Капкан для глупой кошки

Первое время Нелли совсем не замечала молодого человека. Здоровалась безразлично, встречаясь в прихожей или кухне, и старалась побыстрее шмыгнуть к себе в комнату. Она жалела, что нарушила уединение, впустила в свой мир постороннего человека.

«Ладно уж, потерплю пару месяцев, скоплю на памятник, и все станет по-старому», – говорила она себе.

Теперь она знает: по-старому уже никогда не будет. Скоро совсем НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.

Взглянув впервые на своего жильца, Нелли сразу же потеряла к нему интерес. Этот человек был не ее, не Неллиного, круга. Слишком красивый, элегантный, дорого, со вкусом одетый мужчина не мог интересовать сорокалетнюю старую деву, не умеющую пользоваться косметикой, носящую вечный конский хвост на голове. При оформлении временной прописки выяснилось также, что он безобразно молод – Владу шел только тридцать третий год.

Сейчас, спустя столько месяцев, Нелли мучительно пытается понять, ПОЧЕМУ все изменилось. Как ОНА МОГЛА позволить себе увлечься настолько, что позабыла о разуме и стыде. Пожалуй, сейчас она понимает – Влад сам подталкивал ее к этому. Пылкие взгляды, внимание, двусмысленные речи не могли не произвести впечатления на неискушенную натуру одинокой женщины. Конечно, сначала Нелли не могла и вообразить, чем все это закончится, но первый шаг был сделан, когда она заинтересовалась не им, нет, его непонятным отношением. О влюбленности она и не помышляла, просто порой вечером женщина думала о своем соседе, его внимании к ней, что он сказал, как посмотрел. Нелли увидела, что рядом живет просто человек, а не какой-нибудь киногерой. Ведь только ненормальные женщины влюбляются в экранных красавцев. Ей стало как-то вдруг неудобно за старый халат, блеклые волосы, стоптанные домашние тапочки. Настоящее горькое потрясение испытала Нелли однажды, случайно увидев отражение их двоих в гостином зеркале. Шикарный махаон с яркими крыльями и маленькая серая, полуприбитая газетой моль.

Взяв на следующий день отгул, моль отправилась в салон красоты с отчаянной решимостью вернуться оттуда пусть не роскошной яркой бабочкой, но хотя бы миленькой капустницей. На преображение пошли деньги, отложенные на памятник. В салоне красоты Нелли провела не меньше восьми часов: парикмахер, визажист, маникюрша и косметолог изо всех сил пытались исправить то, что природа и долгие годы безразличия к себе изуродовали во внешности не старой еще в общем-то женщины. Отчасти им это удалось. Парикмахер мог бы гордиться безупречной прической на свежепокрашенной головке, умелый макияж немного скрыл длину носа, увеличил глаза, придал лицу яркость и индивидуальность. Хотя, по чести сказать, из Золушки в принцессу она так и не превратилась, но сама была поражена своим отражением в зеркале. В тот день она впервые неодобрительно вспомнила о матери. Зачем та твердила о естественности красоты, почему не научила ничему из того, что должна уметь любая мало-мальски приличная женщина? Возможно, жизнь ее прошла бы куда ярче и интереснее, пойми она это немного пораньше. Разорившись на миленькое платьице, надев его прямо в магазине вместо блеклых юбки и блузки, она с замиранием сердца направилась к дому.

Опьянев от событий этого дня, новых необыкновенных ощущений, обретенной «красоты» и «элегантности», она практически не удивилась восхищению, с которым встретил ее Влад на пороге квартиры. Он пел ей о своих чувствах, и она верила. В такой день все может быть, ведь видела же она себя в зеркале – такую красивую и загадочную, такую женщину можно полюбить, ну пусть не полюбить, но увлечься ею можно, безусловно! Даже не поужинав (и не пообедав, кстати), она впервые в жизни в этот вечер оказалась в постели с мужчиной. Влад был прекрасен, любезен, предупредителен. Узнав, что будет первым мужчиной в жизни Нелли, он пообещал сделать эту ночь волшебной и незабываемой. Сначала они долго целовались, как школьники, запивая ласки шампанским с «Птичьим молоком». В голове Нелли все шумело и кружилось, ей было весело и нисколько не стыдно оказаться вдруг совершенно раздетой рядом с обнаженным мужчиной. Видя его физическое совершенство, ей казалось, что и она не хуже. В движениях пыталась изобразить негу и грацию, подсмотренную в постельных сценах бесчисленных телевизионных сериалов. Душа ее пела, тело, никогда не знавшее ласки, замирало и трепетало в опытных руках партнера. Когда наконец свершилось то, ради чего и затеваются всяческие любовные интрижки, ей было безумно больно, но даже от этого она испытала блаженство. Любое сильное чувство, эмоция приносили ей счастье и удовлетворение. Затем он снова ласкал ее, благодарил, восхищался тем, как долго она ждала ЕГО, ЕДИНСТВЕННОГО и неповторимого. Она верила, она была горда своим целомудрием, оказалось, что не зря столько лет прошло впустую, прожитые годы наполнились смыслом – она не прозябала в тоске и одиночестве, забытая всеми, НЕТ, она ЖДАЛА. Ждала своего любимого и дождалась, наконец. Смотрите все. И все завидуйте.

Так закончился последний день спокойной и уверенной жизни Нелли Павловны Абросимовой. Утро принесло сомнения, неуверенность, страх.

