Помоги проекту - поделись книгой:
В двух других преступлениях тоже присутствовал засов с ключом – как и было указано в полицейских отчетах. Могло ли это быть связью между жертвами?.. Но нет, если так было написано в отчёте, L это уже обдумал. Он хотел, чтобы она нашла что-то новое. Это была маленькая комната. Всю мебель в ней сдвинули к стенам, и от этого в ней стало тесно. Только большая кровать осталась стоять в центре комнаты, напротив книжного шкафа. Литература в шкафу оказалась только художественная; похоже, в этой комнате Белив Брайдсмэйд отдыхал. Значит, он не смешивал свою работу с личной жизнью; немного необычно для свободного журналиста, но, похоже, ему так было удобнее. Возможно, кабинет находился где-то наверху, подумала Мисора, задумчиво поглядев на потолок. Надо бы туда потом заглянуть.
– Между прочим, Мисора Наоми-сан… Что вы думаете об этом убийце? Мне бы хотелось услышать ваше мнение.
– Не думаю, что моё мнение будет полезно.
– В данном случае ценен любой вывод.
Мисора на мгновение задумалась. Он прав…
– Я думаю, это странно, - сказала она, уже не ходя вокруг да около, как она это делала днём раньше. Она решила, что что-то тут не так, с тех пор как она просмотрела данные, полученные от L. – Он не просто убивал своих жертв. А ещё и делал какие-то жуткие и непонятные вещи с ними в запертой комнате, а потом всё прятал.
– Что «всё»?
– Например, отпечатки. Полиция не нашла ни одного; он вытер абсолютно всё.
– А! Мисора Наоми-сан, но разве не все преступники заметают за собой следы?
– Не так как здесь. Он явно перестарался.
Она неожиданно поняла, L проверял её. Он спрашивал её мнение, чтобы сравнить со своим и решить, будет ли она ему полезна.
– Убийца мог просто одеть перчатки, – продолжила Мисора. – Но не сделал этого. Он уничтожил все следы так, чтобы не возможно было обнаружить ни его отпечатки, ни отпечатки жертвы или кого-либо ещё. Он даже вытер лампочки; нигде нет ни одного отпечатка. Это и странно.
– Да, я согласен.
…Как удивительно.
– L, если он параноик, то я не думаю, что найду здесь что-то новое. Он убийца, который не допускает ошибок.
Ошибок. Например таких, какою она совершила в прошлом месяце.
– Обычно следователи находят ошибку, допущенную преступником, и таким образом ловят его. Но в данном случае ошибок нет.
– Да, я согласен, – повторил L. – Однако, как на счёт чего-то, не являющегося ошибкой?
– Не ошибкой?
– Именно. Нет ли там чего-нибудь, что могла упустить полиция? Что-то, специально оставленное убийцей?
Специально? Разве убийцы бы делали это? Зачем кому-то специально оставлять улику, особенно, если это поможет поймать его? Он не мог… или мог? Мисора вспомнила о соломенных куклах и засовах в Закрытых Комнатах – неужели он намеренно оставил две эти улики? Они не могли быть ошибками, особенно последнее – Запертые Комнаты. Здесь должна быть какая-то тайна. Все комнаты были заперты изнутри, но преступник даже и не пытался выдать эти убийства за самоубийства. Первого задушили, второго избили – орудия убийств так и не нашли, что полностью исключает возможность самоубийства. В Запертых Комнатах должны быть какая-то подсказка. Это было необычно и уж точно не случайно.
Прибитые к стене куклы – это другая подсказка. Мисора не понимала этой связи.
Соломенные куклы (как те, что оставил убийца) в японской культуре выражали сильную ненависть и неприязнь одного человека к другому. Следовательно, убийца либо японец, либо хорошо знаком с японской культурой.
Однако, эти куклы просто дешёвая имитация, которую можно купить за три доллара в ближайшем магазине.
Это исключает эту теорию.
Мисора закрыла и заперла дверь, потом повернулась посмотреть на то место на стене, куда была прибита кукла.
В этой комнате было четыре куклы. По одной на каждой стене. Сейчас их, конечно, забрала полиция в качестве улики. Сейчас там были только дырки от гвоздей. Мисора достала фотографии из папки с уликами, по одной на каждую куклу, и рассмотрела их. На другой фотографии был Белив Брайдсмэйд, лежавший на кровати лицом вверх. На его шее были чётко видны следы удушения.
