаш. — Итак, я готова.

Настала очередь Кристэл понимающе улыбаться.

— Разумеется, вы правы, милая. Я непозволительно тяну время. Вы не станете возражать, если сперва я устроюсь поудобнее? — Актриса сбросила туфельки, забралась с ногами на диван и откинулась на подушки. — Вы ведь прочли не одну автобиографическую повесть, — сказала она. — Как считаете, с чего следовало бы начать?

Стефани задумалась, прежде чем ответить.

— Лично я предпочитаю, когда начинают с самого начала, а не скачут взад-вперед.

— Стало быть, с самого детства?

— Если не возражаете. С того, когда и где вы родились, как жили, где учились… Вспомните забавные случаи из жизни.

— О, таковых было немало! Я вечно попадала в переделки. Из школы при монастыре меня с позором исключили за то, что я водила подружек на экскурсии в кельи сестер, когда те хлопотали по хозяйству. Все было чудесно, пока мы случайно не наткнулись на сестру Сару. Бедняжка захворала и осталась в постели… До сих пор помню выражение ее лица!

— Да-да, именно в таком духе, — рассмеялась Стефани. — А ваша семья?

— Сказки о Золушке у нас, боюсь, не получится, — вздохнула Кристэл. — Отец мой был банкиром, а мать — дамой высшего света. Жили мы недалеко отсюда, в доме, похожем на этот.

Глаза актрисы были полузакрыты, лицо безмятежно, голос звучен и спокоен.

— Мой брат Найджел появился на свет, когда мне было пять лет. Помню, как поначалу ревновала к нему, ведь я в некотором смысле отступила на второй план… Но это длилось недолго. На сцену я впервые вышла еще в школе и уже тогда поняла, что ничем другим не хочу заниматься…

Рука стремительно двигалась по листку: работа так захватила Стефани, что ей уже не терпелось услышать, что же будет дальше. Мысли о Честере Сэквилле она старательно гнала прочь, отчаянно надеясь, что сталкиваться они будут нечасто.

2

За исключением пары коротких встреч с хозяином дома и сдержанных взаимных приветствий, первая неделя работы прошла для Стефани удивительно гладко. Кристэл диктовала лишь по утрам, а потом девушка усаживалась за пишущую машинку и расшифровывала записи. Что сохранить, а что изъять из рукописи, они решат позднее.

В пятницу Стефани задержалась в кабинете Честера позднее обычного. И тут как раз пожаловал сам хозяин. Она сидела спиной к двери и была так поглощена работой, что не слышала, как он вошел, и опомнилась, лишь когда почувствовала, что кто-то заглядывает ей через плечо.

— Ну и как идут дела? — спросил Честер.

Пальцы тотчас словно парализовало, и Стефани сразу же наделала кучу опечаток. Мысленно бранясь, она принялась их исправлять.

— До сих пор шли прекрасно, — едко заметила Стефани, стуча по клавишам.

Честер пропустил саркастическое замечание мимо ушей.

— А вам самой нравится то, что у вас выходит?

— Уже сейчас могу сказать, что у книги есть шанс стать бестселлером, — искренне ответила Стефани. — У вашей матери прекрасный язык.

— Отчасти поэтому она и стала замечательной актрисой. Слово — великая сила.

— Но на сцене она произносит чужие слова, а здесь — ее собственные. — Стефани с тревогой наблюдала, как Честер направляется к массивному столу красного дерева. — Послушайте, вы намерены остаться в кабинете?

Он изумленно поднял брови.

— А вы что-то имеете против?

— Видите ли, дело в том, что вы меня… отвлекаете. — Выпалив это, Стефани едва не откусила себе язык, особенно когда увидела, как скривились губы Честера. — Будь на вашем месте кто угодно, он точно так же мешал бы мне, — быстро прибавила она в надежде спасти положение. — Я понимаю, это ваш кабинет, но ведь вы сами позволили мне тут печатать.

— Вы должны были бы уже привыкнуть к тому, что кто-то постоянно толчется рядом. К тому же у меня есть кое-какая работа… И в отличие от вас я искренне рад вашему обществу.