Проснулась Нелли поздно. Лежала, боясь пошевелиться и разбудить Влада, по-хозяйски обнявшего ставшую теперь его женщину. Она боялась открыть глаза, боялась даже дышать, страшась представить, что будет, когда он проснется, как произойдет их встреча сегодня, без шампанского и при безжалостном свете дня. Все тело болело. Состояние ее было совершенно разбитым, руки, ноги, голова, казалось, не слушались ее, были чужими. Но все же нужно идти на работу. Вчера с трудом удалось выпросить отгул, да и сегодня она уже прилично опаздывает. Затаив дыхание, Нелли потихоньку стала выскальзывать из-под руки, обнимавшей ее. Мужчина вздохнул глубоко и открыл глаза.

– Куда это ты собралась, любимая? Хочешь улизнуть, не получив утреннюю порцию ласки? – спросил он, нежно погладив ее грудь.

У Нелли перехватило дыхание, задрожали ноги.

– Мне нужно на работу, я и так уже опоздала, – оправдываясь, прошептала она, пытаясь натянуть одеяло до подбородка.

– Дорогая, вчера ты была так очаровательно раскованна, а сегодня пытаешься скрыть от меня то, что ночью давала даже целовать. А ну-ка, прочь это дурацкое одеяло, что под ним спрятано такого, что я еще не видел? Признавайся, проказница.

– Мне просто холодно, – жалко пролепетала она. Без одеяла стало стыдно и неуютно. Свое поведение показалось ей детским и глупым. Взрослая женщина, а суетится и краснеет, как школьница. Что же делать? Встать и уйти? Или дальше лежать голяком, как на выставке? И как быть с работой?

– Дорогая, ты совсем не хочешь меня больше, я чем-то разочаровал тебя ночью, я разонравился тебе? Почему сегодня ты шарахаешься от меня, будто не ты вчера вытворяла на этой кровати такое, что даже я восхитился твоей сексуальности?

Нелли было так стыдно, что хотелось плакать. Смеется он над ней, что ли, или нет? Как разобраться в том, чего не понимаешь? Видимо, напряжение и такая буря эмоций отразились на лице смущенной женщины, что партнер немного сбавил обороты.

– Что ты, глупышка, стесняешься меня, что ли? Брось ты это. Запомни, теперь ты – моя женщина. Моя целиком и полностью. Ты совершенно меня устраиваешь во всех отношениях, моральных и физических, – твердо и уверенно сказал он. – Ну а теперь, дорогая, начинай привыкать к несвободной жизни. Давай-ка отметим первое утро совместной жизни хорошим завтраком. Для начала сообщаю тебе: твой мужчина любит прилично питаться, так что вперед, мой генерал, на штурм плиты и кулинарной книги.

Через двадцать минут они сидели друг напротив друга за столом. Влад лениво жевал, между делом просматривая газету, Нелли нервничала, с беспокойством глядя на часы. Наконец, допив кофе, мужчина потянулся и встал. Чмокнув хозяйку в щеку, сказал:

– Для начала неплохо. Спасибо, дорогая. Я пошел на работу, вернуться постараюсь пораньше, не скучай, приготовь что-нибудь вкусненькое. Держи, тут деньги на продукты. Ну все, пока. Да, кстати, не забудь забежать в филармонию и получить расчет, а то прибегут тебя искать.

– Зачем расчет, какой расчет? – всполошилась Нелли. – Куда же я пойду, на какую работу меня потом возьмут? Да я и делать-то больше ничего не умею.

Влад поставил борсетку на тумбочку, подошел к Нелли и взял ее за подбородок.

– Запомни, милая, – очень серьезно произнес он. – Ни один приличный мужчина не должен позволять своей женщине работать или шляться неизвестно где и неизвестно с кем. Так повелось издревле. Не волнуйся, я смогу содержать и баловать дорогого мне человечка. Я хочу владеть тобой и твоими мыслями безраздельно. Делить тебя я не готов, извини. Ну разве что с нашими будущими детишками. Если хочешь быть со мной, прими это без споров. Я эгоист, наверное, но хочу быть твоим центром вселенной, дорогая. Решай.

С этими словами Влад вышел за дверь. Потрясенная Нелли еще минут пять стояла, как монумент, переваривая услышанное. «Детишки»? Он готов содержать ее? Неужели ей только что сделали предложение?! Меньше чем за сутки в жизни одинокой старой девы произошло столько событий и перемен, что силы просто оставили женщину. Ни за что на свете не хотела она потерять свалившееся так внезапно счастье, но будет ли оно долгим, не закончится ли так же внезапно, как началось? Красивый, уверенный в себе мужчина, молодой и независимый, в любой момент может найти себе другую любовь, что будет тогда с ней, Нелли? Сейчас она еще смогла бы пережить эту утрату. Но потом, привыкнув к заботе, невозможно вновь вернуться в бездну одиночества еще более глубокого. Она ведь теряет единственное, что у нее было раньше, – работу. Женщина не верила в свое счастье, ей казалось, что это какая-то чудовищная ошибка, случайно ей досталось то, что ни в коем случае не могло ей принадлежать, и, конечно, ошибка рано или поздно раскроется. И все же она решилась. Плевать на то, что будет потом! Пускай немного счастья ей достанется, но будет хоть что вспомнить. А вдруг у нее действительно родится ребенок?.. Почему нет? Не такая уж она и старая... Маленький теплый комочек. Как бы ни повернулась судьба, с ним Нелли никогда уже не станет одинокой!