В папке лежала ещё одна фотография.
Опять с Беливом Брайдсмэйдом, только не в спальне, а в морге после вскрытия. На его груди были огромные раны от ножа. Неглубокие, но настолько длинные, что их концы находились с разных сторон его грудной клетки. Они были сделаны уже после смерти.
– Раны на трупе жертвы говорят о том, что убийца почему-то ненавидел его, может из-за того, что тот написал?
Он давал материал многим желтым газетам, вполне возможно, что этим он нажил себе несколько врагов.
– Тогда, что насчёт второго и третьего убийств, Мисора Наоми-сан? Между ними не было никаких взаимоотношений, но их тела также были изуродованы, и куда более жестоко.
– Он мог сделать это с другими для прикрытия своей неприязни к Брайдсмэйду. Или он ненавидел кого-то из них, а Брайдсмэйд был просто приманкой. Более сильные повреждения нужны были лишь для того, чтобы ввести нас в заблуждение.
– Вы читали тот файл, в котором предполагается, что он убивал без разбора?
– Да, но это только догадки. Куклы говорят о том, что он убивал их из-за одного и того же. Закрытые Комнаты подтверждают это. Все слишком… идеально.
Все было спланировано слишком хорошо, чтобы быть случайностью. Три разных убийства, три разных возраста, разнополые жертвы с трёх разных частей города, которые контролируют три разные полицейские подразделения… он пытался запутать их. Он знал, чем больше людей, чем больше подразделений он втянет в это, тем больше неразберихи будет между ними. Вторая жертва, маленькая девочка, нужна была только для того, чтобы добавить ещё больше бесполезных вопросов.
– Он сделал убийства ненормальными не просто так, – сказал L, – Нет, слишком ненормальными – тоже специально.
Такое рассуждение удивило Мисору, удивление, граничащее с восхищением. Чтобы скрыть его, она поспешно сказала:
– Такие идеальные меры предосторожности, предпринятые им для каждого убийства, кажутся абсурдом. Полиция все тщательно проверила, но вышло так, что он не имеет никаких связей ни с одной из своих жертв. Даже с третей, Бэкъярд Боттомслаш, у которой были огромные связи, и всё равно…
– Но Мисора Наоми-сан, - перебил её L. – У нас ещё не все улики. Боюсь, что будет четвёртая жертва.
– Ах!..
Он уже говорил об этом ещё вчера. Но что натолкнуло его на эту мысль? Скорее всего, всё закончится на трёх убийствах, даже если преступник ещё не пойман. Следующее же зависит от настроения убийцы, даже тогда, вероятность четвёртого случая составляет 50%.
– Количество соломенных кукол, - сказал L, - С каждым убийством их на одну меньше. Там, где вы сейчас находитесь, было четыре. Три – в пригороде, и две – в Вест Сайде (в западной части города). Осталась ещё одна.
– Правильно. Значит?..
– После следующего убийства не останется ни одной.
…Это было правдой. Три убийства без разбору всё ещё могут быть прикрытием для его истиной цели, но следующее – будет, скорее всего, последним. Это повышало риск возможных жертв, но также это повышало вероятность того, что убийца допустит ошибку. Он, наверное, понимал это и хотел ухватиться за эту возможность.
– Просто для интереса, L, какова вероятность, что жертв будет пять?
– 90 %, - ответил он, – На самом деле 100%, но учитывая всякого рода случайности, например, если что-то случится с преступником до этого, она становится равна 92%. Это что касается четвёртого убийства. А вероятность пятого – только 3%.
– 3%...? – это было слишком низкой вероятностью. – Почему три? Если мы предположим, что одна соломенная кукла равна одной жертве, то после его следующего убийства останется ещё одна…
– Потому что он ничего не сможет оставить на месте пятого убийства, и таким образом не сможет связать его с другими четырьмя.
– А… я поняла.
Мисоре захотелось ударить себя за свою тупость. Конечно же, не будет пятой жертвы, если убийца не сможет оставить куклу. Если нет куклы, то убийство могло быть совершено кем угодно, и он оставлял их, как свою визитную карточку. Нет больше кукол – нет больше убийств.
– Вероятность пятого – три процента, однако возможно преступник даже думать об этом не станет, раз уж он такой параноик, что вытирает лампочки.
– Как вы думаете, он продемонстрирует всем четвёртую жертву? Поскольку она его последняя…
– Нет, – уверенно сказал L. – Четвёртого не будет потому, что я взялся за это дело.