Через два месяца Нелли и Влад сочетались законным браком в центральном загсе города. На свадьбу молодой супруг преподнес своей избраннице деньги на шикарный памятник матери. Отпраздновали они это событие только вдвоем.

– Зачем нам еще кто-то, любимая? Наше счастье заботит только нас с тобой.

Как всегда, Нелли не возражала, да и кого она могла пригласить?

* * *

Квартира теперь выглядела совсем по-другому. Все четыре комнаты сверкали чистотой, Нелли не жалела ни сил, ни времени, приводя жилище в порядок. Хотя, честно сказать, времени у нее было даже слишком много. Как ни старалась она себя занять, изобретая все новые и новые приправы, супы, гарниры, надраивая полы и стены, все равно оставалась уйма свободного времени, которое нечем было заполнить. Таких моментов она откровенно боялась. Стоило присесть отдохнуть, прилечь на диван, и сразу наваливались мысли. В такие моменты она чувствовала себя глупой и жалкой обманутой девочкой. Кто и в чем обманул, она не понимала до конца, но душой чувствовала фальшь во всех окружающих словах и мыслях. Где ее муж находится целыми днями, кто он по профессии, куда и с кем уезжает на целые недели? Нелли никогда не видела ни одного друга своего мужа, товарища или сослуживца. Деньги у Влада всегда водились, но как и чем они были заработаны, жена даже не могла предположить. Она просто мечтала забеременеть, но почему-то это долгожданное событие все откладывалось и откладывалось. Сознавая, что времени для материнства ей отпущено не так уж и много, Нелли втайне от мужа решилась сходить в клинику по планированию семьи. Сдав все необходимые анализы, женщина убедилась в своем полнейшем здоровье.

– Думаю, Нелли Павловна, нам необходимо познакомиться с вашим мужем, – аккуратно намекнул врач, проводивший исследования. – Хотя, если откровенно, четыре месяца далеко не тот срок для того, чтобы бить тревогу. Многие совершенно здоровые пары по несколько лет живут в ожидании беременности, делают все возможное и невозможное, если можно так выразиться. – Врач деликатно хихикнул. – Конечно, ваш возраст... в общем, не буду настаивать, – перешел на серьезный тон доктор, – но, думаю, по возможности стоит ускорить процесс зачатия. Безусловно, без участия супруга это невозможно. Решение за вами, Нелли Павловна. Если надумаете, милости просим. До свидания. Надеюсь, до скорого.

Она понимала, что нужно поговорить с Владом. Предложить ему сходить в клинику, сдать анализы. Ее муж так же, как и она, переживал, что его отцовство откладывается на неопределенный срок, но кто знает, как поведет себя мужчина, заподозренный в бесплодии. Вообще, все, что касалось мужа, являлось для Нелли мучительной загадкой. Еще не вполне осознавая этого, она стала бояться его. Непонимание рождает страх. Если Влад приходил с работы усталый и раздраженный (а это случалось довольно часто), женщина боялась даже начать разговор. Вдруг скажет что-то не то, расстроит мужа еще больше. Старалась не тревожить, когда он сидел в кабинете, погруженный в мысли, когда говорил по телефону, смотрел телевизор, читал газету. Не перебивала его речей во время ужина, со всем соглашалась, даже если была в душе не согласна. Потом, уже много позднее, она поняла, что боялась не столько его, сколько себя. Подсознательно ощущая множество несоответствий во внутреннем и внешнем мире этого человека, Нелли мучительно оттягивала момент, когда все это наконец вылезет наружу. Она уже догадывалась, что подарила всю себя совсем не тому, кто этого достоин, но боялась подтверждения. Ведь тогда получится, что ее жизнь выброшена на помойку.

Все бывшие коллеги Нелли по работе и немногочисленные подруги откровенно завидовали такому повороту в ее судьбе. За спиной, правда, перешептывались, удивляясь несоответствию Неллиной убогости и шикарной красоты ее мужа. Леночка Ивашина, подкинувшая подруге Влада в качестве жильца, откровенно кусала локти. Еще бы, упустить такого жениха! Она ведь и моложе, и красивее, и комната свободная у нее бы нашлась. А теперь вот как получилось. Умница и красавица Лена, разменяв третий десяток, лихорадочно ищет хоть какого-нибудь мужа, а эта носатая старуха наслаждается в объятиях молодого и богатого мужа. И все это из-за недальновидности и дремучей глупости Елены Петровны Ивашиной. Красоту Неллиного мужа могли лицезреть все, а о приличных деньгах говорило хотя бы то, как стала одеваться Абросимова после замужества. У нее появилась очень приличная шуба, серьги, кольца. Да и вообще, выглядеть она стала ухоженно и стильно. Правда, вместе с тем подруги отметили, что молодой муж не больно-то их жалует. Пережив обиду оттого, что их не пригласили на свадьбу, любопытные подружки зачастили к Нелли в гости. Приходили преимущественно вечером, чтобы вернее застать супруга дома. Но Влад восторга по этому поводу не выказывал. Если и был в это время дома, из кабинета не выходил, несмотря на торты или шампанское, приносимые визитершами. Нелли тоже особо не радовалась гостям. Вела себя вежливо, ставила чайник, поддерживала беседу, но постоянно с тоской посматривала в сторону кабинета, предвидя последующее раздражение мужа по поводу «глупых, любопытных тараторок, от которых болит голова даже за закрытыми дверями». Не заметить все это было сложно. Поэтому визиты вскоре прекратились. Подружки, кстати, не обиделись, Неллино беспокойство они отнесли на счет ревности. Еще бы, они, такие «видные и сексуальные», могли запросто увести красавчика из-под длинного носа этой недотепы. Такое признание их достоинств было даже приятно.

Придя из клиники, Нелли твердо решила поговорить с Владом по поводу обследования. Желание стать матерью было все же значительно сильнее опасения расстроить мужа. Правда, ни в этот день, ни в следующий она не нашла в себе сил для столь серьезного разговора. Промучившись еще немного, Нелли все же обсудила с Владом пожелания доктора. Надо заметить, обсуждение получилось так себе: жена дрожащим голосом, с виноватым выражением на лице, нервно комкая в руках платок, рассказала мужу о посещении клиники и заключении врачей. Он выслушал, отодвинул недоеденный суп, встал из-за стола, не говоря ни слова, вышел из кухни и заперся в кабинете. Нелли, не зная, что и подумать, осталась сидеть за столом, тупо глядя в одну точку где-то между плитой и вытяжкой. Спустя час Влад вышел из кабинета. Лицо его, вопреки ожиданиям, было добрым и нежным. Подойдя к жене, он бережно обнял ее и поцеловал в висок.

– Родная моя, что же ты так долго молчала? Мы ведь договаривались, что все радости, печали и тревоги у нас будут общие. Зачем было идти в какую-то клинику, не посоветовавшись со мной?

– Я боялась, что со мной что-то не так, я ведь старше тебя и половой жизнью начала жить так поздно... – Голос Нелли предательски задрожал.

– Глупышка, какая же ты у меня дурочка. Маленькая и наивная. Нет неразрешимых проблем. Сейчас я позвонил своей сестре. Тамара известная травница. У нее за городом даже есть что-то типа коммуны. Несколько домиков, объединенных общим забором. Там живут люди, желающие излечиться от разных болезней народными средствами или просто любящие природу. У меня, кстати, там даже свой личный дом есть. С печкой и палисадником. Тебе понравится. Я хотел предложить тебе туда съездить попозже, когда немного разгребу дела на работе, но, раз так получилось, поедем сейчас. Места там дивные. На свежем воздухе, при поддержке Тамариных настоев, ты мигом окрепнешь и родишь мне здоровенького карапуза. Я ведь вижу, дорогая, ты киснешь тут от скуки, а там с сестрой и ее пациентами тебе будет не так одиноко. Если захочешь, будешь помогать Тамаре или огородом займешься. Сестра тебе понравится, я уверен. Она хорошая. В общем, беги собирай вещи. Много не набирай, только на первое время. Потом еще приедем. Я позвонил, Тамара дом приготовит, вымоет там все к завтрашнему дню. С утречка и поедем.

Так полгода назад Нелли Павловна Абросимова оказалась в деревне Конюхово.

Глава 12

Тамару никто никогда не любил – ни мать, ни братья, ни та бесконечная вереница разнообразных мужчин, которые сменялись в их доме, как картинки в калейдоскопе. Казалось, они вовсе не замечали маленькую черноглазую девчушку, вечно крутящуюся у них под ногами. Никому в целом свете не было до нее абсолютно никакого дела... Хотя нет... Конечно нет! Был в ее жизни один человек, который искренне заботился о ее здоровье, кому было небезразлично, как она одета, обута, чем и когда накормлена. Бабушка... Милый родной человек... Как жаль, что она умерла так рано. Если бы Прасковья Ивановна была жива, ничего плохого с девочкой бы не случилось, жизнь ее не катилась бы так стремительно под откос, судьба была бы ровной и стремительной, как дорога в степи... Тамара искренне верила в это.

Тома была пятым ребенком в семье работницы трикотажной фабрики Ольги Евсеевны Герасимовой. Хотя, конечно, на фабрике она только числилась да изредка получала причитающиеся ей от государства небольшие денежные суммы. Умудрившись за восемь лет произвести пятерых детей, Ольга практически не успевала выходить из декретных отпусков, которые плавно перетекали один в другой. Тамара до сих пор не понимает, зачем мать с завидным упорством производила на свет свое многочисленное потомство, а затем бросала детей практически на произвол судьбы. К моменту рождения девочки в семье, беспризорные, как трава в поле, подрастали уже четверо мальчишек, старшему из которых было восемь лет, а младшему, Александру, едва исполнилось два с половиной. Саша и четырехлетний Вадик жили у бабушки в деревне, куда отправили и Тамару, как только она набралась сил и смогла появиться на свет. Бабуля была старая-престарая, лет семьдесят, а то и больше, двигалась с трудом. Поход к колодцу за водой и растопка печки отнимали у нее практически все силы, дети были для нее тяжелейшей обузой, но бросить на произвол судьбы маленьких и беспомощных человечков она не могла. Ольга Евсеевна в деревне появлялась не чаще чем раз в полтора года, когда привозила новорожденных или забирала подросших детей. Приезжала нагруженная сумками с продуктами, одеждой, подарками для Прасковьи Ивановны. Дом становился веселым и гостеприимным в те несколько дней, пока в нем гостила мать. Томочке нравилась атмосфера праздника, приносившаяся из города вместе с Ольгой, незнакомый запах духов, яркие городские наряды, громкие, непринужденные разговоры за столом... Потом мать уезжала, и дом становился будто меньше, темнее, из него пропадала радость и веселье. Тамара у бабушки прожила дольше всех из детей Ольги Евсеевны, почти десять лет. Все эти годы, сколько себя помнила, девочка стремилась попасть к доброй, веселой маме, в город. Где улицы зимой не завалены по пояс холодным колючим снегом, который нужно полчаса разгребать, чтобы утром выйти из дома, где вода льется из крана и помыться можно в любой момент, не таская предварительно два часа ведра с речки... Все самое красивое и желанное, в представлении Томы, сосредоточилось там, в городе. И яркие огни, и кинотеатры, и светлые огромные школы, в которые не нужно добираться по часу через заснеженный лес... Как завидовала она Саше и Вадику, которые, достигнув семи лет, укатили на такси с матерью, оставив ее, Тамару, в деревенской глуши с полуглухой бабкой Прасковьей и очередным новорожденным отпрыском Ольги Евсеевны. Но старушка уже не могла ухаживать за младенцем, и решено было оставить ей в помощь достаточно подросшую к тому времени девочку...

В город Тома все-таки попала. Когда ей исполнилось десять лет, Прасковья Ивановна светлым зимним утром тихо скончалась у себя в кровати. После похорон мать усадила девочку и трехлетнего Егорку в такси и повезла к себе в квартиру. Там на третьем этаже старого пятиэтажного дома, в малогабаритной хрущевке начался новый этап жизни Тамары Антоновны Герасимовой, гражданки десяти лет. Она очень быстро поняла, как повезло ее братьям, которые прямо из заботливых рук Прасковьи Ивановны попадали на пятидневку в интернат. Они посещали квартиру любимой мамочки только по выходным и праздникам, поэтому не испытали всех тех прелестей жизни, которые выпали на долю Томы, как только она появилась в родительском доме. К своему великому сожалению, она была единственной девочкой в многочисленном потомстве Ольги Евсеевны, и мать возлагала на нее большие надежды. В основном они сводились к уборке загаженной квартиры после возлияний и праздников жизни, которые проводились ежедневно при большом скоплении народа, причем преимущественно мужского пола. Кавалеры часто менялись, некоторые попадались настолько буйные, что после очередной бутылки начинали жутко скандалить, выяснять отношения. Тогда доставалось всем – и гостям, и матери, и детям. Частенько Тамаре приходилось ночевать на лавочке прямо во дворе собственного дома, а зимой в подъезде, потесней прижавшись к едва теплой батарее. Постоянные попойки и дебоши так озлобили соседей Ольги, что они совершенно не желали принимать участия не только в ее жизни, но и детей считали врагами. Никто не жалел девочку, даже куска хлеба не подавал, когда она порой сутками не могла попасть в собственную квартиру. Теперь о тихой и размеренной жизни в деревне она вспоминала с грустью и благодарностью. Но вернуть ничего было нельзя, и она мечтала хотя бы о том, чтобы попасть к братьям в интернат, где всегда есть теплая кровать и пусть не самая вкусная, но гарантированная еда. Но мать предпочитала держать дочку при себе. Иногда она по несколько дней не поднималась с постели, страдая от похмелья или побоев очередного сожителя, тогда кто-то должен был ходить в магазин, мыть посуду, готовить еду... Единственным утешением и отдушиной для Тамары была школа. К удивлению всех окружающих, она в таких мало похожих на человеческие условиях умудрялась хорошо учиться, быть всегда опрятно одетой и тщательно причесанной. По вечерам под пьяные выкрики и песни гостей она, заткнув уши, изучала историю отечества, квадратные уравнения, строение человека. Она хотела, когда вырастет, стать врачом, а лучше всего ветеринаром, уехать в деревню, купить там домик и зажить тихой, размеренной жизнью.

Шли годы, Тамаре исполнилось четырнадцать лет. Пока она была маленькой, щуплой, невзрачной девчушкой с мышиными хвостиками вместо косичек, многочисленные гости Ольги Евсеевны, казалось, в упор ее не замечали. Теперь же прибавилась еще одна напасть: приставания пьяных мамашиных кавалеров. Постоянные выпивки да и возраст давали себя знать, здоровье у Ольги было уже не то, она частенько засыпала после двух-трех рюмок, и распоясавшиеся гости творили что хотели. Очень быстро Тамара научилась защищаться от любых приставаний и домогательств. Ей ничего не стоило изо всех сил ударить наглеца любым предметом, попавшимся под руку. Вид крови ее не пугал, стоны не вызывали никакого сочувствия. Она озлобилась и замкнулась в себе. Постепенно она научилась ненавидеть всех, весь окружающий мир. Вечно пьяную мать, ее ухажеров, благополучных соседей, которым не было абсолютно никакого дела до маленькой несчастной девочки, братьев, которые жили своей жизнью, совершенно не заботясь о том, что происходит в отчем доме... Она была привязана лишь к самому младшему, Егорке, который после возвращения от бабушки почти постоянно жил в детском доме. Тома носила ему конфеты, игрушки. Подолгу гуляла с братишкой в детдомовском дворе. За пределы их не выпускали: мальчик был слишком мал, да и она взрослой не считалась.

Из дома девочка ушла в тот день, когда получила на руки паспорт. Теперь она была полноценным членом общества, не зависела больше от матери, могла устроиться на любую работу, получать зарплату, снимать жилье. С мечтой о профессии доктора ей пришлось попрощаться. Она требовала долгой и упорной учебы, а Тома позволить себе такой роскоши просто не могла. Она попыталась, правда, устроиться в больницу кем-то вроде санитарки, но очень быстро разочаровалась. Работа оказалось нудной, неимоверно трудной, а платили за нее сущие гроши. Это девушку совершенно не устраивало. Ей надоело нуждаться, ходить в обносках, да и за квартиру платить приходилось немало.

В поисках лучшей доли и приличного заработка Тома перепробовала немало профессий: продавца, кладовщицы, секретаря. Переходя с места на место, она все больше разочаровывалась в людях и озлоблялась душой. Она готова была работать, учиться всему новому, но на деле получалось совсем по-другому. За месяц торговли в ларьке Тамара не получила ни копейки, ее хозяин, проведя ревизию, обнаружил много недочетов, растрату товара и еще кучу всякой всячины. По его словам получалось, что не он Тамаре, а она ему должна заплатить за свой ежедневный двенадцатичасовой добросовестный труд. Девушка сначала онемела от такой откровенной наглости, а потом жестоко отомстила обидчику. Через несколько дней после своего увольнения она ночью подожгла киоск вместе со всем товаром и выручкой, находящейся внутри. Жадный хозяин экономил на сигнализации и охране, в результате павильончик выгорел дотла. Тамара своей радости не скрывала, но жить по-прежнему было не на что... На складе она сразу не сошлась с начальником по снабжению во взглядах на ее обязанности. Он прямо с первого же дня предложил кладовщице стать соучастницей в его махинациях с продуктами. Она с возмущением отказалась. Нет! Она не была к тому времени кристально чистой правдолюбкой, не считала зазорным украсть то, что плохо лежит, но роль, отведенная ей, девушку совершенно не устраивала. При минимальной выгоде вся ответственность целиком возлагалась на ее плечи. А доверчивой глупышкой Тома не была никогда... Место секретарши ей поначалу понравилось, и даже очень. Цветочки в горшках, ковры на полу. Приличная зарплата, необременительные обязанности. Чудо, а не место... Но начальник, прилагавшийся к нему, быстро разрушил очарование. Толстый, потный, полуимпотентный извращенец вызывал в ней только одно чувство – отвращение. Она скрепя сердце терпела его общество и приставания в течение целых трех месяцев, но, когда он на одну из вечеринок привел таких же уродливых дружков и предложил Тамаре их развлекать, не выдержала и уволилась...

Долго, целых три года, ей удалось продержаться в стриптизе. Там ей понравилось все: коллектив, зарплата, да и сама работа показалась интересной. Ей нравилось придумывать новые танцы, наряды, нравились аплодисменты зрителей, восхищение поклонников. Девушки, окружавшие Тамару в клубе, тоже вызывали у нее симпатию. Красивые, незакомплексованные, они знали, чего хотят, и добивались желаемого любыми средствами... На четвертый год работы девушку выгнали из стриптиза со скандалом и чуть не отдали под суд за кражу. Никто этому не удивился и не осудил по большому счету, все девушки потихоньку таскали у клиентов плохо припрятанные доллары. Просто Тамара взяла слишком много и совсем не у того, у кого позволительно... Руководство клуба приложило все силы, чтобы замять инцидент и ни в коем случае не довести дело до милиции. Все закончилось достаточно благополучно для Томы, но оставаться на прежнем месте она конечно же не могла. Пришлось снова искать теплое местечко. Оно, как ни странно, отыскалось в гардеробе ресторана «Океан», на набережной, в котором, как правило, отдыхали и развлекались самые состоятельные люди города. Зарплата, конечно, совсем не радовала, да и работа была не слишком творческой... Но это только на первый взгляд. Здесь очень пригодились навыки мелкого воровства, приобретенные Томой при работе с подвыпившими клиентами в стрип-клубе. Только теперь она стала намного умнее. Девушка никогда не тащила ни копейки из карманов вверенных ей пальто и шуб, с радостью возвращала забытые или оброненные в гардеробе вещи. Вот только когда помогала одеваться совершенно пьяным посетителям, которые сами не в состоянии были найти рукава собственной одежды, в ее руках, как правило, оставались дорогие украшения, золотые часы, зажигалки, деньги. Спохватившись, протрезвевшие клиенты бежали обратно в ресторан, поднимали шум, опрашивали официантов, но ни разу подозрение не падало на тихую и скромную гардеробщицу, которая и отношения-то к этому по большому счету иметь не могла. В ее обязанности входило только принять и подать верхнюю одежду, и все. А уж как все происходило на самом деле, жертва сказать не могла. Тамара тщательно выбирала тех, кто точно ничего не сможет вспомнить, действовала без свидетелей, а с тем, что оставалось в карманах пальто, всегда все было в порядке, так что придраться было не к чему. Абсолютно. Бриллианты и золото приносили неплохой доход, и вскоре Тамара даже смогла приобрести жилье, маленькое, убогое, но свое собственное, и это стало первым из исполнившихся сокровенных желаний. Впоследствии Тома шаг за шагом приводила в исполнение свои маленькие и грандиозные замыслы, но ни один из них не принес в ее душу столько радости и удовлетворения, как эта скромная квартирка на окраине.

Но все тайное когда-то становится явным. Так случилось, что Тамара прокололась во второй раз. Она, как всегда, все сделала правильно. Долго наблюдала за напившимся молодым человеком, который вместо того, чтобы одеваться, норовил прикорнуть на банкетке у входа, дождалась, пока его спутница в сопровождении охранника вышла в холл заказать такси, аккуратно облегчила карманы парня на двести долларов и прибрала к рукам бриллиантовую булавку для галстука.

После закрытия заведения она тщательно убралась на рабочем месте для прихода сменщицы, оделась и отправилась на такси домой. Выпив молока, улеглась в постель и сладко заснула без тяжелых предчувствий и сновидений... Ее утро началось с бешеной трели звонка. Или ей просто показалось, что с бешеной. Ее редко посещали гости, поэтому привыкнуть к этому звуку она еще не успела. Распахнув дверь, она остолбенела. На пороге стоял вчерашний алкаш из ресторана. Он бесцеремонно отодвинул застывшую девушку и вошел внутрь. Развалился в Тамарином любимом кресле и насмешливо поглядел на растрепанное и бледное существо в коротеньком ситцевом халате.

– Ну что, птичка, попалась, наконец? Мне уж давно говорили, что «Океан» пользуется дурной славой... Вещи там пропадают, деньги... А главное, виноватых никак найти не могут...

– Вы из милиции? – ахнула Тамара и в ужасе прикрыла руками вспыхнувшие щеки.

– А что, похоже? – Парень искренне и заразительно рассмеялся. – Конечно, я тебя понимаю. Тебе сейчас милиция намного предпочтительней всех остальных. Они просто посадят, и все. А вот хозяева заведения вряд ли этим ограничатся, – добродушно пояснил он в ответ на недоуменный взгляд девушки. – Ты даже не представляешь, какой урон нанесла их репутации. Да к ним последнее время приличные люди заглядывать перестали. Я уж не говорю о других заинтересованных сторонах, нагло ограбленных тобой в гардеробе...

– Так вы не из милиции... – обреченно прошептала Тома. – Ну и что теперь со мной будет?

– Во-первых, верни булавку, она не моя, – строго приказал гость. – А во-вторых, поставь чайник. Я должен подумать, какую выгоду могу поиметь от всей этой свистопляски. То ли заложить тебя с потрохами за приличное вознаграждение, то ли повременить маленько...

– Сколько вы хотите за молчание? – тихо спросила Тамара. Она понимала, что если бы парень хотел ее заложить, то ему незачем было тащиться к ней на окраину, но что он хочет от нее, еще не разобралась.

– А ты что, можешь много предложить? – опять весело рассмеялся гость. У него была приятная улыбка, ровные, белоснежные зубы, ухоженные волосы. Вообще, он производил очень приятное впечатление. Молодой, симпатичный, одет хорошо...

– Скажи, сколько ты хочешь? – Тамара решительно перешла на «ты». – Там посмотрим, смогу ли я расплатиться. – Она не была уверена, что получится, но соблазнить парня стоило попробовать. Чем черт не шутит. В своих силах она не сомневалась, годы работы в стриптизе научили ее многим секретам и хитростям в общении с сильным полом. Внешностью, слава богу, ее судьба не обделила. Ситуация, конечно, к интиму не располагает, но это не страшно. Жаль только, парень уж больно молод и красив. Пожилого бы она точно в два счета облапошила.

Тамара откинула густые черные волосы и медленно пошла по ковру навстречу гостю. Он даже не сразу понял, что вдруг произошло с растрепанной заспанной девчонкой. Откуда в ней вдруг появился шарм и необыкновенная притягательность. Как завороженный следил он за плавными движениями ее гибкого тела, которое медленно изгибалось, будто повинуясь только ей слышимой музыке. Когда она изящным движением распахнула свой коротенький халат, ему показалось, что он тоже вдруг услышал эту завораживающую музыку. Она звучала все громче и громче, заставляя забывать об окружающем и причинах, которые привели его в эту убогую квартирку. Если честно, он не особенно сопротивлялся этому наваждению, почему бы и не соединить приятное с полезным... А девушка все танцевала, постепенно избавляясь от остатков одежды...

– А ты не так проста, крошка, как показалось сначала, – признался он, откинувшись на подушку в кровати, где только что занимался сексом с практически незнакомой девушкой. Она лежала рядом и устало курила сигарету, глядя в потолок.

– Ну и что теперь? – лениво поинтересовалась она.

– А что? Разве что-то изменилось? Признаю, трахаешься ты классно. Но к нашему делу это касательства не имеет.

Тамара резко села и гневно уставилась горящими черными глазищами на соседа по койке.

– Ах ты, гад какой! – Она ткнула кулачком ему в живот. – Значит, все вот это не имеет для тебя никакого значения?

– Еще не разобрался... – Он посмотрел на девушку и взял сигарету. – Надеюсь, ты не думаешь, что ты первая и последняя женщина в моей жизни?

Тамара встала и начала медленно одеваться.

– Говори, что ты хочешь, и убирайся к чертовой матери, – бросила она через плечо и двинулась на кухню. Когда вскипел чайник, к ней присоединился гость.

– Давай хоть познакомимся для начала. Влад.

– Зачем? – безразлично поинтересовалась девушка. – Ты что, планируешь частые и горячие свидания?

– А почему бы и нет? – Влад поднялся и сам налил чай себе и ей. – Если не хочешь, можешь не представляться. Я и так все о тебе знаю, как ты догадалась.

– Да уж, – проворчала Тома. – Долго кота за хвост тянуть собираешься?

– У тебя бутербродиков нет каких-нибудь?

– Нет. Сухомятка вредна, – отозвалась хозяйка. – Хочешь борщ или котлеты с капустой?

Парень с удивлением посмотрел на нее:

– Ты это серьезно? Ты что, для себя одной все это готовишь?

– Ну и что? Я просто люблю готовить. Тебе какое дело? Будешь, что ли? Так я разогрею.

– Да я теперь не уйду, пока все не попробую, – с жаром признался Влад. – Надоела ресторанная шамовка хуже горькой редьки.

Тамара с удивлением глянула на гостя. Ну и странные существа эти мужики. Правда, что ли, говорят, что путь к их сердцу через желудок пролегает? А она-то, дура, всю жизнь с другой стороны подходы искала...

– А не боишься? Вдруг подсыплю яда крысиного, – поинтересовалась она, доставая кастрюлю из холодильника.

– Попробуй, – довольно равнодушно отозвался Влад. – Только не советую... Да ты и сама не рискнешь... – Он оценивающе окинул взглядом Тамару с ног до головы. – Нет. Не рискнешь. На дуру не похожа, так зачем лезть неизвестно во что. Ты же даже не знаешь, кто я и кто за моей спиной маячит... Давай накладывай свои деликатесы.

– Ну, что ты не из ментовки, ежу понятно. И на мафиози крутого не тянешь. – Тома поставила перед гостем тарелку и уселась напротив. – Ты так и не сказал, чего от меня-то хочешь... Ну, кроме булавки, конечно...

– А ты так и не ответила, что собираешься дальше делать, – с набитым ртом пробурчал Влад.

Девушка молча посмотрела на него и потянулась за сигаретой.

– Много куришь, – добродушно заметил Влад. – Уже третья сигарета за полчаса.

– А тебе не все равно?

– Да как сказать... Все зависит от того, о чем мы договоримся с тобой сегодня...

– Даже так? – Тамара все же прикурила сигарету. – И о чем же мы должны договориться, интересно?

Гость с сожалением отодвинул пустую тарелку и вытер руки салфеткой.

– Я почему тебя о планах на будущее спрашиваю? Ты же не маленькая девочка и понимаешь, что не сможешь долго продолжать свой рискованный бизнес. Выследить тебя раз плюнуть, как ты поняла...

– Это я поняла. Не поняла только, ты-то чего ко мне привязался? Чего ты хочешь?

– Я, когда шел сюда, сильно сомневался в своей затее, а познакомившись с тобой, понял: ты именно то, что мне нужно... Хочу предложить взаимовыгодное сотрудничество.

– В какой же это области народного хозяйства? – усмехнулась девушка. Она уже поняла, что опасаться гостя вряд ли стоит, – судя по всему, у него самого рыльце в пушку по самые уши.

– Надо же! У тебя и чувство юмора кое-какое имеется. Не девушка, а клад... Именно такая помощница мне и нужна. Симпатичная девушка, вызывающая сплошь только положительные эмоции у окружающих, располагающая к доверию, нежная и хрупкая, но, когда нужно, умеющая превратиться в сексуальную и соблазнительную фурию...

– Столько комплиментов, я прямо смутилась. – Тома равнодушно смотрела на кончик своей сигареты, хотя мозг ее в это время лихорадочно осознавал услышанное.

– Я потрясен, как профессионально ты меня сегодня обработала. Прямо уходить не хочется. Может, позволишь остаться?

– На это даже не рассчитывай, – отрезала хозяйка. – Эта квартира мне далась слишком дорого, чтобы пускать в нее кого попало.

– Не кипятись, я не претендую. Слава богу, у меня есть где спать и держать свои вещи. Просто мне показалось, что как мужчина я тебе понравился.

– Это не повод для продолжения знакомства. Надеюсь, ты не думаешь, что ты первый и последний мужик в моей жизни?

– А ты злопамятная, крошка.

– Слушай, ты меня утомил. Говори, что ты хочешь, и уходи. Насколько я понимаю, ты хочешь втянуть меня в какую-то свою аферу?

– Можно и так сказать. Я, как и ты, зарабатываю на жизнь мошенничеством... Ну, просто не хочу я трудиться с утра до ночи на чужого дядю и получать за это три копейки в месяц. Я лучше сам возьму у него эти деньги. За просто так.

– Понятно. Ну и зачем тебе я?

– Для работы с мужской половиной, – просто ответил Влад – С женщинами я и сам неплохо обхожусь, но основные деньги, как ты понимаешь, оседают в мужских карманах, а они меня как-то не особо долюбливают... Ну разве что некоторые, меньшинства озабоченные... А ты с сильным полом привыкла накоротке обращаться. Это я сегодня хорошо понял. А я буду тылы обеспечивать...

– И что конкретно ты предлагаешь делать мне? Спать со всеми подряд, а денежки в клювике тебе таскать? Мечтаешь о карьере сутенера? Так с этим не ко мне. Ты ошибся адресом.