…Он самоуверен. Или это гордость?
В любом случае, Мисоры это не касается, и она не стала спрашивать. Какая разница; тем более что на неё или её работу это не влияло.
– Я взял вас помощники потому, что уважаю ваши исследовательские способности, Мисора Наоми-сан.
– Уважаете?
– Да. Это дело требует спокойного отношения. Вы не можете позволить себе волноваться из-за его странности.
Это то, что я прошу от вас.
– L, вы знаете, что я сейчас отстранена от дел?
– Да. Поэтому я попросил вашего сотрудничества. Вы можете действовать свободно.
– Тогда вы должны знать, почему я отстранена.
– Нет, я не знаю.
Мисора была удивлена.
– …Вы не проверяли?
– Меня это не интересовало. Вы хороший детектив и свободный в своих действиях - это всё, что меня интересует. Если есть причина, из-за которой я должен знать это, то дайте мне минуту, и я выясню.
– Нет…
Мисора криво усмехнулась. Смешно, что её ошибка была известна всем, а величайший детектив в мире не знает об этом только потому, что ему это не интересно. Все что его интересовало – так это то, что она была отстранена. Похоже у L было чувство юмора.
– Итак, если мы собираемся предотвратить четвёртое убийство, то нам следует начать наше расследование. С чего мне начать, L?
– Что вы можете сделать?
– Всё, что вы мне скажете, - сказала Мисора. – Мне ещё поискать в комнате? Что именно мне искать?
– Какое-то послание.
– Послание?
– Да. Есть кое-что, что не упомянуто в полицейских отчётах; 22 июля, за девять дней до первого убийства, в штаб квартиру LAPD прислали письмо.
– Письмо? – О чём он говорит? LAPD…? – Это как-то связано с делом?
– Полиция не может найти связь между ними, но я уверен, что они связаны.
– Насколько вы уверены?
– На 80%, – быстро ответил он. – Отправитель использовал систему пересылки, чтобы скрыть своё местоположение. В конверте лист с кроссвордом.
– Кроссворд? Хм…
– Не относитесь к этому так беспечно, Мисора Наоми-сан. Он был настолько сложным, что никто не смог его разгадать. Возможно, никто не отнёсся к этому серьёзно, некоторые члены LAPD пытались, но провалились.
– Я понимаю. И что?
– Они решили, что это шутка и выбросили его. Но я добыл его с помощью связей. Оно пришло вчера.
– Вчера…
Так вот почему о нём не упоминалось в полицейском отчёте, присланном L вчера. Значит, они смотрят на это дело с разных сторон.
– Я разгадал его, – сказал L. Значит, в LAPD ошиблись. Мисора была немного разачарована в них, но сказать об этом не смогла.
– Если моё решение правильное, то в разгадке указано место первого убийства.
– …Улица Инсист, 22, Голливуд? Я сейчас там. Но если это правда, тогда…
– Да. Это было предупреждения о первом убийстве. Так как его не разгадали, никто не мог предотвратить его, но…
– Но LAPD не получала других записок перед вторым и третьим убийствами?
– Правильно. Я расширил поиски по всей Калифорнии, но других писем не было. Я продолжу поиски, но…
– Только если это… нет, это не может быть ошибкой, ведь адрес указан так точно. Но почему он ждал девять дней?
– Период между вторым и третьим убийствами тоже равен 9-ти дням. 4-ое и 13-ое августа. Похоже ему нравится это число.
– Период между первым и вторым – всего 4-е дня… Произошло что-то непредвиденное?
– Да, возможно. А может, это не просто так. Девять, четыре, девять… К тому же он из тех, кто даёт полиции предупреждения насчёт убийств. Кроме соломенных кукол он должен был оставить ещё один ключ. Вероятность того, что его нет, очень мала.
– А… хорошо.
Значит что-то, что он оставил специально, но не такое, как соломенные куклы. Что-то, что трудно решить, как кроссворд. Теперь она поняла, почему L попросил её о помощи; ему нужен был кто-то, кто сможет лично обыскать места преступлений и так же профессионально, как и он сам. Кто-то, кто будет разделять его точку зрения.
Но она – не L. Он попросил её, потому что она работала в ФБР, но, возможно, он слишком многого от неё хочет. Она могла быть только его глазами, но никак не думать за него.
– Как продвигаются поиски, Мисора Наоми-сан?
Поделиться книгой: